Сумнина Мария Андреевна : другие произведения.

Я жив только болен тоской

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    этот текст я начала писать как письмо друзьям. так и продолжаю.
  
  Мария Сумнина
  
  "...Я жив только болен тоской..."
(группа "Корабль")
  
  отъезд.
  рано утром заглотила весь арсенал успокоительного. пришли дельфин с катей.
  я, миша, юра, варя и дельфин с катей загрузились в микроавтобус. за нами на машине
ехала мама. молча доехали до шереметьево. оказалось что все необходимые вещи занимают 4
огромные сумки и еще вязальная машина в 2 коробках. перетащили все это внутрь и когда
  взвесили, выяснилось, что наши домашние весы были слишком добрыми, так что
  посреди аэропорта пришлось расстегивать все замки и вынимать: бронзового
  индийского слона, розовую шерсть, книгу по фэн-шуй. дальше откуда-то вырос
  парень в форме и с тележкой, который сказал "щас все сделаю" и очень быстро
  сделал так, что мы оказались уже за забором, машина запаяна в полиэтилен, а
  я заливаясь слезами обнимаюсь сквозь забор с ребятами. мама как-то
  просочилась до паспортного контроля. потом я была уже за границей и помню,
  как на меня оборачивается паспортистка и видно только ее глаза через щель, она не
  спросила ни слова, посмотрев что у меня за документы, и какое у меня
  выражение лица. потом 11 часов верчения в кресле самолета и
  
  приземление
  мы оказались в полупустом зале без окон, где из пассажиров быстро
  отфильтровались люди с такими же пакетами беженскими как у нас и стали ждать
  перед окошком, на котором висел странный знак: распечатано на принтере -
  американский флаг, но там где положено быть звездам - звезда одна, а
  окружает ее полумесяц. после часа маяты и перехода по коридорам, и добычи
  нашего багажа, на последнем препятствии выяснилось, что у миши с собой
  кусачки для ногтей, в количестве 4 штуки и одни из них негигиенично ржавые.
  тетеньки обрадовались антитеррористическому улову и самые ржавые отняли.
  только поднявшись из подземелья наверх попали в объятия многочисленной
  мишиной семьи. после суеты и сумятицы распределились по машинам и поехали в
  город. я была настолько измождена, что, в общем, не помню какое было первое
  впечатление. здесь все время пытаешься сравнивать с тем что знаешь и видел.
  это местами на все похоже, так как тут живут люди отовсюду. при этом все
  такое неглубокое, недоделанное, что все время ощущение шаткости. по дороге
  домой заехали за "самым главным" - social security number - нашим первым
  номером. здесь все время номера - номер в очереди, номер твоего
  существования, номер твоей карты, твоего дела, твоего всего. в конторе
  первый, кого мы увидели, был необъятный человек (как шесть меня). "вэлком ту
  америка!" сказал он, и распростер огромные объятия.
  
  водворение
  закончив с номерами, по горкам и холмам прикатили на улочку. (сиэтл город
  малоинтересный - даунтаун из нескольких небоскребов, а все остальное домики
  частные - максимум 3 этажа). все зеленое, кусты-цветочки - дача. в квартире
  уже все в сборе - составлены два стола, накрыты скатертью и расставлена посуда -
знакомой еще с детства, с 70х годов, раскрасочки. разница во времени москвы с сиэтлом
11 часов. 11 человек родственников хотели пировать и праздновать. я хотела раствориться и
  поливала пирожки с капустой не иссякающими, еще из москвы привезенными
  слезами. потом мы заснули и спали до следующего утра.
  
  что вокруг.
  квартира оказалась обставлена мебелью, доставшейся от каких-то знакомых,
  вывезенной из советского союза 20 лет назад! сам дом построен из фанеры, что
  не является преувеличением, так как этот вопрос был изучен на примере
  строящихся домов. плюс тараканы.
  зато через дорогу оказался парк, местами выглядящий как дикий - с
  папоротниками и ручьями. и вдруг железным позеленевшим мостом над оврагом.
  рядом то, что у них называлось "деревня" - такое слащавое место с магазинами
  и кафе. и всюду стоит одна и та же свинья, но по-разному уделанная: в смысле
  раскрашенная или еще чего - это был такой городской конкурс. она у них
  символ чего-то там. остальное - не в пешеходной доступности
  
  транспорт
  без машины перемещаться нелегко. это та америка, где у всех машины и
  общественный транспорт - побочное явление. город очень распластанный из-за
  своей 3-х этажности. существует такой трансформер: троллейбус-автобус-метро.
  садишься у себя где-то под домом в троллейбус по направлению в даунтаун, а
  он по мере продвижения усы складывает - становится автобус, а потом въезжает
  в туннель и становится метро.
  
  что вокруг по сути
  за 40 дней в сиэтле у меня было два случая посмотреть на живого американца.
  сначала на добрую доктора лизу - почему-то не пришел переводчик и я очень
  ловко в течении часа ввергала ее в ужас описывая свои невротические симптомы
  на английском, чем побила свой пятилетней давности рекорд продолжительного
  разговора на этом языке. (тогда это было в лондоне с арабом, с которым я
  обсуждала "нот комплитед секс" и чайковского при минусовой русской температуре).
  в тот же день я гуляла одна и встретила черного харви, с которым еще 40 минут
  беседовала и который почему-то стал объяснять мне, что черные - это ничего
  особенного, и показывал свою черную руку. я удивилась что он посчитал это
  необходимым, но потом оказалось, что расизм имеет место, особенно в среде
  иммигрантов-евреев.
  все остальные - большая коммуна еврейских русских разной удачливости.
  
  конторы.
  началось хождение по конторам. не знаю почему, но все они без окон и ужасно
  замызганные. вначале от таких хождений наша самооценка сильно понизилась, и
  мы оба стеснялись даже зайти в магазин одежды или всяких модных штучек, имея
  в кармане пресловутые фуд стэмпы и состоя на том самом вэлфере. только через
  некоторое время стали получать удовольствие - можно за так получить еды в
  супермаркете. в первое время мы проводили там часы бродя между бесчисленными
  полками и коробками на все случаи жизни. хотя у американцев с едой
  проблемы - чтобы съесть хоть что-то без химии и вживленных в картошку генов
  камбалы, надо платить кучу денег в спецмагазине.
  то и дело спохватываюсь, что у меня всё время крепко сжаты кулаки, сами собой руки
сжимаются.
  
  машина
  мишина мама решила купить машину. брат юра вызвался помочь. неделю мы ездили
  по "дилершипам" (место где продают подержанные машины).
  побывали на аукционе. надо приехать утром. машины стоят рядами. покупатели
  ходят и осматривают их. заглядывают в пасть, нюхают под хвостом и т.д. потом
  под навесом все садятся на скамейки и два дядьки начинают действие. один
  стоит на трибуне с бейсбольной битой в руке, другой внизу. машины по номерам
  въезжают под навес, мальчик одевает машине на хвост трубу. и первый дядька начинает
читать рэп, суть которого - описание машины и цены, которая по непонятному мне механизму то
опускается, то поднимается, дядька снизу в такт выкрикивает цифры, показывает их
  пальцами, а иногда просто кричит и свистит. дети приведенные родителями
  танцуют под этот рэп. публика кричит и хохочет. никто почти ничего не
  покупает. машины всех возможных видов, за сто долларов можно купить такую
невообразимую крокодилину которую я раньше видела только в кино.
  после недельных мытарств нашли каких-то армян - мишку с мохнатыми ушами,
  который не собирался нас никак завлекать, был суров и немногословен, что,
  видно, произвело должный эффект и голубая тойота с автоматической коробкой
  была наконец куплена.
  
  права
  стали учить правила. суть правил такова: водить машину дело нервное и
  опасное, но что поделаешь. главное не пить и не нападать ни на кого с
  применением транспортного средства. со второй попытки сдала эту теорию и
  была допущена до практики. для этого пришли рано утром под дождем и ждали у
  дверей открытия. были впущены и получили номер. когда наш номер высветился
  на табло подошли к неулыбчивому человеку за стойкой, он без всякого сомнения
  сказал нам "здрассте" на чисто русском языке.
  после чего нам был дан следующий номер и мы стали ждать экзамена.
  я села в машину и пристегнулась двумя, как положено, ремнями, и тут в мою
  сторону направилась тетя инструктор в желтом брючном противодождевом костюме
  и в чадре. при ближайшем рассмотрении у нее оказались серые глаза и светлые
  ресницы - остального не было видно, так что не известно, что означала ее
  чадра. в общем, я сдала экзамен и получила водительские права, которые
  заменили недавно полученное ID, и теперь вместо фотографии изможденного невротика,
я получила со второй попытки фото алкоголички-пэтэушницы.
  
  окружающая среда.
  окружающая среда представлена огромным количеством белок, на которых никто
  не обращает внимания. кошек нет, а белок пруд пруди. а так же бегунами. все
  бегают днем и ночью, обливаются потом, слушают портативное радио и бегут.
  кроме того в конце октября я лежала на траве практически голая и загорала,
  причем если бы на мне был не оранжевый лифчик а белый, меня могли бы в этой
  свободной стране забрать в полицию за аморальное поведение.
  
  серные ванны.
  по воскресеньям по проторенной дороге ездили в горы, в серные источники. по
  проторенной, потому что те кто уже как то закрепился здесь, очень гордятся
  своими находками и заведенными новыми традициями, предпочитают
  ездить в одно и то же место, как бы делая его своим. тут то со мной и
  началось. сначала я думала что меня укачивает. хотя никогда я этим не
  страдала. меня тошнило, кружилась голова и хотелось из себя выпрыгнуть. и
  было совершенно не понятно что со мной, и чего от этого ждать. пыталась
  отвлечь себя разглядывая пейзаж в окне.
  если город не производит впечатления внушительного, то природа, наоборот,
  буйная и дикая. но дикая она за забором. от природы до природы и мимо
  природы идет хайвэй, и слезть с него в любом понравившемся месте ты не
  можешь. по дороге на источники есть вход в лес. это деревянный настил,
  изображающий извилистую тропинку, даже с разветвлениями, сквозь секвойный
  лес, который выглядит совершенно нереально - огромные деревья поросшие мхом,
  и напоминающие зеленых мохнатых ленивцев, и идешь по нему, как в
  компьютерной игре.
  приехали на гору, зашли в лес и выбрели на круглую вонючую черную лужу из
  которой поднимался пар, а в ней плавала абсолютно голая гаитянка, которая,
  когда мы все водрузились в воду и расселись по краям, принялась
  непринужденно между нами плавать и вести светские беседы. лужа теплая,
  бурлящая и очень приятная. серебряное обручальное кольцо в ней стало сначала
  медным, потом золотым, потом зеленым, а потом фиолетовым.
  
