Суламен : другие произведения.

Там, где тебя ждут

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тот, который падает с Луны.

Там, где тебя ждут...

  
  
   Часть I: Лунатик

Вступление

   Мальчик сидел на своем любимом уступе, покрытом сероватой пылью, и, болтая ногами, смотрел, как по черному, усыпанному мириадами звезд небу медленно и величественно перемещалась прекрасная синяя планета.
   - Зем-ля, - произнес мальчик, пробуя на вкус название планеты. Потом поднял руку, внимательно осмотрел приставшую к ней пыль и резко встряхнул кистью.
   Пыльца закружилась в пространстве, опадая лишь чуть-чуть быстрее, чем плыла над головой синяя планета. Мальчик провожал пылинки взглядом, долго, пока они не осели на столь же серых камнях.
   - Луна, - повторил он еще одно имя.
   Его взгляд вернулся к красивому шару в звездной черноте.
   Неожиданно мальчику стало грустно. Он высоко подпрыгнул, где-то наверху вытянулся - словно лег на бок - подложив под голову скрещенные ладони. Черно-синие волосы с серебристыми звездными проблесками печально закрыли его лицо. В абсолютной тишине и едва ли не такой же абсолютной неподвижности мальчик почти десять минут опускался на серую поверхность. Серые как окружающая твердь глаза были закрыты, пока невесомое тело не коснулось каменистой почвы. Тогда мальчик открыл глаза и снова, любуясь, воззрился на Землю.
   Тут его губы сжались в тоненькую ниточку, взгляд наполнился решимостью.
   - Хочу туда! Максимально! - заявил он сам себе. Ну посудите сами, с кем же еще, кроме самого себя, можно разговаривать на необитаемом спутнике? Не с кем. Вот мальчик и не умел почти говорить.
   Решение было принято.
   Не обращая внимания на такие мелочи, как законы природы и физики в отдельно взятом уголке Вселенной, мальчик потянулся к синей планете и... растаял в пространстве.
   Словно его никогда и не было.
   Ну посудите сами, разве кто-нибудь может жить на Луне?
  
Действие
   Алешка крался по лесу, внимательно изучая окружающую его природу. Где-то тут, он точно знал, жило ОНО. ОНО было страшным, поэтому просто нуждалось в том, чтобы его отловили.
   Алешке было восемь лет. Он шел на охоту, и сожалел лишь о том, что никого с собой не взял. Герой-одиночка - это, конечно же, хорошо, но на самом деле всю свою сознательную жизнь мальчик мечтал о настоящем друге, с которым в огонь, в воду, и через соседский забор в крапиву. Но нет, так нет.
   В лес Алешка попал довольно просто - едва засветло вылез из окна бабушкиного деревенского дома, куда его на лето отправили из города родители. Бабушка, или баба Люба, была высокой и сухой, суровой внешне, но очень доброй в душе пожилой женщиной. Вечный пучок седых волос на затылке и очки в тонкой оправе придавали ее внешности определенную внушительность, заставляя уважать старушку. Баба Люба сразу влюбилась в светловолосого кареглазого сорванца и строго позволяла ему почти все. Можно было бы и спросить у нее разрешения так рано выбраться из дома, но не хотелось ее будить, да и какая же это была бы тогда охота? Тем более на Страшное-Чудище-Живущее-В-Лесу. Где приключения, леденящие кровь в жилах, где опасности, где...
   - Падаю! - жалобно раздалось откуда-то сверху, и в спину Алешке врезалось что-то тяжелое, весомо рухнувшее сверху.
   Б-БУ-БУХ!
   - Максимально...
   Мальчик прокатился через чахленькие кусты и зарылся носом в траву.
   Неужели это и правда ОНО? Ой-й...
   Осторожно выглянув из-за куста, Алешка увидел напавшего... То есть, упавшего.
   Это оказался мальчик, на вид его ровесник. Самой примечательной чертой его внешности были темно-СИНИЕ волосы, почему-то поблескивающие белыми блестками. На нем были плотные штаны и что-то вроде тесного шерстяного свитера. Мальчик был очень тонкий, но если приглядеться, то становилось ясно, что это у него не от недоедания, просто он "тонкий в кости", как говорил Алешкин папа.
   Незнакомый мальчик потряс головой, вынул из волос застрявший там при падении листик и стал внимательно его рассматривать.
   - Э-э... ты кто?
   Мальчик оглянулся на звук и увидел выползающего из кустов Алешку.
   - Я, - находчиво ответил он.
   - Ты что, имени своего не знаешь? - сердито буркнул Алешка, поднимаясь на ноги.
   - Максим... - начал было тот, но тут, в свою очередь, на него было совершено нападение.
   - Бросай-лови!
   Из-за спины на темноволосого мальчика обрушился фрагмент рыболовной сети, и тут же вокруг него с довольными воплями запрыгало с полдюжины деревенских мальчишек и девчонок, ровесники или немного старше Алешки.
   - Поймали чужака, поймали чужака! - вопили они, размахивая ветками.
   - Кх-кхм...
   Ребята замерли, кто как стоял. Один из мальчишек, не удержав равновесия на одной ноге, рухнул на землю.
   - Алешка? - обернувшись к кустам, недоверчиво спросила одна из девочек, светловолосая и явно предводительница. Она растерянно перевела взгляд на сеть. - А кого же мы тогда поймали? Голопузы, разматывай.
   Всю эту эпопею неизвестный мальчик перенес, сидя на земле обняв колени и не шевелясь. Когда его "размотали", он серьезно посмотрел на всех вместе и каждого в отдельности (оказались, что у него светло-серые глаза, как под цвет одежды), потом уставился на девочку и сказал:
   - Не понял. Максимально.
   Светловолосая девочка сокрушенно вздохнула, словно до последнего момента надеялась, что в сетке окажется все-таки Алешка, потом разочарованно махнула рукой и обратилась к мальчику:
   - Ты это... извини. Мы не рассмотрели, думали, это он.
   - Будете его ловить? - выдал он самую длинную пока что фразу.
   - Нет, - еще тяжелее вздохнула Маринка. - По правилам, у нас только одна "паутина", а мы ее на тебя израсходовали.
   - А-а... - протянул мальчик и встал, отряхивая штаны.
   - Меня зовут Марина, а тебя? Я тебя раньше не видела.
   - Это Максим, - вместо промолчавшего новичка ответил заброшенный Алешка.
   Марина царственно проследовала к Алешке и нацелилась на него обвинительным перстом:
   - Ты, Охотник, подло избег своей участи, подставив невиновного, но мое племя не простит тебе этого! Сегодня ты победил, но берегись! Час расплаты близок.
   Картинно развернувшись, Марина патетично исчезла в кустах, прихватив свое "племя".
   Какое-то время между двумя оставшимися мальчишками царило молчание. Когда Алешка все-таки поднялся на ноги и подошел к "невиновному", оказалось, что тот ниже его на полголовы, или даже на три четверти. Алешка протянул Максиму руку:
   - Алеша.
   Мальчик недоуменно посмотрел на раскрытую ладонь и точно так же протянул свою, не дотрагиваясь. Алешка сам ее пожал.
   - Теперь ты должен назвать свое имя.
   - Максималь... Максим.
   Максим, копируя, сжал руку нового знакомого.
   - Хорошо. Ты с кем?
   - С тобой, - гордо ответил мальчик.
   - А-а... Ты не в игре. Ну, я тогда пока тоже.
   - А кто это? - Максим показал рукой в сторону удаляющихся ребят.
   - Это была Маринка, она вождь племени Голопузых. Они считают себя хозяевами леса и ловят чужаков, как я.
   - Ты?
   - Я Охотник на Страшное-Чудище-Живущее-В-Лесу. Оно им не нужно, на самом деле они пограничники. Меня сегодня упустили, теперь я могу спокойно охотиться. Хочешь со мной?
   Алешка с надеждой посмотрел на Максима. Ему всегда не хватало напарника...
   - Ладно, - покладисто согласился темноволосый мальчик. - А оно какое?
   - Не знаю, - опечалился Алешка. - Поймаю - увижу. Да, а откуда ты на меня упал? - вдруг заинтересовался он.
   - Оттуда, - показал Максим наверх.
   - С неба? - не понял Алешка.
   - С ветки.
   - Ладно. Пошли.
   Но "пошли" они не сразу. Сначала выяснилось, что надо замаскироваться, потому что кроме пограничных Голопузых в лесу водятся Ловцы, от которых надо скрываться. Как маскировку, мальчишки привязали к голове по два лопуха, со стороны это смотрелось, как большие зеленые уши и придавало им неуловимое сходство со слонятами. К тому же Алешка объяснил напарнику, что с Ловцами не дерутся, от них прячутся и убегают, и все!
   Алешка и Максим лазали по кустам до полудня. Уже через час после встречи они приметили одного из Ловцов. Он замаскировался так же, лопухами, и эти два поникших зеленых уха было хорошо видно издалека. Ни слова не сказав, Алешка стянул лопухи с себя и Максима, и они затаились в кустах, пережидая. Но Ловец шел прямо на них, и напарники стали отползать все дальше и дальше, пока не свалились в овраг. Неглубокий, все полметра глубиной. Ловец прошел мимо.
   - Ф-фу, пронесло, - с облегчением выдохнул Алешка в небо. И запнулся. - Ой... - виновато произнес он, глядя на высоко стоящее солнце. - А мне домой надо, к бабушке...
   - А мне? - забеспокоился Максим.
   - Наверное, к тебе домой.
   - Я не хочу. Я с тобой хочу.
   Алешка радостно засветился. Ему совсем не хотелось расставаться с новым, пусть и не очень разговорчивым приятелем. Он довольно потянул Максима за собой, по направлению к своему дому.
   - Пошли. Да, а где ты живешь?
   - Можно, тоже у тебя?
   - Тебе разве разрешат? - удивился Алешка.
   - Да...
  

* * *

   Приспустив очки на самый кончик классического греческого носа, баба Люба внимательно изучила пополнение в рядах внуковых приятелей.
   Представший перед ней мальчик был лохмат, но аккуратно одет и создавал приятное общее впечатление. Видимо, он уже успел искупаться в речке, и совсем недавно, потому что в его волосах серебристо поблескивало что-то, подозрительно напоминающее капельки воды. Так, не иначе. А вот родители у него явно безголовые: в такую-то жару нарядить ребенка в длинные штаны и водолазку, пусть и светлые!
   - Ба-а... - осторожно позвал ее внук.
   - Как тебя зовут, молодой человек? - обратилась баба Люба к темноволосому мальчику.
   - Максим, - с подозрительной готовностью отчитался тот, почему-то оглянувшись на Алешку.
   - Можешь называть меня баба Люба, - милостиво позволила Алешкина бабушка.
   - Ба-а, - снова протянул Алешка, - а можно, Максим пока у нас поживет, а? Ему можно, ему разрешили! Ну он со мной на чердаке будет!
   Баба Люба внимательно посмотрела на умоляющее лицо внука, перевела взгляд на темноволосого мальчика.
   Ну совершенно безголовые родители! Куда они смотрят? Так обрядить ребенка по июньской жаре! Нет, Алексей прав, об этом мальчике должны заботиться те, кто в этом хоть что-то понимает. И какой тощий! Решено, питаться Максим будет тоже в этом доме.
   - Постельное белье в шкафу в моей комнате, - объявила свое решение баба Люба.
   Алешка засиял и бросился в указанном направлении, пока бабушка, чего доброго, не передумала.
   - Алексей! - строго окликнули его.
   Мальчик остановился и с опаской вернулся.
   - И подбери своему другу что-нибудь приличное из своих вещей: шорты там, футболку... Вы же примерно одного роста. А потом я подошью.
   - Бабушка! - внук торжественно промаршировал к бабе Любе и крепко обнял ее старые кости. - Ты самая лучшая бабушка на свете! Я тебе люблю.
   - Гуляй, кавалер, - засмеялась она. - Веди Максима переодеваться и застилать постель. Обед через час! Я жду вас обоих. И не опаздывать!
   - Слушаюсь! - молодецки козырнул Алешка и смылся, прихватив Максимку. Ему как-то не верилось, что бабушка так легко уступила.
   Покачав головой, баба Люба пошла на кухню - готовить.
  

