Аннотация: И вот выбор сделан, но судьба вносит свои коррективы. У нее богатый арсенал: нелепые совпадения, гадости исподтишка, черные коты и роковые проклятия.
У Орша Дравена был прекрасный жеребец. Мускулы словно перетекали под кожей, антрацитово-черная шерсть блестела в лучах солнца, а копыта высекали искры из щербатой мостовой. Рия сердито отвернулась от стремительно удалявшегося всадника и обратила недовольный взор на мастера Беррана. Тот развел руками:
- Можно сказать, от сердца отрываю - лошадь в моем хозяйстве не лишняя. Исключительно из моей признательности, на три дня, не больше.
Олицетворение хозяйской благодарности, рыжая Белка, нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Суставы хрустнули. Кобыла весьма преклонных лет, с неплохим набором шрамов и рубцов, судя по нехорошему огоньку в глазах была не прочь удариться во все тяжкие.
- Ну так что, госпожа хорошая?
- Если госпожа Рия отказывается, то, с вашего позволения, лошадь возьму я.
Ульхен церемонно поклонился даме и потряс небольшим холщовым мешочком, содержимое которого только что занял у коллеги. Раздался приятный звон.
Госпожа Рия фыркнула, поймала за шиворот пробегавшего мимо вихрастого помощника конюха и сердито приказала:
- Седлай!
- Мастер Берран, не найдется ли у вас еще одной лошади? - спросил бард, подбросив мешочек. За пределами гостиницы на поиск алчной души, согласной отдать незнакомцу лошадь во временное пользование, мог уйти не один час.
Хозяин "Золотой рыбки" призадумался. Похоже, постояльцам срочно требовалось средство передвижения, а если на чем-то можно получить выручку, то ее надо получить.
- Есть кое-что...
*
Осыпаемый бранью встречных возниц, Орш несся вперед. Временами он ощущал острые приступы азарта и принимался подхлестывать коня. И тогда жужжала, билась в голове мысль - успеть первым, найти клад! До заката, конечно, не поспеть, да там, кажется, деревушка по пути есть, сгодится ночь скоротать. А с первыми петухами в седло да в Ивницы. Коли чудище на закате выползло, так небось на рассвете-то чудить не осмелится. Вешняя зорька - она для всех монстров ночных смерть, так в каждом сказании говорится.
Очень Орш любил слушать байки и небылицы, которых кормилица его знала без счету. Уж сколько лет рассказывала, а до сих пор что-нибудь новенькое находила. Бывало, мальчишкой, усядется Орш на ковры заморские, рядом кухаркина дочка Даринка, а кормилица на кресле-качалке носки вывязывает, да заодно языком плетет. И такие дивные истории сказывает, что дух захватывает. Про драконов там, про ингварнов, принцесс прекрасных и королевичей храбрых.
Сказки сказками, а драконов Орш за свою жизнь не видал и увидеть в ближайшее время не ожидал. Но что было дракону до Оршевых чаяний? Он поднялся над лесом, резко и шумно взмахивая огромными крыльями, крутанулся, выбирая направление и припустил быстрее почтового голубя. Вцепившийся в испуганного коня Орш разглядел на спине крылатого ящера девичью фигурку. Та без остановки лупила дракона туфелькой, и сверху доносилось:
- Ах ты гад чешуйчатый! Сволочь огнедышащая! Звероящер бесчувственный!
Тут конь решил, что с него довольно и рванул вперед, не разбирая дороги. Когда Орш вернул его на путь истинный, странная парочка уже превратилась в далекую точку на горизонте.
Нельзя сказать, что любопытство являлось отличительной чертой Оршева характера. Скорее воскресла детская мечта прикоснуться к сказке. Посему Орш ехал вперед, но все пытался вообразить - что там, откуда взлетел самый настоящий дракон? Да еще с принцессой, не иначе.
Развилка на дороге оказалась очень кстати. Покосившийся указатель с корявой надписью "Котьи блудьки" смотрел налево. Другая тропинка сворачивала как раз к месту вылета дракона. Одним глазком-то отчего не глянуть? Небось за его конем не угонишься, все одно первым придет. Орш решительно развернул Громовержца направо.
