Очень давно, в далёкой стране, отделённой от остального мира неприступными горами и густыми лесами, правил царь. Среди всех людей он выделялся непогрешимой честностью, храбростью и благородством, и был лучшим правителем, какого могли пожелать люди. Но когда он был юн, на его королевство часто посягали враги. Воины, закованные в железо, вооружённые острыми мечами и тяжёлыми булавами, врывались в деревни перед самым рассветом, так, чтобы наверняка застать жителей врасплох. Они жгли дома и поля, убивали людей, не щадя ни стариков, ни детей. Там, где проходили они, не оставалось ничего живого. Ценой неимоверных усилий и нескольких лет кровопролитных сражений царю удалось выгнать врагов из своих земель. Но сердце царя не находило успокоения: он знал, что всё сущее на свете имеет свой конец, и когда-нибудь и он сойдёт в могилу. Кто же тогда убережёт его народ от разорения?
Однажды, погружённый в свои мрачные думы, бродил царь по лесу. Он шёл и шёл, не разбирая дороги, и сам не заметил, как всё вокруг него изменилось: сумерки спустились на мир, молочно-белый туман стал подниматься от земли, вокруг не осталось ни одного дерева с ровным стволом: все изогнутые и искривлённые в самых причудливых формах, а листья и травы стали зеленее изумруда. Царь остановился, но не мог вспомнить, откуда пришёл, и тут он заметил тропинку, которая извивалась среди деревьев. Понадеявшись, что тропа приведёт к человеческому жилью, царь пошёл по ней. Спустя недолгое время тропинка вывела его к большому холму, на вершине которого росло старое корявое дерево. Высохшие сучья покрывал мох, который свешивался как покрывало, ствол дерева был так громаден, что внутри него мог поместиться маленький дом. Да так оно и было: присмотревшись, царь заметил круглую дверцу. Кривая крутая лесенка поднималась к самой двери, ступеньки заменяли выступавшие из земли корни; над входом висел фонарь из дерева и стекла, а внутри него не огонь горел, а мерцали необыкновенно яркие светлячки. Царь не увидел дверного колокольчика, и уже собирался просто постучать, как услышал голос, приглашающий его войти. Толкнув дверцу, царь вошёл в странный дом. Изнутри всё оказалось таким же дивным, как и снаружи: здесь не было очага, вместо стола стоял плоский камень, вместо стульев - пеньки; у дальней стены царь увидел нечто, показавшееся ему лодочкой, сплетённой из ивовых прутьев, но оттуда выглядывали листья и мох, и он рассудил, что это постель хозяина. Сам же хозяин сидел на пеньке и ухмылялся. Это был человечек, такой маленький, что его можно было принять за ребёнка, если бы не глубокие морщины, делавшие его лицо похожим на скорлупу грецкого ореха. Вся одежда старичка представляла собой лохмотья, в спутанных волосах застряли прутики и листья, а на поясе среди кармашков и всяких мешочков висел на шнурке птичий череп. Старичок спросил, что царь ищет здесь, и тот ответил, что заблудился, и хотел бы узнать дорогу из леса. Но старичок в ответ захихикал так, что даже весь затрясся и зашуршал: 'Нет, - сказал он, - никто не попадает ко мне случайно. Тебя одолевают мысли, они грызут тебя изнутри как черви, и не дают покоя, только такие люди находят Зелёную тропу. Их преследуют невероятные желания, такие, которые они не в силах осуществить сами, и тогда эти люди рано или поздно приходят ко мне. Так что мучает тебя, повелитель людей?' Царь очень удивился услышанному, но рассказал, что боится умереть и оставить своё царство беззащитным. 'Я помогу тебе, - успокоил его старичок, - сделаю так, что Смерть станет не властна над тобой, ты вечно будешь охранять своё царство.
Царь согласился, и тогда старик велел ему идти назад по зелёной тропинке, пообещав, что она введет из леса. 'Возвращайся домой, - сказал лесной человечек, и ни о чём не тревожься'.
Поначалу царь решил, что старик обманул его, или же вовсе ничего не случилось, и он просто заснул в лесу и увидел сон, но шли годы, и царь понял, что загадочный человечек сдержал своё слово: он в самом деле обрёл бессмертие. Однако же собственное желание обернулось для царя проклятием: час проходил за часом, год за годом, а старый царь продолжал править страной. Он стал старше любого из своих подданных. Он так состарился, что уже не мог подняться с трона, а слуги боялись его тревожить. Одежды царя потускнели и превратились в лохмотья, волосы отросли, и точно плащ, сотканный из паутины, покрывали плечи, корона перестала сиять как прежде, проржавела и сделалась похожа на кусочек коры. Руки короля с длинными ногтями приросли к подлокотникам, ступни его вросли в подножие трона, спина сгорбилась, лицо избороздили глубокие, как раны, морщины, а глаза запали, превратившись в два колодца, на дне которых при свете дня можно разглядеть, как поблескивает вода - то продолжала светить душа. А царь всё жил, время меняло его облик, но Смерть обходила стороной.