* * *

   Страшное-Чудище-Живущее-В-Лесу мальчики таки нашли, правда уже на третий день. Им оказалась шикарнейшая коряга метра два высотой, разлапистая, как осьминог-мутант. Коряга была повержена, а на ее трупе мальчишки исполнили ритуальный танец.
   Но это было уже потом, после того, как Алешка выяснил о своем друге еще несколько странностей: например то, что засыпал Максим мгновенно. То есть, пожелав другу спокойной ночи, Алешка посмотрел на него и с изумлением понял, что тот действительно уже крепко спит. Через день, когда Максим слегка освоился, стоило во время завтрака-обеда-ужина на секунду отвернуться, как бабушка уже говорила: "Хорошие мальчики", - потому что стол почему-то был накрыт. Самым простым было любимое слово Максима "максимально", он вставлял его к месту и не к месту. И это еще не все странности! И даже не самые интересные.
   Как-то Алешка сидел и с энтузиазмом рассматривал окрестности сквозь стакан, ставший подзорной трубой.
   - Дай посмотреть! - попросил Максим.
   Конечно, Алешка уступил, даже объяснил, куда именно смотреть.
   - Максимально здорово! - согласился мальчик. - Это и есть Африка? Ой, смотри, слон побежал!
   - Где? - заинтересовался Алешка. Максим передал стакан обратно. - Ой...
   Сквозь дно стакана была видна какая-то желтая пустошь, по которой шли слоны...
   - Ну ты даешь! - восхитился Алешка. - Вечно рядом с тобой чудеса. Ты наверное с собой носишь пространство чуда!
   - Почему с собой? - спросил звездноволосый мальчик.
   - Потому что без тебя чудес не было!
   Но вместе с тем оказалось, что Максим не знал самых простых вещей. Например, что такое "выпить"...
  

* * *

   Алешке было очень плохо... Нет, не так. Алешке было ОЧЕНЬ плохо. И винить в этом он мог только свое неуемное любопытство...
   Когда компания подвыпивших мужичков заметила мальчишку и предложила ему выпить, сказав: "Ну ты че, ты мужик или не мужик?", Алешка согласился, что мужик, и пришлось в доказательство выпить пару глотков мутной, неприятной жидкости. Натощак. После чего он, что называется, "поплыл".
   Максим появился скоро. Найдя своего друга под елкой в нехорошем состоянии, он сел рядом с ним и попытался выяснить, что произошло.
   - Выпил, - конкретно ответил Алешка.
   - Ты что, мы же вместе вчера молоко пили!
   - Максим... ты с Луны свалился? Я про другое...
   - Ох, Алексей, - совсем как бабушка всплеснул руками Максим.
   Алешка глупо захихикал, но тут же застонал, повалился слабой головой другу на колени и пьяно заплакал.
   - Плохо мне, Максимка, плохо...
   Максим осторожно погладил Алешку по голове, потом по груди, и от каждого прикосновения тому становилось все легче, пока он не улыбнулся и не посмотрел на Максима с благодарностью.
   - Спасибо, - сказал он, садясь, и радуясь, что тело дрожит, но держит. - Все твое пространство вылечило. Никогда больше не хочу так... так!
   - Ну значит и не будешь, - улыбнулся Максим. - А все-таки что это?
   - Ты что, правда с Луны свалился? - изумился Алешка.
   - Максимально, - согласился Максим.
  

* * *

   С тех пор Алешка чаще всего называл друга Лунатиком. Действительно друга, самого настоящего, единственного на все белом свете - так он думал, не представляя, как же раньше-то без него жил.
   В отместку Максим, усвоивший понятие "прозвище", стал называть Алешку Шкаликом. Алешка был не против.
   Лунатик прижился в доме, и даже баба Люба по временам забывала, кто из этих двоих шалопаев ее родной внук. Лунатик, вслед за Шкаликом, называл ее "ба" или "бабушка", ковырял вместе с другом носком ботинка пол, когда им случалось хором в чем-то провиниться, а потом - огород, в качестве наказания. Баба Люба в тайне была просто счастлива, что ее сорванец нашел себе такого братца-близнеца, такого растрепу с виду, но внутри более... серьезного, что ли, чего, впрочем, нельзя было сказать, если не знать Максима ближе.
   Первоначальная немногословность Лунатика быстро развеялась. Скоро он разговаривал как все, наверное, при первом знакомстве он просто стеснялся. Но как-то так получалось, что они со Шкаликом все время были вдвоем: они исследовали лес, оставшийся без Голопузых и Ловцов (игра уже успела наскучить деревенским ребятам), лазали по деревьям, норам и оврагам. Шкалик с гордостью знакомил друга со всем на свете, периодически убеждаясь, что если Максим свалился и не с Луны, то явно откуда-то с дальней орбиты.
   Шкалик легко рассказывал Лунатику все свои тайны и надежды, и часто вспоминал, как "они с ребятами" играли. Лунатик слушал с интересом.
  

* * *

   Лунатик крался по подлеску, настороженно оглядываясь, чтобы успеть спрятаться, если вдруг увидит Илюшку-воду.
   Игра, в которую они играли, называлась "прятки". Лунатику она пока что нравилась больше других, потому что в ней было не так людно.
   Когда мальчик захотел познакомиться с деревенскими приятелями Шкалика, он думал, это будет здорово... А оказалось, что нет. Лунатику не очень понравилось среди мальчишек, шумные они все вместе, бестолковые (так баба Люба говорит), и чего-то хотят от него. И... почему-то среди этих в общем-то неплохих ребят ему стало одиноко и тоскливо - чем их больше, тем все хуже и хуже...
   Хорошо, что Шкалик назвал его им Максимом! Значит, он Лунатик только для него.
   Движение на дороге заставило Лунатика пригнуться, но потом он понял, что это не Илюшка, вообще не кто-то из ребят.
   Взявшись за руки, по дороге шли парень и девушка. Они о чем-то болтали, потом остановились совсем рядом с укрывшимся Лунатиком, не замечая его. Она положила руки на плечи молодому человеку и коснулась губами его губ, немножко снизу вверх, потому что она была пониже. И парень обнял ее, а когда поцелуй оборвался, он не отпустил ее, и по лицу девушки Лунатик понял, что ей очень, очень хорошо. Ей тепло. И парень... он так смотрел на нее, и прижимал к себе, так по родному, нежно, надежно...
   Вскоре парочка пошла дальше и исчезла за поворотом, а мальчик лег в траву и стал думать. Ему тоже захотелось таких объятий, чтобы его прижимали к себе так, и ему было бы хорошо, как той девушке. Неужели все дело только в прикосновении губ к губам? Интересно, а если поцеловать Шкалика, он тоже его так обнимет?
   Надо попробовать.
  

* * *

   Одним из самых любимых мест дружной парочки стала чистая заводь в глубине леса. Вообще-то, все купались в реке, на берегу которой стояла деревня, но мальчишки предпочитали "свое" место, до которого хоть и идти надо было километра три, но зато их там никто не трогал. Их тайна.
   А еще там жили утки.
   - Интересно, - задумчиво протянул Лунатик, - а как утята спят?
   Мальчишки сидели на корточках, разглядывая маму-утку с выводком. Утята носились вокруг них, немного недоумевая, почему это вот эти вот большие и не очень страшные стоят на воде и не проваливаются?
   - Не знаю, - признался Шкалик. - Слушай, а давай ночью придем и посмотрим?
   - А бабушка разрешит? - забеспокоился Лунатик.
   - А мы тихонько.
   Лунатик серьезно задумался. С одной стороны, бабушка вряд ли одобрит это приключение, но ведь так интересно!
   Вздохнув, мальчик поскользил по глади заводи к берегу. Шкалик погнался следом, обошел его и встретил на берегу, заглядывая в лунные глаза.
   - Лунатик, ты чего? - обеспокоено спросил он.
   Тот лишь вздохнул и сел на землю. Шкалик быстро опустился рядом, и Лунатик тут же положил голову ему на колени, продолжая глядеть то ли на резвящихся утят, то ли в неизвестные дали.
   Шкалик замолчал. На его друга иногда накатывало такое вот.
   "Шкалик, с тобой так хорошо, уютно. Ты добрый. И не удивляешься... ну, долго не удивляешься. Я не хочу уходить! А рано или поздно придется... Но потом я вернусь! Ведь правда, Шка-лик?"
   Лунатик улыбнулся и посмотрел на друга. Его серые глаза показались немного багровыми, какой иногда бывает Луна.
   - Сегодня? - спросил он.
   - Максимально! - расплылся в довольной улыбке Шкалик.
  

* * *

   Едва стемнело, мальчишки тихо выскользнули через окно.
   - Мря-ау-у!!!
   - Тиш-ше!
   - Извини...
   Лунатик опасливо обошел кочку, которая оказалась драной деревенской кошкой. Тощая помоечная матрона проводила его злобным сверканием зеленых глаз.
   - Какая она... сердитая, - пробормотал Максим.
   - А я себе завести хочу, - признался Шкалик, - только родители не разрешают...
   - Такую? - удивился Лунатик.
   - Ну, может, не совсем такую, - пожал плечами (это даже в темноте было видно) светловолосый мальчик. - Пушистую... ласковую... чтобы сидела и смотрела, что я делаю, и на подушке спала... и урчала...
   - А такие бывают? Максимально хочу посмотреть!
   - Заведу - обязательно покажу, - поклялся Шкалик.
   До знакомой заводи они добрались быстро. Шкалик все оглядывался, ему казалось, что он слышит какой-то странный шум. То ли идет кто-то, то ли ветер слишком громко шуршит... Хотя ветра-то как раз и нет.
   - Думаю, надо идти потише, - боязливо прошептал Шкалик. - А то разбудим утят...
   - Максимально, - сосредоточенно кивнул Лунатик. - Давай, сначала я схожу?
   - Давай.
   Лунатик тихо-тихо, даже совсем неслышно прокрался к прибрежным кустам и исчез за ними.
   Шкалик остался один.
   Сразу все ночные звуки стали еще громче.
   - Это место? - вдруг спросил чей-то хриплый, взрослый голос.
   - Ага. Я тут еще в прошлом году стрелял.
   - Так ведь не сезон...
   - Сейчас тоже не сезон. Заткнись.
   Шкалик замер ни жив ни мертв, слушая, как приближаются браконьеры. Но тут со стороны речки раздался всплеск...
   - Стреляй! - сдавленно скомандовал мужской голос.
   БА-БАХ!
   И вскрик... человеческий... На просвет, в лунный луч выпала детская фигурка.
   - Лунатик!!!
   Шкалик не помнил, как оказался рядом с Максимом, как, споткнувшись, упал рядом с ним, но быстро сел, вцепившись в плечи лучшего друга.
   - Шкалик, что это? - удивленным слабым голосом произнес Лунатик.
   Ветер качнул лес, сильно, еще сильнее, как ураган, заглушая и звуки сбегающих браконьеров, и невнятные просьбы мальчика, умоляющего друга не умирать.
   Больно, было ясно написано на лице Максима, что это, почему - больно?.. Потом глаза его закрылись, дрожь усилилась.
   Ураган набирал силу. Темные в ночи листья, срываемые резкими хлесткими порывами с ветвей, не падали - врезались в сцепившихся детей.
   Глаза Шкалика все увеличивались от ужаса. Заряд дроби изорвал рубашку на груди Максима, жутко пахло порохом. И тут Лунатик затих - всего на секунду. И растаял.
   - Не-ет, Лу-на-ти-и-ик!!!
   Но даже этого крика не было больше слышно за бешеным треском ломающихся друг о друга ветвей, за воем ветра и безумным шелестом листвы, травы, самого воздуха. Ураган заглушал крики, затем стоны и всхлипы маленького, такого маленького и жалкого мальчика, который остался один в том месте, где раньше было двое.
   Алешка покачнулся, упал и свернулся клубочком на траве. Опавшая листва плотно облепила его, но он даже не замечал ее. Как-то разом его оставили все силы. Он уснул, словно был Лунатиком, и почти сразу же ураган, допевший свою колыбельную, покорно стих.
  

