- Максик! - сказала она. - Ты не подержишь у себя несколько дней моего Микки?
Тётя Маргарет до сих пор называет меня Максиком, хотя, видит бог, я давно уже окончил школу, колледж и даже университет. Впрочем, она называет в таком духе всех своих знакомых, независимо от возраста.
- Да подержу, тётя, отчего же нет? - осторожно согласился я. - Только почему об этом надо спрашивать посреди ночи? Что-нибудь случилось?
- А разве уже так поздно? - защебетала тётя Маргарет. - Ах, я и не подозревала! Ты же знаешь, я так мало обращаю внимание на время...
Здесь, видимо, следует остановиться и поподробнее рассказать о тётушке Маргарет, её ненаглядном Микки и о часах...
Тётушка Маргарет - добродушное, взбалмошное и совершенно беспардонное существо. Ну, вы уже поняли - она может позвонить в пять утра, чтобы ей помогли решить кроссворд. Она вечно жалуется, что ничего не успевает, но на себя ей времени хватает вполне. Выглядит тётя всегда на редкость ухоженно и респектабельно.
Дома, впрочем, беспорядок у неё жуткий. Кузен Джеймс как-то случайно был у тётушки в гостях и потом рассказывал, что такого бардака он не видел даже на заводской свалке (поймите правильно, кузен Джеймс работал тогда на заводе управляющим).
Впрочем, тётю Маргарет редко можно застать дома. Чаще всего она ходит по гостям вместе со своим ненаглядным Микки.
Микки - это ручной крыс тётушки Маргарет. Или крыса. Не знаю, я ей под хвост не заглядывал. Во всяком случае, тётушка не расстаётся с ним ни на минуту. Где бы вы ни встретили тётушку Марго - Микки обязательно будет сидеть у неё на плече или на сгибе локтя.
И наконец, страсть тётушки - часовые магазины. Она готова бродить по ним сутки напролёт. Кажется, во всём Лондоне не найдётся такой захудалой, торгующей часами лавчонки, в которой не побывала бы тётя Маргарет со своей неизменной крысой. Более того, она питает нездоровое пристрастие вообще к любым часам. Несколько раз она опаздывала на поезд, потому что любовалась вокзальным табло. Да о чём говорить! Я сам как-то, в молодости, ожидая знакомую из колледжа, видел тётушку, бродившую вокруг обычных уличных часов. Нет, она никого не ждала, это было видно. Когда я уходил со своей знакомой (опоздавшей, между прочим, на полтора часа), тётя Маргарет ещё была там и так же ходила кругами вокруг столба. Микки, разумеется, сидел у неё на плече.
Итак, в шесть утра тётушка уже стучалась в дверь. Щебетать она начала ещё с порога:
- Ты представляешь, Максик, какие они негодяи! Мне нужно срочно на континент, а они требуют на Микки документы! Ну как они не понимают, что я при всём желании не успеваю сделать никакие документы! Вот поэтому оставляю тебе Микки на недельку. Микки, ты поживёшь несколько дней без меня?
Крыс был вял и невыразителен. Ему было очевидно всё равно, где находиться.
- Тётя, а где его держать? - спросил я. - У вас какая-нибудь клетка есть?
Тётушка посмотрела на меня так, словно я только что прилюдно признался в пристрастии к чтению бульварных листков.
- Ты что? Микки - в клетку? Глупости какие! Он прекрасно себя чувствует без всякой клетки! Просто посади его куда-нибудь, и Микки будет там спокойно сидеть!
- Ну хорошо, а кормить его чем? - спросил я.
Вот тут тётушка Марго растерялась.
- Кормить? Ну-у-у, ты знаешь, он не голодный... не надо его ничем кормить. Я через неделю заберу его и покормлю сама. Правда, Микки?
Крыс еле-еле шевельнул хвостом. Я мысленно покачал головой, но ничего не сказал.
Щебетание тётушки Маргарет длилось ещё час. Наконец она с видимой неохотой вручила мне своего крыса и распрощалась. Захлопнулась входная дверь.
- Ну и куда тебя деть? - спросил я крыса.
Микки преобразился на глазах. Он порывисто вскочил, дёрнулся туда, сюда, понюхал воздух и каким-то акробатическим движением взлетел на прикроватную тумбочку. Там он улёгся рядом с часами и снова стал блёклым и сонным.
Я сходил на кухню и принёс блюдечко с водой и горсть крупы. Крыс даже не шевельнулся.
- Ну, как хочешь, - пожал я плечами.
Крысу было всё равно.
Мне надо было поработать. Из редакции уже звонили и напоминали про заказанную статью. Давно задуманная книга тоже требовала внимания. Я разложил на столе нужную литературу, взял чистый лист и задумался над вступлением.
Очнулся я оттого, что за окном темнело. Часы показывали десять вечера, всё тело ломило от долгого сидения за столом. В горле пересохло, а передо мной красовался абсолютно чистый лист бумаги.
- Что за чёрт? - спросил я в пространство. - Я что, уснул?
Разумеется, мне никто не ответил.