  бибия и володя.
  мишина бабушка 83ех лет встретила свою любовь 80ти лет. теперь это самая
  веселая и спокойная пара. володя получил лицензию на ловлю крабов и они с
  бибией на разбитом белом шевроле (права володя получил в америке, в возрасте
  75 лет) ездят на рыбалку, гуляют по паркам и все время хихикают, даже когда
  их машину увозят за неправильную парковку, или крадут номера. у володи на
  двери квартиры
  висят рекомендации, написанные сыном:
  уходя из дома:
  1 выпить лекарства
  2 открыть форточки
  3 проверить, выключена ли плита
  4 завтракать, обедать и ужинать только дома. никаких ресторанов
  5 сдерживать порывы на детские подвиги
  не знаю как первые 4 пункта, но последним он явно пренебрегает.
  
  освобождение
  наконец закончилось безделье и обжорство и мы собрались в нью-йорк.
  уложили опять свои гигантские беженские баулы перемотали их скотчем,
  отсидели застолье и приехали в аэропорт. там нам говорят: компьютер случайно
  выбрал вас для более тщательной проверки...
  латиноамериканец и украинка в резиновых перчатках целый час препарировали
  наши вещички, доставая розовые лифчики, грязные носки, деревянную лошадь,
  мои коробочки, письма и фотографии - все что было ценного, и с недоумением
  все это разглядывая.
  расковыряли вязальную машину и когда добрались до купленного нами спэйсбэга
  (пакета в котором были две куртки плед и шуба, но не было воздуха, от чего
  он уменьшился в 4 раза) и намерились его открыть, я злорадно сказала, что
  тогда они его никогда не поместят обратно, ха. после того, как они с трудом
  все запихали и замотали скотчем заново, мы попрощались с родственниками и пошли по
коридору. здесь можно сказать, что ощущения у меня были как у сотен героев фильмов и
книг - когда они идут по коридору навстречу будущему и т. п. меня даже на время перестало
  тошнить. сиэттл был в общем отстойником-накопителем, может и америкой но не в полную
  силу. хотя в тот момент я этого точно не знала, а выяснилось это уже здесь,
  в нью-йорке. на входе в самолет нас еще раз обыскали (на билете нам
  поставили знак что мы особо опасные) и нашли у меня старинную коробку с кнопками и
лезвием, засуетились, стали спрашивать друг у друга что это такое, отняли. мы долго пытались
объяснить, мол, кнопки высыпьте, коробочку отдайте. в конце концов отдали, но зато дали на
двоих только одну подушку, на которой мы безнадежно пытались заснуть, а
  иллюминаторе сквозь облака просвечивали огни города. вот так все было красиво.
  
  второе приземление
  в восемь утра, а по сиэтльскому вообще в пять, даже тут мы преодолели
  временной пояс. бодро выкатились собрали свое добро и стали ждать шуру (мою
  подругу) с михоном (мишиным кузеном). они прикатили на серебрянной вольво,
  мы все запихали в нее и поехали в город. под вдруг начавшемся ливнем.
  
  картина первая
  смотрю в окно. вижу густо населенное и очень стройное кладбище с высокими
  стелами, а фон - манхэттн, такой же густой и стройный.
  
  дом первый.
  приехали к шуре домой, где нам предстояло прожить какое то время.
  дом в бруклине в достаточно черном районе - наглядно тому доказательство
  кучка драгдиллеров которая всегда стоит у подъезда, а главный в
  кепке набекрень и с ярко розовым шрамом на лице.
  квартира оказалась удивительно просторной и что нам было особенно приятно -
  с кривыми углами, и высокими потолками.
  миша с мишей отправились на оперу, а мы с шурой пытались заснуть
  и даже легли под одеяло, но тщетно, так как приходилось все время вскакивать
  и показывать друг другу то платье, то ботинок, а то и волосатость ноги.
  потом пришел шурин бойфрэнд приготовил в мгновенье ока баранью ногу. но
  оказалось что есть я не могу. как то внутри все так сжалось, что кроме
  кефира ничего не протекает.
  
  день первый.
  как и положено американцам судя по сериалам мелроуз плэйс и друзья, по
  выходным принято всем идти завтракать в кафе.
  но нет, этот фокус со мной не прошел.
  встретились с михоном и его китайской гелфрэнд Картиной и стали на
  перекрестке спорить куда да что. я конечно не спорила, потому как мне
  казалось помирала от голода и вообще. решившись на что-то - пошли. пересекли
  поток бегунов с номерами на грудях, а некоторые с костылями. - нью-йоркский
  марафон. прошли по улочкам с домами каменными что обнадеживало, но все равно
  трехэтажными (очень хочется покататься на лифте), пришли во французское кафе
  в саду, которое крылось за непримечательным фасадом. там все расселись шурша
  галькой под солнышком и все такое, и вдруг я каааак заплачу - почему не
  знаю, как прекратить не знаю, а плачу и плачу. все удивились. я не меньше. к
  тому же выяснилось что не могу ни слова сказать по-английски отчего-то.
  вплоть до того что вежливый официант пытался перейти со мной на французский,
  но успеха это не возымело.
  оказалось что я не могу говорить по английски, хотя еще в сиэтле могла. как
  то все слова забываются. вообще странно себя чувствовать таким беспомощным,
  когда ты, чтобы выразить простую мысль должен произнести столько бе и ме, что
  мало мальский смысл теряется. теперь дослушать твою мысль до конца может только
  очень терпеливый человек. а люди здесь, если они не социальные работники,
  терпеливостью не отличаются.
  
  поиски жилья.
  в первый же день утерев слезы на выходе из кафе, оторвали объявление о сдаче
  квартиры и отправились по адресу. дверь открыла веселая черная тетя в
  шляпке и пригласила подняться на третий этаж по лестнице точь-в-точь такой
  же какие мне снятся: ты по ней поднимаешься а она за тобой рушится. взобрались и
оказались в квартире, потолок в которой я могла достать вздыбившимися волосами не
  вставая на цыпочки. выяснилось, что я не могу подняться на третий этаж, не хватает
дыхания. после этого мы много где были. в черном районе, в хасидском районе, и у
  русских. по газете и с риэлтером. были в каморках ужасных и каморках
  симпатичных, но в такие нас не брали потому что у нас нет работы и кредитной
  истории. бритоголовые русские маклеры серега и андрей возили нас на
  серебряной бмв по оcean avenu неумолимо приближаясь к брайтон бич. в этой
  местности каморки помещались уже в многоэтажных каменных домах, с
  многообещающими холлами размером с балетный класс и камином. плюнув на маклеров и
газеты пошли просто по улице, и заходили в ремонтируемые дома. надо сказать что при довольно
однообразной архитектуре, внутри здания может оказаться все что угодно - от просторных
светлых комнат, до вонючего картонного скворечника. забрели на черную улицу. на углу стоит
машина, из которой доносится веселая музыка, и все прохожие (черные)
  приплясывают, иногда им даже приходится останавливаться, чтобы исполнить
  какое-нибудь специальное па. мы тоже, пританцовывая, двигались по улице. из
  верхнего окна одного из домов торчит скучающий рабочий с дредами. и тоже
  раскачивается в такт. шура кричит ему - не сдается ли тут однокомнатная
  квартира? он поет в ответ - однокомнатная однокомнатная не знаю
  двухкомнатная двухкомнатная может постучи попопостучи-ка в туттутттуту дверь
  там живет макс, хэй мэн, он скажет тебе.
  в конце концов мы нашли сказочное жилье - за 750 долларов трехкомнатная квартира с
камином, недалеко от ребят и с хозяевами японцами, делающими витражи. вот последний пункт
нас и подвел. не распознав в японке японку, а приняв ее за китайку, мы агрессивно оттеснили
еще одного претендента и в три голоса стали кричать что это чудесно, берем, ах как мы
  хотим здесь жить. в общем, нарушили тишину. японка попятилась немного, дала
  нам заполнить бумаги и пропала. дальше надо было уже на что то решаться и мы
  сняли квартиру в польском районе, на пуэрториканской улице, в доме
  принадлежащем хасиду. поднимаешься по темной узкой лестнице, проходишь мимо соседской
  двери на которой весит бумажка: имя - иисус, возраст - 33, профессия - бог,
  мимо забитой двери которая идет в нашу спальню и, отперев хлипкий
  замок, попадаешь прямо в так называемую гостиную "комнату для жизни". кухни
  как таковой в квартире нет, только закуток для готовки. окна только в одной
  комнате, и почему то две забитых двери в спальне. покрасили стены, повесили
  картины, стало получше. на третий день пришел таракан, семи сантиметров в
  длину. соседи - очень веселые пуэрториканцы. слушают музыку ночью и
  днем. танцуют. подпевают. по-английски не говорят, но иногда ночью стучат в
  дверь и пытаются побеседовать по-испански. а еще они готовят еду. свинячьи
  ножки с бобами. нет границ для запаха и звука.
  
  развалины.
  решили таки посмотреть на руины. поехали поздно вечером, в темноте. уже в
  метро чувствуется запах гари. в переулке на подходе нас догнал мальчик
  одетый только в майку, хотя было довольно холодно. сказал на бегу: скажите
  как добраться до парома? моего друга только что застрелили.
  руины окружены забором и причитающими любопытствующими. поднимается дым.
  ужасный запах - как в аду. мертвенно подсвеченные дома вокруг и знаменитый
  острый обломок, который здесь всюду в виде картин, фотографий и
  скульптур. недалеко, на расстоянии запаха гари, есть магазин. в витрине вставлены
новые стекла. а внутри - тщательно сбереженная пыль, покрывающая выставленные вещи, и
огромная черная роспись на стене: пожарники на развалинах.
  