Видя, что не сможет защитить своих подданных, царь стал оплакивать свою судьбу, и как-то раз к нему явился тот самый старичок. 'Сделка наша не пошла тебе на пользу, - сказал он, - ну да не сердись, всё же есть способ защитить твоё государство: я подниму вокруг стену высотой с гору, её не смогут преодолеть ни зверь, ни человек, и никто уже не проникнет в твои владения'. Царь прикрыл глаза, соглашаясь (ибо говорить он уже не мог, так как губы его тоже срослись). И вот стала подниматься стена, потянулись из земли гибкие корни, переплетались, потянулись всё выше и выше, до самых облаков.
Вместе с тем в царстве поселилось запустение, словно прожитого времени, которое собиралось вокруг царя, было так много, что оно расползалось дальше, ложилось на камни замка, на деревья, на луга, и всё вокруг старело, портилось и разлагалось. Земля перестала приносить урожай, деревья высыхали. Время вело свой отсчёт, а мир за древесной стеной покрывался пылью и тленом. Так продолжалось сотню лет. В некогда прекрасном царстве настало страшное опустошение.
В то время на краю одичавшего леса жил юноша по имени Гай. Почти вся семья его погибла от голода, в живых осталась лишь младшая сестрёнка. Однажды юноша пошёл на охоту, и пришлось ему долго блуждать по лесу, так как дичи почти уже не было, и так забрёл он в самую чащу. А лес здесь был страшным: деревья вокруг почти все стояли голые, словно обгорелые, и трава под ногами лежала сухая и пожухлая. Шёл он, и вдруг услышал, будто кто-то зовёт на помощь. Гай поспешил вперёд, выбежал на поляну, и увидел птицу, которая запуталась в ветках колючего кустарника, а ведь птиц уже давно не видели в этих землях.
- Помоги мне! - взмолилась птица.
Гай удивился, что она говорит человеческим голосом, но послушался и помог ей выпутаться. Птица взлетела на ветку дерева и снова обратилась к юноше.
- Ты меня спас, и мне никак нельзя остаться в долгу, так что проси, что хочешь, если смогу, то исполню.
- Ты летаешь по всему свету. - сказал Гай. - Так, может, ты знаешь, как вернуть нашему царству прежний облик?
- На вашем государе лежат страшные чары, и Смерть его не может увидеть. Ты должен отыскать смерть царя и привести к нему, тогда всё станет по-прежнему.
- Где же мне её искать?
- Перед заходом солнца встань на опушке леса, спиной к востоку, лицом на запад и жди. Когда последний лучик солнца исчезнет, в тот момент закрой глаза, трижды обернись вокруг себя и шагни вперёд. Затем ступай в лес, иди прямо и не оглядывайся. Ни к чему не прикасайся, не принимай угощений, и сам ничего никому не отдавай. И помни, что вернуться ты должен до восхода, иначе навсегда останешься в той стране.
Гай поблагодарил птицу и пошёл домой. Вечером он снова вернулся к лесу, встал, как и говорилось, спиной к востоку, лицом на запад, а когда последний солнечный лучик скрылся за горизонт, трижды повернулся вокруг себя и шагнул вперёд. Открыв глаза, он увидел узкую тропинку, убегающую в самую чащу. Не оглядываясь, юноша прямо зашагал по ней в лес.
Сколько прошло времени, Гай не знал, но вдруг услышал где-то в стороне плачь и стоны.
На краю тропинки сидела босая девушка в белом платье, длинные распущенные волосы покрывали её грудь и спину, она протягивала руки и с мольбой смотрела на юношу.
- Помоги мне, я погибаю! - взмолилась девица. - Видишь, как посинели от холода мои губы, как побелела кожа? Дай мне свой плащ, чтобы я могла согреться!
Гаю стало жаль девушку, уж так горестно она причитала, и такой красивый голос у неё был, и он уже скинул свой плащ, но тут заметил на теле девушки отметины: на лодыжках её виднелись глубокие следы от ногтей, будто кто-то оцарапал её, в волосах сохранилась веточка водоросли, а на коже были зелёные точки, какие остаются от купания в 'цветущей' воде.
- Я не могу помочь тебе. - печально проронил Гай и поспешил дальше, чтобы не слышать проклятий утопленницы, погубленной русалками, и голос скоро остался позади.
Юноша долго шёл через лес и уже совсем потерял счёт времени, но вот он увидел впереди какие-то огни. Дорога вывела его на большую поляну, где проходило весёлое застолье. Разглядев же, как следует пирующих, Гай не на шутку испугался: самые страшные чудища, каких он и вообразить себе не мог, сидели за столами и опрокидывали кубки, сделанные из человеческих черепов. Каждое чудище было ужасно по-своему, но у всех у них были одинаковые глаза с бесцветными зрачками. Они пели и ревели, но, как только юноша вступил на поляну, музыка и голоса сразу стихли, а чудовищные создания вперили в него свои жуткие глаза. Во главе самого большого стола Гай увидел какую-то странную фигуру, которая сильно выделялась из этой ужасной толпы: с ног до головы она была закутана в белое покрывало, перепачканное тёмно-бурыми пятнами, и лица под капюшоном нельзя было разглядеть. Однако, когда существо заговорило, Гай по голосу догадался, что это женщина.