* * *

   Шкалик абсолютно не помнил, как он добрался домой, к бабушке. Для него все было так, словно он только что лежал там, в лесу, но вместо травы он почему-то уже сжимает в кулаках бабушкину юбку, и вокруг не деревья, а деревянные стены.
   - Алексей, Лешенька, миленький, что с тобой, где Максим?! - пытается узнать у него сильно перепуганная старушка, а ему только и надо - сказать кому-нибудь.
   Он плачет, и выкрикивает, что там... выстрелы... Лунатик...
   - Что с Максимом, Лешенька?!
   - В... в него... попа-а-али-и!..
   Бабушка хватается за сердце, набирает новые номера (оказывается, она уже успела позвонить родителям Алеши).
   Вскоре возле домика на отшибе стояли машины милиции и скорой помощи. Какие-то люди спрашивали Шкалика о чем-то, но он не понимал, только твердил о людях с ружьями, о том, что Лунатик упал, и не дышал, и исчез... и о заводи...
   - Я знаю, где это, - сказала Маринка, примчавшаяся на шум из соседнего дома, и часть людей ушла.
   Один врач посмотрел на Шкалика, покачал головой и достал шприц. Не без некоторых сомнений он сделал Шкалику укол. Мальчик почти сразу уснул, врач отнес его в кровать, и Шкалик так не узнал, что милиционеры и пара местных нашли дробь в земле и в кустах, и кое-где - следы сапог недетского размера, но ни тела Максима, ни каких-либо иных следов найдено не было.
   Хотели снова попробовать расспросить Шкалика, но врач возразил, что, во-первых, мальчик не в том состоянии, чтобы говорить о чем-то, тем более о своем пропавшем (а скорее всего и мертвом) друге. А во-вторых, ему сделан успокаивающий укол, и теперь он проспит еще несколько часов.
   Что ж, решили действительно подождать с вопросами до утра и разошлись по домам.
   ...Алешка проснулся утром и улыбнулся. Ночью ему приснился какой-то кошмар, но нынче утро, и все хорошо.
   Мальчик не запомнил сна, который длился целый месяц. И никто не осмелился ему напомнить...
  
  
   Часть II: Возвращение

Холодною, долгою зимней ночью
Кто-то сидел один и без света,
Пристально в окна смотрел он, точно
Хотел у зимы испросить совета.
Кружила снаружи холодная вьюга,
Отчаянно думал кто-то: "Не спится.
Лежать хочу на руках у друга,
Теплым его одеялом укрыться".
Но это ведь только мечта лишь, право,
И это уже никому не ново.
Таилась в ночи ледяная отрава
Для бедного сердца, почти для любого.
Но плача, и вовсе не от испуга,
Стучалось сердце как малая птица:
"Лежать хочу на руках у друга,
Теплым его одеялом укрыться!"
У друга и руки хорошие, с лаской,
И взгляд бы для сердца теплый и нежный,
А равнодушие было б лишь маской,
И сон - приятною сказкой снежной,
И кожа его под рукой упруга,
И взглядом можно вдоволь напиться -
Если лежать на руках у друга,
Теплым его одеялом укрыться...

  

Вступление

   Темноволосый, тонкий в кости парень сидел, обхватив руками колени и спрятав в них лицо, но внутри себя он метался и не мог вырваться наружу из той же плотной тьмы, в которую было заключено его тело.
   - Пустите! Мне надо туда! - надрывно кричал голос его сознания.
   *Зачем тебе~тебе уходить~ть...* - шипело-шептало безбрежное темное пространство.
   - Я хочу вернуться на Землю!
   *Невер~верно... - отозвалось дрожью по его коже, - не так~к...*
   Парень беззвучно взвыл внутри себя, снова бросаясь на стены.
   - Я должен вернуться к нему!
   *Зачем тебе~тебе это~о? Там с тобой случилась беда~беда.*
   - Я хочу его видеть!
   *Невер~верно...*
   - Я хочу ходить по траве, я хочу держать его за руку, я хочу смеяться!"
   *Есть много~много других мест, где~где ты можешь это делать~ть. Неверно~о.*
   - Там нет его! Я хочу к нему!!!
   *Невер~верно, твое желание~ние одно не может тебе~тебе помочь~мочь...*
   Темноволосый задрожал напряженным комком своего тела, пытаясь разбить мягкие, податливые стены, заботливо оберегающие его... от всего.
   А зов шел, такой ясный, такой сильный, такой безысходный!..
   - У-у-он ждет меня!!! Меня ждет, я должен быть та-ам!!!
   *Может~может быть верно~о*, - неожиданно согласилось пространство.
   Тело парня, длинное, тонкое, резко распрямилось впервые за очень долгое время. Крик, так долго копившийся в нем, вырвался воплем полуболи-полувосторга, человек выгнулся дугой и растаял.
   Какое знакомое запустение...
  
  

Действие


...А вьюга, я знаю, уйдет с рассветом,
Ведь стоит лишь на минуту поверить,
Лишь только по правде подумать об этом -
И кто-то стучится в холодные двери.
И пусть завершением этого круга
Двоим одиноким потом случится
Взаправду лежать на руках у друга,
Теплым его одеялом укрыться.

  
   Алешка стоял рядом с ларьком и планомерно наливался... апельсиновым соком.
   Ну а что вы думаете предложить, если алкоголь на него совершенно не действует? Не за вкусовые же качества хлебать водку... Вот так и получилось, что Алешка, студент девятнадцати лет от роду, находясь в смутном состоянии души в летней темноте спального района, был абсолютно, неподобающе трезв, как бы ему ни хотелось обратного.
   День был... как день, средненький, на самом деле. И Алешка совершенно не представлял, отчего же ему так плохо именно сегодня. Чем так примечательна эта дата, что каждый год, именно сегодня, на него наваливалась такая муть?
   Вздохнув и стараясь ни о чем не думать, Алешка допил остатки сока и не глядя бросил пустой пакет за спину, по опыту зная - попадет точно в урну...
   Стук.
   - Э-эм-м...
   Не угадал.
   Алешка закрыл глаза, глубоко вздохнул, снова их открыл, и только потом обернулся, чтобы увидеть, в кого же он все-таки попал. И застыл.
   Прямо перед ним, неуловимо улыбаясь одними только светлыми серыми глазами, стоял высокий и какой-то неправдоподобно тонкий (не тощий - именно тонкий) красивый молодой человек, на вид его ровесник. Странными были его темные волосы, словно спрыснутые водой или лаком с серебристыми блестками, странным было его удлиненное лицо с большими светло-серыми, почти белыми глазами. Одет парень был в короткую распахнутую курточку поверх белой футболки; штанины джинсов с заниженной талией плотно приникали к крепким стройным ногам, становясь более-менее свободными лишь у щиколоток, уступая место белым носкам и кроссовкам. На земле у его ног валялся пустой пакет из-под апельсинового сока.
   - Извини, - буркнул Алешка с несколько большей долей искренности, чем намеревался, и прошел мимо него.
   Парень как-то удивленно моргнул, немного постоял, глядя в спину Алешки, потом словно спохватился и побежал за ним.
   - Подожди!
   Алешка оторвал взгляд от асфальта под ногами и встретился им с серыми глазами.
   "А парень ничего, симпатичный, можно было бы и познакомиться", - машинально отметил он. Что-то ему померещилось знакомое в этом странном лице.
   - Чего тебе? - неприветливо буркнул он.
   Незнакомец встревожено склонил лохматую голову на бок.
   - Ты... ты не узнаешь меня, Шкалик?
   Глаза Алешки удивленно расширились. "Шкалик"? Да, что-то смутно знакомое, из детства. Что-то, что он забыл... Но что именно?
   А парень с удивительными волосами, похожими на ночное небо, положил ладони на плечи Алешки, наклонился и как-то снизу вверх ткнулся губами в его губы в чем-то, весьма отдаленно напоминающем поцелуй.
   Неумелый поцелуй...
   Алешка издал странный приглушенный звук, отшатнулся, потрясенно глядя на сероглазого парня, потом резко притянул его к себе и сжал с такой силой, что придушенно пискнул уже темноволосый.
   - Лунатик... - неверяще прошептал-прохрипел Алешка, утыкаясь лицом в чужой висок.
   - Шка-лик.
   Сердце Алешки лихорадочно стучало, сквозь ребра ударяясь в чужую грудь. Все годы, все эти годы...
   Господи, как он мог забыть его?!
   - Шкалик, - блаженно урчал ему в ухо новый, но такой узнаваемый голос. - Я вернулся, Шкалик, я нашел тебя!
   Вернулся...
   Алешка вновь оттолкнул Максима от себя и стал разглядывать с жадностью, едва не вертя его из стороны в сторону.
   Его друг вытянулся, и сейчас они стали почти одного роста, ну, может, и без того длинный Алешка был выше на сантиметр-два. Кости от этого, казалось, только еще больше истончились. И волосы - такие же, похожие на лохматый кусок звездного неба.
   - Максим... - повторял Алешка, - Максим... Это ты? Ты вернулся? Это... ведь это правда ты?
   - Максимально, - истово закивал тот, счастливая улыбка сияла вместе с глазами.
   - Ох...
   Быстро оглядевшись, Алешка схватил Максима за руку и потащил за собой. Тот почти летел следом, совершенно не интересуясь, куда его волокут.
   Алешка с Максимом на буксире пронесся по улице, взлетел на свой этаж и остановился, только втолкнув своего вновь обретенного друга детства в свою квартиру. Он смотрел на него, смотрел... и вдруг понял, что совершенно не представляет, что сделать, что сказать. Что скучал? Но это не так, он даже не помнил Лунатика! Господи, не помнил!!! Но ждал... Тут Алешка отчетливо осознал, что действительно ждал его, пускай и забыл. И эти его депрессии - как раз в тот день, когда Лунатик... что?
   С новым вниманием Алешка посмотрел в лицо совершенно определенно живого темноволосого парня, хоть и не отрывал от него взгляда все это время. В этом лице была усталость...
   - Лунатик, ты в порядке? - взволнованно спросил Алешка.
   - Максимально, - кивнул ему друг... и широко зевнул. - То есть, - смутился он, - спать просто хочу.
   Алешке потребовалась почти секунда на то, чтобы вспомнить и понять, но он все же успел поймать оседающее на пол тело.
   Он стоял и смотрел на парня в своих объятьях: легкое спокойное дыхание, расслабленность. Черт, Максим действительно спал! Алешка подхватил его под коленки и понес в комнату, бережно, стараясь не разбудить. Хотя что, интересно, в силах разбудить человека, который вот так засыпает...
  

* * *

   Максим еще не проснулся, а Алешка так и не смог уснуть. Сначала он побродил по квартире, соображая, есть ли у него, вообще, раскладушка в доме, пришел к выводу, что нет, и придвинул к кровати стул. Оседлав его задом наперед, он уставился на парня, спящего в его постели.
   Но именно его Алешка сейчас и не видел. Образы, так долго и убедительно притворявшиеся, что их нет и вообще никогда не было, виновато вылезали на свет и вставали перед ним на вытяжку, застилая обзор сценами из прошлого, начиная с того самого поцелуя.
  
