Анатолий Эдуардович, еще вполне себе молодой человек, немного за тридцать, набрал на клавиатуре последнее слово и, картинно ударив по клавише Enter, откинулся на спинку стула. Стул, давно уже привыкший к такому грубому обращению хозяина, лишь сдавленным хрипом выразил свой протест. Анатолий Эдуардович не обративший на него ни малейшего внимания, с глубочайшим удовлетворением рассматривал на экране монитора незамысловатую на первый взгляд строчку - 'Конец книги'.
В своей повседневной жизни Трофимов Анатолий Эдуардович, был совершенно неприметным человеком, о ком обычно говорят: не был, не участвовал, не состоял, не имеет, не замечен; если еще добавить к этому - не женат, то вы вполне сможете составить себе довольно точное о нем представление. Работал он клерком в одном маленьком провинциальном банке. Человеком он был застенчивым; высокий, чуть сутуловатый, с начавшей уже пробиваться лысинкой, которой он ужасно стеснялся и по утрам тщательно зачесывал назад волосы. Коллег по работе он сторонился, отказываясь под разными предлогами от их незамысловатых развлечений. Работа его была скучна и однообразна и заключалась в сидении перед монитором. В служебные обязанности ему вменялось регулирование финансовых потоков, так, чтобы хозяин банка по возможности богател, а остальные жители земли - нет.
Но совсем другой человек представал перед нашими взорами, едва лишь закрывалась за ним входная дверь в квартире, что на третьем этаже облезлой пятиэтажки. Нет, не тот серый, невыразительный человечек, клерк, навеки прикованный к компьютеру подобно каторжнику к веслу галеры, нет - исполин, титан, что создавал миры и двигал звезды, казнил и миловал, по мановению чьей руки шли в бой неисчислимые армии, пред кем покорно склоняли главу целые народы. В общем, если говорить прозаическим языком, он был писатель. Начинающий и никому пока не известный. Теперь быть может вы поймете какой глубокий сакральный смысл имели для него эти два слова - конец книги. Труд всей жизни, вернее сказать - последних четырех месяцев, стоивший ему вконец разбитой клавиатуры, был наконец завершен. Не очень большой, где-то на миллион с хвостиком знаков, да ладно, чего уж там, большой, а еще точнее сказать, очень большой роман, был весьма новаторским по своей сути, органично соединяя в себе героическую фэнтэзи, альтернативную историю и мистический детектив. Название его было довольно незамысловато - 'Странное происшествие с банковским клерком'. Конечно, автор бы с удовольствием предпочел что-то более громкое и претенциозное, но так как был он, как я уже упоминал, писатель начинающий, то простодушно полагал, что название произведения все же должно как-то соотносится с содержимым. Итак, все было готово. Оставалось лишь разместить книгу в Интернете, на одном сайте, где кучковались подобные ему непризнанные гении.
Закончив закачку и заодно уж весьма нелестно пройдясь на форуме по творениям своих собратьев по ремеслу, Анатолий Эдуардович вновь вывел на экран текст своего романа и с чувством известным только начинающим писателям начал пробегать глазами по строчкам, лениво покручивая колесиком на мышке. На его взгляд, по всем параметрам его творение было на голову выше книжонок тех зазнаек, что верховодили сейчас на сайте, и вполне возможно, что его даже заметят в каком-нибудь издательстве и напечатают. Он мечтательно уставился в потолок, закинув руки за голову, опасно раскачиваясь на задних ножках стула. Стул перенес эту неприятную процедуру с присущим ему стоицизмом. 'А чем спрашивается моя книга хуже той макулатуры, что в изобилии покрывает полки в книжных магазинах? Вот это место, например, очень даже неплохо вышло, там где главный герой сидит перед монитором и вдруг раздается странный звук...'
