Hottab4 : другие произведения.

Furin Kazan - Знамя самурая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ямамото Кансуке - самурай, мечтающий о мире и единении своей страны, становится стратегом Такеда, правителя земли Каи. При его помощи Такеда завоёвывает соседнюю с Каи провинцию Синано, устраняя правителя земли Сува, дочь которого, принцессу Ю, делает своей наложницей. Следуя замыслу Кансуке, Ю родила Сингену сына. 4 глава 13.05.15

Глава 1

Смерть Аоки Дайзена

  
   Никто не знал о происхождение или ранних годах Аоки Дайзена. Тридцати летний ронин был загадочным. Было доподлинно известно, что он был вассалом клана Ходзе в Сагами, позже за скандальную выходку потерял свое положение. Известно было так же, что он был отличным фехтовальщиком, но никому не было известно его школы фехтований. Его движений были невероятно быстрыми и его умение были очевидны. Во времени битвы, казалось, он жаждал крови, и всегда убивал оппонента одним ударом.
  
   Прошел год с последнего раза, как он посещал город крепость, который принадлежал дайме Имагава Есимото в Сунпу. Многие вассалы Имагавы избегали его, встретив где-либо, тем паче на улице. Казалось, рядом с ним было что-то злое и неприятное. У него был бледный цвет лица, и неприятный белый шрам между глаз. Его губы были тонкими, и он слегка поднимал левое предплечье при ходьбе. Не смотря на это, он выглядел вполне сносно. Но, исходивши от него холод, и его безжалостный вид все портили.
   Той же весной, когда он возвратился в Сунпу, началось провидение турнира внутри крепости. Даже ронинам дозволялась участие. Никто не мог состязаться с Дайзеном в искусстве меча. Многие опытные и умелые самураи падали под его ударами. В каждом случае, бокуто1 Дайзена ударял прямо по груди противника, и они падали на спину. Одного вырвало кровью, да и остальные выглядели неважно. В тот день, имя Аоки Дайзена было у всех на устах. Не смотря на это, представители от семьи Имагава не приходили. Он был талантливым фехтовальщиком, но из-за его вида, люди его избегали.
   К вечеру турнира, Дайзен покинул резиденцию самураев в Огато, где он остановился.
   У ворот, прислуга сказал ему что-то, но он, как обычно не проронил ни слово. То ли прислуга упомянул, что-то о хозяине резиденций, то ли Дайзен не так расслышал. Он шел не спеша, угрюмо, спиной к воротам. Если судить о том, что Дайзен шел спиной к воротам, то можно заключить, что он все прекрасно расслышал и пытается избежать встречи с хозяином дома.
   Час спустя, Дайзен шел вдоль реки Абе.
   В конце концов, он углубился вниз, где река изгибалась.
   Прошел через задние ворота нескольких крестьянских домов и зашел в деревенский храм, который находился на краю бамбукого леса.
   На пороге у ворот, Дайзен крикнул низким голосом "Ты здесь?" Когда он не услышал ответа, он открыл деревянные ворота, и зашел через узкие задворки. На дворе были посажаны некоторые деревья, и ступенями были размещены в случайном порядке на земле.
   "Ты здесь?" Прошептал он снова. Почувствовав чью-то присутствие, он сел на веранде.
   "Кто это?" - ответил, хриплый голос.
   "Аоки Дайзен" ответил он высокомерно. Тишина заполнила комнату.
   "Это Аоки Дайзен". Повторил Дайзен. Его глаза пристально следили за деревом, который блестел на холодном солнце.
   Затем, небольшой шум донесся позади него, как будто что-то упало на землю. Он поднял это и стал рассматривать. На монете было клеймо, похожая на соломенную циновку, что была отличительной чертой дерево кири2 и характера провинция Суруги.
   "Один червонец!" Дайзен фыркнул презрительно. "Жулик!" Сказал он ненавистным голосом, "Удивительно, что ты еще хвастаешься обучений пути Бусидо! Путешествуя по провинциям, познавая их ней обычаи, изучая крепости, и приобретая знания о местности! Ха!" Затем Дайзен начал смеяться низким голосом. Это был неприятный смех, показывавший, его задетую эго. Обычно его знали как человека тихого; однако, именно он здесь нарушал тишину. "Ты уродливый ублюдок! Как смеешь ты, говорит об искусстве войны! Секретные учение о штурме крепости и захватывание лагери противника! Ведомо ли тебе это? Ха! Кроме того, ты говорил, что обучен фехтованию в школе Геру! Я бы не прочь узнать, что она из себя представляет. Я, Аоки Дайзен, готов вызову в любое время!"
   Человек находящийся внутри, был безмолвен. Затем Дайзен яростно крикнул. "Дай мне еще один кусочек золота! Хотя ты такой же ронин как и я, ты еще и мошенник каких поискать; поэтому тебе это ничего не стоит. Дай мне еще монетку!"
   Золотая монета упала на веранду, издав едва слышимый звук.
   "Я подожду еще десять дней, прежде чем выясню кто ты на самом деле."
   Потом, остановившись, он снова крикнул. "Я занят. Я должен встретиться с важным вассалом Такеды, и обговорить о моем найме. Я сыт по горло замком Сунпу."
   С этим, он побрел прочь.
   "Подожди!" Хриплый голос донесся сквозь дверь.
   "Что?"
   "Ты сказал вассал Такеды. Кто это?"
   "Ах, тебе любопытно. Итагаки кто-то-там-еще, один из главных вассалов клана Такеды. Я не знаю остальную часть его имени."
   После некоторых сомнений, хриплый голос спросил. "Так ли легко наняться на службу?"
   "Откуда я знаю? Я должен попробовать".
   После того, как Дайзен сделал пару шагов, дверь открылась. Человек, что вышел, хромал на одну ногу и был очень маленьким. Его лицо и тело жутко выглядело.
   "Чего ты хочешь?" Задав это, Дайзен обернулся.
   "Следуй за мыслью. Слушай! Ты сказал Итагаки. Возможно, это Итагаки Нобуката. Издревле семья Итагаки занимает особое положение в клане Такеды. Сегодня, Амари Тораясу и Итагаки Нобуката считаются ключевыми вассалами Такеды. Он не будит слушать прощение простого ронина. Есть только один способ. Послушай. Ты должен напасть на Итагаки Нобуката."
   "Напасть? Зачем?"
   "Это ведь очевидно. Ты нападешь на него, а я защищу его от опасности".
   Дайзен ничего не понимал. Маленький человек закончил.
   "Затем между Итагаки и мной установиться доверие. Человек чувствует обязанность по отношению к другому, если он спас его жизнь. Я так же хочу служить его хозяину, Такеде. Когда я займу должность, то непременно порекомендую тебя."
   "Хитростью?" Дайзен словно выплюнул и начал злобно смотреть на Канске.
   "Другого пути нет."
   "Ты уродливый ублюдок!"
   "Если тебе не нравиться моя идея, уходи".
   Дайзен постоял минуту в раздумьях, затем направился обратно к веранде и сказал, "Ты таки показал свою настоящее лицо, одноглазый мошенник!"
   Мужчина, сидевши на веранде имел блуждающий взгляд, и трудно было сказать куда он смотрит. Когда Дайзен вернулся на веранду, мужчина опустил правую руку вниз и поднял бедро. У него отсутствовал средний палец. Он плавно поднял ноги, он был очень маленьким. Он даже не доставал пяти футов.
   Низкорослый мужчина вернулся к себе в комнату.
   Дайзен презрительно рассмеялся, но человек зашедши в комнату, не обратил внимания на насмешки. Изнутри темного комнаты, лицо мужчины было направлено на красную хризантему. Он оставался таким, полностью игнорируя Дайзена.
   "Довольно сложно нападать, не ранив. Я, Аоки Дайзен, прежде не делал такого".
   Но человек из комнаты ничего не сказал.
   "Скажи же что-нибудь, Ямамото Канске!" Крикнул Дайзен с порывом эмоций. Его лицо внезапно сморщилось от гнева.
   Изнутри комнаты, наконец, донесся хриплый голос,
   "Ты можешь, ранит его, но он не должен умереть. Это будет бессмысленно".
   Дайзен недолюбливал Канске. Он встретил Канске пол года назад, но с тех пор, он возненавидел его.
   Всякий раз, услышав голос Канске, он не мог не желать оскорбить и унизить его. Он пришел, что бы просить денег, но сильное побуждение двигало им, а именно изматывание Канске.
  
  
   Ронин под именем Канске, был хорошо известен в трех территориях клана Имагава, в землях Суруги, Тотоми, и Микава. Он был самураем без хозяина из Ушикабо, что находиться в провинций Микава, принадлежащим клану Имагава. Прошло девять лет с тех пор, как он пришел в земли Суруги. За эти девять лет, он просил клан Имагавы принять его. По неизвестным причинам, ему ни разу не было предложено какое либо положение. В течение этих девяти лет, он был под защитой и обеспечений главного вассала Имагавы, Иохаре Тадатане. Ходили слухи, что причиной обеспечение Иохарием Канске рисом и солью, было то, что они были родственниками.
   Так же ходили слухи, что Канске был мастером школы фехтование Геру и ни один вассал Имагавы не мог одолеть его в честном поединке. Однако, никто ни разу не видел его использующим меч, не слышали каких либо историй об его отваге в сражениях; не было историй о том, что бы он кого то убил, или поранил. Его ужасное лицо играло важную роль во всех рассказах.
   Его рост не достигал пяти футов, у него было смуглое лицо, он хромал и был слеп на один глаз; у него так же не было среднего пальца на правом руке. Ему было около пятидесяти лет.
   Всякий раз, когда он покидал свой дом и прогуливался по городу крепости, что бывало не часто, дети оглядывались поглазеть на него, но взрослые его игнорировали. На его внешность было не возможно смотреть без вздрагивания. Хотя дети оглядывались поглазеть на него, все же из-за страха они никогда не решались идти за ним.
   Так же поговаривали, в возрасте двадцати одного он изведал все земли Японии, изучил стратегию и узнал все виды старых и новых военных вооружений, и методах штурма крепости и боевых построений.
   Несмотря на все его знаний его не нанимали все эти девять лет, и это лишь способствовала возрастанию его славы. Многие питали уверенность, что некая влиятельная особо находившийся в стане Имагавы, завидовал опыту и знанием Канске, и пресекал всем его усилием. Послуху, этим влиятельным вельможей был никто иной, как сам Иохара Тадатане. Люди редко навещали Канске, даже вассалы Имагавы. Тишина царило в его доме.
   Только Дайзен не верил всем этим слухам вокруг Канске. Уродливый мошенник! Вот как о нем думал Дайзен.
   Не анализ или знание питало эти мысли о Канске, но лишь его интуиция. Он даже не мог вообразить себе, Канске держащего за меч. Даже если допустить это, Канске не казался ему лихим и храбрым самураем, а скорее жалким.
  