   ...Шкалик стоял у дерева, нетерпеливо поджидая Лунатика. Илюшка его так и не нашел, вообще никому не удалось найти новенького, а Шкалик и не пытался. Он отлично знал, что Лунатика не надо искать, его надо ждать, тогда он просто сам по себе появится.
   Лунатик выглянул из-за ели и огляделся.
   - Их нет? - осторожно спросил он.
   - Нет, - честно ответил Шкалик. - А ты где был? Ребята тебя обыскались.
   - Не хочу с ними играть, - виновато потупился Лунатик.
   - А-а... Ну, пошли тогда домой?
   - Максимально, - кивнул Максим, но не двинулся с места.
   - Лунатик? - удивился Шкалик.
   Лунатик поднял на него серые глаза, подошел ближе, положил ладони ему на плечи и... поцеловал. И выжидающе посмотрел на него.
   - Л-лу-унатик... ты чего? - с опаской попятился Шкалик.
   Тогда темноволосый мальчик как-то увял, сел на землю... и всхлипнул.
   - Лунатик?
   - Я... я думал... ты меня обниме-е-ешь!.. - выговорил Максим и заревел.
   Преодолев здоровое сомнение, Шкалик сел рядом с Лунатиком и крепко его обнял.
   - Ну... ну не плачь ты... ну Лунатик... А то я то-оже заплачу.
   Лунатик прижался к другу, вытирая слезы тыльной стороной ладони, и улыбнулся. Может, и не совсем так, но он своего добился. Ему было тепло и хорошо...
  
   Алешка покачал головой, вновь переживая это происшествие. Надо же, забыть свой первый поцелуй...
   В общем-то, почти все всплывающие воспоминания были приятными, четкими, хотя память пополам с фантазией здорово над ними поработали. Утки и гнезда - это хорошо, да ведь нельзя же на самом деле ходить по воде. И стакан-телескоп, пускай замечательная игра, но Африка сквозь его мутное дно... В воспоминаниях обнаруживалось все больше дырок. Знакомство. Их совместные игры, ночевки на чердаке. А вот родителей Лунатика Алешка, хоть убей, вспомнить не мог. Может быть, бабушка могла бы их вспомнить, будь она еще жива... Кстати, а почему же ему никто не напоминал о Максиме? Наверняка же его нашли тогда. Скорее всего, родители Лунатика сразу же забрали его в больницу. Может, они просто не хотели, чтобы их сын водился с мальчишкой, подставившим его под выстрел, а бабушка просто жалела нервы внука?
   А вот и выход! Если Максим не занят, завтра можно сагитировать его на бабушкину дачу, вспомнить детство. Там-то уж найдется пара кроватей, не придется просить у соседей раскладушку.
   Н-да, но ведь живет же Максим где-то в городе... А, ладно, спросим-разберемся!
  

* * *

   Как оказалось, Максим был вовсе не против старого знакомого деревенского дома. Он сообщил, что и вообще только-только появился в городе и нигде тут не живет. Алешка с радостью согласился "пригреть бесприютного", быстро отрыл в шкафу серую футболку и полинялые джинсы, накинул легкую темно-зеленую безрукавку на молнии и вытащил друга за дверь.
   Уже через час парни толкались на перроне в ожидании "своей" электрички, распугивая близстоящих пассажиров промахивающимися тычками и заговорщицкими перемигиваниями, потом некоторое время трясучки в битком набитом вагоне и - вожделенная свобода "родных просторов".
   Парни сразу же закинули свои вещи в большую комнату на первом этаже старого дома. Со смехом, шутками и картинными вот-еще-чуть-чуть-роняниями тяжестей на "многострадальные" ноги, туда же были переправлены две древние скрипучие кровати. Двигая эту сравнительно легкую мебель, они отлично развлеклись, пытаясь переместить ее так, чтобы она не развалилась на составные части. Это парням, в общем-то, удалось. После чего вскрылись пакеты с перекусом, произошла "дозаправка", и дела по дому постановлено было признать завершенными, а значит... НА РЕЧКУ!
   Не успев за обед растерять задора переезда, оба парня пулями вылетели из дома и понеслись в лес, ибо "общественный пляж" их все так же не прельщал.
   - Эй! - возмущенно прикрикнул женский голос, и две кометы притормозили.
   Марина сурово смотрела на едва не сбившего ее Алешку. Потом перевела взгляд на его спутника и с интересом изучила его с головы до ног и обратно.
   У Маринки были все такие же короткие светлые волосы, короче даже, чем у встрепанного Максима. Но, подумала она, может, если бы его постричь нормально... Что-то чудилось ей в нем знакомого, такого же нестриженого.
   - О! Алеш, это что, твой новый парень? - заинтересовалась девушка.
   - Да! - радостно заявил Максим.
   - Нет! - одновременно открестился Алешка. Потом заалел ушами, ткнул друга в бок локтем и пояснил для нее: - Марин, ты что, не узнаешь? Это же Максим!
   Несколько секунд девушка непонимающе вглядывалась в длинного темноволосого парня, потом узнала, и ее глаза удивленно расширились.
   - М-максим? - повторила она и запнулась. - Э-э, а ты... вырос.
   Она посмотрела на Алешку и встретилась с ним взглядом.
   "Так ты вспомнил?" - неуверенно спросили ее глаза.
   "Вспомнил, вспомнил. Еще как вспомнил... - ответили ей тем же манером. - Мы с тобой на эту тему потом пообщаемся".
   - Шк... Алешка, пошли. - Максим потянул друга за руку в сторону лесной чащи, на ходу объясняя девушке: - Было приятно увидеться, но я максимально хочу купаться, а делать это в одиночку мне еще бабушка запретила, говорила, что утону... До свидания, Марина.
   Марина машинально кивнула и некоторое время еще стояла, провожая взглядом бегом удаляющуюся парочку. Она совсем не ожидала увидеть Максимку... никогда на этом свете. Тела мальчика тогда так и не нашли, как и части дроби. Говорили, что наверняка это дело рук браконьеров, небось зарыли где-то. И родных мальчика не нашли тоже. Для опознания оставалась только та его одежда, в которой он появился в бабы Любином доме, ее забрал капитан. Потом ходили слухи, что пропала и одежда, но тут мнения разделялись от чертовщины до внуков самого капитана...
   - А почему я не могу быть твоим парнем? - донесся из-за деревьев заинтересованный голос. Ответа Марина уже не расслышала.
  

* * *

   Неизвестно как, но мальчишки заблудились. У Алешки это вызвало стойкое недоумение, но не более того. Вообще-то, просто гулять с Лунатиком по лесу ему нравилось больше. Хотя называть это "гулять" было бы не очень верно. Скорее, это напоминало некие сумасшедшие блуждания кривыми зигзагами вокруг произвольно выбранного дуба, чередующиеся с забегами по интуитивно угадываемым трассам с препятствиями, в которых неизменно выигрывал Лунатик.
   - Так нечестно! - заявил в конце концов запыхавшийся Алешка, тормозя у Максима с прислоненной к нему (ну, по наклону они так выглядели) сосной. - Тут что-то не так. Раньше я у тебя тоже выигрывал.
   Ни чуточки не запыхавшийся Лунатик пожал плечами, давая понять, что он не в курсе Шкаликовых затруднений.
   - Знаю! - прищурился Алешка. - Просто у тебя теперь ноги длиннее!
   Он внимательно изучил ноги Максима, потом бедра, грудь, скрещенные на ней руки, заглянул в темно-серые сейчас задорные глаза... сглотнул и решил отвлечься.
   - Надо все-таки нам отсюда выбираться, - решил он. - Прогулка, конечно, вышла что надо, но пора бы уже, темнеет, однако, одиннадцатый час. На дерево что ли влезть?
   - Зачем? - удивился Лунатик.
   - А сверху лучше видно, - объяснил Алешка. - Будем хоть знать, куда идти.
   - Туда, - сразу указал Максим.
   - А я не уверен... Полезли, проверим.
   Выбрав сосну попрочнее, Алешка изобразил из себя гордого вожака птичьей стаи Лунатиков и полез первым.
   С высоты вороньева гнезда обозрев окрестности, Шкалик подозрительно посмотрел на Лунатика.
   - Ты знал это, - обвинил он.
   - Конечно, - согласился тот. - Все время.
   - А чего ж мы блуждали в трех соснах?
   - В двух дубах... Ну тебе же так больше нравилось!
   - И то верно...
   Раздавшийся внизу шорох заставил обоих мальчишек притаиться, как... напроказивших мальчишек. Осознав это, Алешка поудобнее уселся на ветке и присмотрелся к источнику шума.
   Судя по корзине и характерному пошариванию палкой, под старой широкополой шляпой с обвисшими полями явно таился грибник. Он шел, не поднимая глаз от земли, и пытался увидеть объект своей тихой охоты, хотя что можно было увидеть в особо густых у корней сумерках, Алешке лично было непонятно.
   Понаблюдав немного, Шкалик вздохнул и меланхолично протянул:
   - Бу-у-у...
   Реакция медлительного прежде грибника была мгновенной. Громко икнув, он судорожно подхватил объемистую корзину и метнулся вон, посеяв под сосной свою раритетную шляпу.
   Неспешно спустившись, Алешка подобрал головной убор и, не отрывая от него задумчивого взгляда, пошел напролом в направлении реки, благо ходу оказалось всего несколько шагов.
   - Ходим, блуждаем, людёв пугаем... Не, домой пора, - вздохнул он и печально посмотрел на Максима из-под грустной шляпы.
   Первым хихикнул все-таки Лунатик. Еще раз взглянув на скорбное лицо друга, он запрокинул голову и от души рассмеялся. Алешка последовал его примеру; оба парня рухнули в траву, постанывая от смеха, и стали кататься по ней, пока не обессилели. И даже тогда они продолжали безумно улыбаться, глядя в уже вполне себе ночное небо.
   Взгляд Алешки скользнул по его давно потерянному и только-только вновь обретенному другу. По тонкой фигурке, выгнувшейся навстречу звездному свету, закинув руки за голову, по взлохмаченному кусочку ясного ночного неба, бывшему ему волосами, остановился на лице и отыскал сверкающие черточки обычно серых, а сейчас почти белых лунных глаз, сияющих, как отражения ночного солнца. Алешка сам не заметил, когда перестал улыбаться, а только всматривался в эти глаза, такие знакомые, как повторяющийся из года в год сон.
   Максим уловил перемену в настроении приятеля и обернулся на него, немного встревожено заглядывая в его глаза. На лице Шкалика были написаны боль, радость, изумление - последнего, пожалуй, больше всего. Обеспокоенный, Максим подполз к нему ближе. Их взгляды не расцеплялись, только в глазах Алешки изумления было все больше и больше, и чего-то еще, застревающего в горле и щемившего сердце.
   - О, Боже, - выдохнул Алешка, когда Максим оказался так близко, что можно было положить руки ему на плечи. Он не заметил, как сделал это.
   - Шкалик? - тревожно спросил Максим.
   - Боже мой, Лунатик, это ты... ты жив... Я... я только сейчас на самом деле понял, что это действительно ТЫ. Но этого не может быть! Не может быть такого счастья!
   - А ты поверь, Шкалик, - серьезно предложил Максим, склоняясь к нему. - Просто - поверь.
   Их лица были все ближе, и восторженная улыбка вырвалась на губы Алешки, когда он видел лицо над собой, не задумываясь, что против света не должен был бы видеть его, но лунные глаза Максима сияли так ярко. Грудь Алешки сжало в диком восторге, и прежде, чем парень сообразил, что он делает, он притянул Максима к себе и поцеловал со всей страстью своего открытия.
   Но тут пьяный туман в его голове немного рассеялся и Алешка испугался того, что сделал. Оторвавшись от губ Максима, он со страхом уставился в его лицо, боясь увидеть там то... чего там не оказалось. А от того, что оказалось, Алешка издал сдавленный полувскрик-полурык и вновь, уже осознанно, вжался в губы невероятного сероглазого существа со всей нежностью еле сдерживаемой силы.
   Где-то далеко ходили люди, шуршала листва, но уже как за стеклянной стеной. Словно поглощенные долгим глубоким поцелуем парни находились от всего этого в другом пространстве.
   В пространстве чуда...
  