Раздался странный звук. Анатолий Эдуардович прямо-таки подпрыгнул на стуле. Что-то подобное вполне могла бы издавать шестнадцатикилограммовая гиря пролетающая по мусоропроводу, если, конечно, кто-то решился бы на подобные эксперименты. Пискнул почтовый клиент, подтверждая получение письма. 'Почта, что ли?' - позволил наконец себе вздохнуть Анатолий Эдуардович: 'Из министерства очень тяжелого машиностроения, судя по звуку'. Он открыл папку 'входящие', но к его удивлению никакого письма там не оказалось. Словно компенсируя недостачу, послышались чьи-то неторопливые шаги и легкое постукивание, словно невидимый пешеход опирался на трость. Затем чей-то голос внушительно откашлялся.
- Кхе. Хм. Тэкс. Что тут у нас? Роман. Божеж ты мой, опять роман. Да что же такое делается, люди добрые. Как начинающий писатель, так всенепременно роман. Ну хотя бы повесть для начала, что ли, все же работы людям поменьше.
Анатолий Эдуардович недоуменно покрутил головой пытаясь понять кто это разговаривает. В квартире никого не было, если не считать кошки, да и та, даже по кошачьим меркам, отличалась редкой неразговорчивостью. Тут на экране монитора возникло какое-то шевеление. Вытаращив глаза, Анатолий безмолвно взирал, как текстовый редактор сам собой перешел в режим рецензирования, а его роман, его гордость, плод бессонных ночей, стал быстро покрываться красными пометками.
- Название что-то уж больно скромное. Весьма, скажу я вам, редкий случай по нынешним временам. - Бормотал кто-то в динамиках. - Ладно, не суть важно. Сюжет у нас судя по всему всеобемлющий. Мнда. Хм, интересный вариант написания слова. Метафора явно не к месту. Здесь надо бы выделить абзац.
Анатолий Эдуардовичу наконец удалось разомкнуть онемевшие уста.
- Извините...
- Да? - недовольно откликнулся голос.
- Вы... Вы кто?
- Уполномоченный Добровольного общества вспомоществования русской словесности.
- Первый раз слышу о таком.
- Мы стараемся не афишировать свою деятельность.
- Вам это хорошо удается. - Анатолий потихоньку обретал уверенность. - Пусть так, но что вы делаете с моей книгой?
- Что за, простите, дурацкий вопрос - рецензирую.
- Что?!?
- Послушайте, молодой человек, у нас с отчетностью все в порядке, - Зашуршала разворачиваясь невидимая бумага. - Вот, все правильно, заказ на рецензирование, да вот, извольте сами взглянуть. На экране монитора само собой открылось окошко и Анатолий Эдуардович с удивлением прочел следующий документ.
Управление ДОВРУСа по Северо-Западу.
Наряд.
На рецензирование 1 (одного) произведения.
Тип: проза.
Жанр: не поддается определению.
Адрес компьютера заказчика: IP 195.5.133.12
Выдан старшему уполномоченному идентификационный номер 485/12.
Оплата по сдаче в бухгалтерию. Надбавки за районный коэффициент и вредные условия труда, начисляются в соответствии с последним указом совета министров РФ.
- Но я же не просил ничего рецензировать.
- Не морочьте мне голову. Вы помещали свое творение на сайте www.pishisam.ru, с просьбой оценить его?
- Ну да.
Чему вы тогда удивляетесь? Я произвожу рецензирование, результаты получите по факту окончания на стандартном бланке. Принтер у вас, надеюсь есть? - Очевидно посчитав дальнейшие объяснения излишними, невидимый собеседник снова взялся за роман.
- Послушайте, это что, шутка какая-то? Кто-то подключился к моему компьютеру и дурака валяет? Совсем обнаглели. - Анатолий потянулся и отключил модем.
- Зря, - Равнодушно прокомментировал его действия незваный гость. - На данный момент моя мыслящая субстанция физически находится в районе вашего винчестера. - Так что настоятельно рекомендую включить модем, если конечно вы не желаете, чтобы я остался у вас навсегда.
'Час от часу не легче', - растерянно хмыкнул Анатолий Эдуардович: 'От вирусов житья нет, а теперь еще и это завелось'. Он схватил мышь и попытался закрыть документ. Но мышь почему-то не отзывалась, он потыкал пальцем в клавиатуру - все тот же нулевой эффект.