- Здравствуй, Гай. - поздоровалась она.
- Ты знаешь моё имя? - удивился юноша. - Не назовёшь ли, в таком случае, своё?
- Нет, дружочек! - рассмеялась та. - Моё имя лучше тебе не знать. Лучше присядь к нам и выпей вина.
Одно из чудовищ подвинуло к юноше тяжёлый кубок, до краёв наполненный красным вином, но Гай опмнил наказ птицы.
- Я пришёл по делу, а не на праздник.
- Тогда говори, какое у тебя дело.
- Я ищу смерть. - ответил Гай.
Услышав такие слова, чудовища на поляне загомонили, захохотали, а закутанная в покрывало женщина схватилась длинными пальцами за край стола и хищно подалась вперёд.
- Тебе наскучила твоя жизнь? - спросила она. - Люди часто ищут меня прежде своего срока, и я редко отказываю им, но никогда ещё смертный не просил меня лично.
- Но я искал тебя не за этим, - возразил Гай, - я пришёл потребовать, чтобы ты исполнила свои обязанности, от которых уклоняешься так долго: есть на земле человек, который давно уже должен был встретиться с тобой, но ты не приходишь за ним.
- Я всегда точна. - нахмурившись, произнесла женщина (Гай не увидел, а понял по тону). - О ком твоя речь?
- О царе, что правит в стране за высокой стеной. Стране, некогда прекрасной, но теперь покрытой тленом.
- Да, этот царь заключил сделку, и был скрыт от моего взора! - гневно сжав кулаки, прогремела женщина. - Сама я не смогу прийти к нему, только если кто-то укажет мне путь, но даже тогда я не смогу забрать душу царя прежде, чем он назовёт меня по имени. Но пожелает ли он? Люди боятся умирать, тьма пугает вас.
- Я могу отвести тебя к царю, а дальше - как карта ляжет.
- Пусть будет так. - согласно кивнула женщина. - А теперь лучше бы тебе поторопиться. - прибавила она с усмешкой в голосе, и кивнула на светлеющее небо.
Гай посмотрел на небо, повернулся и побежал, провожаемый гоготом чудовищ. Он спешил изо всех сил, он бежал, не оборачиваясь, и, когда золотая полоса восхода загорелась на горизонте и осветила чёрный лес, Гай трижды повернулся вокруг себя и открыл глаза уже в своём мире. В нерешительности он постоял, не зная, как ему быть дальше, и тут услышал въедливый шёпот над самым ухом: 'Иди, мальчик, иди, а я последую за тобой'. И Гай отправился в путь. Он шёл через поля, на которых трава лежала седая и примятая, он переходил через высушенные русла рек, мимо садов, в которых деревья почернели и сгнили до основания. Он вышел на дорогу ко дворцу - камни её истёрлись в пыль, взвивавшуюся в воздух как пепел при каждом шаге. Дворец ещё стоял на прежнем месте, но мало что осталось от него: обрушились колонны, мох и лишайник покрывали серые камни. 'Иди, - протяжно, будто издалека, просил голос, - иди же'. Гай поднялся по лестнице, он шёл через коридоры и залы дворца, и везде царило запустение, но тронный зал по-прежнему стоял, как и прежде. И, как прежде, царь восседал на своём троне. Он был недвижим, казалось, что он не жив, что он вовсе не человек. Тяжёлые одеяния его были серыми и похожими на кору старого дерева, да и сам он, казалось, был странной фигурой, вырезанной из камня.
Гай опустился на колени.
- Приветствую Вас, Ваше Величество.
Царь не пошевелился.
- Я привёл к Вам гостью, многие годы ожидавшую встречи с Вами. - продолжил Гай. - Давным-давно Вы заключили договор, но были обмануты, и вместо спасения принесли своей стране только разорение и гибель. В Вашей власти прекратить это.
Шелест прокатился по залу, и с потолка как сухие осенние листья осыпались тончайшие кусочки позолоты. Дрожь прошла по полу и стенам, и смеженные веки царя медленно поднялись, и глаза устремились на нечто, стоявшее за спиной Грай. Юноша оглянулся. Но не увидел никого. А дрожь продолжала сотрясать тронный зал. Губы царя разомкнулись, и трещины разбежались по одеревенелому лицу. Голос, ни на что не похожий, тихий, как шелест, раздался из его уст:
- Ты... Смерть.
Гай увидел, как из-за его спины выступила высокая фигура, закутанная в белый саван. Она приблизилась к трону, из длинных рукавов выскользнули тонкие белые руки, покрытые красными струпьями, нежно коснулись они лица царя. Смерть наклонилась, и алыми губами запечатлела на его челе поцелуй.
Дрожь перешла в нарастающий рокот, стены дворца сотрясались, и камни обрушивались вниз. Гай повернулся и бросился бежать. Он едва успел выскочить наружу, как весь дворец обрушился, и прах разлетелся по округе. И падала, рушилась стена, отделявшая царство от прочего мира, крошились тугие стебли и корни, превращаясь в пыль. И Смерть восторжествовала.