  
   Прошло, около шести месяцев как Дайзен встретил Канске, но с момента встречи, он не доверял ему. Он думал, что мастер меча не может быть таким как он. Он хотел вызвать его на поединок, дабы раскрыть его обман. Много раз он пытался, что бы Канске ухватился за меч, но Канске не отвечал на искушение; каждый раз Канске тактично отклонялся от вызова.
   Дайзен изредка навещал дом Ямамото Канске, лишь затем что бы оскорбить его. Канске всегда хранил молчание. Дайзен начал накапливать чувство презрений и ненависти к Канске. Это было единственным развлечением в повседневной жизни безработного Дайзена. У него не было знаний об искусстве войны, ни о стратегии, поэтому он не мог судить о Канске; но, по его мнению, его способности ничем не отличались от его владением мечем. Наверно, все это было ложью. Как он мог говорить о штурме замков и боевом построений, не имея собственных вассалов?
   Сомнение вызывало то, что он побывал во всех землях. Как то раз, Дайзен спросил его о географий области Одавара, где родился Дайзен, но Канске не ответил. Он предположил, что Канске ничего не знает.
   Сегодня, Дайзен был рад тому, что Канске показал сущность обманщика. Он шел быстрее обычного вдоль реки Абе. Даже если идея Канске о нападение на Итагаки была ложью, по крайней мере, это возбуждало Дайзена. "Ты уродливый ублюдок, даже если ты обманул весь мир, тебе не удастся, обманут меня!" думал он.
  
   Дайзен шел по берегу реки Абе, откуда коричнево желтым виднелись поля. Не один рис не будет обработан в этом году! Эта мысль омрачило его. Сбор риса было серьезным делом. Многие крестьяне бросали свои поля и становились бродягами. Следовательно, почти не было людей для обрабатывания риса. Вдобавок ко всему, в этом году сезон дождей продлился десять дней. К востоку от Киото, люди страдали от наводнений. Даже в землях Имагавы, бесчисленные дома были смыты рекой Абе. Река смыла не только поля, но и коровы и лошади были смыты. В прошлом году, в течении девятого года Тенбун, в весной и осенью, страна пережила удар страшного тайфуна. Бедствий часто случались.
  
   Должен ли я служить в провинций Кай? Насколько там будит хорошо? Я не горю желание работать вместе с Канске, но даже работать с таким ублюдочным обманщикам лучше, нежели быть одному в незнакомых землях.
   "Но я не переношу его! Я ненавижу его!" Дайзен внезапно остановился.
   Он терпеть не мог саму мысль о работе с Канске. Другие недолюбливают его, но Канске хуже их, думал он. Будучи ребенком, он размазывал камнем гусеницу, и теперь чувствовал, что ярость не исчезнет, пока не совершит такое с бесчестным, уродливым ронином.
  
   Было начало Августа. Было безветренно, но ночной воздух был холоден. Осень стремительно наступало.
   Недалеко от дворца Имагавы, самурайские резиденций были разбросаны по всем местом, окружив дворец словно защищая. За областью резиденций, дорога шла вниз по склону к городу замку. Обычно, днем эта дорога была переполнена людьми, но после заката, никто не путешествовал по нему. Магазины закрывали двери на крепко, как наступала ночь.
   Дайзен стоял вблизи большого дерево еноки3 больше часа. Он ждал главного вассала Такеды, Итагаки Нобукату. Итагаки навещал бывшего дайме Клана Такеды, Нобутару, который был выслан собственным сыном Харунобу4 и нашел защиту у Имагавы последние пять лет. Итагаки должен был вернуться в резиденцию Шинономе Ханджиру, сопровождаемый Нобутарой из Такеды. Дайзен должен был напасть на них на дороге в резиденцию Шинономе.
   Сегодня он не видел Канске, но это определенно то место, где они усвоились встретить их, на склоне под деревом еноки. Как только он увидит Итагаки, он должен спрятаться за дерево и сделать покушение. Если с ним будут вассалы, то надо будит убить их. Затем должен появиться Канске.
   После махания мечем и обмена ударов, Дайзен скроется в ближайшем лесу.
   Дайзен озирался в темноте. Он знал, что где-то неподалеку кривой глаз Канске, наблюдает.
   Дайзен не мог хранить тишину долгое время.
   "Эй ты, уродливый ублюдок! Канске!" Он прошептал громко и прислушался. Ответа не было. Он щелкнул языком в раздражений и присел на землю.
   Прошел час. Темнота вокруг него делало его агрессивным.
   "Я хочу, что бы эти воры или дикие собаки побыстрее появились, и я убью их!" С раздражением подумал он.
   Затем, он услышал шаги со стороны склона. Когда шаги становились четче, он понял, что их было несколько. По мере приближений, появилась три человека.
   "Саеки Мондо!" Дайзен позвал одного из группы, которая проходила перед ним. Конечно, названная имя не одному из них не принадлежало. Это было всего лишь выдумкой.
   Шаги внезапно прекратились.
   "Здесь нету никого, кого могли бы звать Саеки", ответил один из них.
   "Не стоит меня обманывать! Я проделал этот путь, что бы отнять твою жизнь!" С раздражением крикнул Дайзен.
   "Зачем же нам врать!" Ответил мужчина, но Дайзен внезапно выхватил меч. Почувствовав движение, трое быстро прыгнули назад.
   "Подожди! Мы понимаем твою ошибку. Я вассал Клана Такеды; Итагаки мое имя".
   Голос был полон достоинства. Это точно Итагаки, подумал Дайзен.
   "Мне все равно как тебя зовут, твою жизнь так или иначе я заберу", крикнул Дайзен.
   "Разбойник!" Тотчас Итагаки выхватил свой меч. Моментально две белые лезвие меча проскользнули перед Дайзеном. Далеко позади двух мечей, он снова услышал возвышенный голос.
   "Осторожно! Просто, прогоните его прочь!"
   Когда Дайзен понял, что не один из этих двоих не Итагаки, он прыгнул вперед и полоснул за плечо одного самурая.
   Самурай закричал. Дайзен отпрыгнул, но сразу же прыгнул вперед и полоснул за ногу другого самурая. Снова, донесся визг боли.
   В следующий момент, сам Итагаки ударил в тишине. Поскольку они скрещивали мечи несколько раз, Дайзен мог слышать тяжелые дыхание противника.
   "Ты заблуждаешься. Я вассал Такеды, Итагаки Нобуката." Оппонент повторил снова. Дайзен хранил молчание. "Ты вор?"
   Дайзен думал над тем, что же ему делать с оппонентом, так как его нельзя убивать, дистанция между ними сокращалась. После, Итагаки шагнул вперед. Он определенно отличялся с мечом. Совершенно странно, что он был на много лучше двух предыдущих мечников. Дайзен продвинулся ближе к Итагаки, схватил за правую руку, и толкнул в сторону дороги.
   "Кто здесь?"
   Внезапно, со стороны свет фонаря осветил лицо Дайзена. Впервые Дайзен осознал, что толкнул оппонента на против глиняной стены. В то время, когда Дайзен впервые услышал голос вассала, он подумал, что тот стар, но он был моложе, чем ожидалось. Он был средне возрастным самураем.
   "Я был атакован этим ворам, и у меня возникли кое какие трудности".
   Быстро ответил Итагаки.
   "Я помогу вам!"
   Конечно, это был голос Канске. Дайзен отпустил руку Итагаки, и быстро отпрыгнул назад. Теперь действуем по плану, подумал он.
   Теперь удары сыпались как от него, так и на него. Внезапно он отступил назад с легким звуком "Ах" и попятился назад оперявшись на камень.
   Вторая и третья атака последовали безжалостно. Теперь не было место обману; Дайзен внутренне почувствовал жажду крови оппонента. Это не часть плана! Дайзен заставил себя встать, упав вниз по склону. Он, должно быть ранен меж глаз; так как чувствовал кровь.
   Но не было времени вытирать их.
   "Канске!" Дайзен крикнул и побежал в кусты.
   По плану, погоня Канске должна была прекратиться здесь.
   Когда он оглянулся, меч противника была готова возле него. И этот меч беспрестанно следовал за ним.
   "Ты рехнулся?!" Дайзен крикнул.
   "Нет, я в своем уме" закончил низкий голос. "Я убью тебя".
   "Попробуй!" Дайзен крикнул, понимаю что ситуация изменилась.
   Его противник решился убить его! Я должен убить его!
   Его ненависть к калеке ронину увеличилась в десять раз.
   Но впервые за жизнь, Дайзен испытал приближение страха. Меч противника оставался удивительно в низком положений. Меч маленького человека соприкасалась с землей. Когда взгляд остановился на нем, Дайзен не смог пошевелить ни вперед, ни назад. Дистанция между двумя понемногу сокращалась. Дайзен чувствовал себя, приколоченным в землю. Меч противника мелькнул в тусклом свете. В тотчас, его плечо было разрезанным, затем левая запястье и его нога. Дайзен был весь покрыт кровью "Подожди! Прошу, подожди!" Дайзен кричал в отчаяний. Но он как будто говорил со стеной. Не смотря на его крики, меч врага продолжал атаковать.
   Дайзен чувствовал, как будто маленькое тело Канске росло, а его собственное могучее тело сокращалась и становилась уродливым. Глаза Дайзена стали бесполезными, и ноги были изувечены.
   "Ах!" Было последним звуком который он произнес, будучи разрезанным от плеча до бедра.
  
  
   1 деревянный меч, для тренировок
   2 дерево императрица
   3 крапивное дерево
   4 Такеда Харунобу или Такеда Сингэн имел другие взгляды по сравнению с отцом, Такеды Нобутарой. Когда Нобутара был приверженцам строгих феодальных традиций и эксплуатировал крестьян, облагая тяжелыми налогами, Сингэн был добр к простым людям, защищая слабых и беззащитных.
   Сингэну удалось в возрасте двадцати одного года без пролитой крови выслать отца в земли Имагавы, с помощью поддержки самурайских вассалов.
  
  
  
  
  
  
  

Глава 2

Ямамото Канске вступает в Клан Такеды.

