Аннотация: Ангелочек и демонёнок. А однажды приходят время Долга и Клятвы.
Крылья белые, крылья черные
Они были еще совсем детьми - но у них были крылья.
Они были детьми, и им нравилось играть друг с другом - но они виделись тайком от своих.
Их крылья были разного цвета - они были врагами по рождению...
...но они не думали об этом.
Родись он человеком, ему можно было бы дать шесть лет, но сколько жил в Свете этот ребенок? Тот, за спиной у которого были великолепные, чистейшей белизны крылья, которыми он так гордился и с нетерпением ждал - когда же, ну когда же они настолько окрепнут, что он сможет наконец летать! Но он был еще мал, и слабые крылья лишь расправлялись, как паруса, упоенно ловя забавника-ветер, всегда гуляющего на обрыве, который маленький ангел назвал Бурей - назвал сам, потому что никто, кроме него, не знал об этом месте. Именно тут он, еще не имеющий имени, встретил МИа, у кого были черные крылья.
Меа крался среди деревьев, плотно прижимая свои кожистые крылья к спине. Их черный цвет почти не помогал, даже скорее мешал скрываться в этой пронизанной солнцем зелени. Меа не любил день - ночь устраивала его куда больше, как, впрочем, и всех его знакомых - как устраивала и его отца, который однажды вернулся из боя, чтобы умереть от ран, с серым пером в кулаке. Нет, Меа не испытывал особого горя, не столь часто отец бывал дома, чтобы любить его, но был Долг, ведь за своих надо мстить, ведь убили те, кого учили ненавидеть с самого рождения - воины-ангелы. Конечно, Меа не думал так стройно, но вот такие были выводы, что он, взяв из дома кинжал, пошел мстить.
О своей вылазке он не сказал никому, иначе "птенчика" бы заперли, "дабы не терять попусту будущего воина". Что ж, теперь он докажет, вернется с серым пером...
Фигурку у обрыва Меа заметил сразу и притаился, разглядывая свою вероятную жертву. В первую минуту он понял лишь то, что существо было совершенно непохоже на всех, кого он видел раньше.
У этого существа были, несомненно, крылья, но не черные, как у самого Меа, и не серые, как у воинов-ангелов, а слепяще-белые. И все же это был маленький ангел, ровесник Меа. И его враг!
Ангелочек бегал по пустырю у обрыва, забавно взмахивая неуклюжими крылышками и как-то непонятно выгибая их, поднимая то одно, то другое.
Зажав кинжал в руке, Меа стал приближаться к ничего не подозревающей жертве. Он подкрался уже совсем близко и готовился замахнуться кинжалом, как вдруг ангелочек случайно оглянулся.
- Ой... - смущенно произнесло светлое создание, и Меа застыл в довольно неудобной позе. - Ты... кто?
- Я Меа, - машинально ответил Меа. Минуту подумав и придя к выводу, что сделал глупость, назвавшись, сам спросил: - А как твое имя?
Ангелочек засмеялся.
- Какой ты глупый! У меня еще нет имени, разве ты не видишь, что мне еще рано? А откуда имя у тебя? Ты ведь не старше меня!
- Я - воин! А у воина имя с рождения, - высокомерно заявил Меа.
- Правда-а? - глаза ребенка распахнулись широко и заинтересованно.
Меа переминался с ноги на ногу, чувствуя себя как-то неуверенно. Искреннее восхищение ангелочка было ему крайне приятно, тем более что обычно он не слышал его в голосах сверстников и тем более взрослых. Приятели могли завидовать ему, взрослые - снисходить, вот и все. К тому же, ангелочек смотрел доверчивыми и чистыми серыми глазами из-под светло-рыжей челки - ну разве так бывает? Меа твердо помнил, что ему говорили: демоны - темноволосые чернокрылые хозяева мира, которые должны победить ангелов - серокрылых светловолосых (часто русых) врагов. А этот... РЫЖИЙ!