* * *

   Когда они возвращались в дом, нельзя было сказать, что Алешка обнимает Максима, скорее он просто держал руку на его плече, будто сомневался в его материальности или боялся, что его Лунатик может исчезнуть, стоит отпустить его хотя бы на мгновение. Как бы абсурдно это ни было, Алешка чувствовал именно так.
   В доме Алешка с размаху сел на свою кровать, приваливаясь спиной к стене. Пружинная сетка сердито загремела, но выстояла. Лунатик сел рядом, прижавшись плечом к его плечу и глядя на него немного алеющими в свете алого ночника глазами.
   - О чем ты думаешь? - тихо спросил Максим. Алешка вздохнул и кровать злорадно отреагировала новым звуком.
   - "Лежать хочу на руках у друга, теплым его одеялом укрыться"... - мечтательно процитировал он, закрыв глаза. И бодро добавил: - Но на самом деле размышлял о смысле существования скрипучих кроватей. Это же просто самосрабатывающий будильник с вечным заводом!
   Алешке было все равно, о чем говорить, какую чушь нести, лишь бы ощущать рядом присутствие Максима. Когда его плечо на миг отстранилось, Алешка забеспокоился, но тут же почувствовал, как тонкие руки отрывают его от стены для нового поцелуя. Его вновь окатило щемящим восторгом. Руки Максима разжались, и он упал... сквозь стену.
   Ошеломленно распахнув глаза, Алешка оглянулся и понял, что это не его кровать - если это вообще можно было назвать кроватью.
   Он лежал на чем-то, что можно было бы наречь очень мягким матрацем, границы которого терялись где-то в окружающей темноте, чему способствовало и то, что Алешка утопал в нем, как на дне кратера. Ко всему этому добавлялись разбросанные вокруг бесформенные подушки и огромное одеяло, занимавшее, тем не менее, очень небольшой кусок "матраца". Все было темно-красного цвета, гладкое и прохладное на ощупь. А непосредственно перед Алешкой стоял на коленях Максим, едва прикрытый уголком того самого одеяла. Быстрый дополнительный осмотр показал Алешке, что на нем тоже ничего больше не было.
   Бледноватая кожа почти сияла на темном фоне. Ласковую ткань под своей рукой Алешка ощутил так, словно эта же самая ткань касалась тела парня перед ним. Огромные глаз под темной челкой лихорадочно поблескивали, а чуть-чуть неуверенная улыбка на мягких губах была самой чудесной изо всех, что Алешке когда-либо довелось видеть. Не задаваясь глупыми вопросами вроде "где" и "как", Алешка приподнялся на локте и коснулся ладонью щеки Максима. Следя за собственной рукой, парень медленно повел ее вниз, лаская скулу, шею, ключицы, спускаясь все ниже и ниже. Дойдя до одеяла, ладонь перешла на него и дальше потащила за собой, открывая Максима, всего. Алешка сглотнул и так же медленно поднял взгляд обратно.
   - Ты прекрасен... - хрипло вырвалось у него.
   От того, как это было сказано, в глазах Максима родился шторм, и он безотчетно подался навстречу Алешке, в его объятия, к его жадным губам и рукам.
   Алешка поймал тонкое тело и уложил его рядом с собой, чтобы захватить ртом его рот и творить с ним все, что можно, чтобы осыпать частыми поцелуями это чудесное лицо. Его руки вжали Максима в постель, губы, меняясь и соединяясь с языком, принялись за плечи и сместились на грудь, когда ладони скользнули по предплечьям темноволосого парня, поднимая их за голову. Дыхание Максима сбилось, он застонал, и Алешка, коснувшись бедром между его ног, понял, что не он один так желает продолжения. Зажав сосок парня между пальцами, Алешка торопливыми поцелуями спустился вниз по тонкому телу, с живота перейдя на напряженное бедро, задел щекой твердую плоть Максима.
   - А-ахх...
   Алешка сам едва сдержал стон наслаждения, услышав этот сладостный звук. Он поднялся выше, чтобы заглянуть в глаза Максима, и увидел в них свое отражение.
   - Любимый, - выдохнул Алешка.
   - Любимый... - повторил Максим, снова выгибаясь под ищущими руками.
   Алешка раздвинул ноги парню и осторожно ввел в него палец. Максим судорожно вздохнул и почти сразу расслабился, позволяя себя массировать. К одному пальцу присоединился второй, потом третий, раздвигая тугие мышцы. Максим вскрикивал и тяжело стонал, зажмурившись; не зная чем занять руки, он скреб пальцами по ткани. В какой-то миг он осознал, что у него под поясницей оказалась большая подушка, приподнявшая его бедра, а Алешка замер над ним.
   - Шка-лик?.. - задыхаясь, спросил-взмолился Максим.
   - Да, любимый, да!
   Максим закричал и выгнулся, когда Алешка почти грубо вошел в него. Не от боли, нет - от восторга. Его ноги обвились чуть выше талии Алешки, огромные затуманенные глаза уставились вверх, а руки сжались на чужих плечах. Глубокие толчки в нем выбивали воздух из легких и сознание из головы, и только карие глаза плыли надо всем этим, да еще ответные крики. Долго так продолжаться не могло, и вскоре Максим кончил с долгим воплем, судорожно прижимаясь к Алешке, не намного отставшему от него.
   Задыхающийся Алешка покинул его и сполз на постель рядом с любовником, продолжая обнимать его рукой и ногой. Мутные изумленные и восторженные серые глаза посмотрели на него:
   - Что это было, Шкалик?
   Алешка ошеломленно уставился на него.
   - Максим... так у тебя это в первый раз?!
   - Д-да...
   Русоволосый парень зажурился. Потом открыл глаза и снова посмотрел на Максима, едва не смеясь.
   - Слушай, ты бы не сказал - я бы и не понял... Ох, Максим... мой Лунатик... с Луны упал, это точно... Девственник!
   - Мр-р, уже нет, благодаря тебе, - ответил тот.
   - Эт-точно!
   Максим обнял Алешку и снова поцеловал. Алешка рассмеялся и слизнул капельку пота с его верхней губы. Задавать глупые вопросы вроде "понравилось" все еще не хотелось.
   - О, мое чудо! М-м... значит, тебе еще учиться и учиться.
   - Только с тобой, - прошептал Максим.
   - Только со мной, - удовлетворенно подтвердил Алешка, снова целуя "свое чудо".
  

* * *

   Максим смотрел на Алешку, лежавшего рядом с ним, и ему было хорошо. Максим не спал, потому что ему не нужно было спать. Вообще-то, он мог бы не спать месяцами, хотя потом опять уснул бы так, как делал это всегда - мгновенно. Но сейчас Лунатик молча смотрел, как спит его друг... любимый.
   У Алешки очень красивое, пусть немного худощавое тело. Такой эмоциональный днем, во сне он становился серьезным и отрешенным, с чуть распахнутых алых губ срывалось легкое теплое дыхание. Его лицо было так близко, их волосы перемешались. Лунатик смотрел, как вздрагивают ресницы Алешки - то ли снится что-то, то ли от Максимкиного дыхания.
   Он так изменился... Стал большим, красивым... И как у него получилось остаться при этом таким, каким Лунатик его полюбил, к кому привязался и стремился все эти годы? Стремился, мечтал, как будет счастлив снова ходить со Шкаликом на речку, лазать по деревьям, слушать по трескучему радио сказку на ночь. А оказалось, что очень хорошо лежать в его объятиях и наблюдать, как он спит.
   Тело Максима приятно ныло, и он не делал ничего, чтобы вернуть себе обычное самочувствие. Это тоже было одной из тех вещей, которые Лунатик себе не представлял, но от которых совершенно не хотел избавляться.
   Максим прислушался к биению Алешкиного сердца. Тук-тук, тук-тук... Спокойный размеренный ритм. Можно было всю ночь наблюдать за Алешкой, чувствовать его в своих руках, и как шуршит нагретая ими двоими ткань, слушать его сердце и его дыхание...
   Максим закрыл глаза и подумал: а каково было бы проснуться под этот стук?
   Не просыпаясь, Алешка едва заметно крепче прижался к своему Лунатику и тихо удовлетворенно вздохнул.
   Интересно...
   Потершись носом о щеку Алешки, Максим поцеловал его в подбородок, повозился, а в следующую секунду его уже не было.
  

* * *

   Максим проснулся. В какой-то момент просто пришло осознание того, что он может открыть глаза и больше не видеть той сумбурной мешанины приятных образов, которая осталась ему в наследство ото сна.
   Сначала пришло чувство тепла, покоя и радости. Потом он почему-то вспомнил, что его зовут Алексей, и что этим именем его называли только бабушка да преподаватели. Он не открывал глаза, но чувствовал что-то мягкое вокруг себя, защищенность, которую давало только накрывающее с головой одеяло. Но почему же так тепло, так... так хорошо?
   Последним, что осознал Алешка, было тело в его руках.
   Лунатик и Шкалик лежали в мягком кратере, с головой укрытые огромным легким одеялом толщиной с ладонь. Парни представляли собой тугой клубок из переплетенных рук и ног, волосы тоже перепутались, словно по ночному небу поползли облака, но эта близость была так естественна, что совершенно не мешала. Алешка осознал, что прежде никогда так спокойно не спал ни в чьих объятьях, не то что в таком клубке. Слишком тесное пассивное присутствие любовника всегда вызывало легкий подсознательный дискомфорт от вторжения в личное пространство, а сейчас... Сейчас его любовь, его Лунатик был его продолжением, словно они и родились именно так, слившись воедино.
   Рядом, вместе, точно так было задумано богом.
   От присутствия Лунатика тепло разливалось не только по телу, но и по душе, и по сердцу. Так хорошо и спокойно. Разве можно винить Алешу за то, что он, вдоволь налюбовавшись смутным силуэтом темноволосого парня, снова закрыл глаза, дыша его кожей, лучась его светом, не стараясь впитать мгновение лишь потому, что оно просто не могло уже минуть, и, полностью счастливый, снова уснул.
   Когда Алешка открыл глаза в следующий раз, он обнаружил себя на своей скрипучей кровати. Но Максим все так же крепко был прижат к нему, хоть и вытянувшись в полный рост, а не клубком. Да и как могло быть иначе, если кровать предназначалась только для одного?
  

* * *

   Их неделя в деревне пролетела очень быстро. Они каждый день купались в "своей" заводи, бродили по окрестным лесам и почти не ночевали дома, оставаясь там, где их застигнет темнота: на берегу...
   ...и в скудном молодом лунном свете их кожа казалась очень бледной, а они купались в нем и в темной воде, смеясь, но без криков, сохраняя звенящую сказку серебра, текущего по молодым телам. Лунатик - как воплощение темного неба, черного Космоса...
   ...в лесу...
   ...почему-то трава оказалась невозможно-мягкой, она оплетала двоих, делая их частью себя, и карие глаза Шкалика - как темная кора, и волосы его - как забытый вдалеке свет. Когда он сидел на толстой ветке старого дуба, Лунатик любовался им, как синей планетой.
   На седьмой день Марина, с первыми петухами отправившись по грибы, изумленно застыла, увидев, как знакомая парочка вышла ей навстречу из самой чащи. Они рассмеялись, увидев выражение ее лица, но как-то не так, словно она им просто приснилась.
   - А знаешь, - "по секрету" сообщил ей Максим, - оказывается, я все-таки могу быть его парнем!
   И парочка удалилась по направлению к бабушкиному дому.
   А потом они все равно вернулись в город.
  