  архитектура.
  город обманул мои ожидания. ни на что из того что я видела он
  не похож. и одновременно похож. но главное от него ощущение - нестойкость.
  каждое утро выходя на улицу я удивляюсь что все на месте. все тут не имеет
  веса. не вросло землю. не прошло медленного пути
  построено-перестроено-разрушено-надстроено. дом здесь не крепость. (все это
  в основном касается бруклина, конечно) город поделен на кварталы - и так и
  идешь вдоль фасадов, пристроенных один к другому стеною. причем это именно
  фасад - он выше, чем собственно дом - для того чтобы приделать декоративный
  карниз. он даже может быть из кирпича, хотя чаще всего уделан виниловыми
  пластинами. остальные же стены дома - из фанеры. понятие двор здесь тоже
  отсутствует. то есть существуют маленькие внутренние дворики, которыми могут
  пользоваться жители первых этажей. но сидеть на лавочке и играть приходится
  в специально отведенных огороженных местах. улицы узкие и чаще всего
  односторонние. сейчас когда уже запахло весной (несмотря на то, что это
  только конец января) мне даже начало это нравиться - какая-то под солнцем
  стала намечаться дачная непосредственность, как в каком-нибудь поселке
  городского типа. все на велосипедах ездят. и все таки понятия "дом", как я
  его знаю, здесь нет. да никто и не живет подолгу в одном месте. центра как
  такового тоже нет. миграция происходит очень быстро, буквально за пару лет
  район из криминального может стать престижным, из польского испанским.
  селятся люди в основном по национальному признаку. иногда по занятиям.
  в манхэттене наоборот, вес слишком грубый и большой - на таких же нешироких
  улицах торчат гигантские небоскребы. интересно смотреть на
  колоссальные разницы масштабов - голландский узенький дом в два окна - а над
  ним гигантская стеклянная башня. тюрьмообразное коричневое здание - и рядом
  расфуфыренный замок.
  иногда сжимает обручем грудь и не могу дышать.
  
  метро.
  метро огромное, разветвленное и очень запутанное. по путям ходят огромные
  упитанные крысы. течет сомнительная вода. нужно научиться разбираться между
  экспрессами, локальными поездами, разными буквами на поездах и
  направлениями. если промахнулся, то не всегда легко сесть в обратную
  сторону, иногда для этого надо выйти на улицу и войти в другой вход.
  платформы очень узкие и выход на улицу - лестница посреди платформы, так что
  до края остается меньше метра и проходить там - замирает сердце. поезд все
  время норовит остановиться в туннеле.
  с метро-то и началось. разобраться я с ним разобралась, а вот одна ездить,
  оказалось, не могу. сначала я этого не знала и поехала. вдруг на меня напал
  такой ужас необъяснимый. руки стали такими мокрыми что капало на пол.
  закружилась голова и я стала как то патологически засыпать. никакие уговоры
  типа - я спокойна, не помогли. только мысль о том что я доеду-таки до шуры и
  она отвезет меня домой обратно удержала от падения в обморок. так что
  с самостоятельностью было покончено.
  
  сумасшедшие.
  сумасшедших здесь много и они разнообразны. черная тетя в оранжевых
  одеяниях, входит в метро с тележкой, в которой лежат продукты и экстатически
  хохочет. садится и начинает по очереди доставать - молоко, салат, помидоры,
  консервы. поднимает их к небу и поет благодарственную песнь, в конце
  добавляя аминь! и разбавляя хохотом.
  белая девушка в мятом пальто и с картонкой под мышкой едет на эскалаторе в
  золото-мраморном торговом центре и громко ревет - в голос, как ревут дети в
  игрушечном магазине. идет по направлению в уборную и там упирается в толпу -
  где ее наконец начинают спрашивать в чем дело, и она доверившись одной из
  женщин говорит - я два месяца беременная и я боюсь что он выйдет! не выйдет
  говорит женщина и куда то ее, уже совершенно успокоившуюся ведет.
  черный человек дефилирует по платформе в метро и с очень хорошей дикцией
  произносит текст: женское равноправие это фикция, никакого женского
  равноправия нет. они подавили нас. вот вы, девушка с совершенно секретным
  дневником, что там у вас? шифр? код? ну скажите, девушка с дневником!
  
  окружающая среда.
  кошек нет. белки есть. еще есть крыса в потолке и мышь на кухне.
  судя по звуку, который по ночам издает крыса, размером она должна быть с
  кошку. поскольку за все это время она так и не прогрызла потолок
  и не вывалилась на пол, я ее бояться перестала. но вот когда я столкнулась
  лицом к лицу с мышью на кухне, я неожиданно для себя так заорала, что мышь кубарем
повалилась за холодильник, а я, рыдая, примеривалась - нельзя ли будет как-нибудь устроиться
спать на столе. рыдала я не потому что боюсь мышей. а потому что здесь так легко почувствовать
себя беззащитным, почувствовать что у тебя нету крепости, дома где ты один хозяин и никто
тебя не потревожит, не нарушит твоего личного пространства. чтобы
  обрасти снова своим пространством, должны пройти годы.
  
  конец мыши
  выполняя функции домохозяйки расхрабрилась и пошла одна в магазин
  за едой. как только вошла в магазин начала слепнуть от мигрени. похватала
  чего заметила и встала в очередь, которая конечно застряла. реагируя на эту
  неприятность я стала описывать ситуацию по телефону поочередно шуре и мише,
  используя родную ненормативную речь не понижая голоса. и вот странная
  лингвистическая задача. как молодая эквадорка догадалась что я имею ввиду?
  когда я приковыляла домой и подошла к кухне то увидела очень неторопливую
  мышь посередине. протерла глаза надеясь что это все мигрень. мышь проползла 20 см и заткнула
голову под плиту. я проползла 2 метра и заткнула голову под подушку.
  так мы в течении часа ждали мишу, который похоронил беднягу в мусорном
  пакете, а мне дал таблетку. дальше я начала мучится муками совести, так как по своей
экономности мы купили яду в уцененном магазине, из-за чего несчастное животное нажралось его
с удовольствием и потом страдало животом, так как он подействовал не
  сразу, а только тогда когда она, доев последние крошки, облизывала довольная
  пальчики.
  
  ночной кошмар.
  миша ходит на работу в конструктурскую контору. (в москве у него было
  свое архитектурное бюро) чертит в автокаде металлоконструкции. встает
  в шесть утра. полтора часа едет в контору. там выслушивает матерные поучения
  жизни от хозяина - изи карасика. получает 8 долларов в час. в газете видела
  объявление - предлагалось упаковывать радиоаппаратуру в нашем районе за 10
  долларов в час. когда ты на пенсии - здесь наверное рай - тебе платят, а
  ты только по паркам гуляешь в спортивном костюме. но зачем добровольно
  выдергивать свои корни, обрубать ветки? из чего сделан человек? из того что
  он любит? зачем оставлять все это? если бы я могла сама передвигаться и
  действовать самостоятельно, я бы пошла упаковывать эти коробки. если
  принимать нашу тут жизнь за временное испытание, то уж лучше делать что-то
  совсем иное, чем становиться на нулевую ступень на той лестнице где ты
  однажды уже дошел хотя бы до середины. если бы мы были просто
  путешественниками. но мы "воссоединились с семьей" и не можем раньше чем через два
  года вернуться.
  
  болезнь.
  самое неприятное, что никто не верил мне, что это не капризы и не выкрутасы,
  что со мной что то не то. на меня обижались, что я не хожу на званые обеды.
  отказываюсь от приглашений и т.д. но в америке ты не виноват, что ты толстый,
  глупый или не можешь ездить на метро. после нескольких ночных кошмаров, и когда стало ясно
что никуда я одна ходить не в состоянии, решили вести меня к психотерапевту. оказалось что не
я придумала такую болезнь. что называется это "атаки паники" и что случается не так уж редко.
лечится таблетками. примерно два месяца. так что каждый понедельник меня ведут как
  маленькую девочку за ручку на сеанс психотерапии, как и положено нью-йоркцу.
  все это конечно стоит денег. таким как мы можно получить временную бесплатную страховку.
называется медикэйд.
  
  медикэйд
  встали рано и поехали в контору на кони айленд - полтора часа на метро. на
  берег океана. в метро было ужасно мучительно, несмотря на присутствие миши.
  наконец вышли на пустынную улицу вдоль океана. ветер бумажки носит. слева
  стадион. справа забор. за забором огород. несколько грядок, обложенных
  камнями. на грядках клочковатая капуста. посередине стоит елка, украшенная
  золотыми лентами. добрели до конторы, которая выдает всякое
  вспомоществование. входим. внизу сидит охранница и сразу нам говорит: вам за
  медикэйдом на третий этаж.
  на третьем этаже вышли из лифта и встали в какую-то очередь. опять к нам
  обращается охранница и говорит: вам за медикэйдом - за угол. на лице у меня
  что ли написано куда мне надо? за углом нам быстро дали какую-то бумажку и
  новый адрес. мы опять поехали и оказались теперь уже в китайском районе, и в
  китайской конторе. там комната, перегороженная шкафами. за шкафами большой
  стол. за ним китаянки. молодые лапшу едят, старые вяжут шапочки. у нас,
  говорят, обед, ждите за шкафом. сели мы за шкаф. постепенно стала
  накапливаться очередь. в основном русские и индийская пара. ворвалась
  крашеная громкая украинская тетка в бархате и с перемотанной рукой. с
  налету стала со всеми одновременно беседовать. говорит: "я уж 15 лет здесь, а
  лучше нашей страны нету. вот я первый раз сюда приехала, думала какие тут
  квартиры! какое метро! а вот увидела эти квартиры, это метро, стала плакать
  и развивать себе депрессию. вот в прошлом годе в москве была - красивая! вот
  бы фиктивно жениться. есть же фанатики что сюда рвутся, а я бы туда!" но
  тут китаянки доели свою лапшу и позвали нас за шкаф. за большим столом
  вяжущих старушек стало еще больше и, посуетившись немного, девушка вынула в
  проход складной стул и стол, за которым моментально заполнила наши бумаги, и
  через две недели у нас был заветный медикэйд и я им воспользовалась.
  