   Это было в середине Февраля в двадцатого года Тенбун, когда посланник от семьи Такеды из Кай, пришел к Ямамоте Канске в Сунпу па запросе о службе. Полтора года прошло с того момента, когда Ямамото Канске убил неизвестного ронина Аоки Дайзена и помог вассалу Такеды, Итагаки Нобуката. Согласно посланнику, семья Такеды принимало его на службу, и даровала жалованье в сто кан5.
   Канске отправил обратно посланника, ответив, что ему нужно два дня для принятия решений.
   В тот день, вопреки установленному порядку, Канске ушел из дома.
   Цветки сакуры начали цвести вдоль реки Абэ.
   "Захват замков, захват замков", Канске повторял одни и те же слова в уме, довольно долгое время. Жалованье в сто кан! Это было не очень важно того факта, что его приняли.
   Дело было в том, что будет ли ему позволена участвовать в стратегиях, и сможет ли он показать свои таланты в захватов замков и вражеских территорий. Перед тем как принять решение, он должен узнать условие.
   "Захват замков, захват замков."
   Канске прошел по аллее из сакуры, даже не взглянув на них. Две женщины, вероятно жены самураев, в сопровождении двоих детей, шли в противоположном стороне улицы. Когда они увидели Канске, они избегали его не скрываемым страхом.
   "Захват замков, захват замков."
   Не взглянув на женщин, он продолжил идти, поднимая глаза и ни на что не вглядываясь. Каждый раз, когда он шагал правой ногой, его тело с трудом наклонялась в ту сторону.
   Дорожка вступало в центральную дорогу. Резиденция его покровителя, главного вассала Имагавы, было расположено у входа в квартал самураев. Из-за того, что резиденцию окружало деревья кеиака6, люди называли его резиденцию Дворец Кеиаки.
   Канске зашел через основные ворота Дворца Кеиаки.
   Без объявления о своем прибытье, он вступил на фимудаи.
   В коридоре, он встретил служанку своего покровителя.
   "Иохара-сан дома?"
   "Да, пожалуйста, подождите минутку, пока я позову его".
   Игнорируя ее слова, Канске продолжил идти. Горничная хотела выйти вперед него и сказать хозяину о прибытье Канске, но она не решалась. У него была сильная аура в маленьком теле и образе, что принижало любого, кто находился перед ним. Никто не осмеливался выходить вперед него.
   "Вы здесь, Иохара-сан?" Канске крикнул во внутреннюю часть комнаты.
   "Кто это?" пришел ответ.
   "Это Ямамото Канске, Я пришел встретиться с вами".
   Ответа не последовала. Канске мог почти почувствовать, как меняется выражение Иохары в отвращении, при звуке его голоса.
   "Прошу прощение", открыв задвижные двери, Канске шагнул в комнату. Он был, по крайней мере, достаточно вежлив, чтобы сидеть на краю комнаты и слегка поклонится.
   "Я пришел сегодня, что бы договориться".
   "В чем?" Иохара спросил нетерпеливо.
   Иохара сидел на стуле, как если бы он был занять чтением. Он не спеша, повернул седую голову в сторону Канске.
   "Посланник от семьи Такеды пришел, с просьбой о моей службе".
   Воздух обхватило тишиной, когда взгляд Иохары бегал по комнате.
   Затем он спросил, "Ну, ты собираешься служить им?"
   "Я не могу вечно быть роннином."
   "Сколько было предложено жалованье?"
   "Сто кан."
   После короткой тишины.
   "В таком случае, мы тоже предлогам тебе сто кан." Ответил Иохара.
   "Ведь мы не приносили тебе неудобства до сей поры, не так ли?"
   "Я устал быть слугой; Я хочу захватывать замки".
   "Ты действительно думаешь, что сможешь брать крепости, знаниями, что получил из книг?"
   "Да, могу". Прорычал Канске. Иохара заткнул свой рот и стал обдумывать.
   "Так, ты собираешься служить им. Я должен доложить своему господину".
   "Не имеет никакой значений, поговоришь ли ты со своим господином или нет. Это очевидно, что вы не хотите, что бы я ушел; но в то же время, вы боитесь принять меня в свой клан".
   "Следи за своим языком!" Сказал Иохара коротко.
   Канске сказал, "Разве не правда, что вы боитесь меня? Так боитесь, что не принимаете меня на службу?" Затем он поменял свой тон, "Однако, вы заботились о моей еде и одежде эти девять лет. У меня есть представление о долге и обязательстве. Так что, я продам Такеде только мое тело, а свое сердце оставлю здесь, в территориях Сунпу."
   Пока Канске говорил, смешок вырвался из его рта.
   Иохара резко повернулся в сторону Канске. Его глаза, обычно смотревшие с равнодушием, были холодны.
   "Что ты подразумеваешь под этим?"
   Иохара пристально наблюдал за Канске, что бы разглядеть его намерений.
   "Я приму оба жалованья как от Такеды, так и от Имагавы."
   Потрясенный, Иохара хранил молчание.
   "Я не покидал этих земель, как только узрел будущее Имагавы."
   Иохара ничего на это не сказал.
   "Семья Имагава самая сильная вдоль восточных побережий, у тебя ведь есть возможность послать к Такеде его вассала, разве нет?"
   После этих слов, Канске закончил разговор с уверенной улыбкой на устах.
   Жена Лорда Имагавы была дочерью Такеде Нобуторы.
   Поэтому, два клана имели родственную связь, но его собственный сын Харунобу выслал Нобутора когда ему было двадцать три года. В данное время, Нобутора был под защитой своего зятья, Имагавы Йошимото. Внешне, семьи Такеды и Имагавы оставались в союзе, но вражда между Нобутора и Харунобу, отца и сына, увеличивала разрыв между Имагавой и Такедой.
   Поэтому, для Имагавы, было не плохой идеей посылать Канске к Такеде и к тому же секретно давать жалованье от Имагавы.
   Канске внезапно остановился. Но это было не ранее, как он вышел из прихожей и не покинул резиденцию Иохары.
  
