Ума у его, ежели взаправду... Ну вот, положим, у одного дурного тюленя ум взять и на всех оленей в тундре поделить. Вот что выйдет, то у евражки в головёнке-та и болтаетца. Так и живёт, однако.
Решил мал-зверь евражка к верхним людям на небо в гости сходить, чаю с юколой усидеть, да подольше и побольше. Решил - надобно делать.
Долго по тундре шёл, саму высоку кедру искал. Нету в тундре кедры. Стланика - хоть обспотыкайся, а кедры самой завалящей-та не поиметь, хоть ты его как. Мал-зверь евражка уже даже растерянность в головёнке примерять начал.
Мимо ночная сова-угуйга летит, мал-зверю евражке обидное слово дегенерат от души произносит. Развернись, грит, да на высокое солнце идти, сказывает, надо. И ещё раз обидное добавлят.
Евражка сову-угуйгу послушал, правильно сделал, однако. Взад ишшо дольше шёл, чем дотуда где раньше был, однако добрался. Вот она, кедра, высока, да разлаписта, да шишек исполнена, аки блох на тёплом уютном медведе.
Полез мал-зверь евражка на кедру. Залез, однако. На самой верхушке стоит, за небо ухватитцо хочет. Ан нет. Лапками токмо пустоту хватат.
Сидит мал-зверь евражка под кедрой, думать пытаетца. Вдруг тундра затряслась, стук-перестук по мерзлоте тыгдым-тыгдым на две четверти ритмично разносится. Это лемминги на водопой бегут. Цельным табуном, как есть привычка у их такая, толпой всюду шляццо.
В одну харю лемминг, пожалуй, ишшо глупее евражки будет. Но лемминга много. Коллективный разум называетцо. А коллективный разум, я тебе так думаю - сила, однако.
Обсказал мал-зверь евражка проблему. Дескать, на небо хочу, вот оно, а чутка не хватает.
Лемминги всей популяцией подумали, блиц-референдум организовали, в момент решение выдали. Я ж тебе говорю - коллективный разум, он как взрывчатко тротиловое, с любой проблемой на раз-два разбираетца.
- Жердь возьми, - говорят лемминги, - да к верхушке кедры привяжи. А к той жерди - ишшо одну. Так и привязывай, сколько потребно.
И дальше поскакали тыгдым-тыгдым. К водопою. Топицца. Всей толпой. Это у леммингов народна ритуальна забава такая.
Мал-зверь евражка совету воспоследовал, жердь привязал. Мало. Потом ишшо жердей сколько-то присобачил. Но не больше трёх. Мал-зверь евражка больше считать не умет. Но до неба хватило, да.
Залез мал-зверь евражка на небо, идёт, озираетцца, головёнкой куда ни попадя крутит. Смотрит - огромный стеклянный чум стоит, в чуме том без очага тепло, и пахнет вкусным отовсюду. Верхние люди в золотых кухлянах сидят, копчёную оленину красной икрой мажут, о подшефном народишке думают. Благородна грусть на лицах.
- Чё пришёл? - спрашивают евражку.
- Ну дык это... - говорит мал-зверь евражка, а дальше не знаит.
Налили ему чаю, юколы не дали, велели обдумать, зачем припёрся.
Верхние люди промеж себя беседуют, слова невиданные друг на друга нанизывают, аки шитьё бисерное. А евражка облезлый токмо блох с себя выковыривать успеваит. Чай допил, ишшо за добавком тянется. Чайник уронил, кипятком всех обзвяздал, виноватую личность на морде состроил.
Вздохнули верхние люди.
- Иди куда-то, - говорят ему, - не надо тебя здесь.
И пинка для верности направления дали.
Мал-зверь евражка - животная нелетучая. Но хороший пинок - он крыльев придаёт так, что мало не будет, однако. Долетел евражка до дымящей камчатской сопки, аккурат ей в самое жерло ляпнулся, "ква" сказать не успел, в нижнем мире очнулся.
Оглядывается мал-зверь евражка - сзади баруси злопыхательный стоит. Голова в ём одна, нога одна, рука тож одна, как им всем, нижним злыдням, и положено. А в той руке баруси двузубую вилку держит, евражку кушать хочет.
Эт хорошо оказалось, что у мал-зверя евражки в головёнке небогато. Потому что лапки у его гораздо быстрей сообразили, что бечь надо, и побольше, и подальше. От и припустил так, что только пейзажи унылые по сторонам мелькают.
А баруси за ним на одной ноге поспешает, да как бы не вперёд евражки. Уж в спинку ему точно дышит, да не сказать, чтоб ласково, а очень даже наоборот.
Мчит мал-зверь евражка аки олень-фаворит призовой, лапок собственных не чуя, да вдруг во что-то мягкое с разбегу тормозит. Головёнку задрал, видит - Чёрный Морж над ним нависает, как гора, бивни прокуренные в усмешке скалит. А баруси сзади вилкой-та замахиваетца...
Чёрный Морж одной ластой евражку за шкирку подхватил, другой ластой баруси по камням лениво размазал. Тут мал-зверь евражка от облегчениев аж сомлел немного.
Чёрный Морж принюхался:
- Ты ж вроде живой ишшо?
- Так точно, начальник, - отвечает евражка. - Верхние люди, однако, командировку выписали, токмо адрес неправильный дали. Может, чаю попьём?
- Не надо тебе тут, - говорит Чёрный Морж, - рано ишшо. Ступай где-нибудь обратно.
И хвостом как наподдаст! Мал-зверь евражка тут же вспомнил, что он животная летучая, ежели по ситуации. С ускорением, как Гагарин, вверх пошёл, у нижнего мира небо пробил, аккурат посреди тундры ляпнулся. Себя со всех сторон ощупал, ум в головёнке, как сухую горошинку покатал - всё в порядке. Дома мал-зверь евражка, и живой, и целый, токмо есть хочецца. Ну это как всегда, однако.
И поселился мал-зверь евражка в тундре под кедрой, и никуда больше далеко ходить на всю жизнь передумал.
А ежели к ему кто в гостях заглядывал чаю попить да побеседовать, так евражка непременно всем рассказывал, как верхние люди его с большим уважением выслушивали, да чаем поили, да как просили ишшо заходить.
Так вот я что скажу. Чтобы в преудивительный случай попасть - много ума не требуется, однако.