  день, в котором я воспользовалась медикэйдом.
  миша отпросился и с пониманием был отпущен с работы, чтобы вести меня к
  врачу, но сам заболел гриппом. встали в 8 и поняли, что он никуда не едет.
  забрал меня михон, которому надо было куда-то туда и мы покатили. сделали
  его дело и приехали в мою поликлинику. там я стала быстро известна под
  именем марина митрохина, на что послушно откликалась. грубовато добродушные
  регистраторши сказали, что ну уж мариной записали, так и оставим для
  удобства. потом мы сели ждать очереди и при этом смотрели канал орт, транслировался
праздничный концерт в честь дня спасателя. попасть я должна была к терапевту доктору
голдбергу. за дверь забирали сразу по несколько старух. тех кого выходили сортировали и
говорили: шварцман! на улицу! гофман! на улицу!
  потом добрая тетя завела и меня за дверь, где спросила, замерила а потом и
  взвесила. вес, говорит, - бараний! а потом предложила булку.
  дальше я попала к доктору, у которого в руках уже была целая папка на меня заведенная.
доктор снова стал спрашивать. например где я жила в москве. потому что он жил в девятиэтажке
на малахитовой, а потом и на чернышевского. и на ленинском тоже (оттуда он будто бы не далеко уехал, потому что "океанское авеню" на котором клиника - вылитый ленинский.) когда со всем
  этим покончили - было уже недалеко до брайтона, где мы пообедали в русском
  кафе, сняли денег из банкомата, который вежливо предлагал нам обращаться
  по-русски и пошли в "интернешнл фуд" чтобы михон купил там икры. там он стал
  свидетелем такой беседы между продавщицей рыбного отдела и некой раей:
  -ну как, раечка?
  -пиздячим пиздячим, а просвета не видно.
  -да его и не будет
  -мишка больнооой! уже и на уши перешло, оглох-ослеп!
  -так я тебе когда еще говорила, менять его надо.
  -дааа, или менять или на запчасти.
  я в это время покупала конфеты "косолапый мишка" на втором этаже.
  на обратном пути заехали к механику который с помощью отвертки и лома
  починил машину. эта контора - зеркальное отражение любой армянской мастерской
  в москве, включая прокопченных персонажей. все это было на
  перекрестке, управляемым черным полицейским в ритме танца размахивающего
  руками в направлениях движения, и свистящим ни в какой не в свисток а в
  собственную губу.
  
  брайтон бич.
  представьте себе, что попали в анекдот. это и будет брайтон бич. это место
  набито всякого рода символикой для любого рода трактовок от социальных до
  мистических. в уже упомянутом магазине "интернешнл фуд", куда мы ездим
  иногда, изголодавшись по русской еде, невероятное изобилие всего, но особенно
  пресловутой колбасы. в колбасном отделе работает 8 самых импозантных
  продавщиц. они любовно режут и заворачивают розовое изобилие. на стене висят
  рукописные плакаты: "имеется в продаже колбаса сталинская. 3,75." , "недавно
  поступила в продажу колбаса путинская 6,99". посещение этого заведения
  доставляет массу удовольствия. чего, например, стоит столовая на втором этаже,
  где так приятно-недружелюбные раздатчицы шмякнут в пластиковую тарелку
  баклажанной икры и куриную котлету, и еще компот, который прямо там за
  прилавком варится. правда, наша знакомая немка, покормленная нами в этой столовой, следующие
три дня лежала зеленая у нас на матрасе. но это ничего, все равно мы возвращаемся туда чтобы
полюбоваться на шоколадную колбасу (помню уроки кулинарии в школе),
  торт мраморный и наполеон. (кстати когда у нас лежала больная немка, я почти
  рассталась со своими симптомами, и даже сходила сама в магазин, и говорила
  только по-английски. но как только она уехала - все началось опять)
  еще там есть старинный парк аттракционов. мы забрели туда в сумерках и шли
  вдоль пустого парка. русские-американские горки пели песню
  от ветра, а главный голос был у трубы - какого-то аттракциона. и тут на этой
  трубе вдруг зажегся красным светом магендовид. а через минуту на колесе
  обозрения, сразу за трубой, зажегся голубым крест.
  
  Инвалид.
  Итак, добрый доктор Голдберг направил меня к психиатру. В следующий четверг меня привезли в
то же место, но в соседнюю дверь. Перед дверью висит табличка - "ноги не снимать". Зашли
внутрь. На стойке у регистраторши лежат два списка: "ноги" и "психиатр". Разговорчивая
громкая тетенька спрашивает: "Вы на ногхи или на гхолову?"
  "На гхолову", говорю.
  "Ну, записывайтесь и садитесь"
  Сидим - вокруг одни старушки. Кто на гхолову, кто на ногхи. Всем опять булки раздали.
Те, кто завсегдатаи, уже с пакетиками приходят и в них булки заворачивают, и в сумки
кладут. По телевизору концерт Баскова показывают. Пациенты со своими любимыми записями
приходят и их крутят. Час сидим, полтора сидим. Наконец, выходит сероглазый человек в сером
костюме и зовет меня (все еще Марину) за собой. У него крошечная комнатка, свежевыкрашенная в
цвет черничного мусса. Напротив моего стула зеркало - одно из тех, в котором ты всегда
некрасивый и болезненный. Сам доктор имеет вид железный - нет ни одного признака,
указывающего, что этот человек за всю свою жизнь страдал хотя бы насморком. Что-то в нем
сквозит военное. С улыбкой расспросил меня о моих симптомах, и с улыбкой заявляет: дело
плохо, но вылечим. Я кокетливо говорю: " Ох, вы понимаете, так глупо себя чувствую, - вроде с
виду здоровая, а как инвалид...", а доктор, улыбаясь, на это: "Почему как? Вы и есть
инвалид!". Выписал таблеток. Велел приходить через две недели. Две недели прошли как во сне,
потому что, пока организм привыкает к таблеткам, чувствует себя ужасно. Я почти никуда не
выходила и опасалась вставать. Но на пятнадцатый день - все как рукой сняло. Через месяц так
вообще поехала сама на метро. Только придется их пить полгода. И никакого алкоголя. Правда,
теперь, когда я избавилась от тоски, и город и окружающий мир оказались видны гораздо
подробнее, чем раньше.
  
  Удобное и неудобное.
  Неудобно: в Америке нет пододеяльников, а эпилятор после долгих поисков нашелся только на
Брайтоне.
  Удобно: простынки на резинке.
  Неудобно: односторонние улицы.
  Удобно: интернет имеет гораздо более утилитарное применение - например, можно оплачивать
счета и покупать билеты.
  Неудобно: кредитная история и необходимость завести кредитную карту, и потом быть постоянно
должником.
  Удобно: бесплатная медстраховка для малоимущих и бесплатные лекарства по ней.
  Неудобно: перепарковывать машину с утра из-за уборки мусора.
  Удобно: в метро и автобусе одни и те же карточки
  Неудобно: метро устроено хаотически, и уходит масса времени, чтобы понять, какие поезда
локальные, какие экспрессы, и когда все наоборот.
  Неудобно: такси в Бруклине дороже, чем в Манхэттене, и его нельзя поймать на улице.
  Удобно: но его всегда можно вызвать по телефону.
  Неудобно: почти нету ночных магазинов.
  Удобно: можно быстро и дешево купить подержанную машину.
  Неудобно: в алкогольных магазинах не продают пива, и они закрыты в выходные.
  Удобно: магазины - "Всё за 99 центов".
  Неудобно: унитазы, наполненные водой.
  Удобно: при достаточной удаче можно найти такую телефонную карточку, по которой можно звонить
в Москву за полтора цента минута.
  Неудобно: вся система легализации, и вся эта бумажная история.
  Удобно: если вы не находите в себе сил выучить английский, то в случае, если ваш родной язык
испанский, китайский, польский, русский или идиш, вы можете найти любую службу на вашем языке.
  Неудобно: поиски органической еды.
  Удобно: если вы художник, или просто хотите что-нибудь из чего-нибудь сделать, то в
спецмагазинах можно найти все, что угодно, для всего, что угодно, - пластмассу в любой форме,
все виды бумаги, пленки, искусственные крошечные деревья или младенцев, прозрачную сборно-
разборную лошадь и всё, что только можно вообразить.
  Неудобно: но если у вас есть в голове конкретный план, что вы хотите сделать, - найти нужную
деталь в этом море изобилия почти невозможно.
  Удобно: бесплатные дни в музеях.
  Неудобно: нет общественных уборных.
  Удобно: парикмахерские и маникюрные салоны расположены буквально на каждом шагу (если вас это
интересует).
  Неудобно: поезда в метро ходят редко, но таких часов, как в Москве, где указано, сколько
минут назад был последний поезд, нет.
  
  Пейзажные наблюдения.
  На перекрестках у пешеходных переходов асфальт всегда усеян разноцветными пятнами - жвачка.
  Младенцев не возят в больших лежачих колясках. А сидячие коляски почти всегда синие, и с
пластиковыми прозрачными чехлами сверху; ребенок - как растение в парнике.
  У церкви за заборчиком для мусора стоит большой деревянный крест, прикованный к оконной
решетке велосипедной цепью, и пара велосипедов без передних колес.
  Часто вокруг столбов и специальных поручней лежат, свернувшись на цепи, останки велосипедов
без колес, погнутые и ржавые.
  Почти все хасиды носят очки.
  Половина пассажиров в метро слушает музыку в наушниках, иногда подпевают, иногда приплясывают.
  Если не слушают, то тогда пишут - стихи, песни, не знаю что.
  
  
  Телевидение.
  
  Во-первых, в рекламе отсутствует всякая политкорректность, так как тут нет понятия "обычный
стиральный порошок" и "обычная зубная паста".
  Во-вторых, существует энное количество talk шоу, в которых, как правило, участвуют очень
толстые люди. Темы разные. "Кто отец моего ребенка?" - приходит толстая тетя, показывают
фотографию ребенка, иногда уже не маленького. Потом из-за сцены, один за другим, выбегают
мужчины и начинают эту тетку материть. Это и есть talk. Потому что после обмена оскорблениями
ведущая открывает конверт с результатом теста ДНК, зачитывает его, и все плачут. Потом
выходят следующие. Иногда это шестнадцатилетние школьницы, а иногда семейные пары, прожившие
вместе по 15 лет. Другая тема - трудные подростки. Родители приводят своих грудастых дочек -
переростков, или, напротив, зажатых подростков; их отводят за сцену, где двое солдат в
камуфляже начинают на них орать, брызгая слюной в лицо, потом "упал-отжался", и, после
рекламной паузы, детей выводят обратно на сцену, к счастливым родителям, присмиревшими и
заплаканными. Иногда разыгрываются сцены ревности между дебелой мамой и дебелой дочкой из-за
дочкиного жениха, которого мать соблазнила, красуясь в голубом пеньюаре и пожирая куриные
ноги. Но это уже такой гротеск, что, скорее всего, не настоящая история.
  