Меа еще подумал, и почему-то оказалось, что убивать ангелочка ему не очень хочется. Ну, может быть, помучить, поцарапать... чтобы узнать, какого цвета у него кровь... Но не убивать, нет! Кто же тогда еще будет смотреть на него с восхищением? Но ведь Долг... Тут Меа заметил, что ангелочек пытается заглянуть ему за спину. Меа обернулся и снова услышал пораженной: "Ой!.."
Ангелочек с приоткрытым ртом рассматривал его крылья.
- Что это с ними? - спросил он.
Меа расправил свои кожистые крылья.
- Ничего. Они всегда такие.
- Всегда? А я таких раньше не видел!
- Разве тебе не рассказывали о нас? О Долге убивать?
- Нет... А вы - это кто? И... почему - убивать? Этого ведь нельзя делать, это плохо!
Тут Меа окончательно понял, что ангелочек действительно достоин не смерти, а жалости. Да и притащи домой такой труп - белейшие крылья, рыжие волосы! Посмеются и не поверят, что это был настоящий ангел. Не знать о Долге! О том великом, что было единственным общим у двух народов - о Долге убивать врагов...
Ангелочек уже забыл о последних словах демоненка и с увлечением дергал и поглаживал необычные черные крылья. Демоненок вдруг тоже захотел потрогать белые перья.
Они оказались мягкими и удивительно нежными, совсем не похожими на то большое серое перо. Это был скорее даже пух, как у желтых цыплят.
- А что ты тут делаешь? - спросил Меа, настороженно оглядываясь.
Ангелочек неожиданно смутился.
- Ну... я... Я... летать... - разобрал Меа в его бормотании.
- Здесь? - удивился демоненок.
- Ну да... Тут никого никогда не бывает. Это Буря, то есть я так назвал. Тут всегда сильный ветер.
- Чувствуется. Ну ладно... Мне пора.
- А ты уже уходишь? - огорчился ангелочек. - А ты потом придешь еще?
Желание убивать нового знакомца совершенно оставило Меа. Еще никто и никогда, даже собственные родители, не были к нему так... так...
Меа не знал слова "дружелюбие". И его еще никто никогда не ждал.
Они были детьми и делали то, что делают все дети - искали щели и забирались туда, куда не смог бы забраться ни один взрослый.
Они были Детьми - и Долг, похожий на призрак вдали, не тяготел над ними.
Они не знали истинных имен друг друга - ибо не нуждались в этом оружии.
Они были детьми, друзьями, им была безразлична вражда их народов, но время узнать Долг и принести Клятву приближалось...
Вот уже и совсем взрослый. Белоснежные крылышки окрепли, скоро ее маленький ангел получит имя, и вот тогда его обучение начнется по-настоящему. Он узнает о суровом Долге, увидит боль серокрылых... Хорошо, что он рожден целителем, как и она, ему не придется убивать - слишком редки Сияющие крылья, чтобы...
- Ма-ма. - Юный ангел дернул ее за руку.
- Что, малыш?
- Мама, ты же обещала рассказать мне о крыльях!
Это был ее маленький Долг - перед церемонией Именования мать должна объяснить своему дитя многие вещи, чтобы он хорошо понимал Клятву, которую должны приносить даже целители. Крылья тоже относились к списку этих вещей. Странно, но малыш спрашивал о них и раньше, только тогда это было ему не нужно, и мать молчала.
Ангелочек с открытым ртом слушал о крыльях: ослепительных и сияющих (Сияющих!) у чистейших целителей, о серых крыльях воинов - о черных у врагов. И о том, как крылья становятся иными.
- Воины должны быть жестокими, за что бы и с кем бы они ни сражались, и это заставляет блекнуть их крылья.
- А если я...
- Если ты убьешь врага, твои крылья тоже посереют. Но тебе это не угрожает, твой свет целителя слишком драгоценен, никто не допустит, чтобы ты получил возможность исполнить Клятву.
- Клятву? - переспросил ангел с непонятной жутью в плечах.
- Об этом ты узнаешь завтра.
Юный ангел немного помолчал.
- Мама, а крылья могут стать... черными?
Мама застыла, неподвижным взглядом уставившись куда-то за его плечо. По ее щеке покатилась слеза.