   Алешка:
   ...Сегодня с утра пораньше мимо моей двери пробегали спешащие на работу родители. Они вернули мне Милку. Кажется, мохнатая была рада меня видеть, хоть и сердится, что я так долго о ней не вспоминал. Родители забрали ее накануне моей ежегодной депрессии, словно чего-то боялись. Я думал потом зайти за ней через день-два, но тут сначала вернулся мой Лунатик, потом мы с ним поехали в деревню и неделю провели в бабушкином доме... В общем, не до кошки было.
   Мои опасения насчет уживаемости Максима и Милки оказались напрасными. Эти двое сразу понравились друг другу. Лунатик весь день наблюдал за ней с таким интересом, словно никогда в жизни кошек не видал. Я поинтересовался у него этим вопросом. Выяснил, что полудикие деревенские мурки для него - существа иного вида, чем мой хвостодонт. Мне, конечно, лестно, что она ему так понравилась и кажется интересным экземпляром, но он все равно странный. Ну, Лунатик, он Лунатик и есть, за это я его и люблю.
   Вот, теперь он перешел на новую стадию изучения: он начал ей подражать! Хорошо, что в этой комнате достаточно просторно для них двоих, так как сейчас они оба потягиваются, лежа на паласе. М-м, а у Максима хорошо получается... Он выгнулся, вытянул вперед руки и когтит ковер с блаженным выражением на мордочке. Футболка задралась, обнажая его загоревший за неделю пресс. Я знаю, как приятна на ощупь его кожа в этом месте, как могут перекатываться под моей ладонью его мускулы, но когда он так лежит, напряженный и довольный, соблазн его пощекотать очень велик...
   Ах он паразит! Заметил, что я на него смотрю, и специально устроил это представление? Милка уже давно смылась, черная зараза, оставила нас вдвоем. М-мне кажется, или у него теперь глаза светятся, как у этой мохнатой? Эй, а это что, предложение? Я не в силах отказать, так что на сегодня все...

(запись от 11.06.200*)

  

* * *

   Алешка лежал поперек Максима, устроив голову на переброшенной через него руке, и смотрел на него, изредка проводя ладонью по его груди.
   - Ты замечательный любовник, Лунатик, ты знаешь об этом?
   - Да? - улыбнулся Максим.
   - Да. Ты заставляешь меня чувствовать себя единственно желанным, даешь ощущение, что только я могу доставить тебе такое удовольствие. С тобой я чувствую себя единственным и самым лучшим.
   - А знаешь почему? - тихо поинтересовался тот.
   - Лунатик?
   Рука Максима поползла по плечу, по боку Алешки, их пальцы встретились и переплелись - ладонь в ладонь.
   - Потому что ты единственный и самый лучший, Шкалик.
   Соединенные руки приподнялись, точно в клятве.
   - Я люблю тебя, Лунатик.
   - Я тоже тебя люблю. Максимально.
   Алешка вздохнул и потерся щекой об упругий живот Максима. Подтянулся и коснулся губами его губ - нежно, почти робко - и обнял его, пряча лицо у него на виске.
   - С тобой так хорошо, Лунатик, всегда. С тобой хорошо в постели, хорошо гулять, разговаривать. Ты такой странный, но с тобой легко, как ни с кем другим... Знаешь, я впервые чувствую, что действительно кому-то принадлежу, целиком, без остатка. Тебе, мой Лунатик.
   - Не стСит, - покачал головой Максим, в свою очередь утыкаясь носом в шею любимого. - То, что тебе принадлежит, так легко потерять... Давай, мы лучше будем ничьи - тогда мы никогда не потеряем друг друга!
   Алешка тихо засмеялся, впитывая всей кожей тепло Максима, его дыхание, его слова...
   - Ты такой странный, Лунатик... И логика твоя такая же, и я люблю тебя еще и за это. Не понимаю, за что ты со мной.
   - За то, что ты есть, милый, за сам факт твоего существования.
   Алешка изумленно отодвинулся, чтобы видеть глаза Максима.
   - Лунатик... ты впервые меня так назвал!
   Звездноволосый потянулся к его губам, на несколько минут их глаза закрылись, руки заскользили по молодым телам... Мир тактично отвернулся от "самых лучших".
  
  
  
   Часть III: Не для него

Когда, склонившись над судьбой,
Ты видел только свой удел,
Тогда, склонившись над тобой,
Узнать он лишь одно хотел:
Тогда желал он одного -
Понять, что ты не для него,
Что у тебя своя печаль,
И как ему ни было б жаль,
Он не тебе, ты не ему,
Так нужно.
Быть же по сему...

  

Действие

   Толпа в парке собралась уже приличная, когда парни там появились.
   - Алешка! Максим!
   От народа отделилась знакомая фигура.
   - ЗдорСво, Марин, - махнул рукой Алешка.
   - Привет, привет... - сощурилась девушка. - Ну наконе-ец-то ты соизволил побаловать нас своим присутствием! Люди по нему соскучились, - почему-то обратилась она к Максиму, - а ему хоть бы хны. У вас, конечно, медовый месяц, и все такое... Но ты когда кассету вернуть обещал? - вновь набросилась она на Алешку. - Ты представляешь, какая за ней очередь?!
   - Да принес я, принес!
   - Ну так давай ее сюда и ступай! Твои мощи требуются и другим.
   Алешка виновато посмотрел на Максима.
   - Ты... ничего?.. - неуверенно спросил он. - Я могу и не ходить...
   Марина возмущенно заломила руки, адресовав небесам жаркий взгляд, но Шкалик смотрел только на Лунатика.
   Лунатику жутко не хотелось идти в толпу; как и прежде, в куче народу, которая почему-то считает его своей частью ("Ну ты же с Алешкой!"), ему становилось неуютно. Но...
   - Я останусь тут, с Мариной, - бодро улыбнулся он.
   Неуверенно кивнув, Алешка сделал еще несколько шагов к Вавилонскому столпотворению.
   Дружный рев примерно десятка глоток приветствовал его:
   - Ты куда пропал, забодай тебя комар?! Лови его, ребята!
   - Сдаюсь! - Алешка поднял руки, картинно зажмурившись.
   - Зря, - прищурился Пашка.
   - А что? - осторожно открыл один глаз "сдающийся". - Вы меня разве убивать не будите?
   - Нет, - подал голос Стас. - Алена уже успела всех предупредить, что убьет тебя сама. - Тут он развел руками и масляно улыбнулся: - А как можно отказать красивой девушке в столь естественном желании?
   Увлекаемый компанией приятелей, Алешка двигался к забросанной вещами скамейке, и на всем пути его присутствие вызывало оживление, а кто-то очередной присоединялся к небольшой толпе.
   Максим и Марина стояли чуть поодаль.
   - Не понимаю, - вдруг сказал Максим. Девушка вопросительно посмотрела на него. - У него столько друзей! Он душа этой компании. Почему же он один?
   Марина задумчиво посмотрела на асфальт под ногами.
   - А ты посмотри на него внимательнее, - посоветовала она наконец. - Что ты видишь?
   В нескольких метрах Алешка засмеялся чьей-то шутке - весело, искренне.
   - Он горит, - сказал Максим.
   - Именно, - вздохнула девушка. - В том-то и дело, что он очень ярко горит. Слишком ярко... Его огонь манит к себе из самых отдаленных уголков, но и пугает. Ему легко заводить друзей, люди тянутся к нему, но... Алеша, он... он очень сильно чувствует, его просто страшно любить так, как ты спросил. Страшно обжечься, страшно сделать ему больно, страшно быть меньше, чем он и ревновать, потому что Алешка горит для всех тогда, кто хочется, чтобы только для тебя. В Алешку надо влюбиться раз и на всю жизнь, а люди предпочитают что-нибудь менее... роковое. Многие ведь даже не расписываются, хотя возможность развода всегда остается.
   В этот момент раздался могучий рык: к Алешке пробивалась внушительных габаритов девушка, видимо, та самая Алена. Кареглазый парень опасливо укрылся за скамейкой.
   - Его уже надо спасать? - поинтересовался у Марины Максим.
   - Да нет, - пожала та плечами, с интересом взирая на спектакль. - Она не будет его сильно доставать сегодня. Я ей сказала, что у Алешки появился новый парень, а после... - Девушка вдруг стушевалась и замолчала.
   Перепрыгнув через скамейку, Алешка покаянно принял руку Алены и с поклоном поцеловал. Та смутилась и простила ему все на свете.
   Максим очень внимательно и очень серьезно посмотрел на Марину ставшими неожиданно пронзительными серыми глазами. Он молча взял ее за локоток, огляделся и потащил в сторону.
   - Рассказывай, - сухо потребовал он.
   И Марина рассказала...
  