  Весна.
  Поскольку снега не выпало, то и ждать, когда он стает, было не нужно. Внешнее состояние
природы всю осень и зиму было практически одним и тем же. Только температура менялась. Но и
люди здесь обладают различными степенями ощущения холода - кто ходит в шубе, а кто в
сандалиях. Так что, просто выглянув в окно, не поймешь, тепло или холодно. Но в один
прекрасный день все неказистые деревца, которые раньше даже за природное явление не держали,
вдруг покрылись белыми и розовыми цветочками, как пеной, и все стало такое красивое и
непринужденное. В ботаническом саду (и не только) цветут разные магнолии огромными жирными
цветами.
  
  Язык.
  Попринимав таблеток, я и разговаривать начала. С Картини, в основном. В китайском у глаголов
нет временных форм и разницы между он и она. Хотя Картини английским владеет почти как родным
китайским, я как-то приняла китайскую грамматику, в результате чего, редкий американец поймет
с первого раза, что я имею в виду. Но Картини понимает меня прекрасно, и я в состоянии
поддерживать с ней беседы. Подружившись с ней поближе, я даже получила право трогать ее за
голову, где можно нащупать S-образную дырку. Несколько лет назад она попала в автокатастрофу
и сильно пострадала - ей восстановили кости на лице с помощью кости, взятой из черепа. Но
теперь след этого происшествия можно обнаружить, только потрогав ее за голову.
  
  Музыканты и актеры в метро.
  Мы ехали в метро, и по вагону шли перуанцы с песнями. Один снял шляпу и на всех языках
говорил "спасибо", в том числе и на русском. Миша положил ему деньги и сказал - "пожалуйста",
а перуанец вдруг, почти без акцента, говорит - "о, вы говорите по-русски! откуда вы? я
кандидат технических наук из Перу! учился в Москве, а теперь вот приехал сюда с семьей." И
потом вдогонку нам кричит: "а вы где жили? я с Юго-Запада, с 42 квартала!".
  Всю зиму на станции, которой мы часто пользуемся, играли барабанщики - черный и белый.
Барабанили они по разного размера ведрам от краски, бутылкам и металлическим деталям
интерьера станции. Получалось это у них чрезвычайно зажигательно, - можно было в переходе по
звуку всегда определить нужное направление. К сожалению, сейчас они исчезли, и их заменил
унылый дяденька со скрипкой и Шербургскими зонтиками, и иногда испанец, который поет
лирические песни в сопровождении магнитофона.
  Еще есть испанец, который танцует самбу и румбу с кудрявой женщиной в испанском костюме. Он
выделывает с ней всякие па - крутит ее так и сяк. А если приглядеться или подождать, пока он
остановится, можно увидеть, что тетя эта пришита ногами к его ботинкам, а руки у нее на
липучках. И вообще, она пластмассовая.
  Есть группа черных тинэйджеров, которые всегда одеты в одинаковые майки, но сами очень разной
комплекции; они танцуют брейк, выделывая какие-то фантастические движения вместе и по очереди.
  Есть классический человек-скульптура - в разных нарядах - выкрашен в белый, и стоит
неподвижно на постаменте. Если положить ему монету, он двигается. Если он в хорошем
настроении, то двигается без монеты - например, щекочет пером проходящих мимо пассажиров.
  Есть разные китайцы, которые играют на китайском инструменте с одной струной, но на фоне
музыки из магнитофона.
  Есть черный барабанщик, выступающий на пару с китайским чечеточником.
  
  Продолжение лечения.
  Доктор Прихожан велел таблетки пить еще полгода. Говорю, от английского у меня бессонница.
Так, говорит, увеличим дозу. А от русского, говорю, нет. Так, говорит, оставим как есть.
  
  Адаптация.
  Зашли в зоомагазин где обнаружили странного, насупленного голубого зверя в двухэтажной
клетке - что-то среднее между кроликом, кенгуру, тушканом и хомяком. Кроличьего размера.
Очень насупленное. У него был нахмуренный лоб в складочку, пушистый хвост и длинные
аристократические пальцы, а в глазах отчаяние. В соседях у него был развязный гигантский
белый попугай, который то и дело долбил в разделяющее их стекло. Я это существо хотела
погладить пальцем в бок, но оно подпрыгнуло прямо на второй этаж своей клетки. На ценнике не
было названия, а только цена - 240 долларов. Через некоторое время мы опять проходили мимо
этого магазина, и решили проведать зверя. Его клетки не было, а служащий сказал, что существо
было шиншилла, которая не адаптировалась и была отослана восвояси.   
  Кровь
  Город такой многонациональный, что волей-неволей категория национальности включается в
описание человека и места. Районы делятся по национальному признаку: хиспаник
(латиноамериканцы), евреи, русские, китайцы, итальянцы, поляки, греки, индусы,
афроамериканцы...
  Причем каждой нации свойственны определенные занятия: китайцы держат всякие лавки -
продуктовые и несъедобные, на Брайтоне у русских тысячи медицинских заведений, хасиды владеют
недвижимостью, хиспаник на вэлфере.
  
  Наш район. (хиспаник)
  И при ближайшем рассмотрении он продолжает оставаться латинским. Это значит - музыка круглые
сутки, сквозь стены и потолок. А с потеплением - и с улицы, где сидят на крылечках семейства
с многочисленными детьми, и еще беременные, и совсем юные, только кадрящиеся. Район наш
католический. Люди здесь обожают праздники и красоту. Для каждого праздника есть целый
арсенал украшений. Для Нового года и Рождества - Санта-Клаусы с шевелящимися пальцами и
бедрами, олени с санями, снежинки и леденцы, Марии и Иосифы. Все пластмассовое и светящееся.
Начинается украшательство задолго до праздника. Поэтому сначала пластмассовые ясли стояли
пустые или прикрытые мусорными пакетами и только в само рождество там появились младенцы.
  На пасху все было увешано зайцами и яйцами.
  Существует и постоянная экспозиция - мадонна в шкафчике. От маленьких мадонн в стеклянных
коробках, до мадонны в натуральный размер в специальном бетонном домике.
  Еще на нашей улице есть загадочное заведение гадалки и ее семьи. Не разу не видела я там
посетителя, но зато в любое время дня и года можно сквозь стеклянную дверь видеть невероятно
большой и круглый живот гадалкиного мужа, в исподней майке сидящего перед телевизором. Еще
есть такая же крупная дочь с мужем. Иногда они все погружаются в бордовый шевроле с номерным
знаком, на котором нет номера, а нарисованы пальма и море, и выезжают. В теплую погоду,
гадалкин муж сидит в потертом кресле перед дверью, положив ноги на скамеечку. По утрам перед
ним стол с завтраком. В витрине стоят разные "магические" предметы. Шары, карты, женские
изящно одетые фигурки с головой зайца - 2шт., с головой лисы в шляпке - 2 шт.
  Иногда появляется загадочный пожилой человек на приличном велосипеде, к рулю которого
приделана конструкция из автомобильного магнитофона и колонок, откуда поет какой-то испанский
лирик. Человек этот снует по улице туда и обратно, но с какой целью - пока выяснить не
удалось.
  Есть магазин "ткани", где на прилавке иногда спит пятилетний мальчик. Когда не мальчик, то
кошка, с которой завсегдатаи здороваются.
  Во всем этом католическо-латинском мире есть мы - русские и два китайских магазина, один из
которых продает кактусы в качестве овощей.
  Несмотря на свою религиозность, соседи наши не гнушаются чужим имуществом - из общего
почтового ящика сначала пропали присланные из банка чековые книжки, а потом наша первая
кредитная карта, которую они даже безуспешно пытались активировать.
  
  Евреи.
  Первый контакт был с нашим лэндлордом. Хасидом. Он и его брат - владельцы риэлторской фирмы.
Чтобы попасть в офис фирмы нужно нырнуть в темноту под лестницей, нащупаешь там дверь и
оказываешься в помещении с перманентным (как стало ясно со временем) ремонтом, заставленном
коробками с разнообразным содержимым. Разговаривают его обитатели на смеси идиша и
английского. Деятельность там кипучая и безостановочная при полном отсутствии видимых
результатов. Просишь починить, проверить и т.д. - натыкаешься на полную неподвижность. Каждый
месяц мы получаем "примерный" счет за электричество, который раза в три больше, чем если бы
были сняты показатели счетчика. Но электрическая компания не может этого сделать, потому что
в подвале нет света, а они боятся темноты.
  Следующий контакт был в компьютерном магазине, где мы покупали компьютер. Мы пришли туда по
объявлению в газете, которое обещало небывалую (тут-то надо было насторожиться) выгоду. После
часа общения с продавцом выяснилось что он из Израиля, что там опечатка, а здесь время
предложения истекло, а тот сканер что давали бесплатно - плох, а что мне уже всё - всё равно.
Когда через час стали выписывать квитанцию, мы нашли в себе силы спросить: а что с той
бесплатной доставкой, которую обещала реклама? А как же - говорят продавцы - конечно,
бесплатная: те 20 долларов, которые вы потратите на такси, уже заранее были вычтены из цены.
Этим мы были уже полностью обезоружены и, слабо посмеиваясь, погрузились со своими коробками
в машину.
  Вообще оказалось, что верить даже конкретным утверждениям здесь нельзя. Если на диске с
бесплатным доступом в интернет написано что кредитная карта не требуется, это значит что
нужно воспользоваться дебетной. Таких изощренных способов привлечения внимания здесь тысячи.
  Однажды мы ехали ночью в пятницу сквозь хасидский район. Ехали на машине и очень медленно -
на встречу нам двигалась огромная толпа в черном, поблескивая стеклами очков и белами
чулками. Можно проникнуть в Чайна-таун, можно в Гарлем, но в эту жизнь просто так не
попадешь.
  В другой раз мы проезжали там во время празднования Пурим. И тут было совсем другое зрелище -
мальчики с пейсами были наряжены вместо костюмчиков в мышиные, медвежачьи или утиные тела и
держали подмышками головы Микки-маусов, медведей, уток. а девочка была в костюме шиксы.
  