- Мама?..
- Это должно быть очень большое и осознанное преступление. Не меньше, чем предательство близкого. Это препятствие столь велико, что меняет почти все, поэтому ни один Белый целитель не может помочь чернокрылому, кем бы он ни был.
- Мама, - очень-очень тихо спросил ангелочек, - что такое Долг?
- Завтра, - прошептала она и отвернулась. Боже, она не думала, что этот разговор будет таким тяжелым. - Завтра, мой малыш...
И на этот раз ее сын не стал ее поправлять.
Именование - это церемония, призванная быть важнейшей в жизни каждого ангела. Ее ждут с нетерпением, как величайшего праздника. Самые сообразительные из детей вскоре понимали, что такое Клятва и Долг.
Когда юный ангел с Сияющими крыльями сильнейшего целителя и именем Ханания понял их слова, день померк - он понял сразу. Но Долг давался от рождения, и он повелевал принести Клятву. Долг и Клятва любить и оберегать все живое, быть честным с собой и другими и... и убивать Чернокрылых, если есть хоть малейший шанс...
О, Меа...
Юный демон лежал на краю Бури, блаженно щурясь под ярким солнцем, хорошо прогревающем его черные одежды и крылья. Он тоже вырос, стал сильным, а демонессы и демоны с похотливым интересом наблюдали за ним, и иногда их интерес вознаграждался. Но это ничего не значило, когда он приходил сюда, и его ангелочек (его, ну надо же!) щекотал его крылья и как котенок играл с кончиком его хвоста, то прячась, то гоняясь за ним. Какое чистое создание! Меа всегда казалось, что он намного старше своего светлого друга, да тот был и не против.
Тихий треск доложил о чьем-то приближении. Меа улыбнулся, поднимаясь на встречу своему ангелочку. Сколько ему теперь? Шестнадцать человеческих... Он тоже изменился. Рыжие прежде лохмы превратились в потоки золота, свободно струившиеся по плечам. А ведь он красив, вдруг понял Меа, как смешно, не заметить этого прежде! Шестнадцать человеческих. И огромные крылья - почему-то поникшие, прекрасное лицо - слишком бледное...
- Малыш? - Меа остановился, настороженный, как зверь, почуявший врага рядом с норой с детенышами. - Что случилось? Тебя кто-то обидел?!
Юный ангел тоже остановился, опустив голову. Лицо скрылось.
- Меа... - почти прошептал он.
Демон подошел к другу, обнимая его. Похожий на хлыст длинный тонкий хвост обвил босые ноги.
- Ну, малыш, я здесь, все хорошо.
Меа почувствовал, как ангел поднял руки в ответном объятии, дрожа всем телом, и вдруг резко прижал демона к себе. Меа расширил глаза, почувствовав сталь, вошедшую между его крыльев.
Хвост демона рефлекторно затянулся, сжимая ноги ангела, и они оба упали. Демон оказался на коленях у друга.
Судорожно всхлипнув, Ханания открыл зажмуренные прежде глаза и увидел лицо Меа, совсем близко.
Взгляд Меа, хоть и подернутый болью, честно выдавал почти детское недоумение. Обиду. Темнокожая ладонь с трудом поднялась, коснувшись плеча ангела.
- За что, мой ангел? - только и спросил Меа.
- Долг... - одними губами ответил Ханания и замолк, не в силах выдавить больше ни звука из словно перехваченного шелковым шнуром горла.
Страх, паника, страдание, ужас от содеянного - все то, что плескалось в серых глазах. Слезы потекли.
- Не плачь, - выдохнул демон, стирая слезы с помертвевших щек. - Мелани Монос...
- Что?..
- Так меня назвали... при рождении... Мое истинное имя...
И Меа, Мелани Монос, обмяк на руках Ханании.
Запрокинув лицо к небу, Ханания закричал от самой первой и самой страшной потери.
- Меа, Меа, Меа-а-а!
Он не слышал. Он не откликался.
- Ме-е-А-А-А-А!!!