Рия изо всех сил старалась наверстать упущенное время, но лучшие годы Белки миновали безвозвратно. Когда закончилась мостовая, а надо сказать, произошло это довольно скоро, дорога сразу превратилась в одно сплошное непотребство. Недавние дожди и многочисленные телеги сделали из нее нечто труднопроходимое.
Свернув наконец с оживленной дороги на Ветлицу, Рия воспрянула духом. Пускай себе этот богатенький остолоп скачет на своем породистом жеребчике, супротив чудища выйти у него кишка тонка. Значит, заночует в деревушке поблизости, чтобы по дневному свету сокровища искать. Ну, а если не заночует, то завтра Рии предстоит несколько неприятных минут созерцания его немногочисленных останков. Оно, конечно, жаль. Но зато праведная месть чудищу не заставит себя ждать!
Чертыхаясь в адрес мешка костей, по недоразумению называющийся лошадью, воительница свернула снова, на Котьи блудьки.
Поспешно покинув двор "Золотой рыбки" Ульхен постарался ехать как можно быстрее, но выделенное мастером Берраном (наверняка сейчас хохочет до слез, жулик) средство передвижения не разделяло его стараний. Плод греховной любви между ослом и кобылой унаследовал отцовское упрямство и не видел никаких причин для спешки. С небывалой кротостью и смирением бард сносил сыплющиеся на него остроты, плоские как лист бумаги. Больше всего на свете он хотел стать невидимкой, тенью, а менее всего желал встретить знакомого.
"У, блудница! Соблазнилась чуднЫм видом, польстилась на иноземную диковинку. Хоть и лошадь, а все равно баба". Ульхен так загорелся праведным негодованием, что не слышал больше окриков пеших и возниц, которых изрядно раздражал неторопливо бредущий впереди мул. Так продолжалось до тех пор, пока кто-то не угостил упрямое животное хлыстом, надо признать, угостил не жадничая, от души, не обойдя при этом и седока. Щедрость произвела на мула огромное впечатление. Подгоняемый воплями барда он понесся быстрее птицы и обошел крестьянскую телегу слева, и увернулся от огромного жеребца справа, и получил копытами от встречной тройки, после чего совершенно обезумел. Дорога превратилась в форменное безобразие. Под ноги мула свалилась деревянная клетка, треснула и через мгновение не осталось пяточка, где не было бы мельтешения истошно орущих белых кур.
Всадник на муле стрелой вырвался из первозданного хаоса и скрылся в лесу, будто его и не было. Лишь кружились, отмечая его путь, невесомые белые перья...
Предстоящая встреча с войником не слишком тревожила Рию. По всему выходило, что это иверра, а они, как известно, умом не блещут. Даром что драконья родня. И сильна, и быстра, и увертлива, но кинь в нее что-нибудь - непременно отвлечется. Тут бы пригодились яблоки: и бросать удобно, и съесть приятно. Посему Рия пророчила яблокам с Котьих блудок весьма героическое будущее.
Однако время шло, но ни коты, ни блудьки, ни яблоки не появлялись. Воительницу все сильнее охватывали подозрения, что на развилке некто немного повернул указатель, и теперь она направляется в сторону от деревни. Когда дорога обернулась утоптанной площадкой, надежды на мужскую честь и порядочность рухнули окончательно и бесповоротно.
Путешественница спрыгнула с лошади и, разминая затекшие ноги, обошла место вынужденной остановки. Площадка располагалась меж двух холмов, поросших кустами и невысокими деревцами. Тут и там ноздреватые валуны розовели в лучах заката. Мул, стоящий под раскидистым кустом лещины, философски созерцал эту картину.
- Бледи! - грубо отрезала Рия, пребывавшая в скверном расположении духа. - Что ты тут делаешь?
Бард замялся. В кусты его завел зов природы и признаться в этом даме было решительно невозможно. Когда Ульхен испытывал стеснение, то выдавал речь возвышенную, но малопонятную, в которой середина не всегда была связана с началом, а конец не смог бы предсказать и придворный прорицатель.
- Любуюсь окрестностями... Ведь это миг совершенной красоты, а мы все время спешим, торопимся и некогда насладиться этой чудесной картиной, буйством красок, этим праздником жизни. Нет слов, чтобы описать простоту и изящество, скрытые в каждой травинке, и невозможно объяснить, чем равно нас пленяет гибкость ивы и девичьего стана, и почему глаза иной девицы столь похожи на бездонные озера, закованные в лед безжалостною стужей и отчего та стужа будит в сердце надежду, веру и весну?