   ...Значит, так: семнадцать лет, приятная внешность, неплохие перспективы на будущее... Что еще? Друзья. Точно. Есть. Проблемы? Мелкие, внимания не заслуживают. Так какого же тогда, а?
   Сидя за столиком пустого летнего кафе, Алешка хмуро смотрел на пакет земляничного сока перед собой. Кафе было круглосуточным, и это хорошо, потому что уже темнеет, а куда-то вставать и идти Алешке совершенно не хотелось. Ибо его накрывала его ежегодная депрессия. Все знакомые были распуганы еще вчера, и сейчас русоволосый парень хандрил в одиночку.
   Он откинулся на спинку пластмассового стула и закрыл глаза.
   - Эй, тут свободно?
   Голос был мужской и незнакомый. Алешка не отреагировал.
   Послышался звук переставляемого стула, кто-то сел напротив.
   - Ты выглядишь так, словно в дым рассорился со своей девушкой.
   Алешка открыл глаза и снова оперся локтями о столик. Встряхнул полупустой пакет сока, но пить не стал.
   - Да? - криво усмехнулся он, все еще не глядя на незнакомца. - Можно сказать и так, наверное... Я поссорился с самой прекрасной девушкой: с моей собственной жизнью. Она почему-то кажется мне сегодня последней дрянью.
   Тут Алешка впервые поднял взгляд.
   Перед ним сидел молодой человек в светлой безрукавке на голое тело, года на два-три старше самого Алешки. У него были черные волосы, глаза скрыты темными (это в уже наступившей ночи-то?) очками, подбородок покоился на сцепленных ладонях.
   - Считается, что тут нельзя сидеть просто так, надо что-то заказать, - отрешенно произнес Алешка после затянувшегося молчания.
   - Это твой заказ? - усмехнулся черноволосый, кивая на пакет.
   Алешка не счел нужным отвечать. Он сказал уже - "считается"...
   Человек встал и направился к "стойке", а парень вновь погрузился в хандру.
   Вскрытая бутылка, со стуком поставленная перед ним, заставила его вздрогнуть.
   - По-моему, это тебе нужнее, чем какой-то сок, - предложил давешний "сосед".
   "Отстанет он, наконец?" - раздраженно подумал Алешка, залпом выпил пол бутылки, сморщился и присмотрелся к ней. Водка. М-да...
   - Ну ты силен, - с непонятным выражением протянул черноволосый.
   Никакого видимого эффекта выпитое на Алешку не произвело, и он вновь уставился в пустоту. Незнакомец тем временем, думая, что этого не замечают, с интересом разглядывал его. Взгляд поверх очков прошелся по хмурому и весьма приятному лицу неразговорчивого паренька, опустился на шею, скользнул по открытым простой белой футболкой крепким загорелым рукам.
   - Да ты пей, - предложил он. - Легче станет.
   - Ты что, подпоить меня решил? - неожиданно грустно спросил Алешка.
   - Да, - честно ответил черноволосый.
   - Ну и черт с тобой...
   Алешка с чувством какого-то легкого мазохизма глотнул из горлышка неприятную жидкость, которая к тому же не оказывала на него никакого влияния.
   Новые попытки заговорить не привели ни к чему. Алешка меланхолично как простую воду цедил остаток водки, словно был один за столиком. Настойчивый молодой человек никуда не уходил.
   Спустя часа полтора незнакомец все-таки уговорил Алешку пойти с ним. Алешка пожал плечами и согласился.
   Приведя Алешку к себе, незнакомец не позволил себе ничего лишнего. Как ни странно, он просто уложил гостя на диван и пожелал ему улучшения настроения к утру.
   Утром оказалось, что черноволосого молодого человека зовут Семен, и что он работает барменом в каком-то погребке. Они распрощались, потом снова столкнулись, и на третий раз все-таки встретились в одной постели.
   Для обоих это с самого начала стало чем-то большим, чем просто мимолетное увлечение. Почти год Алешка и Семен встречались, гуляли, проводили вместе ночи и выходные.
   - Ты самое лучшее в моей жизни, - шептал Семен на ухо Алешке, когда они ехали в метро: один на работу, другой учиться. В восемь часов утра можно было прижиматься друг к другу без боязни нарваться на косой взгляд.
   А Алешка млел от первой настоящей любви в своей жизни.
   Неприятности начались зимой, когда Алешка после занятий позвонил Семену и предупредил его, что задержится у друга, с которым у него общий проект в училище. Семен вытребовал адрес и заявил, что зайдет за Алешкой в девять.
   Семен пришел точно, но работа еще не была закончена.
   - Это со мной! - крикнул в коридор Алешка, услышав голос Семена сквозь дверь. - Стас, слушай, пусть он тут посидит немного, а?
   Устроившись на диване, Семен смотрел, как его любимый и какой-то незнакомый парень нарезают круги вокруг разложенного на обеденном столе плаката, весело перекликаясь, обмениваясь беззлобными подначками, из которых умудрялись выуживать какие-то совершенно неожиданные идеи. И в глазах Семена начал разгораться еще не ясный ему самому огонек.
   Алешка распрощался со Стасом только в половине одиннадцатого и был удивлен тем, как обычно мягкий Семен, едва дверь закрылась, почти грубо потащил его вниз по лестнице.
   - Сем? - осторожно спросил Алешка уже на первом этаже.
   Обернувшись, Семен резко притянул его к себе и с силой поцеловал, почти кусая.
   - Сем, ты чего? - обеспокоено спросил Алешка, заглядывая любимому в глаза.
   - А ты не боишься, что твой приятель сейчас выйдет зачем-нибудь и узнает о нас? - зло усмехнулся тот, жестко прижимая парня к стене подъезда. - О твоей нестандартной ориентации?
   - А он знает... Да что с тобой, в конце концов?!
   Без слов разозленный черноволосый молодой человек оттолкнул парня, вышел из подъезда и пошел к припаркованной неподалеку темно-красной "ладе".
   - Ты купил машину? - удивился Алешка.
   - Я хотел прокатиться с тобой сегодня по кольцу, - зло процедил Семен, садясь на водительское сиденье. - Но ты ведь был так занят с тем парнем!
   - А что-то мешает нам сделать это сейчас? - не понял Алешка.
   Глядя в его искреннее и такое любимое лицо, Семен устыдился своей вспышки. В самом деле, чего это он? Набросился чего-то... Под взглядом теплых карих глаз он открыл пассажирскую дверцу, Алешка устроился на переднем сидении, и уже после первого десятка километров по практически пустым ночным улицам Семен почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Не доехав до кольца, он остановил машину в тени у какого-то парка и потянулся за поцелуем...
   В тот раз все закончилось нормально, но с тех пор Семен часто сопровождал Алешку во время его встреч с друзьями, неизменно мрачнел - с каждым разом все больше. Ему понадобился месяц, чтобы понять самому, что он ревнует любимого ко всем его приятелям, с которыми его любовь так свободно и непринужденно общается. Нет, никаких явных поводов для этого не было, но... Семену постоянно мерещились двусмысленности, слишком вольные слова задевали...
   В конце весны придя к Семену домой, Алешка застал его в стельку пьяным. После этого между ними все было кончено...
  
   Максим сосредоточенно рассматривал носки своих ботинок.
   - Что же произошло? - спросил он, наконец прервав затянувшееся молчание.
   - Не знаю, - пожала плечами Марина. - Он не говорил. Но... Максим, прошу тебя, - ее взгляд стал умоляющим, - заставь Алешку забыть! Сделай все, что сможешь, пусть он расскажет об этом тебе. Он держит это внутри, никогда не говорит о Семене и том случае, значит, постоянно думает и мучается. Максим, заставь его излиться. Ты же понимаешь, он...
   - Понимаю, - кивнул Лунатик и пошел навстречу возвращающемуся к нему Шкалику.
  

* * *

   Бабушка завещала пусть маленькую, но все же свою квартиру единственному внуку, но когда состоялись ее похороны, Алешка был еще несовершеннолетним, и его родители сдали квартиру на три года. Три года истекли, временные жильцы с квартиры съехали, а Алешка еще несколько месяцев не вспоминал о ней. Мучаясь (особенно вечерами) из-за разрыва с Семеном, парень нашел себе работу на вечернюю смену и, вспомнив о завещанной ему бабой Любой жилплощади, переехал. Тогда же он подобрал на улице черного котенка, почему-то решив, что именно этого ему и не хватало.
   Зарплаты на содержание своей однокомнатки ему хватало с избытком, но родители все равно беспокоились за сына и регулярно всучивали ему деньги; осенью к этому добавилась стипендия. А Алешка жил, все равно почти ничего не тратя. Зачем? Как-то так сложилось, что все, что ему было необходимо, он и так имел или мог просто достать, не тратясь. В рестораны и на дискотеки ему ходить не хотелось, вот разве что в кино иногда, да и то только вместе с приятелями, когда появлялся свободный выходной.
   И вот сейчас Алешка имел вполне сносное материальное обеспечение, чтобы забросить работу и еще неопределенно долгое время быть с Максимом, не заботясь о деньгах!
   Надо ли пояснять, что этим утром Алешка увольнялся?
   Прежде чем открыть дверь, Алешка постучал подошвами о косяк, и только потом открыл ее и вошел. Заглянув в комнату, Шкалик сначала озадаченно приподнял брови, но уже в следующую секунду еле сдерживал улыбку.
   На полу лежали две подушки, и если одна из них, на которой клубочком свернулась Милка, явно перекочевала туда с кровати, то происхождение второй, на которой зеркальным кошачьим отражением возлежал темноволосый парень, было загадочно.
   Лунатик лежал в неестественной для человека позе так, словно у него наросли мышцы в несколько необычных местах, сделав кошачье положение удобным и непринужденным.
   - У меня теперь что, целых два кошкозавра? - сам у себя поинтересовался Алешка.
   Две темные головы повернулись к хозяину квартиры, с совершенно одинаковым выражением интереса на мордочках, и Шкалику даже показалось, что обе пары открывшихся глаз были желтыми. Синхронно изогнувшись, Максим и Милка встали и направились к Шкалику, но если Милка шествовала на всех четырех, то Максим все же предпочел вертикальное положение, что не помешало его движениям все равно быть вполне себе кошачьими. Прижавшись к Алешке, он обнял его и потерся щекой о его скулу. Где-то внизу Милка повторила это движение с Алешкиной штаниной.
   - С возвращением, - мурлыкнул Лунатик.
   Шкалик в ответ обвил его руками за талию и сладко поцеловал. Какое-то время парочка не двигалась, поглощенная своим занятием.
   - Шка-алик... - медово улыбнулся Лунатик. Потом вдруг резко посерьезнел: - Нам надо поговорить.
   Хорошее настроение медленно рассеивалось. Алешка кивнул. Оторвавшись от Максима, он сел на стул и приготовился слушать... Он ошибся.
   - Шкалик, Марина рассказала мне про Семена.
   Алешка одеревенел, глядя куда-то мимо этого света.
   - Я хочу, чтобы ты рассказал мне.
   Алешка вскинул на Максима голову и хотел уже выдать вертящуюся на языке резкость, но осекся, встретившись с его взглядом. И понял, что сейчас действительно все расскажет.
  
   ...Семен не был пьян. Уже - не был, и поэтому у него страшно болела голова. И живот. И все остальное.
   - Ч-чертов поганец, - проскрипел Семен.
   - Сем?..
   Обеспокоенное лицо Алешки почему-то вызвало дикое раздражение.
   - А, это ты, - почти выплюнул Семен. - Ну и где же ты был?
   - Пока ты напивался? - уточнил Алешка.
   - Люби-имый, - издевательски пропел черноволосый. - Спорим, ты был со Стасом этим своим?
   Алешка удивленно и опасливо отступил от внезапно ставшего немного страшным любимого.
   - Не со Стасом? - деланно изумившись, прошипел Семен. - Тогда с кем же? С Аленой этой своей? С Вадимом? Сколько у тебя друзе-ей...
   - Сем, ты пьян? - прошептал Алешка.
   - Не-ет, Лешенька, не-ет, пьян я был вчера-а, а сегодня я просто зол! Но знаешь... - Семен споткнулся о кухонную табуретку, с трудом выпрямился и вновь уставился горящим взглядом в расширенные карие глаза. - Знаешь, я на ночь нашел себе занятие повеселее, чем думать, где ты.
   Семен мечтательно закатил глаза.
   - Знаешь, эти мальчики по вызову...
   Алешка дернулся к двери, но Семен успел поймать его - в маленькой кухне это было не так уж и трудно.
   - Такой красивый... - проговорил Семен, поглаживая твердую скулу парня. - Такой яркий... Ты слишком хорош для меня. Они все липнут к тебе, а ты пользуешься этим. Знаешь, Лешенька, я решил, что это не плохая альтернатива...
   - Ты... - Алешка не смог выговорить это.
   - ...Изменил тебе? - расхохотался Семен. - О, да! С таким же как ты. Помнишь, как легко ты пошел со мной летом? И я, пожалуй, всегда буду снимать кого-нибудь, когда ты спишь со своими...
   Сильный удар опрокинул черноволосого мужчину на стол. Почти минуту еще Алешка стоял над ним, сжимая кулаки. Потом повернулся и вышел вон.
   ...Позже Семен подловил Алешку и пытался выпросить у него прощение.
   - Ты изменил мне, - с горечью проговорил Алешка.
   - А ты разве нет? - огрызнулся Семен. - Смог устоять перед таким искушением?
   Алешка не стал снова его бить...
  
   - Понимаешь... - торопливо, сбивчиво выговаривал Шкалик, уткнувшись лицом в рубашку Лунатика. - Понимаешь, дело даже не в том, что он по пьяни снял себе кого-то. Он не раскаивался. Он думал, что мстит мне, а ведь ничего не было... Он... сам не верил в то, что говорил... знал, что это не так... Так почему?!
   Шкалик не запомнил, когда именно Лунатик оказался у него на коленях, обнимая бедрами чуть ниже талии. Рубашка на плече уже промокла от слез.
   - Ты не сердишься? - глухо спросил Алешка.
   - За что? - удивился Лунатик.
   - За Семена, - прошелестело в ответ. - Я ведь... все еще не могу его забыть... даже сейчас.
   - Но ты же любишь его не так, как меня, - мягко возразил темноволосый парень. - А то, что и после такого некрасивого разрыва ты не озлился на него, что тебе все еще больно... Значит, я могу верить тебе, ты не обманешь меня.
   - Ты такой странный, Лунатик, - сказал Алешка, зачерпывая ладонью пригоршню звездных волос.
   - Шкалик... - утешающе шептал Лунатик ему на ухо, - милый, хороший, единственный, любимый...
   - Любимый... - как эхо, повторил Алешка.
   - Да, самый любимый. Я люблю тебя.
   Алешка заглянул в большие серые глаза и потянулся к красивым губам под ними, робко целуя их.
   - Тогда люби меня, Лунатик. Пожалуйста...
   - Всегда, милый, - с улыбкой ответил Максим и осторожно стянул с него футболку...
  