  
   В начале марта, Канске шел к Кофучу по восточному берегу реки Фуджи. Его сопровождали три самурая из провинций Кай. Склоны гор, которые были близки к речному порогу, были покрыты свежими, зелеными листьями.
   Они остановились в гостинице на две ночи, по дороге в Кай.
   Канске не любил путешествовать, и был в плохом настроении. Ходили слухи, что он изведал все земли Японии на своих двоих, что бы стать мастером в искусстве меча. Но правда заключалась в том, что он не знал о других землях, кроме своей родной провинций Микавы и некоторой части Суруги. Все эти слухи рождали люди. Но он не опровергал их; не было особой необходимости. В соответствие со своими знаниями, он мог четко мысленно представить крепости западных и восточных провинций. Он приобрел огромную проницательность, читая о горах, реках, растениях и о климате каждой провинций и вотчины. Он мог легко представить каждый замок с географическими чертами, с предельной точностью.
   Он никогда не упускал возможность извлечь знаний от путешественников издалека. У него было отличная память и живая воображение, которая удивляла даже его. Стоило ему услышать что-либо, и он никогда не забывал малейший деталей.
   Из кусков информаций, он мог извлекать обширные знания.
   Итагаки Нобуката пришел поприветствовать его в середине путешествий и принес с собой одежды, лошадей, копья, луки и стрелы, и даже молодого пажа, чтобы тот служил Канске.
   Канске был очень доволен. Не только тем, что они встретили его неожиданно хорошо; но и тем, что провинция Кай оказалось таким, каким он представлял себе в мыслях. Когда они вошли в город крепость Кофучу, он подумал, что даже цвет облаков такие, каким он себе представлял.
   "Сколько раз ты бывал в Кофучу?" Спросил Итагаки.
   "Три раза". Ответил он. Это не было ложью, подумал он.
   В ту ночь, Канске остался ночевать в доме состоятельного самурая, что находилась к северу от дворца Такеды. В следующий день, он сопровождал Итагаки к Харунобу, в его дворец. Дворец Такеды не имел строение на подобия замков. Это был обычный дом, кроме того, что был окружен рвом.
   В просторной комнате, двадцати трех летний Такеда Харунобу сидел и министры Такеды и его всадники сидели напротив друг друга, в ряд. Канске опустился на колени и пал ниц у входа. После того, как Лорд Харунобу подозвал его поближе, он встал и подошел к Харунобе, сгибая тело в уважительном поклоне.
   Возле Итагаки были Обу Торамаса с Амари Тораясу. Идя вперед, Канске взглянул на ключевых троих вассалов Такеды. Когда он опустил взгляд, холодный взгляд Амари запечатлелся в его памяти. Он мне не нравиться, подумал он.
   Харунобу не произнес слова, но пристально смотрел на нелепую появлению Канске. Внезапно он произнес, "Ты необычайно крепко строен, чем я ожидал. Я уверен, что ты не удовлетворен жалованьем в сто кан. Я повышаю твое жалованье до двухсот".
   Его голос не был громким, но скорее звучным. Канске слегка поднял лицо в удивлений.
   Затем Харунобу добавил, "Я даю тебе символ от моего имени. С этой поры, твое полное имя Ямамото Канске Харююки."
   Канске подумал, перед ним сидел неожиданно щедрый молодой генерал. Он поклонился в тишине. Итагаки подошел близко и зашептал, "Ты должен сказать свою признательность, своими словами".
   Канске поднял свое лицо, и сказал невыразительным голосом,
   "Большое вам спасибо. Для того, что бы оплатить дарованную честь, Я хочу участвовать в сражениях за захват крепости так быстро, как это возможно".
   "Захват крепости, ты легко об этом говоришь, но..." начал Харунобу, но был перебит Канским.
   "Да, есть секретные учения по захватыванию крепостей и покорению территорий".
   "Ты освоил эти секретные учения?"
   "Да".
   Краткий ответ Канске прошелся сквозь тишину. Затем, Канске услышал самоуверенный голос Амари.
   "Сколько раз ты принимал участье в сражениях?" Спросил Амари.
   "Ни разу."
   Взрыв смеха донеслись из разных мест.
   Это не мешало Канске, совсем. Что-то наращивалась внутри, что он не мог спокойно сидеть. Это были его чувство уверенности и мужества, которые поддерживали веру, что он может легко захватывать крепости.
   После паузы, Итагаки сказал, "Ты можешь отдохнуть".
   Канске покинул дворец Харунобу.
   Вскоре как он ушел, Амари поклонился перед Харунобу и сказал, "Мы не можем перестать думать о нем как о подделке, который желает лишь жалованье, особенно после его бахвальстве в военном стратегий, без участья в сражениях".
   Обу также добавил, "Что если мы подержим его около года у себя, посмотрим, что он из себя представляет. Однако, небесами дарована особая способность нашему лорду, что он может судить людей, может у него есть свои мысли насчет него."
   На это Харунобу легко сказал, "Десять лет назад, когда мне было тринадцать лет, Я пошел в Ушикабо что в провинций Микава и встретил Канске. С тех пор, мы приняли договоренность хозяина и слуги, и с тех пор Я позволил ему странствовать по стране".
   Выражение Харунобы не изменилась. Все знали, что эти его слова не были правдой, но это были слова Лорда Харунобы, и никто не смел оспаривать его. Только Итагаки знал, почему Харунобу защищает Канске. С тех пор как отец Харунобы стал избегать его, и он стал жить в жестоком детстве, у него появилась стремление быть полезным людям, которые были не такими как все, и были не понятыми другими.
   Канске провел вторую ночь в Кай под протекцией Итагаки в самурайской резиденций напротив дворца Такеды.
   В следующий день, Кланске вскарабкался на склон позади дворца.
   Прямо позади дворца, простирался спокойный холм. Даже преодолев лишь середину дорогу до вершины, он мог видеть не только город замок Кофучу, но так же часть равнины Кай.
   Казалась, так легко напасть и разрушит дворец Такеды. Если смотреть с горы, она полностью беззащитна. Только по одной причине враги не захватили вотчину, семья Такеды так неистова сражалась с врагами, не впуская во внутренний земли. В восточном побережье, замок не продержался бы и дня, если был бы таким незащищенным.
   Ветер дул с предгорья. Было так приятно, когда ветер касался кожи Канске.
   Канске сел на берегу рисового поле, что выращивалась среди склона и закончил осмотр равнины. Кай, можно назвать горной страной. В самом деле, среди равнины он мог видеть очертаний горных хребтов.
   Внезапно, Канске увидел наездника подъезжавшего туда, где он сидел. Когда умелый наездник приблизился к Канске, он спешился и подошел к нему. Он спросил его вежливо, "Ты Ямамото-сан? Тебя вызывают в замок".
   "Как ты узнал, что я здесь?"
   "Кое-кто видел, как ты вскарабкивался на этот холм".
   Канске встал и сказал, "Я сейчас же направлюсь туда".
   Самурай взобрался на свою лошадь и быстро исчез.
   Канске думал, что Лорд Харунобу вызвал его. Когда он вошел в замок, красно-белые полосатые шторы висели вокруг площади, и звуки барабанов доносились отовсюду. Несколько самураев подбежали к нему и сказали, "Следуй за нами". Он сразу же оказался за навесом.
   Амари сидел в центре навеса на стуле, и по обе стороны его сидели самураи. Канске сразу же был приставлен перед ним.
   Амари сказал Канске, "Ямамото Канске, ты покажешь мне различие искусства меча Геру".
   "Что за нелепая просьба, Я пришел сюда, думая, что Лорд зовет меня".
   "Я слышал, что ты отлично владеешь, мечем Геру.
   К несчастью мы не имеем никого, кто был бы знаком с этой школой, но у нас есть несколько мастеров, которые учились Шинторью. Я бы оценил, если ты провел спарринг с ними".
   Канске не интересовался играми. Было слухом, что он был мастером искусство фехтования Геру, как и то, что он путешествовал по всей земле. Он даже до этого не держал деревянный меч в руках. Убийство Аоки Дайзена в Суруги, можно было назвать его первым опытом с мечем. Даже он не знал, как ему удалось все в прошлый раз. Он думал лишь о защите, поэтому он прыгнул и ударил Дайзена по голове, по ногам, затем по плечу, снова по голове и в конце, разделил его по плечу. Он ударил его, потому что думал, что должен убить его. Но это нельзя назвать искусствам меча. Он не знал ничего о Геру, или о Шинторью. Он даже не знал простых правил, для держаний меча.
   Несколько самураев подбежали к нему и вручили деревянный меч. Затем они заправили его рукава и ремень.
   "Какая досада!" Канске произнес. Не дав ему времени довершить сказанное, его затолкали в центр площади.
   "Нелепость!"
   Канске пытался уйти в угол, но был направлен снова в центр. Затем, он увидел, как средне возрастной самурай с деревянным мечом вышел напротив него. Так как у Канске не было интереса в этой схватке, игра началась в одном направлений.
   "Что за нелепость!" Он крикнул, когда получил удар в плечо.
   "Это абсурд!" Он снова крикнул, когда другое плечо онемело. Он не чувствовал своего плеча некоторое время. Затем, его ногу смело и Канске упал неуклюже на землю.
   Смех и аплодисменты донеслись повсюду.
   Внезапно шум прекратился, и стало тихо. Одна часть занавеса раскололась, и появился Харунобу с пажами позади него. Канске был вызван.
   "Я слышал, у тебя была схватка". сказал Харунобу своим невысоким, но возвышенным голосом.
   "Да, Я выиграл" закончил он, держась за ноющее плечо. "Мой партнер не годен для реального сражения. Он будет убит одним ударом".
   "Почему же?"
   "Его глаза мертвы. Как у мертвой рыбы. Он может быть сражен неизвестным пехотинцем".
   Харунобу закивал беспечно. Трудно было сказать, верить ли он Канске или нет. На площади началась новая игра.
   Канске поклонился и оставил господина. Его плечо и спина болела. Что за нелепость, думал он.
   Амари подошел к нему и сказал с ненавистью, "Не говори очевидной лжи, когда все ясно, что ты проиграл".
   "Он был вассалом из твоего дома?"
   "Я его нанял недавно. Он был ронином с востока, но у него умелые руки".
   "Но он будет бесполезным в реальном сражений. Он будит смущать тебя." Канске затем рассмеялся и поднял занавес и соскользнул за ним.
   Той ночью, Канске был приглашен Харунобой в замок. Итагаки, Амари, и пятеро или шестеро других генералов были с Харунобой.
   "Самураи и обычные люди так различаются в других землях?" Спросил Харунобу у Канске.
   "Я путешествовал по всей стране и изучал семейные обычаи.
   Мне довелось изучать двор Лорда Ешимоты и познакомиться с некоторыми ронинами, пока Я был в Суруге девять лет.
   Я веру в то, что страну можно поделить на три категорий. Первая, восточный менталитет; вторая, Сикоку и Чугоку; и затем Кюсю, в третьей категорий".
   "Как они отличаются?"
   "Выше Бишу, иначе говоря, в восточной области, люди не очень вежливые, но больше жестокие. Когда есть хорошее отношение, они восхищаются людьми, которые не стоит восхищение; но когда отношение закисает, они говорят лишь плохое, о людях достойных".
   Начавшись говорить, он становился красноречивым. Не зависимо от вопросов, он отвечал несдержанно, хотя никто не знал, откуда он приобрел эти знания. Так как Итагаки был заступником Канске, он был доволен его ораторским искусством, но Амари держался тихо с выражением битого, кислого винограда. Для него, все сказанное Канским было выдумкой.
   Канске отвечал во всем так детально, как будто был опрашиваемым по разным темам, такими как, географий провинций, чувства людей, обычаи, и военные структуры.
   "Можно ли заставить врага сдаться в пределах одного или двух лет, покоряя его территорий?" Спросил Харунобу.
   "Нанимай известных или хорошо знаемых самураев врага, давай им половину или всю информацию, что есть у тебя по ситуации, и устраивай свадьбы с приближенными вассалами. Кроме того, приглашай несколько жрецов, горожан, и лидеров крестьян в свое общество и поддерживай их и спрашивай их о жизненных условиях. Пировать, устраивая праздники не лучшая идея. Мори Мотонари, Лорд Аки, который с малых лет начал обучаться стрельбе из лука, завоевал Чукоку и расширил свое влияние до Сикоку и Кюсю. Всего этого он добился, используя этот метод".
   От семи до десяти часов, он разговаривал с Харунобой. Когда они услышали сильный ветер снаружи, они отправили его из замка.
   Канске ушел из замка, немного позднее Итагаки и Амари.
   Он вышел через восточные ворота, и перешел ров по мосту. Было очень темно. Ветви старых деревьев в замке стонали от ветра. Канске шел вдоль рва, готовый повернуть в сторону резиденций самураев.
   Внезапно, обнаженный лезвие меча появилась спереди него. Это было совершенно неожиданно! Канске быстро отпрыгнул назад.
   Мерцающий конец меча преследовала его. Он быстро преодолел расстояние, от начала до конца корпуса, что был расположен в северо-восточной стороне замка. Но конец меча не отставала от него. Затем, Канске заговорил в первый раз за все время.
   "Кто ты?"
   "С того момента, как ты захотел состязание на реальных мечах, я пришел, что бы удовлетворить твое желание".
   "Что за глупость!" Сказал Канске.
   Канске понял, что перед ним стоял тот человек, что сегодня был его противником. Канске сказал, "Результат был очевиден. Ты сильнее меня".
   "Что! У меня нет намерение, выслушивать твою болтовню".
   В доли секунды, Канске прыгнул на метр и сказал повторно, "Абсурд!" Затем закончил, "не теряй головы, Я был здесь по приглашению Лорда..."
   Затем, Каснке услышал смех противника.
   "Терять головы? Не буду. Я убью тебя прямо здесь и затем сбегу отсюда. Твоя жизнь настолько тебе дорога? Очень жаль. Не зависима, как ты ценишь свою жизнь, к сожалению, Я намереваюсь убить тебя".
   "И сбежишь после?"
   "Да".
   "Ты настолько хочешь меня убить?"
   "Да".
   С эти ответом, Канске решился.
   "В таком случае, Я убью тебя взамен".
   Канске вытащил свой меч и сказал, "Подходи!"
   Канске сокращал дистанцию между ними, дюйм за дюймом.
   Он шагнул вперед. Наконечник его меча порезал меж глаз врага.
   "Ах!" На этот раз его враг отступил на шаг. Канске в плотную приблизился. И снова он шагнул вперед. Из-за его короткой ноги, его тело качнулась. В тот час же, его оппонент взорвался воплем.
   "Гьаа!!!" Это напоминала крик ночной птицы. Плечо было разрезано. Канске продолжал идти вперед.
   "Подожди! Прошу, подожди!"
   Канске не стал ждать. Он продолжал следовать за ним. Внезапно, другой голос донесся во мраке. Тени двух или трех фигур двигались. Затем, свет от факела осветил округу. Не зная, что двое сражались впереди ворот замка. Итагаки, Амари и несколько других появились.
   "Подожди, подожди минуту", кто-то сказал громко. Канске проигнорировал, и продолжал идти.
   Крик ночной птицы снова донесся от его противника.
   Канске положил в ножны меч, и остался стоят во тьме. Сеяние факела осветило, как его большой оппонент простоял секунды, и рухнул. Мастер школы Шинторью, лежал с разделенным пополам, черепом.
   Амари посмотрел на мертвое тело, затем на Канске. Его глаза содержали выражение, как будто он увидел, что-то непонятное и угрожающее.
   "Ты Ямамото Канске?"
   "Да".
   "Это ты убил его?"
   "Да".
   "Ты правда был тем, кто убил его?"
   "Да, господин".
   Амари резко повернулся спиной к Канске, и побрел прочь один, подсветом факела. После, он обернулся и крикнул, "Ямамото Канске!"
   Когда не было ответа, он продолжал идти прочь. Для Амари, Канске был никем иным, как монстром.
   Канске отправился в резиденцию самураев с Итагакием. Половину пути через поместье, дорога опускалась.
   "Не хорошо убивать человека, не во время сражений".
   "Да", сказал Канске и прислушался к ужасному звуку ветра. Как во время убийство Аоки Дайзена, он чувствовал легкую усталость. Он не находил странным, когда выхватив меч он решился убить, и убивал врага без осложнений.
   Он чувствовал, что имел некую силу, и был из таких людей.
   "В следующем месяце, за долгое время мы выступим в сражение. Я дам под твое начала двадцать пять пехотинцев. Служи верой своему господину". Только эти слова достигли Канске. Он не слушал, что было сказано до или после.
   "Главным среди пехотинцев..."
   Канске слушал голос Итагаки, но не был заинтересован своей должностью.
   "Захватывание замков, захватывание замков", бормотал он. Он чувствовал, будто в каждом сражений он может захватить крепость. Было приятно выходить на бой с таким молодым лордом как с Такедой Харунобой, и захватывать замки, друг за другом.
   Канске чувствовал, что сражение было чем-то совершенным. Это от того, что он прежде не участвовал в битвах. Он никогда прежде не слышал звуки оружий.
   После того, как он покинул Итагаки, он шел один в сторону своей резиденций.
   Песок сошел со склона, поднимая пыль. Он закрыл здоровый глаз правой рукой, в который отсутствовал средний палец.
   Он поднял лицо вверх, и увидел холодные, голубоватые звезды, которых он никогда не видел в восточной области. Они были так близки, что он подумал, он мог бы дотронуться до них. Канске продолжил идти вниз по склону.
  
  
  
  
   ******************************************************************
  
   5 наименование валюты 1 кан = 1000 монет.
   6 дзельква дерево или Американский карагач. Большое лиственное дерево, было перевезено, из Японии в Америку.
   7 Фумадаи: Японский дом, пол которого на один шаг выше земли.
  
  
  
  
  
  
  

Глава 3

Завоевание Сувы.