- Чего?
Ульхен помялся немного и предпринял новую попытку:
- Пещера тут, за кустами.
- Какая пещера?
- Прелюбопытнейшая. Позвольте, я вас провожу, - и бард услужливо отогнул ветки лещины.
Рия последовала за ним, хмуря брови.
- Каким это образом ты оказался здесь, причем раньше меня, да при этом я тебя не видела?
- Вы слышали про шестое чувство? Про интуицию? Случается, она, подобно прочной тонкой нити тебя ведет при свете дня, во мраке ночи, иль сверкает, как маяк на берегу; другим невидима - лишь ты один, сиянием влеком, не в силах ей сопротивляться спешишь на зов - и вот ты здесь, все правда и было не напрасно то чувство, что считал неясным...
- Не слыхала.
- Дорогу срезал через лес. Но немного заплутал. И натолкнулся вот на эту пещеру.
Пещера, обнаруженная бардом из-за того самого зова природы, выглядела возмутительно обыкновенной. Рясный куст барбариса прикрывал вход.
- И что в ней интересного?
Бард поманил собеседницу за собой и шагнул внутрь. Рия с сомнением покосилась на его тощую спину, но последовала за ним. Внутри пещера имела вид правильного четырехугольника с ровными стенами и гладким полом. По сторонам от входа кто-то стоял.
- Занятно, правда? Пустые латы. - Ульхен пощелкал по шлему.
- Сквыдлу мне в печенки!
Рия с восторгом провела ладонью по золоченому нагруднику, взвесила щит, подержалась за рукоять изогнутого меча. Вдруг ей показалось, что из шлема за ней кто-то наблюдает.
- Пойдем-ка отсюда. А то что-то чувство во мне шестое так и горит, что твой маяк.
- Леди, вы боитесь пустых жестянок?
Хмыкнув, бравая воительница покинула пещеру.
- Не хочу встретиться с их хозяином, - донеслось до Ульхена.
- Какой же глупец ставит латы в пещеру?
- Маг, к примеру. Но глупый, твоя правда. Все эти маги двинутые.
Путешественники вернулись на площадку. Рия лихо, с хэканьем запрыгнула на Белку, отчего та присела. Ульхен со всем возможным достоинством занял место на спине усталого, а потому безропотного мула.
- Судя по всему, мы направляемся в одно и то же место. Позвольте мне сопровождать вас, леди Рия.
- Мы люди простые, без всяких там "леди". И нет, не позволю.
Мул самовольно тронулся вслед за кобылой, которая, судя по их рыжей масти, вполне могла приходиться ему маменькой.
- Но ведь это опасное дело. Я просто не могу отпустить даму в пасть чудовища, защитить вас - это моя обязанность.
- Нет.
- Если вы думаете, что мною движет корыстная страсть наживы, низменное желание золота - то вы ошибаетесь! Я вижу в этом подвиг во имя Прекрасной дамы. Убить чудовище ради благосклонной улыбки - пусть это больше походит на рыцаря, чем на барда, но каждый мужчина в душе должен быть рыцарем.
- Нет.
Все многочисленные красноречивые аргументы барда разбивались о простое "нет", как тяжело груженые корабли о рифы.
К чести Ульхена надо признать, что он уговаривал спутницу до тех пор, пока дорогу им не перешел вальяжный черный кот. Да что там говорить, это был просто огромный котище, чернее угля и на вид страшнее волкодава. Напоследок обернувшись, он смерил путников презрительным взглядом и неспешно удалился.
Котьи блудьки затерялись во временах беспросветного патриархата, а потому на Рию там смотрели как на воплощение святотатства. Ульхен за несколько историй и песен получил приглашение в дом старосты, но отказался из благородных побуждений и отправился делить сеновал с сердитой наемницей. Орш, прибывший раньше всех и всем своим видом вызывавший в котоблудьковцах доверие и уважение, воспользовался гостеприимством старосты. К знакомым не вышел - было неловко.
А на утро вся деревня была взбудоражена - путники исчезли, бросив вещи, лошадей и мула. Мнения были самые разные, но в одном сходились: баба в штанах - это не к добру.