* * *

   Спустя примерно пару часов Лунатик лежал на постели, прижимаясь грудью к спине Шкалика, и прислушиваясь к его дыханию. Спит?
   - Мой Шкалик, - прошептал он. Голос затопила горечь: - Ну почему я не умею лечить души?!
   - А что же еще ты делаешь? - вдруг спросил Алешка. Он шевельнула, переворачиваясь лицом к Максиму. На его лице сияла спокойная улыбка. - Господи, Лунатик, ну что же еще ты делаешь со мной?
   - Шкалик...
   - Ты всегда все делаешь правильно.
   - Это только с тобой так получается, - засмеялся Лунатик. - У тебя, наверное, научился.
   - Давно хотел спросить, - вспомнил Алешка. - Ты ведь тогда, в деревне, не предполагал, что произойдет именно это. Почему же мы стали там... ну, без одежды?
   - А ты еще не понял? - удивился Лунатик. - Это же сделал ты!
   - Но ведь это же тебе принадлежит пространство чуда, - возразил Шкалик, - это ты у нас творишь чудеса.
   - Чудеса заразны, Шкалик! - засмеялся темноволосый чудотворец. - Разве ты не знал? Сам ты чудо... Самое большое чудо в моей жизни...
  

* * *

   Алешка проснулся первым, и еще несколько минут смотрел на спящего Максима. Этой ночью между ними было несколько большее расстояние, чем обычно, и винить в этом следовало Милку, нахально влезшую между ними и устроившую усатую (щекотно!) голову на их руках. Парни тогда переглянулись, но кошка так громко и довольно урчала, что они не решились ее прогнать.
   Алешка осторожно, стараясь не разбудить Лунатика, выполз из постели и посмотрел в окно. И понял, что что-то в мире изменилось.
   Все вещи в квартире стояли на своих местах, но выглядели слегка... сдвинутыми, что ли. Не такими, как еще вчера вечером. И приглушенный угрозой близкого дождя свет давал квартире новое, прежде не существовавшее измерение. Шкалик осмотрелся, и необычайно ясно увидел трещинки в полировке шкафа, и как впервые - очень уютно, по-домашнему полинялые узоры на обоях, и... Шкалик принюхался... Да, в этой квартире появился новый запах. Почти неуловимо пахло Лунатиком.
   Улыбнувшись, Алешка последний раз взглянул на него и выскользнул на кухню, едва не прищемив дверью устремившуюся туда же Милку.
   Кормушку Милка проигнорировала, лишь немного попила и уселась на табурет умываться.
   - Черная, - сказал Алешка, наклоняясь к ней и заглядывая в мордочку.
   Кошка прервала умывание, серьезно посмотрела на него своими желтыми глазами и стала столь же старательно, как прежде собственную шерсть, вылизывать его нос. От щекотки Алешка сморщился.
   - Так-так, - раздалось у него за спиной. - Изменяем с утра пораньше?
   Шкалик выпрямился и обернулся, зачем-то подхватив кошку на руки.
   Лицо Лунатика выражало крайнее осуждение, но глаза смеялись. Он подошел вплотную к Шкалику и безапелляционно заявил:
   - Я тоже хочу, - и лизнул его в нос. Потом в щеку. Потом провел языком по верхней губе Шкалика и между ними, проникая внутрь - нежно, почти осторожно, добиваясь ответа.
   Они бы целовались еще долго, но тут откуда-то снизу послышался яростный мяв, и каждый из них почувствовал на себе острые коготки не пожелавшей быть раздавленной между их телами кошки.
   Милка вырвалась от ненормальных людей и удалилась, возмущенно задрав черный хвост.
  

* * *

   На этот раз Максим все-таки сел в парке на заваленную вещами скамейку. Он смеялся вместе со Шкаликом и отвечал на приветствия его друзей, которые в конце концов стали зачем-то тащить Алешку дальше по аллее.
   - Лунатик... - Алешка заглянул в серые глаза. - Я могу остаться...
   Лунатик весело улыбнулся.
   - Не волнуйся, Шкалик.
   - Ты... не будешь... тебе не будет..?
   Тогда Лунатик встал со скамейки, подошел и зарылся носом в светлые русые пряди на виске.
   - Я любуюсь тобой, милый, - нежно прошептал он ему на ухо, сжав в ладони опущенную руку Алешки.
   И никто этого не заметил.
   Алешка ушел, пообещав скоро вернуться.
  

* * *

   - Здравствуйте.
   Лунатик обернулся.
   Перед ним стоял человек лет двадцати двух - двадцати трех. Ростом примерно с Лунатика, в легкой светлой рубашке и таких же аккуратных брюках со стрелками. У него были коротко остриженные черные волосы, а из кармана рубашки выглядывали темные очки. Довольно правильные, ну может чуть резковатые черты лица.
   - Здравствуйте, - откликнулся Лунатик. - Мы знакомы?
   - Я Семен, - представился черноволосый, так, словно предполагал, что это все объясняет. Он был прав.
   - Максим.
   - Поговорим? - Семен махнул рукой в противоположном от толпы направлении.
   Максим согласно кивнул.
   Остановившись под прикрытием небольшой группы деревьев, Семен развернулся и вновь оценивающе оглядел Максима с головы до ног.
   - Ты новый друг Лешки, - утвердительно произнес он, отбросив "Вы".
   - Да.
   Семен снова замолчал. Как-то устало привалился к стволу у себя за спиной.
   - Понятно... Что ж, буду надеяться, что ты окажешься крепче меня.
   Они помолчали еще минуту.
   - Я просто хотел посмотреть на того, кто меня заменил, - наконец вновь заговорил Семен. И пристально всмотрелся в большие серые глаза. - Ты думаешь, что сможешь сделать Лешку счастливым?
   - Я никогда не причиню ему боли, - ответил Лунатик.
   Видимо, Семен сам не знал, чего он хотел от этого парня, которому глубоко завидовал. Поэтому он отвернулся и пошел прочь.
   - Постой!
   Семен остановился.
   - Почему ты поступил так с Алешкой?
   Семен обернулся.
   - Он тебе рассказал о... - начал он и запнулся.
   - Да, - кивнул Максим. - И он еще сказал, что ты сам не верил своим словам.
   - Он был прав... - выдохнул Семен и нервно встрепал волосы на лбу. - Он прав! Всегда. Я сказал то, чего бы хотел. Лешка... Он необыкновенный. Он красив, он многое понимает без слов, он... Часто я просыпался и не мог поверить, что он почему-то со мной. Слишком хорош для меня. И меня это мучило. Его хватало и на меня, и на этих его приятелей... Вот ты, - Семен резко махнул сжатой в кулак рукой в сторону шума, - ты не боишься, что он сейчас с ними, не с тобой? Не ревнуешь?
   - Нет, - отрицательно качнул головой Максим.
   - А я ревную, - опустив руки, изможденно прошептал Семен. - Даже сейчас, когда он уже не мой - ревную. Я хотел тогда, чтобы мои слова были правдой, чтобы мой Лешка хоть раз бы мне изменил, тогда бы я знал, что у него тоже есть грех, тогда он был бы ближе... ближе ко мне, не таким... не слишком хорош для меня, в самый раз. Мне было бы проще любить его.
   - Ты любишь его, - кивнул Максим. - Все еще любишь.
   - Да...
   Семен поднял глаза на парня, который был теперь с его любимым.
   - Лешка... Он такой яркий. Его хватает на всех, а я хотел, чтобы его хватало лишь на меня. Идиот, какой же я был идиот! Лешек мог бы быть сейчас со мной. Но ты, - он сжал ладонь на плече Максима, - сможешь сделать его счастливым, теперь я это знаю. Раз ты еще с ним. Ты тоже яркий... - Семен коснулся кончиками твердых пальцев подбородка Лунатика, сосредоточенно следя за ними. - Странно, вы такие разные, но ты почему-то такой же яркий, как Лешка. Не знаю, чем. Не совершай моей ошибки.
   На этот раз Семен ушел совсем.
  

* * *

   Лунатик смотрел на Шкалика с того места, где распрощался с Семеном. Он не ревновал. Не ревновал к этому черноволосому красивому молодому человеку, с которым Шкалик когда-то был, ни к тем ребятам на аллее. Он знал: где бы и с кем бы Шкалик ни был, он помнит о своем Лунатике. Он все равно вернется, чтобы гореть только для него.
   "Мой, - с восторгом подумал Лунатик, наблюдая за тем, как веселится с друзьями его любимый, - действительно - мой!"
   И тут мир вокруг него поплыл.
   *Пора~пора возвращаться~ться...*
   - Нет! Я хочу остаться с ним!
   *Слишком много~много эмоций~й...*
   И Максима не стало на Земле.
  
  

Завершение

   Три дня. Три дня прошло с тех пор, как Максим снова исчез, и Алешка откуда-то знал, что на этот раз он сам не вернется.
   Первые сутки, когда Алешка этого еще не понял, он мотался по городу и за его пределами - везде, где мог надеяться встретить Максима. Когда пошли вторые сутки, он слетел с катушек, провалился в отчаяние и сам плохо понимал, что творил в это время. Если где-то мелькал силуэт, да пусть даже отражение в стекле, он резко оборачивался, принимая его за свою пропажу, блеск рамки в тени на кровати в первую секунду казался сиянием серых глаз. Мутным криком со дна всплывали слезы, удары кулаками по стенам, ругань с соседями, пока на третье утро он не свалился без сил и не уснул.
   Проснулся Алешка ближе к вечеру. Словно избыв всю отпущенную истерику и панику во сне, он был холодно спокоен и твердо понимал, что случилось. Максим пропал - что ж, значит, надо его искать, и начать с того места, где они виделись в последний раз.
   Вернувшись в парк, Алешка огляделся и соступил с гравийной дорожки сквозь кусты в скопление старых дубов и как-то понял: здесь.
   Парень сел на траву и вцепился в нее пальцами. Он внимательно осмотрелся, но не увидел ничего необычного. Тогда он закрыл глаза, и Максимка встал перед ним, как живой. Он стоял спиной к Алешке, оборачиваясь к нему, и придерживал руками лезущие в лицо темно-синие волосы с серебряным звездным блеском. Ступни были присыпаны светлым прибрежным песком, солнечные блики лежали на плече, на боку и изящном изгибе... гм-м, бедра. Полностью обнаженная тонкокостная фигурка излучала радостную энергию. Максим засмеялся, протягивая к любимому руки:
   "Шкалик, ну что ты смотришь? Пошли купаться, я жду тебя".
   И тут смеющиеся глаза видения, так похожие на две Луны, посерьезнели.
   "Я жду тебя, Шкалик, - как собственное эхо, повторил Максим. - Я жду тебя, только тебя, всегда только тебя. Шкалик... любимый... иди ко мне".
   Присутствие было таким сильным. Сквозь него пытались пробиться какие-то ощущения: пустота ("один..."), холод ("без тебя..."), боль от затекшего тела, почему-то раз сильно качнуло, и то, что Лунатик всегда создавал вокруг себя, это пространство чуда.
   - Шкалик!
   Алешка не сразу сообразил, что вцепившиеся в его плечи пальцы не могут принадлежать его фантазии. Но голос, этот голос... Сердце Алешки остановилось, пока он открывал глаза. И стремительно забилось, когда он понял, что это больше не видение.
   - Лунатик...
   - Шкалик!!!
   Не замечая или не обращая внимания на влажные дорожки на своих щеках, Максим рухнул на Алешку, поспешно целуя его губы, глаза, все лицо, плечи, руки... Вскрикнув, Лунатик прижался к Алешке, борясь с дрожью.
   А Алешка, почему-то страшно измотанный, только ласково улыбался, утопив одну ладонь в ночных волосах, а другой обвивая тоненькую талию любимого.
   - Но... как? - все-таки спросил Лунатик, не отрываясь от парня.
   - Ты ждал меня, - выдохнул Алешка. - Разве я мог не прийти, если ТЫ меня ждал?..
  

КОНЕЦ

  
   P.S. - Шкалик, а когда мы вернемся за Милкой?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"