Ты же целитель, Ханания, будь ты проклят! Зачем, зачем... Долг?! Но Белокрылый не может исцелить Чернокрылого, ведь...
И тут новый приступ боли, на этот раз физической, скрутил его тело. Словно иглами пронзили каждый нерв, а потом вырвали из тела и вставили новые. Боль, слишком сильная, чтобы пережить ее в своем уме, но какой тут свой ум? Если Меа тут, у него на коленях... мертвый... убитый его руками!..
Новый приступ боли выгнул его, как на дыбе, и промчался по крыльям, и вывернул их на изнанку... Ханания обессилено упал на демона. Его крылья, как сломанные, лишенные костей, упали сверху. Закрывая небо...
- Черные... - выдохнул ангел. - Черные... Черные!
Сияющее черное великолепие отдавало свету тьму, как прежде свет отдавал себя тьме.
Сил не было, но была боль, в сердце и в крыльях, было помутнение в глазах, и был угасающий огонек целителя. Пока еще целителя. Чернокрылого.
Ханания всем телом прижался к распростертому под собой трупу и направил на Меа всю оставшуюся силу Темного целителя, каплями расплавленного металла вытекавшую сквозь... его предательство.
Это было больно, едва ли не больнее, чем черные крылья, но Ханания даже не мог уже двигаться и кричать. Если не выйдет, он умрет от болевого шока. Но разве не этого он достоин?
И сердце Меа дрогнуло в тот самый миг, когда Ханания окончательно потерял связь с миром.
Мелани Монос медленно открывал глаза, не понимая, почему ему так тяжело и болит все тело. Неужели опять надорвался на тренировках? Что..?
Ангел лежал рядом, его дыхания не было слышно.
- Малыш?!
Меа вцепился в плечи ангела, но тот не отреагировал. А рядом лежал истлевший кинжал. Лишь мельком взглянув на него, демон вновь затряс Хананию.
- Будь ты проклят, малыш, не смей умирать! Как ты смеешь! Ты же хотел убить меня, помнишь? Ты не имеешь права умереть, пока я не разрешу, слышишь?! Малыш!
Звонкая пощечина. Еще одна. Удар в солнечное сплетение.
- Малыш!!!
Новый удар.
Никакой реакции.
Меа застонал, впервые в жизни заплакав. Как ты смел, ангел, как ты смел умереть.
Поцелуй в мертво-синие губы всей Силой...
Тихий вздох и дрожание черных перьев.
- Малыш?..
- Меа...
- Малыш!!!
Мелани Монос прижал к себе своего ангела, до боли стиснув его в объятиях.
- Не пугай меня так больше, малыш, я чуть не умер с перепугу.
- Меа, я... Меа, убей меня, пожалуйста...
- Идиот! Я не позволю тебе снова умереть. Что ты придумал?!
- Но ведь я...
- Ну и что? Придурок... Мой маленький чернокрылый придурок, я тебя никуда больше не отпущу. Не смей говорить такие вещи!
- Но Долг...
- Да плевать я хотел на этот Долг с лысины Всевышнего! Обними меня, малыш, и скажи, что больше не уйдешь от меня.
- Ханания... - сказал ангел, исполняя приказ демона. - Это мое имя...
- Что же мне теперь делать? - тихо всхлипнул Ханания.
- Пойдем.
Не спрашивая, ангел попытался встать, но у него не получилось. И тогда Меа поднял его на руки и шагнул к краю Бури.
-Ты только держись за меня, слышишь? Верь мне.
Острой стрелочкой хвоста демон отвел с лица ангела седые пряди.
И ангел улыбнулся, доверчиво прижимаясь к широкой груди.
- Да, Меа, все, что хочешь.
- Поцелуй меня, Ани.
Ангел вздрогнул, но даже не покраснел, неумело касаясь губ демона. Пусть... Меа имеет право на все, чего захочет от него.
Так, целуясь с самым чистым созданием в своей жизни, Меа, Мелани Монос, шагнул через край самой глубокой пропасти, навсегда унося из мира двух народов единственного Темного целителя. Своего. Он не собирался делиться.