  
  
   В ФЕВРАЛЕ тринадцатого года Тенбун, Такеда Харунобу построил свой лагерь в численностью 20 000 воинов, на Горе Миса что на равнине в Синано. Целью Харунобу была нападение на сильнейший клан Сувы Йоришиге в землях Сувы.
   Начиная с правления отца Харунобы, семья Такеды намеревалась захватит земли Сувы, что являлась первым шагом в господстве в провинций Синано. Однако, пока Нобутора был занять отправкой воинов в провинций Суруга и Сагами, он был вынужден прекратить войну с Лордом Сувы. Взамен, он послал шестую дочь к лидеру Сувы, Йоришиге, в качестве его жены, что поставила Суву под его влияние. Дочь Нобутры звали Нэнэ, она была неписанной красавицей. К несчастью, два года спустя, в двенадцатом году Тенбун, она отошла в мир иной в возрасте шестнадцати лет.
   Харунобу, однако, отличался от своего отца Нобуторы. Он был полон решимости окончательно, поставит Суву под свой контроль. Все эти годы, он ждал законного основания для нападений на Йоришиге. Совсем недавно, он получил донесение от лорда замка Такато, Такато Йоритсугу, что Йоришиге затевает заговор против Такеды. Используя это в оправдание, Харунобу решил начать нападение на Клан Сувы.
   Хотя, он устроился лагерем на Горе Миса, Харунобу, почему-то чувствовал тяжесть на сердце. Когда он выгнал своего отца в земли Суруги, из-за разного мировоззрение, он чувствовал нечто подобное. Он чувствовал, после этого сражение, у него останется неприятный осадок. Хотя, его сестра Нэнэ умерла, но для Хуранобы Йорошиге оставался зятем. Если использовать не доказанное донесение, он должен будит избавиться от члена семьи.
   Лагерь был окружен деревьями. Белые цветы цвели здесь и там, в чистом воздухе высокой равнине. Белизна и чистота цветков странным образом влияло на сердце двадцати четырех летного Харунобы. Ему становилось от этого неудобно, и он не горел желанием проливать кровь.
  
  
   В ту ночь, когда они остановились лагерем на Горе Миса, посланник от Такато, лидера союза средне размерных кланов пришел к Такеде, пришел и доложил, что армия его лорда прибудет к замку Уехара через Тцуетсуки в течения, двух трех дней. Замок Уехара в настоящий момент принадлежал Лорду Сувы. Такато просил Харунобу послать основные силы через восточную область горы, для занятий позиций.
   После того, как посланник Такаты ушел, Харунобу вызвал своих генералов для принятия новой стратегий. Харунобу назначил своего брата Саманоске Нобусиге главнокомандующим, а сам решил остаться в лагере на Горе Миса резервом, пока не измениться ситуация.
   "Замок слишком маленький, расположен близ озера, нет нужды посылать всех воинов", сказал Харунобу.
   Это не было похоже на Харунобу, отступать подобным образом.
   "Но я думаю, Вы должны пойти к деревне Миякава или близ храма Ясакуни", настоял Итагаки Нобуката, и другие генералы согласились с ним.
   Канске, сидя на низких сиденьях, придерживался совсем иных взглядов. Он поднял свою голову и сказал, "Я обеспокоен тем, что Сува и Такеда являются
   родственными, хотя такие слова кажется глупыми в нашу военную эпоху, Я не думаю что это хорошая идея. Я считаю, что вы уже продемонстрировали свое превосходство, забрав земель Сувы. Я веру, лучше вести переговоры о мире, нежели проливать кровь".
   Его мнения полностью нарушили атмосферу в комнате и спровоцировали внезапную тишину. Было странным, что кто-то был против войны, когда она стояла у порог. Даже Итагаки, который в обычное время поддерживал Канске, побледнел.
   "Чтоб тебя, Канске! Следи за языком!" Это был брат Харунобы, Нобусиге который нарушил тишину. Гнев молодого генерала показало Канске, что за сказанное им утверждение, он никогда не будит прощен.
   "Пусть говорит", сказал Харунобу спокойно, нашедши себя облегченным заявлением Канске. Как заметил Канске, он не жаждал войны. Он чувствовал, что был спасен словами Канске, так как Канске сказал вслух то, что он не сумел сказать.
   "У тебя есть мысли, что еще мы могли бы сделать?" Спросил Харунобу у Канске.
   "Да. Вы должны послать меня к Суве. Я объясню им ситуацию и возьму с них клятву верности к вам. С нависшей угрозы над головами, они не откажутся от наших требований".
   Не все генералы были согласны с Канске, но Харунобу сказал произвольно, "Не трудно взять крепость Сувы штурмом. Даже если сейчас мы ее не возьмем, мы можем сделать это в любое время. Хотя Я и дошел до сюда, у меня нет намерений продолжать нападение на армию Сувы. Отправить Канске как посланника и позволить ему встретиться с Йорошиге, это хорошая идея. Если он сможет договориться о мире обоюдно, разве это не предпочтительней нападением Сувы?"
   Так как Харунобу поддержал задуманное, никто не посмел не согласиться с ним. Все знали, что раз что-то задумав, Харунобу всегда делал по-своему. Так было решено, что Канске будет его посланником.
   "Канске, когда ты отправляешься?" Спросил Харунобу.
   Канске поклонился низко до колен и сказал, "Я отправляюсь немедленно!"
   Канске нравился молодой лорд, который нанял его два года назад.
   Харунобу был единственным человеком, будучи любимым Канске. Он ненавидел всех остальных живущих на земле. Он был готов пожертвовать жизнью за лорда. Он не знал чем привлек его этот человек, возможно, дело было в том, что Харунобу относился к нему по другому.
   Бывало, что Харунобу называл Канске калекой в лицо. Но это не задевало его. Не было в голосе отвращений у Харунобы, когда он говорил с Канске.
   Канске, будучи изгоем, из-за своего уродства, за первое время нашел того, который принимал его таким, какой он есть.
   Канске смог уловить, что Харунобу не очень хотел этой войны.
   Своим цепким умом он легко определил, что Харунобу не был похож на себя, что его что-то тревожит.
   Сидя на своем месте, наблюдая за Харунобой, Канске был обеспокоен, словно сердце собиралась выскочить из груди. Когда он поднял свое лицо, его глаза встретились с Харунобой, и слова полились сами собой, будто он был, одержим чем-то.
   Этот момент не был подходящим для подобных утверждений. Это утверждение ставила под угрозу его жизнь, он не был уверен в том, что должен сказать в слух свои мысли, легче было бы, если Харунобу смог прочитать его мысли и позволил ему сказать. Он знал одно, сейчас или никогда.
   И когда Харунобу согласился с ним, он был доволен собой, нежели горд, просто потому, что только он мог читать мысли Харунобы.
   Канске посмотрел в восхищении на молодого военачальника, который имел широкий лоб и пронзительные темные глаза, и сказал, "Суетиться понапрасну не есть путь Лорда. Я, Ямамото Канске, сейчас же отправляюсь посланником и приложу все усилий, для того чтобы получить Суву в нашу сторону без потерь бойцов".
   Его слова звучали нагло и дерзко для всех кроме Харунобы, который улыбался с удовольствием.
   Канске попросил Харунобу послать вестника к Такато, союзнику в этой войне, что бы передать, что Такеда не будит нападать на Суву и что он покинет лагерь на Горе Миса, с тремя всадниками.
   В следующие утро отряд Канске спустилась на долину Сувы, избегая области, где могли находиться враги.
   Они прибыли в сумерках близ Уехары, где жил Лорд Сувы.
   Когда они подошли к первому укреплению, они поскакали бок о бок на лошадях так быстро, как смогли до главных ворот.
   "Мы принесли срочную весть, мы должны увидеть Лорда Сувы немедленно", крикнул Канске на все стороны, кружа на коне в направлению замка. Три других всадника кричали тоже самое. Как только они слезли с коней, были окружены множествами самураями. Они пробыли больше часа под заключением, прежде чем их привели к Йорошиге.
   Факелы горели ярко, когда их бесцеремонно привели в комнату к Йоришиге.
   Йоришиге был слегка старше Харунобы. На вид у него не было выдающихся качеств, разве что, он был удивительно красив, словно девушка.
   Когда Канске читал послание Харунобы, Йоришиге разразился смехом; этот смех был истерическим, лишенным юмора. Затем он прекратил смеяться и сказал, "Пожалуйста, скажи своему лорду, что я согласен со всеми условиями".
   Это походило на то, будто смертный приговор, который ждал Йоришиге не сегодня так завтра, внезапно исчезло с его плеч.
   Канске продолжал, "Мы определим твои границы, чтобы впредь не возникало осложнений".
   "Наша линия границы будет расположена близ кустов ивы. Мы не возьмем и крупинки зерна с восточных земель", сказал Йоришиге побелев, в деловой манере.
   "Хорошо, мой лорд. Мы хотим, что бы вы примирились со своим шурином".
   "Я согласен. Я должен пойти в Кофучу и увидеться с твоим лордом, как его шурин".
   Было ясно, что в дальнейших переговорах Йоришиге не собирается уступать.
   Менее важные пункты согласовались без особых проблем.
   После саке и праздника, Канске оставил Йорошиге, и вернулся в комнату для гостей.
   Несмотря, в какое время появился Канске со своими людьми, с ними обходились вежливо. Йорошиге само лично проводил четверых к главным воротам замка. Вместе с Йорошиге была его четырнадцатилетняя дочь со своими служанками.
   Так же как и отец, она была очень красивой.
   "Она принцесса?" Спросил Канске у Йорошиге, и заметил что она его дочь. Конечно, она не могла быть дочерью его супруги Нэнэ, которая умерла двумя годами ранее, она приходилось его дочерью от наложницы Омиджи.
   Из всех людей что собрались, лишь она смотрела на Канске с выражением враждебности. Каждый самурай находившиеся под Йорошиге ценил мирный договор, но Канске почувствовал, что лишь эта девочка показывала свои истинные чувства, не согласие с предложением; и это давало ему освежающий ощущение.
  
  
   В полдень следующего дня, Канске вернулся на Гору Миса и принес ответ Йорошиге. Харунобу был удовлетворен решением Сувы и встретился с их ним посланником, который пришел вместе с Канске. В ту ночь саке было подано всем воинам, и после трех дней он вернулся с армией в Кофучу.
  
  
   В конце марта, Йорошиге пришел к Кофучу и встретился с Харунобой, чтобы возобновить былые отношении. Харунобу с теплотой приветствовал Йорошиге и устроил празднества в честь него.
   Йорошиге посетил Харунобу в апреле во второй раз.
   На этот раз, Харунобу так же с теплотой встретил его, и устроил пиршества в честь него. Он нанял актеров Нох для Йорошиге и позволил всем главным самураем посмотреть представление.
   После ухода Йорошиге, Харунобу созвал всех своих генералов и спросил их, что они думают об Йорошиге. Все генералы Харунобы были впечатлены им. Они нашли его утонченным, тактичным и сердечным.
   "Судя по тому, что он пришел с несколькими вассалами в Кофучу, он очень храбрый и смелый. Даже если вы родня, нельзя забывать про то, что мы живем в воюющую эпоху". Сказал восхищенно брат Харунобы Нобусиге.
   "Он довольно редкое явление среди лордов". Сказал Амари, также придерживаясь высокого мнения о нем.
   "Что ты думаешь о нем, Нобуката?"
   Спрашиваемый Харунобой, Нобуката ответил, "Я веру, что в будущем он будет для тебя идеальным союзником".
   "Теперь, что скажешь ты Канске?" Канске спросили последним.
   "Я не могу сказать ни слово, покуда, вы не заставите всех присутствующих покинуть комнату".
   Харунобу не очистил комнату. Взамен сказал, "Канске, пойдем, пройдемся по саду. Обсудим все". Он встал и стал спускаться по каменным ступеням в саду. Канске быстро встал с колен и последовал за своим лордом.
   Вокруг были посажены каштановые деревья.
   Достигая деревьев, Харунобу нарушил тишину и сказал, "Цикады поют повсюду". Погода скорее была жаркой, но под тенями деревьев было прохладно. После взятие земли близ Горы Миса, не было других битв, лето была не за горами.
   "Ты убьешь его?" Спросил Канске внезапно.
   "Кого?"
   Шокированный словами, Харунобу оглянулся и посмотрел на Канске.
   "Лорда Сувы."
   "Ты хочешь его смерти?"
   "Это лучшее..." сказал Канске.
   "Но это ты рекомендовал мирный договор с ним. Если мы убьем его..."
   "Мы не можем контролировать то, что скажут люди. Но если мы не убьем его сейчас..."
   "Полагаю, другого пути нет", сказал Харунобу и добавил "Убей его!"
   "Мой Лорд, пожалуйста, доверьте все мне". Ответил Канске, не изменив выражение.
   Харунобу не знал, как Канске точно подумал о том, о чем он сам думал. Со времен первого визита Йорошиге, он чувствовал беспокойства. У него было предчувствие, если оставить Йорошиге живым, этот человек в будущем может оказаться проблемой.
   Канске чувствовал тяжесть во взгляде Харунобы, подобный взгляд он видел у Харунобы на Горе Миса, когда он был опрашиваемым об Йорошиге. Из-за этого, на сердце Канске стало тяжело.
   Что это могло бы быть? В этот момент, когда Харунобу назвал его имя, он взглянул на своего лорда, и с его губ бессознательно сорвалось, "...заставите всех присутствующих покинуть комнату". Затем идея об убийстве Йорошиге, которая была припрятана глубоко в сознаниях, всплыло наружу.
  
