Аннотация: О драконьей мести, драконовом юморе и о том, почему не стоит без приглашения наносить визит чешуйчатому гаду.
Мальчишкой Орш частенько побеждал драконов, причем самых разных. В списке убитых числились великие ящеры прошлого - Грааш, чье пламя было жгучим как крапива, Форги с пузом огромным и гулким, словно пустая бочка и даже сам Галау, чья тень повергала врагов в бегство. С Галау, правда, потом вышла неприятная история, потому как свидетелем сражения оказалась ключница, отчего-то не узнавшая в сушившемся белье крылатого чудища. Как бы там ни было, драконы были разными, а прекрасная принцесса всегда одна - Даринка. Ни одна принцесса мира не обладала столь богатой и разнообразной коллекцией голов чудовищ, кинутых к ее ногам.
К тому же, после событий прошедшего дня совсем не удивительно, что и во сне Оршу покоя не было от драконов. Дракон был один в один, как встреченный накануне, только гораздо больше, посему его злобный прищур особенно впечатлял.
- Так-так, - прогрохотало сверху, и каждая частичка оршева тела содрогнулась.
- Очередной любитель полазить по чужим домам, что ты теперь скажешь?
Однако Оршу было не до разговоров - он как раз пытался спрятать свое более чем упитанное тело за тонкой березой.
- Стоит только отлучиться из дому - тут же залезут, - раздраженно шипел дракон, просовывая голову за березовый ствол. Некоторое время Орш и драконья голова играли в догонялки вокруг трясущегося деревца, пока дракон небрежно не чиркнул по стволу когтем.
- А ты не больно разговорчив, - доверительно сообщил ночной кошмар Дравену-младшему на ухо.
- Это не я! - Тут же заговорил тот, не решаясь отпустить срезанный ствол.
- Не ты?
Ящер с сомнением осмотрел сжавшегося Орша.
- Я ничего не брал!
- А кто брал?
По сути Орш совсем не знал своих недавних знакомых. Свою же особу он знал, как нетрудно подсчитать, с самого рождения и очень ею дорожил. Да и желание заполучить клад в единоличное владение не способствовало проявлению благородства, которое и так не слишком отягощало совесть Дравена-младшего.
- Ульхен и Рия, - зажмурившись, выпалил он.
Дракон пришел в злорадное возбуждение.
- Так-так, - протянул он, - да тут у нас подлость и... Да, пожалуй, свинство в натуральном виде.
Дравен-младший с детства никогда не голодал. Его пышущие сытым румянцем пухленькие щеки неизменно умиляли мать, для которой он был и остался "пряничек", "пышечка" и "пирожочек". От соседских детей ему гораздо чаще приходилось слышать в лучшем случае про молочного поросенка.
Засопев, как настоящий хряк, Орш бросил в дракона срезанную березу, сопроводив ее обиженным:
- Сам свинья!
Дракон манерно изогнул шею и испепелил дерево тонкой струей пламени. Орш взвизгнул и попытался провалиться сквозь землю, и эта затея почти ему удалась. В последний момент ящер подхватил его когтем за ворот рубахи, и приподняв к зубастой пасти, отчетливо произнес:
- Свинья.
*
Конь был чудо как хорош. Огромный вороной жеребец, только на лбу - белый полумесяц. Взгляд так и обжигал, из ноздрей только что пар не валил, мускулы игриво перекатывались, а уж стать - ну хоть сейчас на престол.
Рия потянулась за припрятанным яблочком - заслужил, красавец! - когда с неба прогрохотало:
- Ну и кто у нас тут?
Какой-то там дракон не мог смутить женское сердце, истосковавшееся по крутонравому жеребцу и только что его обретшее. И потом, если у храброго воина есть конь, доспехи и копье, - а они были, - почему бы и не побороться с драконом? Рия опустила забрало, конь стрелой понесся вперед и...
- Хоп, - сказал дракон, перелетая над всадницей, и опустился за ее спиной.
После трех попыток воительница не на шутку разозлилась, и, потрясая копьем, призвала ящера к ответу:
- Трус! Сиди и жди моего копья на земле!
