Римский вечер затихнул. Зевок Колизея
Поперхнулся созвездием красного Марса,
И  голодною кошкой мурлычет пространство,
Обтирая мне ноги прохладой музея.
Вот зрачок полумесяца вперился в термы,
Словно видит ушедших, иль просто забылся,
И нахохлился мрамором старый патриций,
Безголовость времён называя мигренью.
А над ним хор цикад вызывает удушье,
Как счастливый конец затянувшейся драмы.
Рим натянут на видео, как на подрамник,
Чтобы свет в декорациях выписать лучше.
Но в сплетении пальцев запутанных улиц,
Чашу площади плотно держащих за ножку,
Напряжение  жил, разрывающих кожу,
Направление  сил, чтобы мы не споткнулись.