  
   В середине Июня, Йорошиге посетил Кофучу в третий раз. Снова, были приглашены актеры Нох в честь него. В середине представление, средне ранговый самурай Огивара Ямоноджо спокойно подойдя к Йорошиге и сев возле него, сказал очень тихо, "По приказу нашего лорда, Я заберу твою жизнь". Он произнес это учтиво, но в туже секунду, его меч был вытащен из ножен и устремлен прямо в сердце Йорошиге. Йорошиге попытался выхватит свою вакизаши, но был убит вторым ударам нацеленным на шею.
   Из-за этого случая все смотревшие игру актеров Нох встали со своих мест. Никто не знал, приказал ли Харунобу Огиваре или нет.
   Канске, который был в углу комнаты, прошелся сквозь толпы по направлению к трупу. Он смотрел на труп, с легкой улыбкой на лице. Затем сказал Огиваре, "Ударь его по шею еще раз". Огивара не понимал, что Канске смотрит на него; он стоял там рассеянно. Канске снова на него закричал.
   "Ударь его по шею еще раз!" Только тогда Огивара нагнулся и ударил труп Йорошиге.
  
  
   Спустя час, Канске предстал перед Харунобой.
   "Что натолкнула тебя на убийстве Йорошиге?" Спросил Харунобу у Канске.
   "Хотя мирные переговоры были завершены, у него должно было быть определенные причины, чтобы посетить нас здесь дважды в марте и апреле. Оставить вас без охраны, вот чего он добивался. Как требуют закон любезности, вы должны были посетить земли Сувы. Я почувствовал, что вас ждала угроза".
   Харунобу разразился смехом. "В этом есть ирония, попытаться спасти его одной рукой, а другой убить его".
   "Да, теперь событье пойдут по другому руслу, из чего следует захват Сувы с помощью силой".
   "Следует ли нам начать перебрасывание войск на Гору Миса?"
   "Думаю, еще слишком рано. Надо посмотреть на реакцию противника. Если мы пошлем войска сразу после смерти Йорошиге, у людей будет представление, будто мы нарушили правила. Что вы думаете о предоставление первого хода врагам, чтобы они первыми атаковали нас? После, мы можем начать".
   Харунобу обдумывал все и сказал, "Хорошо, позови Нобукату. Он наверное готовиться к войне."
   Как и говорил Харунобу, Итагаки пришел готовым к войне, весь в броне и с мечем.
   "Почему ты готовишься к войне?"
   "После того как ты убил Лорда Сувы, нам ничего не остается, кроме как напасть на них".
   "Что мешает нам подождать, когда они нападут на нас?"
   Итагаки обдумывал идею Харунобы кратко, слегка нахмурившись, затем посмотрел на Канске и сказал холодно,
   "В тот раз мы должны были напасть на них, продление ничего нам не дало".
   Итагаки всегда поддерживал Канске, но сейчас он смотрел на него осуждающий.
   Канске после слов слегка напрягся и сел прямо под укоризненный взгляд своего покровителя, но как обычно, никто не знал, где блуждал его взгляд.
   Он уединился в себе, в своем сознание и уже рисовал строение замка Уехара, которую он посетил на переговорах с Лордом Сувы. Полностью игнорируя обвинение Итагаки, он думал о лучшем способе захвата крепости Уехара. Он думал, замок будет взят в течении трех дней. Когда падет замок Уехары, крепость Такашимы, что находиться в двух милях от него, будет легко взят в течение дня. Не смотря ни на что, нападение должно состояться зимой, когда Озеро Сувы замерзнет.
   "Битва состоится зимой", выпалил Канске ни кому не обращаясь. Его удивительно громкий голос пронесся по саду.
  
  
   В четырнадцатом году Тенбун, в девятнадцатый день нового года, Харунобу во второй раз послал свою армию для захвата Сувы.
   Его брат Нобусиге был направлен главнокомандующим главный армий, Итагаки отвечал за авангард, и Хьюга Масахару был ответственным за арьергард. Армия составляла 37 000 воинов. Армия Сувы не стало закрепляться в замке Уехара, но решила остаться лагерем близ храма Фумонджи.
   Армия Такеды превосходила противника настолько, что они прорвались сквозь лини Фумонджи в первом сражений, и захватили замок Уехара. Затем, они быстрым ходом направились в резиденцию Лорда Сувы, замок Такашима рядом с озером Сувы, и осадили его. Воины под командованием захватили в плен около 300 воинов Сувы. Так пало семья Сувы.
  
   Это была первая битва, где Канске принимал участье в качестве стратега.
   Ночью, им удалось проникнуть во вражеский стан, Канске был первым, кто проник в замок противника, используя огромное копье которое выглядела еще огромней из-за его роста. Защитники бежали в страхе, не было ни одного оставшегося. Канске поднялся верх по башне и стал рассматривать то, что происходила внизу. Было довольно необычно, словно во сне виднелись костры расположенные вдоль озеро, и их огни отражались над поверхностью воды. Войны все еще были возбуждены победой, их радостные возгласы пронзали холодный ночной воздух.
   Канске спустился по башне, прошелся через просторную комнату, и шагнул в ожидательную комнату, что находилась рядом. Он внезапно остановился в удивлений. В углу комнаты сидела хорошо одетая девушка с двумя женщинами. Одна из них была старой, а другая молодой.
   Когда Канске подошел ближе, молодая служанка сказала, "Не подходи близко к ней". Канске, почему-то ошеломленной ее голосам, не смел подходить. Молодая служанка еще раз крикнула, "Прошу, уходите". Это прозвучала так, будто само его присутствие оскорбляло их.
   "Эта дочь Лорда Сувы?" Спросил Канске хриплым голосом.
   "Да, так что не подходите ближе".
   "Если вы этого хотите, Я не буду подходить близко, но в чем дело?"
   На этот раз ответила старшая, "Пожалуйста, проследите, чтобы никто не вошел, пока мы не совершим сеппуку".
   Канске фокусировал свой глаз на дочери Ересиге, так же как и в прошлом году. Когда он видел ее у ворот замка Уехара, при первом посещений, ее глаза горели враждебностью, но сейчас она была совершенно другой, тихой.
   "Если вы хотели совершить сеппуку, почему не сделали это прежде. У вас ведь было достаточно времени".
   Одна из них ответила, "Мы пытались остановить ее от самоубийства, потому что нам было ее так жаль. Но теперь... "
   Затем, дочь Ересиге встала с ног, рассмеялась горько, чем удивила Канске, и сказала холодно, "Правда в том, что Я пыталась сбежать, так как не хочу умирать здесь. Я не хочу совершать сеппуку!"
   "Принцесса, пожалуйста, сдерживайте себя". Две служанки последовали за принцессой, когда она вышла за дверь.
   "Нет, нет, Я не хочу совершать сеппуку!" Принцесса стала расхаживать бесцельно.
   Затем, они услышали шумные голоса; много самураев стало входить в большую комнату. Канске смотревши на принцессу в восхищении, внезапно встал и ухватив ее за руку спросил,
   "Почему ты не хочешь совершать сеппуку?" Пытаясь высвободиться, дочь Ересиге посмотрела в лицо Канске, и на этот раз ее глаза были полны враждебностью.
   "Все умирают здесь. Я одна, кто хочет жить," сказала она. В этом откровение было что-то красивое, которую Канске никогда прежде не слышал. Дочери самураев никогда не говорили подобных постыдных слов, но ее честность тронула сердце Канске.
   "Что случится, если Я умру? Я лучше буду жить и увижу собственными глазами то, что будит с этим замком и озером. Я не хочу умирать. Не смотря как на сложности, Я хочу жить. Нет, Я не стану убивать себя! " Она говорила словно одержимая.
   "Отпусти меня!" Она все еще пыталась высвободить руку. Канске отпустил принцессу, и она упала. Сломанная и разбросанная бусинки четки всплыла в уме от криков боли принцессы. Красивая девушка внезапно потеряла сознания.
   "Держите ее!" Канске приказал ее служанкам. Две женщины, которые казалось, потеряли интерес в совершении сеппуку, поддерживали ее следуя за Канским.
   Канске шел впереди. Большая комната была полна самураями, чьи лица выражали бешенства как у Короля Асуры. Они все искали что-нибудь ценное для грабежа. Канске провел женщин посреди похотливых воинов. Было что-то такое в его появление, и огромное копье в его руках наводило страх на самураев. Даже самые отмороженные самураи не посмели тревожить их.
  
   Дочь Ересиге, принцесса Ю, была отправлена в Кофучу, но вскоре ее временно возвратили обратно в Суву, а именно в Храм Сувы.
   Спустя одного месяца после сражение при Суве, Канске был приглашен в резиденцию Итагаки. Он советовался с Канске.
   "Наш Лорд хочет принцессу Ю в качестве наложницы. Можешь ли ты помешать этому?" Сказал Итагаки. Не было удивительного в том, что Итагаки спрашивал Канске. Канске имел влияние на многих людей, в том числе и на Харунобу. Главные и влиятельнее вассалы были против воли Харунобы, но он не слушал их. Канске был вызван для того, чтобы он убедил Харунобу, так как Харунобу часто прислушивался к нему.
   "Если Лорд заинтересован в ней, я не вижу причин, что мешало бы взять ее в качестве наложницы". Канске ответил быстро. Канске вдруг ощутил странное чувства, что он должен связать этих двух влиятельных особ. Он думал о словах принцессы Ю, о том, что все умирают, и о том, что она хочет жить.
   Если от союза Харунобы и принцесса Ю родиться мальчик, то род Сувы продолжиться. И если этот ребенок наследует клану Такеды, то люди Сувы забудут о вражде и покажут верность клану Такеды. Может быть, Харунобу тоже об этом подумал. Такими мыслями поделился Канске с Итагаки.
   "Но если не родиться ребенок", сказал Итагаки, "люди продолжать говорит что Такеда убил Ересиге, захватил его владенье, и принудил его дочь в наложницы. Это не приемлемо для лорда провинций, и люди Сувы никогда не забудут о вражде".
   "Да, но если мы не предпримем меры, то враждебность в любом случае не исчезнет. Если Харунобу возьмет принцессу Ю в качестве наложницы, у нас хоть будет надежда".
   "Тогда, следует ли нам начать возносить молитвы о рождение ребенка?"
   Звучала так, будто Итагаки уже был убежден словами Канске и был готов поддержать мысль о том, что принцесса Ю будет отдана клану Такеды.
   "Наша проблема в том, примет ли принцесса Ю эти условия".
   "Ну", сказал Канске, "судьба сделала меня ее спасителем. Я должен принять участье в убеждении ее".
  