  Китай-город.
  Картини повела меня в Китай-город - научить покупать там еду. Там лавки, у которых внешняя
стена открывается и столы с лотками, на которых во льду лежат всякие твари. А в глубине
аквариумы. А в аквариумах рыбки золотые - съедобные. Потом всякие овощи - дуриан, какая то
штука - как три бутылки одна в другой и в разрезе как цветок, а на вкус, Картини говорит, как
картошка всего лишь. Есть большой супермаркет, где еще всякие порошки и корешки. Корзина - в
ней надутые ветвистые штуки - написано сушеные рыбьи желудки. Все очень дешево, очень много
людей, но не громких. Узкие тротуары занятые продавцами всего на свете - живые
микрочерепашки, часы, летающие коровы и свиньи, китайские костюмчики для детей и взрослых,
китайская еда продается с тележки. Сидят каллиграфы, которые в пять минут напишут ваше имя
разными красками и разукрасят, а другие умельцы плетут из соломы фигурки насекомых и
животных. Все покупки кладут в красные пакеты без надписей - по пакету можно определить в
метро что человек был в Чайна-тауне. Массажные салоны - перед входом висит телевизор по
которому крупным планом транслируется массаж ноги. В другом месте обещают массаж от Jet lag.
Множество ресторанов - но надо знать, куда заходить, потому что, несмотря на то, что они все
китайские - некоторые дают не настоящую китайскую еду.
  
  Русские.
  Вскоре после посещения Чайна-тауна, мы с Картини оказались на Брайтоне. И тут я увидела
что "русский с китайцем братья навек". Во-первых, буквально, среди русского населения
растворено китайское - владельцы овощных лавок - в точности таких же как в Китай-городе,
только ассортимент более знакомый европейцу. Без рыбьих желудков. Во-вторых - обилие
малопригодных блестящих предметов, к которым русские питают такую же страсть. Так же, как и в
Чайна-тауне, можно найти при желании пиратские компьютерные программы. Зная места можно
вкусно поесть. А можно напороться на размороженные полуфабрикаты. А можно получить вкусной
свежей еды. После того как наша знакомая немка отравилась в столовой, мы стали ходить в кафе.
С виду напоминает кафе в Крыму.
  Туда приходят местные мелкие мафиози, которые курят и хрипло хохочут в мобильный, одетые в
мех - если женщины, и в джинсы и кожу - если мужчины (при любой погоде).
  На берегу океана соседствующие рестораны "Татьяна" и "Москва" выставляют на "променад" свои
столики: с белыми чинными скатертями -"Татьяна" и разноцветными - "Москва". Почему-то на
границе между ними затесался пляжный стол со скамейками, за которым сидят старички. Сверху
табличка - "Может ли еврей верить в Иисуса? Конечно нет! Почему? Звоните ....". Однажды мы
зашли в "Татьяну". В меню обещали суши. "А сушей сегодня нет.." сказала крашеная официантка в
белом. В темной глубине виднелась сцена, украшенная белыми шариками. Русские любят сцену. У
ресторана "Распутин" всегда стоит человек с микрофоном и гитарой и поет. Еще нам рассказали
про чудо-представление с летающей мадонной над ресторанными столиками и еще чем то чудесным.
На каждом уважающем себя ресторане висит плакат, анонсирующий их собственную звезду.
  На улице всегда можно узнать русского. По манере одеваться и по выражению лица.
  Моя психотерапевт как-то сказала, что на курсах для иммигрантов она задает вопрос: как они
чувствуют себя на Брайтоне. Ответ на этот вопрос имеет отношение к психотерапии, и моей тоже.
  
  Афроамериканцы.
  Черных районов несколько. В Гарлеме мы были только однажды. После Сто десятой улицы все белые
исчезли. На углу оживленной дороги, прямо на мостовой, стоит черный в комбинезоне, перед
треногой на которой висит магнитофон, и пляшет. Все черные имеют слух и умеют танцевать
какого бы размера они не были. В метро они всегда ездят с плеером и поют вслух вместе с тем,
что у них играет в наушниках. Иногда пляшут. При необходимости подзаработать им достаточно
встать в метро и спеть - это всегда будет профессионально. Конечно, если не лень. Если лень,
то они просто сидят и звенят мелочью в бумажном стакане. Благополучные имеют свои бары и
клубы, куда, впрочем, не возбраняется входить белому. По воскресеньям, вечером, часто можно
встретить семью с наряженными детьми, возвращающуюся из церкви.
  Недавно ходили по одному из таких районов. По торговой улице - магазины: парики и шиньоны все
цветов и форм, соблазнительное белье с красными перьями и как у горничной, фарфоровая лампа в
виде согнутой пастушки почти в человеческий рост из зада которой торчит собственно лампа.
  Вчера сели в поезд на конечной остановке. Пожилой белый рыхлый брезгливый уборщик машет
веником, разбрасывая комки бумаги по вагону. Потом уходит и возвращается со шваброй, нехотя
провозит ею туда сюда. Его действия совершенно бессмысленны для чистоты. Ему так ужасно
неприятно что он вынужден заниматься такой работой. В прошлый раз, здесь же, мы зашли в вагон
где был черный уборщик - у него был плеер с музыкой, и было видно, что мысли его заняты
мелодией и пляской, и мытье пола - это просто дополнительное па в танце, а не унижение. Я
вообще все время любуюсь как они поют и танцуют со своими вечными наушниками в ушах, совсем
не стесняются.
  
  Работа.
  Таблетки от паники подействовали - мой личный кризис прошел - а вот в стране нет. Работу
найти так и не удается. Дизайнеров безработных своих полно, но даже в швеи меня не берут без
американского опыта.
  Так что пока делаю вебсайты дома, пишу и фотографирую.
  Ежедневно изучаю в интернете объявления о работе - нашла такое русское объявление: "100$/ час
за участие в фильме о щекотке для девушек от 18 до 32. Cъемки чистые." И еще почему-то в
каждом разделе сайта навязчиво предлагается отдать попугайчика в хорошие руки. Волнистого.
  Хотя, впрочем, один раз я заработала 53 доллара. Объявление было такое: нужен помощник
художника. Прекрасно - думаю, чинно шлю письмо с резюме. Приходит ответ: нужен помощник не
совсем помощник, а обнаженная натура. Думаю - пусть пришлет образец, если картина ничего, то
и ладно, сама в институте шесть лет обнаженную натуру рисовала, чего там чваниться. Прислал
картинку - вполне сойдет для полиграфического института, третьего курса. Попробую.
  Встала рано. Бодрая. Получила по e-mail адрес. Тут же начался нервный понос. Но я организма
не послушала своего. Нет говорю, все, теперь ты здоровая, пошли. Поехала в Квинс. Писать от
страха хочется. Главное теперь остатки паники только мой организм испытывает, а сознание -
нет. Выхожу из метро. Вокруг многоэтажки. Стою, оглядываюсь. Тут же из-за левого плеча у меня
возникает доброхот, который интересуется куда мне надо попасть и направляет в противоположную
сторону. Но я вовремя ориентируюсь и нужный дом нахожу. Звоню в домофон - никто не открывает.
Звоню по телефону. Отвечает не очень приятный голос и дверь открывают. В подъезде зеркала и
чуть ли не фонтаны. Еду на лифте на третий этаж. Дверь открывает не слишком привлекательный
голый человек, опоясанный полотенцем. Квартирка крошечная после размашистого холла.
Заставлена коробками и холстами. Стоит разложенный футон. Окна закрыты листами пенокартона.
Две клетки с маленькими молчаливыми птичками. При этом раздаются птичьи звуки, но от куда то
из-за стены. Человек уходит за стену. Я сажусь на футон, ожидая что он вернется одетый. Он
возвращается в том же полотенце и дает мне вешалку для моей одежды. Приносит обещанный еще в
письме телевизор. Все это практически без слов. Я снимаю свою одежду, вешаю ее на вешалку.
Человек снимает с себя полотенце и спрашивает не возражаю ли я если он будет рисовать так. Ну
что же, может у них тут в Нью Йорке так принято? Вон, у моей подруги семидесятилетний
знакомый писатель, который обычно ходит только в верхней части пижамы. Человек направляет на
меня лампу. Сам он работает в крошечной комнатушке, застеленной перевернутым ковром и
отделенной атласными зелеными шторами. Тоже при электрическом свете. Признаков возможного
харасменту, которого моя мама опасалась, действительно на нем не видно. Час рисует
трехминутные наброски. Я смотрю телевизор и все время хожу писать. Через час я успокаиваюсь и
нахожу что это даже неплохо - лежу себе телик смотрю, денег зарабатываю, а может если бы был
незнакомый одетый дядька мне бы и смущеннее было. Иногда выходит кошка. То с бубенчиком, то
без. Запрыгивает на птичкину клетку. Птичка хрипит от страха. В конце концов оказывается что
это две разные кошки. Просто приходят по очереди. Сворачиваюсь в свой обычный клубок. О,
говорит вот такую позу я и буду писать. Клубочком хорошо лежать. Не страшно. Только холодно.
На четвертом часу смотрения телевизора, мне снова становится не по себе. Наконец время
заканчивается, я одеваюсь и получаю 53 доллара. 3 на дорогу. Выхожу на улицу под солнце и
начинаю по очереди звонить Шуре и Мише и хохотать.
  