Поужинав в кафе, я вернулся домой, мимоходом взглянув на крыса. Он точно так же лежал на тумбочке. Крупа в блюдечке была не тронута, но выглядел он бодрее.
На следующий день я полдня провёл в редакции, где имел, среди прочего, один неприятный разговор. Статью следовало закончить сегодня, во что бы то ни стало, иначе на публикацию можно было не рассчитывать.
Было три часа дня. Я сел за стол, взял ручку...
И осознал, что за окном темно. Часы показывали десять вечера.
Я не пил ничего крепче кофе. Припадками никогда никакими не страдал. "Что происходит, чёрт возьми?" - думал я.
В соседней комнате послышался цокот коготков.
"Крыс? Но при чём тут он?"
Я заглянул в комнату. Крыс гарцевал по тумбочке, чуть ли не приплясывая. Сделав несколько кругов вокруг будильника, он уставился на него и распахнул пасть...
Очнулся я лежащим на полу. Часы показывали полпервого ночи. Крыс довольно смотрел на меня. Внезапная догадка пронзила моё сознание:
- Так ты, что ли, время жрёшь, тварь? - спросил я, приподнимаясь...
И попытался схватить дьявольскую зверушку. Рука моя цапнула пустоту.
Крыс не бегал и не проделывал акробатических номеров. Он просто исчез.
За моей спиной послышался шорох.
Крыс сидел сзади и нагло улыбался.
Я бросился снова. Бесполезно. Он даже не утекал из пальцев, а просто исчезал, чтобы через мгновение появиться в другом месте. Кажется, в фантастических романах это называется телепортация.
Спустя несколько бестолковых попыток поймать неуловимую тварь, я вспомнил про пистолет, давным-давно валяющийся в ящике стола. Правда, последние мои успехи на поприще стрельбы были давно, в колледже но тут, думаю, не промахнусь...
Я навёл пистолет на крыса.
Казалось, тот занервничал...
Меня обдало ледяным ветром. Посреди комнаты начал сгущаться силуэт. Несколько мгновений - и он обрёл знакомые очертания.
Тётя Маргарет?
Куда девалось её обычное добродушие и рассеянность? Из-под шляпки тяжело смотрели чужие ледяные глаза, готовые взглядом медленно порезать меня на кусочки. Пистолет потяжелел и вывалился из ослабевших рук. Я пошатнулся.
- Ты хотел обидеть Микки, племянник? Ну-ка, Микки, расскажи, неужели Максик пожалел для нас с тобой немножечко времени?
Крыс уже знакомым непостижимым образом переместился ей на плечо. Клянусь, я видел, как он начал что-то шептать тёте Маргарет на ухо!
Её угрожающий взгляд обрёл весомость и плотность. Меня со страшной силой швырнуло спиной о стену. Что-то хрустнуло в плече. Глаза тёти Маргарет, обычно скучно-серые, теперь совершенно почернели.
- Тебе не следовало трогать Микки, племянничек. Подумаешь, не сильно убыло бы тебя. А теперь будет хуже...
Два бездонных чёрных колодца склонились надо мной. Слабость была невероятная. Я слабо завизжал, почувствовав, как из меня вытягивают какой-то невидимый жгут, необходимую часть меня самого, кусок души, но не мог даже пошевелиться...
Чёрные колодцы потухли. Тётя Маргарет стояла в дверном проёме, поправляя шляпку. Крыс сидел у неё на плече и злорадно скалил зубы.
- Прощай, племянник. Я больше тебя не трону, но думаю, ты догадываешься, что об этом маленьком инциденте лучше молчать? Иначе... сам понимаешь...
Сидящий у неё на плече крыс издевательски прищурился. Тётя Маргарет вышла.
Человек плохо чувствует себя, столкнувшись с непостижимым. Ему хочется поискать какую-то опору, найти объяснение. Просто убедиться в чём-то, в конце концов.
Я отдышался, протянул руку к телефону и позвонил дяде Генри.
Дядя Генри в нашей семье - нечто вроде лорда-хранителя традиций и клерка в учётном столе. Он держит в памяти всю генеалогию семейства, помнит все даты свадеб и рождений, и без запинки может растолковать, кем именно приходится кузен Джеймс престарелой бабушке Глории.
- Дядя Генри, - сказал я. - Как выглядела тётя Маргарет в молодости?
- Что значит как? - начал дядя Генри и замолчал. Я слышал, как он на том конце провода мучительно думает, недоумевает, а потом разводит руками перед невидимым собеседником.
- Я н-не знаю, - наконец выговорил дядя Генри. - Я пытаюсь вспомнить, и никак... Она была такой, как сейчас, всю жизнь. Проклятье! Я же должен помнить её молоденькой! Нет... не выходит...
- И у неё всегда был крыс, - голос мой был ровен и уверен.
- Да, - ответил дядя Генри.
- Спасибо, дядя, - сказал я. - Всё сходится.
Мне захотелось напиться. До потери сознания. Что ещё оставалось?
Надевая шляпу, чтобы идти в бар, я взглянул в зеркало. На меня смотрело лицо, постаревшее на добрый десяток лет. И в волосах появилась седая прядь...