   Спустя месяца, Канске отправился в Суву. Так как принцесса Ю прибывала в Храме Канн-нон, что находилась в северной части озеро, он пришпорил коня вдоль реки в северном направлений из замка Такашима.
   На возвышенности холма, где был построен храм Канн-нон, он мог разглядеть очертание замка Такашимы, находившегося на другом берегу. Лед на озере таял, что предвещало приход весны.
   Канске видел принцессу в третьи раз.
   "Я пришел забрать вас с собой", сказал Канске. На что принцесса Ю лишь кивнула спокойна.
   В следующий день, Итагаки, который находился в замке Такашимы, прислал три паланкина для принцессы Ю и для ее служанок, и прибыло десять всадников для защиты из Кофучу.
   В деревнях, по которым они прошли, цвели цветы.
   "Остановитесь, пожалуйста, Я устала". Чуть ли не каждый час они устраивали привал из-за принцессы Ю. Принцесса Ю выглядела уныло. Когда паланкин достиг вершины холма, она спросила, "Как скоро я могу возвратиться назад, в Суву?"
   "Как только вы родите Принца, я лично провожу вас домой", сказал Канске. Как только она услышала эти слова, ее лицо побледнело, и она больше не показывалась из бамбуковых штор. Дальше, процессия шла без остановок для передышек.
  
   Канске буквально мечтал о ребенке Харунобы и принцессы Ю. Для Канске, в жизни не любившего никого и не бывшим любимом кем-то, это было подобно обретенью пары, которой он мог слепо служить.
   "Все будет хорошо!"
   С этой самой минуты, Канске отринул все свои мысли о принцессе Ю и решил поддержать Харунобу в завоевании Синано, используя Суву в качестве опорной точки.

Глава 4

Канске убеждает Принцессу Ю

   Принцесса Ю была передана в Кофучу и взята в резиденцию Итагаки Нобукаты. Его особняк находился в углу самурайского квартала. Хотя убеждать принцессу Ю стать наложнице была обязанностью Канске, для него это было сложной задачей. С тех пор как принцесса переехала в Кофучу, Канске навешал ее несколько раз, и сколько он не пытался, к сожаленью, принцесса не меняла своих взглядов.
   Принцесса Ю сидела на веранде и рассеянно рассматривала внутренний сад, который был окружен огромными деревьями. В то время как она увидела Канске, она расчесывала свои черные волосы.
   Не дав возможности заговорить первым Канске, она сказала, "Если ты пришел убеждать меня как и в тот раз, то мой ответ остается прежним, мне нечего тебе добавить".
   "Я не собираюсь принуждать тебя, если ты не хочешь".
   Канске отвечал, опускаясь на колени перед ней.
   Принцесса закончила, "Лорд Харунобу убил моего отца, он мой враг. Как ты и сказал, да, мы живем во времена, где ты убиваешь, или будешь убитым. Происшедшее неудача моего отца, и я не испытываю ненависти из-за этого к лорду. Но стать наложницей - добровольно я не соглашусь на подобные пытки".
   Слушая ее, Канске убеждался, что она взрослее многих пятнадцатилетних девушек.
   "Но так как вы спаслись, не убивая себя мечом..."
   "Я должна была ожидать подобное унижение, я знаю это".
   Ее красивые глаза сверкали гневом, и она закончила,
   "Я выжала, не совершая сеппуку как велит обычаи, чтобы жить, так как Я сама пожелаю. Если бы я знала, что мне придется становиться наложницей врагу моего отца, я бы выбрала смерть".
   "Понятно", общение с отважной девушкой поднимала настроение Канске.
   "Прошу простить за мои слова, но вы ведь рождены женщиной. Не думаю, чтобы вам давалось много свободы в эту эпоху. Есть границы, которых лучше не переходить в нашем обществе".
   "Но если вы родите мальчика, в венах его будет течь кровь Такеды и Сувы. Думаю, ваш ребенок будет отважным, как и вы, и вы сами сможете внушить ему, каким ему быть. Пожалуйста, подумайте об этом".
   Канске посмотрел на принцессу. Глаза принцессы светились, но они не смотрели на него.
   "Я еще раз навещу вас принцесса, через несколько дней".
   Сказав это, он покинул резиденцию принцессы.
   На следующий день Харунобу спросил его, "Изменилось ли поведение принцессы?"
   "Она выглядит счастливой от мысли, что станет вашей наложницей", ответил Канске, но добавил после, "Но прошу, пока оставьте это на мне, и прошу вас, учтите чувства вашей жены".
   У Харуноб была жена, которой было двадцать три года, она была старше принцессы Ю на десять лет. Ее звали Сандзе.
   От этой жены у Харунобы была два сына; старший Есинобу, девяти лет от роду, и другой Рьехо, шести лет от роду. По этой причине, Харунобу не мог открыто говорить о принцессе Ю.
   Канске не имел симпатий ни к жене Харунобы, ни к его сыновьям.
   Наследник Харунобы, Есинобу был бледным и нервным. Он не показывал особых качеств великих лидеров, какие были присуще его отцу. Однажды, Есинобу увидев Канске на коридорах замка, стал подражать походке Канске. Канске не любил этого дитя за высокомерное поведение.
   Его младший брат, Рьехо, был более человечным, но был, слеп от рождения.
   Канске чувствовал, что для семьи Такеды связь принцессы Ю и Харунобы нечто большее. Родившийся ребенок мог быть идеальным наследником для семьи Такеды. Но пока трудность заключалось в том, сумеет ли он переубедить принцессу, но Канске чувствовал, что ему удается достучаться до нее.
  
   Спустя несколько дней, Канске снова посетил принцессу.
   "Рассмотрели ли вы данный вопрос, принцесса?" спросил Канске.
   Принцесса быстро ответила вопросом, "Ты на стороне Такеды или Сувы? На чьей ты стороне?" она посмотрела на него строго и сказала холодно, "так как я плохо себя чувствую, я бы хотела чтобы ты ушел", сказав это, она зашла в свою комнату оставив Канске снаружи. Канске еще раз убедился в том что, убедить ее будет не просто.
   Когда Канске выходил через ворота резиденций Итагаки, он увидел жену Харунобы, Сандзе.
   Канске встревожился, потому что было ясно, зачем она пришла. Канске остановился возле ворот и поклонился.
   "Канске, хорошо что я тебя встретила. Я слышала, что это ты привел женщину из рода Сувы в город и теперь прячешь ее здесь. Это правда?"
   "Да, это так", ответил Канске неясно.
   "Если она заложница, ты должен поступать с ней подобным образом. Я не позволю тебе относиться к ней по-другому".
   Канске увидел в ее глазах зависть и сказал, "Если вы спрашиваете, заложница ли она, я вам отвечу, да она заложница. Я присматриваю за ней".
   "Позволишь ли ты мне увидеться с ней?"
   Канске почувствовал, что он не должен этого позволить и быстро ответил, "Двор не так убран в это утро, можете ли вы немного подождать?"
   Канске поклонился ей и возвратился в резиденцию, где была принцесса Ю, и быстро спросился ее.
   "Принцесса Ю, позволите ли вы себя спрятать в другом месте?"
   "Почему я должна прятаться?"
   "Супруга лорда здесь".
   "Тогда я должна встретиться с ней".
   "Будет лучше, если вы не встретитесь с ней, принцесса".
   "Почему нет? Разве не она должна стыдиться? Это ведь ее муж удил моего отца".
   Канске знал, что он не сможет переубедить ее. Гибель ее семьи отдавалась в ее венах, провоцируя ее. Глаза ее были ясны и лицо взволновано.
   Канске смотрел на нее с восхищением. Он внезапно понял, что придавала ей сил; сознание своей красоты перед женой Харунобы.
   "Хорошо, я приведу супругу лорда сюда", сказал Канске не изменяя выражение лица.
   Канске вышел и скоро вернулся сопровождая Сандзе и ее служанок. Сандзе подошла близко к веранде.
   "Эта она дочь Сувы?" Сказала она надменно и смотря свысока на сидящею в поклоне принцессу. "Она пришла прямиком из Сувы чтобы стать наложницей тому, кто убил ее отца! Я рада, что это не нашу семью уничтожали!" Сказав это, Сандзе развернулась и ушла.
   Принцесса Ю просидела так некоторое время, даже, несмотря на уход Сандзе со свитой; затем она подняла голову и сказала Канске, "Да, она счастливица, что не ее семью уничтожили". После, закончила более определенно, "Канске, как ты и предложил, я даю свое согласие на смешение крови между Такедой и Сувой. Я не заглядываю на перед, но быть может в этом смысл моего спасения".
   Внезапно глаза ее наполнились слезами и потекли по щеке. Канске смотрел на нее в тихом изумлении.
   После уничтожении семьи Сувы, Харунобу начал атаковать соседние владении использую земли Сувы. В третьем месяце в пятнадцатом году Тенбун, он начал кампанию, атаковав замок Тойши в провинций Синано и встретился с армией Мураками Ешикио. Мураками был лидером могущественной семьи в Северном Синано и проживал в замке Катцурао.
   Замок Тойши также принадлежал ему.
   Когда Харунобу покинул Кофучу, было восьмой день третьего месяца, час морского конька8. Цветки вишни уже расцвели, и весеннее солнце пекло воинов Такеды.
   Это было традицией Такеды нести два знамя при вступлении в большое сражение. Две знамени были сокровищем дома; они звались Сува Хоссе9 и Сонши Нирю10 .
   Оба знамени трепетали под ветром. Одно знамя, Сува Хоссе было красным, и на ней были золотистые слова "Сува, потомок Великого Ками11 ". На другом знамени, Сонши Нирю также были золотистые слова, но она была темно синего цвета:
   "Будь быстрым как ветер, внимательным как лес, нападай яростно как огонь, и будь неподвижным как гора" (Фу-Рин-Ка- Зан12). Оба знамени были четыре метра в длину.
   На сторонах знамен были маленькие копи, чтобы воины могли закрепить их за спины. Армия маршировала день и ночь, прошли Озеро Сувы и двигалась в северную часть. Два дня спустя они подошли в Камуро.
   Готовясь напасть на замок Тойши, Харунобу разделил свою армию на четыре части и расположил их в стратегических местах, предотвращая вторжение четырех соседей.
   Харунобу самолично с 4000 самураями двинулся на штурм замка.
   Замок Тойши был маленьким, находился на склоне горы, и его легко можно было взять, но армия Мураками вскоре должна было придти для помощи осажденным. По этой причине, Харунобу разделил армию на две группы, одна, должна была атаковать замок, а другая остановить подкрепления.
   Перед атакой на замок, армия Харунобы услышала новость, что подкрепления численностью 76000 самураев ведет сам Мураками. Лидеры группы Амари, Оямада, и Екота должны были навязать сражение в северной части от замка, для того чтобы остановить Мураками. Не имея должного времени для обдумывания ситуации, Харунобу начал атаку ведя главные силы на западную часть замка.
   Ямамото Канске расположился с двадцатью пятью самураями, чтобы удерживать позицию.
   Как только сражение началась, Канске почувствовал, что шансы не на их стороне. Все пошло не по плану, и кроме того, их армия была разделена на две части.
   Если генерал Итагаки был рядом, он посоветовал бы ему отговорить Харунобу, повернуть назад, это было лучшим ходом в данном случае. Но Итагаки охранял земли Сувы. Если Харунобу спросил Канске, он не задумываясь посоветовал бы отступление. Но Харунобу не спросил его, и сражение началось.
  