  Бесплатные бассейны.
  В первый год жизни в Америке человек начинает толстеть. Я тоже человек. Надо как то с этим
бороться. В Америке есть бесплатный бассейны. Один неподалеку от нашего дома.
  И вот пошли мы с Шурой в бассейн. В суровой раздевалке железные шкафчики, и мутное зеркало.
Всюду предостережения: если нет шапочки - будете лысым! Бумажки и прокладки на пол не
кидайте! Дальше душевая - сначала устройство для инвалидов, а потом общая комната с кранами
из которых только горячая вода. Душевую предваряет комнатка с занавесками и крючками - ты там
стыдливо можешь раздеться, а потом выйти голый и открыто мыться. Ну с этим мы справились,
напялили шапочки и выползли в бассейн плавать. Потом пришла старушка в поролоновом учебном
поясе и с ластами на руках и стала плавать медленно и вертикально. И без всякого стеснения -
плавать учиться в 60!
Подружились со спасателем.
  В другой раз подходим к бассейну, а наш спасатель сидит на крыльце. Говорит: еврейский день.
Можете конечно пройти, но плавать вряд ли получиться. Зашли - стеклянная стена в бассейн
занавешена, снуют женщины в колготках, шляпах и платьях с длинными рукавами и чемоданами на
колесиках. Раздевалка забита битком. женщины снимают резиновые шапочки обнажая лысые головы и
вдевают их в парики со шляпками. Плавают прямо в платьях. Раздеваться даже друг перед другом
им нельзя. Стоят в очереди в сортир и за занавески. Моются прямо в платьях но тщательно и с
мылом - может у них в домах и душа то нет. На нас посматривают с таким же интересом как и мы
на них.
  Походили мы в этот бассейн и показалось нам того мало. Есть ведь и большие бассейны под
открытым небом. Нашла несколько адресов и мы отправились.
  Пришли к по первому адресу - это целый парк. Внутри бассейн для детей, бассейн для взрослых,
фонтаны, качели, и куча толстых детей которые в обоих бассейнах плотно плещутся. Шура
развернулась говорит: я не могу, тут нет места. Пошли в другой. Прошли 10 кварталов. Начались
проджекты (типовые многоэтажки для бедных). Видим: забор, за забором асфальт, в асфальте
бассейн, в бассейне никого, только несколько человек вокруг загорает. Перед входом сидит
служительница. Мы говорим: мы туда. Она говорит: туда-то можно, но вот купаться нельзя. Мы
говорим: как так? Она говорит: shit. Накакал кто-то. Решили дальше идти. Когда завернули за
угол и посмотрели сквозь забор - десятки детей уже ныряли в воду. Наверное, какашку выловили.
  Впереди завод дымится. Дальше идем. Завод, перед заводом забор, за забором ангар и гараж. На
гараже написано: St. Emeric’s Catholic Church. За заводом - город проджектов. Несколько
кварталов застроены проджектами с какой-то недоступной моему сознанию и легкости передвижения
планировкой. Дома похожи на тюрьмы, а по дорожкам ходят только папаши с колясками. Асфальт.
Дорожки почему-то, вопреки квадратической прямолинейной архитектуре, назойливо изворачиваются
и идут дугами и полукругами, так что направление наше мы только угадывали. В центре всего
этого детская площадка. Бьют две струи воды. С одной стороны толпятся полицейские, с другой
дворники. Все в серой форме. Наконец дворы кончились, и мы вышли к зданию почти что
сталинской архитектуры. Там на входе проверяли не наличие оружия, а наличие замка. Холл,
коридоры, двери, люди толпятся. Нашли раздевалку. Там все интимно, не в пример нашему
местному бассейну, где все голые в одной комнате. У каждого душа отдельная кабинка. Отдельно -
крошечные загончики с дверками для переодевания. Все розовое. толпа женщин и детей. Грустная
черная уборщица непрерывно возит шваброй по непрерывно мокрому полу. Переоделись. Справились
с шкафчиком и замком. Я гордо взяла очки и полотенце и мы пошли. В бассейне резвятся сто
человек детей, взрослых и один недовольный старик в красной шапочке. Нырнули, осмотрелись.
Тут раздается свист - пять девушек в оранжевых купальниках свистят и кричат: всем на берег,
тридцать минут, тридцать минут. Отойдите от края бассейна. Я думаю - сейчас вода забурлит,
вздыбится и оттуда вылезет дракон. Тут Шура подбегает, хватает меня за руку и говорит: скорее мыться! Пока я про дракона размышляла, она спросила у девушки в купальнике что случилось и девушка сказала: the water is not safe. Побежали в душ. Мылись с мылом. Мы то уж поняли в чем дело. Из соседней кабинки слышно: shit, shit.
  
  
  Авария
  Навещали Мишиных родителей в Сиэтле.
  Едем в машине, смотрю в окно, погода прекрасная - полянки, домики. Тут бумс - и я ничего не
понимаю. Дым идет, конечности болят. Выходим и видим, что в нас врезалась встречная машина.
Паника моя длилась полминуты - потом из той машины из-за вздувшейся подушки безопасности
выбирается девушка с совершенно потерянным видом. Миша спрашивает ее: вы в порядке? Она
говорит да только я не чувствую челюсти - а крови на мне нет? В это время сзади
останавливаются машины - из одной выскакивает женщина и звонит 911, из другой мужчина и
начинает регулировать движение. Миша тоже идет замедлять машины, а я пытаюсь успокоить
девушку - она говорит: вдруг потемнело в глазах, не чувствую шею и челюсть - ударило
подушкой. Сама плачет. Сегодня у нее должен был быть выпускной. Я ее пытаюсь отвлечь и
успокоить, но не очень удается. К тому же мы стоим над трупом птички. Все, кто мимо едет,
останавливаются и спрашивают все ли ОК и надо ли помочь. Потом подкатывает черная машина без
номеров. Оттуда выходит бодрый человек в голубой рубашке и начинает распоряжаться. Девушке
говорит: головой не шевелить. Усаживает ее в свою машину. Потом я пошла машины останавливать,
а Миша - родителей успокаивать. За это время приехали спасатели - большие красные машины -
это пожарники и скорая помощь. Машины развернули и послали назад. На дороге выложили красные
факелы с красным огнем. Я пошла назад и когда факелы эти увидела как-то притормозила потому
что решила, что они должны работать как фейерверк, раз уж такое веселье, и сейчас выстрелят.
Тогда ко мне направились пожарники - узнать, все ли со мной в порядке что я так торможу.
Когда я пришла - девушку уже заковали в ошейник и привязывали, плачущую, ремнями к носилкам.
Появился шериф со звездой, который стал составлять протокол и шутить. Потом приехал другой
полицейский и они с помощью своей машины отпихнули наши раздолбанные на обочину. Потом
приехали специальные грузовики и прицепили развороченные машины для того чтобы их тащить куда-
нибудь. Родители вынули свой скарб. Их посадили к полицейскому, а мы в - грузовик, и доехали
до бензоколонки и магазина, куда мы можем вызвать такси. Надо признать, что действительно -
посреди деревни, in the middle of nowhere, оказалось возможным не пропасть, а найти в
магазине телефон такси вызвать его и вернуться в город. Вид людей с вещами и креслом на
бензоколонке и без машины конечно, наталкивал проезжающих на мысль ,что что-то случилось, так
что опять сыпались вопросы.
  Приехало такси и вернуло нас домой. Дома начались сборы советов по друзьям. Еще полицейский,
правда, заложил идею что мы все завтра должны почувствовать себя плохо и пойти к врачу. Эта
идея стремительно стала развиваться с помощью всех циль и бэлл и быстро привела к тому, что у
всех все заболело. Тут же всплыл телефон адвоката, который занимается выдаиванием денег из
страховых компаний.
  Поначалу я решила ,что это ниже моего достоинства - пытаться нажиться на несчастье. Но потом
я своим принципам изменила - страховка на то и страховка, что ничего личного в этом нет, а
это твои же плаченные деньги. К тому же действительно болят спина и рука. Решила тоже идти
лечиться, опять таки интересный опыт.
  Вернувшись в Нью-Йорк нашли клинику прямо на нашей улице. Владеют ею русские. Вообще, как
оказалось, большинством клиник в Нью-Йорке владеют русские. Клиника специальная -
занимающаяся именно такими случаями.
  Пришли в субботу утром. Там одна только секретарша, врач опаздывает. Подписали 50 листов
документов. Сидим, ждем. Приходит хозяин - говорит по-русски в коридор: на хрена .... ни
хрена.... Тут уж и доктор подоспел, в рубашке гавайской. Американец. Дал мне снова подписать
еще 10 бумаг. Потом стал вопросы задавать по бумажке, в перерывах кокетничать, а мои
дополнительные сообщения про здоровье пропускать. Говорит кошмары есть? Машины снятся? Я
говорю честно - кошмары есть, но не совсем про машины. Говорит: а если с машинами - денег
дадут. Приходите завтра
  Назавтра: сначала меня допрашивал чопорный грустный англосаксонец с книгой Сэмюэля Бэккета на
столе и тоской с легким омерзением во взоре, от того что ему приходится в такой канторе
сидеть. Потом меня отправили к физиотерапевту, которой оказалась пухлая черная тетя, такая
добрая дружелюбная и симпатичная, что я так и расплывалась в улыбке. От нее позитивностью
прямо так и веяло. Она снова заполнила 50 бумажек, как каждый из врачей и велела язык
показать. По языку она увидела что где не в порядке, а потом добавила - и на сердце что то,
да? Все это в комнате, где кроватки за розовыми занавесками. Там где занавески задернуты -
жужжит. Потом тетенька, ее зовут Трэйси, говорит: будем делать иглоукалывание. Заложила меня
за занавеску и воткнула иголки, потом пришла русская - Лейла и я наконец узнала, что это так
жужжит. Лежишь на коврике - и от попы до макушки он по очереди дребезжит - массаж: пиии -
пааа - пууу - пооо - пууу - пааа - пиии вверх вниз.
  Потом сделали рентген.
  Потом тест MRI - это когда магнитными волнами делается картина мышц.
  Находится он в хибарке, а к ней вагончик пристроен. Опять половина русских работает. Послали
в вагончик. Там компьютеры, дядька и комната с трубой. Надо снять все железное с себя. Лечь
на деревянную доску. Замереть. И доску вкатывают в трубу. Дверь в комнатку закрывают. Лежу
уговариваю себя не бояться. Если не уговаривать - довольно таки клаустрофобично. Потом
раздаются удары - как будто тебя поймали каннибалы и сейчас совершают предобеденный ритуал -
бьют в барабан. Потом звук становится неперывным: трррррррррррррррррррррррр трррррррррррррррр
потом тишина, потом все сначала. И так 25 минут.
  В следующий раз нас с Мишей отправили к психиатру обоих. Психиатр вытащил по кипе бумаг на
нас двоих и обоими руками переворачивая страницы стал их заполнять. Потом выдал нам по
анкете - отметьте, что из написанного к вам относится: бессонница, тревожность,
раздражительность, мысли об аварии, боязнь машин, щекотка в пальцах, головные боли и
кружения, и т.д. Ну тут уж я себя не чувствовала скованно - полсписка крестиками разрисовала!
  Оказалось, что каждый раз после процедур надо ходить к хиропрактору, а попросту мануальному
терапевту - мускулистому дядьке в спортивных трусах который быстренько свернул нам с хрустом
шеи.
  Следующий врач. Какой именно - не понятно. Задает все те же вопросы, стучит по коленке.
Причитает, что весь день никого, а к вечеру все полно. А я-то что? Вся тут лечебная
процедура - это заполнение тысяч бумажек. Хорошо - не мной, а врачом. Отправил в соседнюю
дверь. Там сидит русский парень не врачебного вида в спортивной одежде. Но вежливый, хотя
изъясняется с трудом и на смеси языков. Поперекладывал бумажки велел сесть на лежанку и дать
руку. К руке приклеил датчики и давай меня током бить. Побьет-побьет, измеряет сантиметром
руку. Рука дергается. Потом достал иголку, уронил ее на пол. Приложил ее мне к руке и тогда
стал шум транслироваться из машинки. Это все процедура для проверки нервов оказывается.
Парень тоже принялся причитать, что хочет домой. Будто я не хочу.
  После трех недель лечения (а это только половина) у меня стала кружиться голова, может
конечно это от того что я снижаю дозу моих антитревожных таблеток, да вот начинает всплывать
мысль - что в бесплатных бассейнах только... То есть бесплатный сыр только в мышеловке.
  