- Не стоит утруждать себя, молодой человек. Все ресурсы вашего компьютера задействованы на меня.
'Ах вот значит как', - Анатолий Эдуардович нагнулся под стол, где у углу у стены скучал в одиночестве источник бесперебойного питания, и выдернул шнур: 'Вот теперь поглядим, чьи тут у нас ресурсы'. Выждав для надежности пару минут, он снова воткнул вилку в розетку. И первое, что он услышал, был все тот же знакомый голос.
- Послушайте, у вас совесть есть? Вы что воображаете, что вы такой один, писатель? Да у меня весь день расписан, порой даже после работы приходится оставаться. Бухгалтерия сверхурочные не платит. Финансирование, им видите ли, задерживают. И вы еще тут мешаете. Постыдились бы.
- Нет, погодите, погодите, я что-то совсем перестал понимать? Кто вы такой?
- Представитель Добровольного общества... - терпеливо начал рецензент.
- Это я уже понял. Я спрашиваю: к т о в ы т а к о й? Человек, машина? Может вирус новый? Почему вы не исчезли, когда я выключил компьютер?
- Эх, молодой человек. И охота ж вам такими высокими материями голову себе забивать. Не все ли вам равно где существует сознание: в человеке или машине? А не исчез я по той простой причине, что существую в информационном пространстве.
- То есть: вы что, кажетесь мне? Глюк?
- Сам ты глюк. Молодежь пошла, никакого уважения. Если вам так легче, то можете считать меня... э-э... Как бы попроще... Элементом иммунной системы. Вот. Фагом. Защитная реакция информационного пространства, а если точнее - литературного, на инфекцию.
- На какую инфекцию?
- Да на вас, молодой человек, вас - писателей. Сколько вас развелось нынче, все пишут и пишут, да еще непременно романы, будто назло. Один другого хуже. Загрязняете информосферу Земли. Стоит ли теперь удивляться, что возникло наше управление? Как только в сети появляется новое литературное произведение с просьбой оценить - мы посылаем нашего работника. И поверьте: отдыхать не приходится. И нет бы помочь... Вот вы, например. Вместо того чтобы кнопками щелкать и мешать мне, лучше бы запятыми занялись. Чему вас только в школе учили.
Анатолий Эдуардович густо покраснел. Запятые были его больным местом. Имея весьма слабое представление о правилах их применения, он использовал при их расстановке анизотропный принцип, рассчитывая, что если более-менее равномерно распределять запятые по тексту, то весьма высока вероятность того, что некоторые все же окажутся на своих местах.
Голос неведомого рецензента продолжал гнуть свое. - Разве можно так использовать это выражение? Что за безграмотность. А еще книги пишет. В сюжете сплошные натяжки. Герои, как бы это помягче выразиться: неубедительные какие-то. Послушайте, молодой человек, вы знакомы с понятием типизма персонажей в художественном произведении?
- Чего?
- А о критическом реализме доводилось слышать?
- Что-то было такое... Его, кажется, запретили... вроде бы.
- Так, ясненько. Ну, хоть среднюю то школу вы окончили?
- Конечно, - обиделся Анатолий Эдуардович, - правда по русскому у меня тройка была, - смущенно добавил он, вспомнив, как однажды училка написала в его сочинении: 'Этого слова в русском языке нет, не было и не будет. Только через мой труп'.
Время все шло и шло. До конца романа было еще порядочно. Анатолий Эдуардович уныло смотрел на удручающие результаты работы представителя добровольного общества вспомоществования русской словесности, и тихо тосковал: 'И чего действительно я вздумал писать роман? Пусть бы рассказ. Или стихи. Сонет, например, всего-то четырнадцать строчек - две минуты позора и свободен'. Он припомнил счастливые времена, когда компьютер использовался только по назначению - для игр, и горько вздохнул.
- Э-э, послушайте, как вас там, может договоримся...
- И как вам только не стыдно такое мне предлагать.
Хотя на экране ничего не было видно, но Анатолий Эдуардович мог бы поклясться, что рецензент укоризненно взглянул на него поверх очков.
- Да я ничего... Ну, там... может просто пропустите остальное, раньше освободитесь.