   Армия во главе Амари, Екоты и Оямады держалось скорее обороны, так как численное превосходство было не на их стороне.
   Среди противников был самурай по имени Коджима Горозаемон, который был известен даже в провинции Каи, за свирепость и отвагу. Он ехал верхом на огромной лошади и с легкостью управлялся копьем.
   Не смотря на то, что он был врагом, воины Такеды признавали его силу. Нацеленный на него, молодой самурай из армий Такеды направил коня на него.
   По сравнению с Коджимой, он выглядел очень маленьким. Он был молодым самураем двадцати трех лет, усыновленный сын Екоты Хикоджиро. Они обе обменялись множества ударами и давно сражались без коней. После быстрой, но яростной схватки на ногах остался один самурай, весь покрытый кровью. Им был Хикоджиро. Это был неординарный бой и никто не ожидал, что победителем выйдет Хикоджиро.
   Его достижение было сообщено в главном штабе.
   "Он убил Коджиму Горозаемона!"
   Это новость впечатлила Харунобу, и в нем он увидел знак.
   "Что даст нам убийство одного Коджимо Горозаемона?"
   Канске спросил его. Для Канске, было глупым сама мысль сражение один на один. Даже выдающийся самурай легко может умереть в подобном сражений. Как можно положиться на искусства одного мечника? Канске чувствовал, что все утрачивали важный момент в битве.
   Слова Канске показались Харунобе самодовольным.
   "Убийство Коджимо Горозаемона подобен убийстве сотни воинов", сказал Харунобу.
   "Это опасно", сказал Канске. Никто не понял значение его слов.
   "В чем опасность?" Спросил Харунобу.
   "Оба генерала Амари и Екото столкнулись с опасностью".
   "Как ты можешь видеть их боевое строение отсюда?"
   "Я могу видеть их нею диспозицию отсюда".
   Когда Канске сказал это своему лорду, его непривлекательность исчезло и он будто сиял божественной аурой.
  
   Только спустя часа они услышали о гибели обоих генералов Амари и Екото. Почти в одно время обо боевое построений рухнула. Атакующая группа в замке Косеки была шокирована новостью и вскоре дрогнула. Харунобу пытался перегруппироваться, но было бесполезно. Поражение стало неизбежно. Харунобу поддержал идею отправления посланца Оямаде и Морозуми с целью нападения на армию Мурамаки вместе.
   Харунобу отчаянно настаивал на этом и хотел самолично возглавить армию.
   "Ты думаешь это правильно главнокомандующему самолично возглавлять атаку?" Канске требовательно спросил Харунобу.
   "Есть ли выход в подобной ситуации?"
   "Ты предпочел бы умереть в бою?"
   Харунобу не ответил на это. Для Канске, Харунобу выглядел моложе в момент не решительности. Канске очень спокойно добавил, "Да, это необходимо, рискуя жизнью вырывать победу. Однако, ты сейчас выбит из колей из-за смерти своих воинов. Когда люди злятся, они действуют не обдуманно".
   Харунобу посмотрел с верху вниз верхом на коне на маленькую фигуру Канске. Было трудно сказать, умен ли Канске или глуп, и выглядел он довольно безобразно и невероятно спокойным. Несмотря на это, Харунобу почувствовал, что он может доверять Канске так, как никому более.
   "У тебя есть другая идея для контратаки?"
   "Да!"
   "Возможно ли выйти из этой ситуаций?"
   "Есть только одна стратегия, которая позволит нам выйти победителями. Пожалуйста, дайте мне пятьдесят всадников". Сказал Канске.
  
   Как только ему удалось собрать их, он создал U-образную форму из них и помчался на полной скорости, преодолевая две мили выйдя в тыл армии Мурамаки. Затем, он проорал приказ всем всадникам, "Я хочу чтобы вы все скакали на полной скорости через армию противника, рискуя свой жизнью. Все что от вас требуется, это скакать, не сбивая скорости. Нет нужды убивать кого-либо. Я поведу вас".
   Всадники скакали прямо в тыл армий Мурамаки, разделившись на две группы. Они скакали с огромной скоростью, никто не нарушил формацию.
   Канске верил в то, что все что требовалась, так это нарушить построение врага. Если ему удастся это, молодой Харунобу сможет перегруппировать свое разрушенное построение.
  
   Ведя пятьдесят воинов, Канске тоже скакал на полной скорости. Его тело было согнуто пополам, что позволяло ему рубить мечом, как и назад, так и вперед. Его стратегия основывалась на беспокойстве врага, заставляя того ломать построение. Харунобу не упустить возможности восстановить нападение, беря преимущество которое выиграл для него Канске.
   Он посмотрел назад, преодолевая середину построение врага.
   Пятьдесят всадников следовали за ним будто черная река.
   Внезапно, Канске услышал боевой клич. Он понял, что построение врага было в смятении так, как если бы окунь сбил гнездо шершня. Далеко впереди на вершине холма, огромный синий флаг Такеды возвышался и трепетал на ветру. Он не знал времени, но золотистые слова начерченные на флаге сияли светом из-за солнца.
   Боевой клич доносился от армии Такеды. Проскакав через всю построению врага, Канске создал другую формацию U-образной формы, и поскакал на место столкновений. Не было необходимости атаковать врага, все что требовалась, это резать любого самурая вышедшего на пути. Боевой клич и звуки барабанов были слышны повсюду. Но звуки оружья брало верх над другими звуками.
   Внезапно, Канске упал с коня. Падая, он задел большой корень сосны. Кровь текла с головы до глаз. Он попытался поднять правую руку, но она не двигалась. Его тело также было покрыто ранами, но он не знал когда получил их.
  
   Беря преимущество с помощью стратегии Канске, силы Такеды сместились из защиты до нападения. Кавалерия Такеды атаковала отрядами и преследовали рассеяны силы Мураками, что в конце концов привело к отступлению врага. В течение этого сражения, силы Такеды потеряли 720 воинов. Было добыта 193 голов вражеских воинов. Хотя потери Такеды были намного больше, крики победы росло в главном штабе.
  
   Канске был награжден 800 кан13 и рангом, руководящий семьдесят пятью пехотинцами.
  
   Спустя полторы месяца после битвы за замок Тойши, Принцесса Ю родила мальчика. В эти дни она получила ее собственную резиденцию, находящеюся близ горы рядом с замком. Канске навестил ее так сразу, как услышал новости. Никто ее до него еще не навещал.
   Его приняли до ее кровати. Принцесса Ю тихо лежала на спине. Не давая возможности сказать поздравления, она сказала, "Следуя твоим советом, был рожден ребенок с кровью Такеды и Сувы. Кто знает, какое будущие ему определено, но он мирно спит сейчас".
   Канске смеялся тихим смехом и сказал, "Лорд Сувы был рожден. Это счастливое событие. Мои поздравления".
   На что принцесса ответила осуждающе, "Это был ты, кто спланировал неожиданную атаку на моего отца. И ты теперь счастлив этим рождением?"
   "Да", с трудом Канске закончил. Она была права. Ему и в голову не приходило, что принцесса могла узнать, что это он убил ее отца. Канске застали врасплох.
   Принцесса закончила, "Я просто заметила это; Я правда ничего не имею против тебя. Тебе не стоит беспокоиться об этом. Я хочу спросить тебя, не мог бы ты присмотреть за этим ребенком?"
   Принцесса Ю посмотрела на Канске.
   "Да", ответил Канске.
   "Ты понимаешь, что я имею в виду?"
   "Прошу простить меня?" Под тяжестью ответственности, Канске почувствовал, как его тело трясется. Было видно как дергается его колени, и он мог увидит как его руки тоже задрожали.
   "В будущим, Я хочу увидеть этого ребенка лидером клана Такеды", заявила принцесса Ю свои желания бесстрашно. Канске поразился ее открытости и оглянулся по сторонам в тревоге.
   "Я приняла твои условия. Ты сказал мне жить, и Я выжила. Ты сказал мне придти в Каи, и Я пришла. Ты сказал мне стать его наложницей, Я и это сделала. Ты сказал мне заиметь ребенка, Я выполнила".
   Она быстро сказала. Затем закончила:
   "Пожалуйста, позаботься об этом ребенке".
  
   После того как Канске покинул принцессу, он спустился по склону и вышел на восточную часть замка. Противоположная сторона рисового поля была покрыта цветками азалии. Выглядело, будто часть горы была покрыта красивым огнем. Теплый ветер дул с запада на восток. Редкий месяц без сражений, заканчивался.
   В тот день, Канске навестил Харунобу с поздравлениями. Он сказал Харунобе, "Рождение твоего сына смягчить людей Сувы. Лучшим для тебя будет, если ты сделаешь новорожденного сына лордом обширной территории Ина и провинция Сувы, как можно быстрее".
   Канске чувствовал, для Такеды это было жизненно необходимо, защитить ребенка и устранить злобу людей в той провинций.
   Ребенка принцессы Ю назвали Широ14. У Харунобы было два сына от супруги. Так как ребенок принцессы Ю был третьим сыном Харунобы, его должны были назвать Сабуро15; однако, его назвали Широ.
   Когда Итагаки Нобуката пришел из Сувы, он спросил Харунобе о причине этого. Харунобу рассмеялся многозначительно на это, но не дал ответа; после, сказал, "Тебе лучше спрашивать Канске, если хочешь узнать".
   Итагаки позвал Канске в свою резиденцию в Кофучу и спросил, "Почему ты рекомендовал это имя Лорду?"
   "Потому что я почувствовал необходимость в том, что у Лорда было три сына, ответил Канске".
   "Трети сын?"
   "Да, рано или поздно Такеда будет принужден усыновить сына".
   "Усыновить сына? От кого?"
   "Не имею никакого понятия. Может быть от семьи Ходзе или Уесуги. В этом случае, будет не ловко если трети сын будет старше сына наложницы, но будет звать его старшим. В эпоху воюющей провинций мы должны задумывать все наперед".
   Канске действительно думал о усыновление третьего ребенка для политической силы.
   "Будет ли он из клана Ходзе?"
   "Ну..."
   "Или из клана Уесуги?"
   "Ну..."
   "Так откуда трети сын будет родом?"
   "Я полагаю, нет особой разницы", ответил Канске не меняя сидящее положение. На этот раз Итагаки был тем, кто ощутил озноб и беспокойство, от стратегий Канске.
  
   Месяц спустя, Канске уехал встретиться с Йохарой в городе Имагавы где он некогда жил. В середине жаркого месяца, Канске попросил об отдыхе, используя в оправдания, что он должен навестить своего бывшего мастера. Он уехал в провинцию Суруга, имея секретный умысел в уме.
  
  
   ************************
  
   8. 8 часов утра.
   9. Один из божества, олицетворяющий войну.
   10. Сонши, так будет в японском произношении знаменитый Сунь Цзы.
   11. Происхождение Сувы. Храм обожествляет бога войны.
   12. Эти слова были взяты из книги Сунь Цзы, искусство войны. Коротка Furin Kazan.
   13. Один кан равен примерно 8,3 фунтов золота.
   14. Такеда Широ Кацуери, больше известен как Кацуери. Широ значить четвертый ребенок.
   15. Это имя значит третьи.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"