Аннотация: Если кто-то ожидал чего-то восточного от меня, то вот оно. :)
--
Опять отжиматься, - обречено вздохнул Кикуджиро.
Он занимался карате уже несколько лет, и из кохая - беспомощного забитого существа, в котором таки обнаружился талант к восточному варианту рукоприкладства, с использованием ног и членовредительства, превратился в сэмпая, да еще какого! Его уважал даже толстый Кэсю, который был первейшим обладателем черного пояса у них в группе.
По необъяснимой причине Кикуджиро никак не мог получить черный пояс, хотя техника у него была на уровне, скорость была высокая. В общем, дело было не в физической подготовке - ведь дело было вот в чем: сэнсэй постоянно задавал каверзные вопросы, ответы на которые Кикуджиро очень часто не знал. Но он старался - чего стоило ему прочесть, наконец, "Хагакуре" Ямамото Цунэтомо! Многие истины поразили юного сэмпая, но вот загадка о ключе не поддавалась решению.
Вот и сейчас великий сэнсэй Джин Казама подошел к нему тихо и сказал:
--
Плохо, Кикуджиро! Ты уже неделю думаешь над этой мыслью. Ты относишься к высказыванию, как к загадке, оттого твои несчастья. Ну что же, хватит отжиматься, сядь помедитируй, а потом иди домой, и смотри, не задирайся на клан "Красных повязок"!
Сэнсэй ушел, а Кикуджиро без сил уселся на деревянное додзе. "Как же, не задирайся на этих олухов" - подумал он. Нет, определенно, нужно было сегодня проучить этого лысого толстого, к тому же кичливого Боа Ки. Назвать нашего сэнсэя "ходячей статуей Будды" и ходить после этого безнаказанно ему не удастся.
--
... ключ же, которым пользуется всегда - блестит, - опять вспомнил Кикуджиро. - Наверное, это про кладовую в нашем зале, на которой стоит медный замок. Там ключ стертый, но блестящий.
Он шел по улице и размышлял, как вдруг заметил Боа Ки. Тот важно, словно павлины во дворе у пристава, ходил по мощеной камнем мостовой и ел рисовые лепешки, политые медом и посыпанные соевой пудрой.
--
Стой! - закричал наш сэмпай, и кинулся на Боа.
Тот растерялся на мгновенье, а потом, запихав остатки лепешки в рот, начал что-то недовольно мямлить и грозно размахивать руками.
--
Ты поплатишься за то, что оскорбил нашего учителя! - не унимался Кикуджиро. Он с разбегу попытался ударить противника ногой в живот, но тот проворно увернулся и ответил ударом кулака в живот.
Продолжая возмущаться, все больше и больше распаляясь, Кикуджиро пытался провести всяческие немыслимые удары, но все они уходили в пустоту, сам же он, напротив, получил хороших тумаков.
Наконец он успокоился и стал драться более осмысленно, подавив в себе эмоции. Облизывая разбитую губу, он подумал, что неплохо бы скользнуть в контратаке в сторону и нанести свой любимый боковой удар "маваси". Результат был впечатляющий - толстяк Боа пошатнулся и упал на прилавок с рыбой, получив при этом палкой по голове от хозяина лавки, который все же предпочел сразу же скрыться под прилавком.
Наблюдавшие за событиями симпатичные японки только хихикали и бросали на Кикуджиро многообещающие взгляды. Приободренный успехом, он кинулся на Боа, пытаясь провести серию ударов, заканчивающуюся мощным "уракеном", но все эти удары были с легкостью отбиты.
Юный сэмпай отступил, удивленно нахмурив брови, поняв, что так он ничего не добьется. Зато когда Боа накинулся на него с яростным криком, пытаясь ударить рукой в лицо, Кикуджиро сообразил с поворотом тела уйти за спину противника и ударил его ногой в поясницу. "Еко-гери" получился отменный, поэтому Боа плюхнулся на живот, чихая и кашляя от пыли, забившейся в рот и нос.
Поправив свою длинную челку, Кикуджиро победно шествовал по улице. Одна из японок кинула ему свой платок и кокетливо засмеялась. Тот немного смутился своего испачканного вида, но потом, засуетившись, кинулся к прилавку с цветами и купил даме белую хризантему, продекламировав хайку:
"Даже сквозь пестрые одежды
Трудно не заметить чистоту
Прекрасного сердца".
Получив очаровательную улыбку, он побрел домой, опьяненный успехом, позабыв о мучившей его загадке. Наутро, придя на додзе, Кикуджиро торопливо поведал всю историю сэнсэю, поблагодарив его за то мастерство, которым тот его наделил.
--
Но ведь я обучал тебя многим ударам, - с улыбкой сказал сэнсэй, а ты использовал для победы лишь два. Почему?
--
Потому, что ключ, который используют всегда - блестит.
--
Неужели ты понял то, что я хотел сказать? - удивился Джин Казама.
--
И еще, как и нутро того замка, который открывают этим ключом, - задумчиво сказал Кикуджиро, а потом с сожалением добавил. - Как ни хорош мой "уракен", но он все еще не отшлифован и его следует отрабатывать в поте лица!
Началась тренировка, в течение которой сэнсэй настолько физически измотал Кикуджиро, что, казалось, вся усталость тела компенсируется чистотой и легкостью сознания. После это Казама подошел к юному сэмпаю и сказал:
--
Не всегда стоит подбирать определенные ключи, нужно иметь в арсенале несколько отмычек, хорошо отлаженных и смазанных, потому что от некоторых замков ключи могут быть и вовсе потерянны.
После этого он задорно подмигнул Кикуджиро и, заложив руки за спину, тихо удалился с додзе. После него осталась лишь легкая тишина и дуновение ветра за ставнями окон. Накрапывал дождь, погружая все в ирреальность, искажая мир косыми разрезами капель, создавая маленькие подобия его в грязных лужах. Вместе со светом, сквозь окна на додзе просачивалось потоками время, растворяясь в осколках пустоты. Эти осколки и собирал юный сэмпай, постигая путь настоящего воина.