- На что это вы намекаете, молодой человек? Я ответственный работник и всегда довожу дело до конца. Я тридцать пять лет этим занимаюсь, еще на пишущих машинках начинал. И вообще, никто вас за язык не тянул, сами попросили оценить.
- Но я же не знал, что все так получится.
- Раньше надо было думать, до того как романы строчить.
- Может как-нибудь все-таки можно... А я больше не буду - торопливо добавил Анатолий Эдуардович.
- Чего не будете?
- Романов писать. Перейду на малые формы.
- Похвальное намерение, - Голос невидимки заметно потеплел. - Но процедуру рецензирования прервать нельзя. Мы люди подневольные.
- Неужели нет никакой возможности?
- Почему нет? есть конечно один способ... - собеседник Анатолия замялся: - Но это служебная тайна.
- Хоть намекните.
- Намекните, - рассердился тот. - Да я битых два часа тут намекаю, прямо у вас перед носом. Могли бы и сообразить уже.
'Намекает он', - С раздражением подумал незадачливый писатель: 'Расселся тут в моем компьютере, как у себя дома, да еще и в ошибки мои пальцем тычет... Точно! Ошибки!' Блестящая идея сверкнула в голове у Анатолия Эдуардовича подобно молнии. Неудивительно, что следом раздался гром, это опрокинулся многострадальный стул. Анатолий торопливо вскочил и бросился к кладовке.
Серая кошка в мелкую черную полоску, что до этого неподвижно лежала на подоконнике, почти уткнувшись носом в стекло, жмурясь и блаженно улыбаясь, всем своим видом неопровержимо доказывая, что ни одно живое существо на земле, за исключением кошек, не способно получать такого удовольствия от самого факта своего существования, дернула ухом, чуть приоткрыла глаза, проверяя есть ли смысл шевелится, затем неторопливо поднялась, зевнув, роскошно потянулась во всю длину, спрыгнула на пол и деловито направилась следом, поглядывая исподлобья и как бы говоря: 'Извини, хозяин, но ты сам меня разбудил. Сейчас я тебе помогу'. Потолкавшись в ногах, она тут же нашла себе занятие, и вот уже ее хвост торчал из старой коробки от монитора, откуда вскоре донесся отчаянный писк раздираемого на части пенопласта. Анатолий Эдуардович поднырнул под вешалку со старой одеждой, там, в дальнем углу, были уложены разные ненужные книги, учебники, справочники, конспекты копящиеся еще со школьных времен. Родители у него были люди суровые, сталинской закалки, весьма непреклонные в вопросе старых книг. Ни в детстве, ни в юности, ни даже сейчас, Анатолию не позволялось избавляться от бесполезной, как он считал, макулатуры. На все убедительные доводы родители отвечали неизменное: 'Пусть лежат. Пригодятся' Для чего, ответа не давалось. Возможно, на случай ядерной войны, заодно с запасом мыла и спичек. Пыль, которую никто не тревожил долгие годы, с готовностью поднялась в воздух, нахально залезая в глаза и нос. Оглушительно чихнув Анатолий Эдуардович, раздраженно замахал рукой - традиционный знак приветствия при встрече с пылью и комарами.
- Где же она, - Бормотал он углубляясь в бумажные залежи. - Не то, нет, не она. Ага, эту книгу я помнится искал год назад, вот значит где она укрывается. Да где же, наконец?
- Вот!
Анатолий Эдуардович торжествуя вытащил откуда-то с самого низа потрепанную книжку. Обложка была разрисована чьей-то шкодливой рукой, вполне вероятно, что и самого Анатолия Эдуардовича, в ту далекую пору, когда его еще звали Толиком. Сверху фиолетовыми чернилами были изображены самолеты, что сосредоточенно бомбили нечто отдаленно напоминающее паровоз, если бы паровозу вздумалось бы плавать по морю. Бережно стерев пыль со старенького учебника русского языка для начальных классов, Анатолий Эдуардович решительным шагом приблизился к компьютеру и раскрыв книгу с выражением прочитал самое надежное заклинание от незваных рецензентов.