- Ты хотела сказать: моего копья? - вкрадчиво спросил дракон, усаживаясь, впрочем, на травку.
- Это мое копье!
- Может, и доспехи твои?
Рия, насколько могла, оглядела свое снаряжение. Гнусный ящер оказался прав - доспехи были точно как те, что она видела накануне в пещере.
- Я их не брала, - фыркнула она.
- Но они на тебе, - констатировал чешуйчатый собеседник.
- Да кто ты вообще такой?!
- Хозяин пещеры, дракон и двинутый маг по совместительству. А ты - просто скверная девица.
Рия размахнулась и отправила копье в длинный, красивый полет, закончившийся бесславным промахом. Чудище премерзко расхохоталось:
- Даже не знаю, что хуже - твоя меткость или твой характер!
Скверная девица прорычала непечатное слово, спрыгнула с коня и бросилась на врага, надеясь удавить его голыми руками.
- Ну вылитый дракон! - в голосе ящера звучало нечто, похожее на восхищение.
*
Сеновал в Котьих Блудьках представлял собой ветхий сарай, в щелях которого посвистывал прохладный августовский ветерок. Створки широких ворот гостеприимно отсутствовали. Колкое душистое сено шуршало под боками спящих путников и неутомимыми лапками котоблудьковских мышей.
Бард проснулся, потому как сон был не особо приятный, да и мышиные усы как раз щекотали ему ухо. Кажется, снился дракон. Обвинял в посягательстве на чужую собственность. Ульхен почесал ухо и с неудовольствием вспомнил, что дракон обозвал его красной девицей, а потом - о ужас! - в оную и превратил. Кстати, ничего так вышла, смазливая.
- Но я мужчина! - тонким голоском возмущался бард, сжимая хрупкие кулачки.
Дракон валялся кверху пузом и ржал, что твоя лошадь.
- Ну так и докажи! Если докажешь - кто тебя девицей будет считать? Но лучше так оставайся. Недурна!
Тут он снова принялся хохотать, и эти раскаты все еще гремели в голове.
Некоторое время Ульхен ворочался без сна, а потом его привлек неясный шум снаружи. Навскидку он так и не сумел определить его источник, и любопытство вытолкало его наружу.
Под холодным светом равнодушных звезд, объятая неясной тоской, по деревне кружила какая-то тень, налетая на заборы и спотыкаясь. Была она Ульхену по пояс, на четырех лапах, коренаста и приземиста. Видимо, тень очень искала родственную душу, не спящую в ночи, а потому рванулась к лютнисту со всех ног, тревожно похрюкивая.
Бард отнюдь не обрадовался встрече с кабаном, впрочем, и тот как будто тоже передумал - встал как вкопанный и дико взвизгнул. За спиной служителя муз с пыхтением топтался кто-то неповоротливый. Когда страх неизвестного готов уже был или перерасти в панику или развеяться вместе с нервным смешком, из-за спины Ульхен услышал свое имя, произнесенное голосом незнакомым, странным, и более того, страшноватым.
И произносил его не кто иной, как дракон. Конечно, не такой большой, как во сне, но тоже весьма, весьма впечатляющий.
Ульхен пискнул севшим голосом и бросился бежать, не разбирая дороги. "Это сон, это сон" - билась в голове мысль, однако останавливаться и проверять не хотелось. Кошки с мявом шарахались из-под ног, тем не менее никто из котоблудьковцев, привычных к ночным концертам, не проснулся.
Миновали околицу и понеслись было по дороге, но служитель муз быстро смекнул, что на ровной местности дракон быстро сокращает расстояние и нырнул в лес. Кабан работал копытцами впереди, с треском ломая редкие кусты, а дракон пыхтел за ними и что-то рычал.
Такая гонка не могла продолжаться долго - ноги Ульхена заплетались, словно чужие, а грудь... Грудь вела себя как-то странно. Она подпрыгивала. Бард отнял руку от огнем горящего бока и переместил чуть повыше. Потом приложил туда же вторую.
Секунду спустя над макушками спящих величественных дубов разнесся звонкий девичий визг.