  Из нашего окна
  Звоню в Москву подруге Варе по мобильному телефону. И вдруг под окнами нашими начинается
действие.
  Прошел полицейский полк с конями и барабанами. Потом приехала пожарная машина с тремя
пожарниками в ватных штанах на крыше и остановилась ровно напротив нашего окна. Тут я отдала
Мише трубку, а сама бросилась фотографировать. За пожарниками приехала подметальная машина
которая принялась вальсировать по улице оставляя на асфальте белые круги. Немногочисленные
пешеходы вдруг остановились, вынули желто-красно-синие флаги, обмотались ими и превратились в
зрителей. Дальше появились пешие колонны наполовину в инвалидных колясках несущие
транспаранты: “respublica dominicana parade brooklyn inc.” “ amigo pataki” (патаки -
губернатор нью-йорка) скандировавшие: "амиго патаки патаки патаки, амиго патаки патаки
патаки". Следом поехали машины тянущие платформы - на некоторых стояли королевны (свадебный
салон), на других просто люди на фоне примитивно нарисованного WTC, заморенные дети и
развеселые ансамбли каждый со своей оглушающей музыкой. Завершали процессию два полицейских
минивэна и большая грязная мусоросборная машина
  Все это я сфотографировала вместе с Мишей говорящим по телефону с Варей и послала ей по
e-mail, так что она сразу могла это все и увидеть! Ну не ужели 10 лет назад мы могли себе
такое вообразить?
  
  Видела на улице
  Есть тут такая мода - тетеньки по улице ходят в бигудях.
  
  Иду по Пятой Авеню - впереди идет восточная женщина в костюме строгом, а на голове пакетик
несет.
  Черный человек волочет огромный деревянный крест. Оставляет его у входа в ювелирный магазин и
входит внутрь. На кресте написано: "Бог любит тебя только если ты любишь Иисуса. Я хотел бы
жить долгую и здоровую жизнь, но скорее бы умер на кресте как Иисус".
  
  Еду в автобусе. Очень интересно. Во-первых не понятно как он проскакивает по узким улицам
заставленным машинами. Во-вторых - в окно смотреть.
  Сначала хасидский район: первым делом автосвалка - выглядит как библиотека - стеллажи из
металлических прутьев размером с дом, а в них рядами двери, багажники, крылья. Сам район
состоит из строек и руин. Целые дома с балконами в виде железных клеток с бетонным полом. В
клетках стоят дети с леденцами и молча на улицу глядят. Даже друг с другом не
переговариваются. По улицам ходят мальчики с колясками детскими. В колясках рассада.
  Дальше черный район - сразу все ухоженнее - цветочки растут, дома с крылечками. "Ресторан" -
забегаловка. На улице перед ним стулья в ряд, на них сидят как на подбор пятеро: один пожилой
черный в черном костюме, белых лаковых ботинках, белой кепке, другой с шарообразной прической
и палкой. Все в позах живописных - прямо кино снимай. Через метр дальше по ходу на мусорном
контейнере сидят два подростка в огромных штанах - по мобильным говорят. Разные церкви с
нарисованными табличками. Садик-огород чахлый но аккуратный. Потом автобус застрял - улица
занята строительными машинами. По моему он просто свернул со своего маршрута и объехал эту
улицу.
  
  Ходим по Китай-городу. Он из двух частей - для всех и для китайцев. Свернули с большой улицы
в аутентичный Китай-город. Рыба уже не просто лосось, а какие то пупыристые живые твари
шевелящиеся. Черепахи в сетках. Бочка с жабами. Покупатели туда руку суют, берут живую жабу
за шкирку, вытаскивают и на живот смотрят. Потом в пакет складывают и взвешивают.
  
  Идем по богатому району вдоль центрального парка. Лошади с колясками стоят у обочины
отдыхают. Тетка останавливается у одной и говорит: I feel sooo sorry for you! Jesus Christ!
What have they done to you!
  
  Жду пока достирается белье в прачечной. Стою в дверях наблюдая за китайцами - на место
съехавшего китайского овощного пришли другие китайцы и копошатся. На старой вывеске было:
Jesus is the Christ. The son of living God. Chung’s market. На новой: Jesus is the Christ.
The son of living God. To the world farm.
  
  Иду по испанским улицам - мимо магазинов где продают святых - каких хочешь - и католических,
и будд, и индийских, и Георгий со змием - хоть выноси! И почему-то примерочные кабинки.
  
  Человек стоит рядом со своим минивэном, старым и синим, плотно забитым барахлом, внутри на
куче сидит кошка, а снаружи привязаны три собаки.
  
  Идут по улице двое мужчин - один несет на шее ребенка, второй - удава.
  
  Возле одного дома стая гигантских летучих тараканов мечется в безумии и свете из стеклянных
дверей подъезда
  
  На крыльце сидит гигантский красно-зеленый попугай, окруженный почитателями и пьет из чашки
ядовито зеленую жидкость
  
  По дороге видела пару, везущую детскую коляску - подошли поближе - а в коляске щенок сидит
  
  На тротуаре, у соседней двери, под козырьком адвокатский конторы, которая предлагает развод
за 250 и gift certificate, семья жарит барбекю на новом гриле. Мальчик поливает улицу и себя
из шланга. Девочка сидит на раскладном стуле и ест бургер. Прохожие лавируют между грилем и
мальчиком со шлангом.
  
  В поезде подземки едет папа с сыном. Папа держит в руке стакан с остатками чего-то красного,
а сын спит у него на коленях с кроваво красным ртом.
  
  Рыжий очень чистый и ухоженный человек с бородой в кепке и с фиолетовым лаком на ногтях ног
стоит напротив меня.
  
  Девочка держит в руке стаканчик с красно-синим мороженным. Есть его не может потому что к
другой руке привязаны воздушные шарики: красный и синий. Пока мама отвязывает шарики - брат с
ложкой отъедает мороженное
  
  Утро. Сцены такие: китаец в белом переходит улицу с пакетом в руках, старушка спускает из
окна кошелку на веревке - он кладет туда пакет, достает деньги, она втягивает это наверх.
  
  По дороге едет человек на велосипеде, у которого к багажнику привязана рама с сеткой, на
которой лампочками выложена рыба и когда он крутит педали она пускает пузыри.
  
  
  Еще по брайтону
  Летом русская коммуна на Брайтоне разбавляется другими нациями.
  На пляже все уложено телами. У каждого магнитофон со своей музыкой. Никакой тени. Ходит
черный человек с переносным холодильником кричит "вода! Кока-кола!" - по-русски.
  Испанская семья с тележкой. Мамаша чистит манго натыкает их на палочки нарезает быстро
лепестки - получается цветок манго. Ребенок норовит вывалиться в волну из коляски и у него
уже прическа с бритом затылком как они все носят.
  Ходит человек с шестом на котором висят пакетики с разноцветной сладкой ватой.
  Жарко. Вода грязная, в песке стекла. Когда начинается прилив то волны норовят утащить слишком
близко положенные полотенца, а взамен выхлестывают бумажные стаканчики и пр.
  Пошли искать душ. Свежепостроенное огромное здание, внутри сортиры, снаружи на стене два
крана - это душ. Я пошла в сортир. Там две англоязычные девицы ругались из-за очереди
пописать и одна другой грозилась расшмякнуть лицо.
  Едем домой по длиннющей Oceanparkway. Там между шоссе и дорожкой идет типа аллеи что-то с
деревцами и скамеечками, типа променада крымского. И вот на скамеечках спят нищие, сидят
инвалиды, по тропинке ходят девушки разнаряженные. Старички сидят в домино играют. Вечер
субботнего дня. А вокруг кирпичные кооперативы высятся.
  
  Нью-Джерси.
  Ну не все в воде с хлоркой плавать, решили поехать в океане искупаться. За город. То есть
чтобы не на Брайтон, а подальше.
  Сели на паром. Через полчаса приблизились к берегу, и подплывая заметили дикий пляж. Пошли
его искать. Местность - пригород с картонными домиками близко-близко друг к другу натыканными
и вокруг асфальтом залито. До берега не добраться - все заборы да заборы. Свернули в улицу,
которая из вагончиков состоит. Вагончики-домики. Это еще одна американская особенность -
жилье для бедных. Рядами стоят кибитки-хибарки. Их привозят на машине, сгружают и люди
начинают их обживать. Некоторые уже совсем обжили - зарастили кустами и плющами. У всех
торчит крюк, за который везли. Иногда щиты: "такая-то риэлторская контора продает такой
вагончик". Почему собственно это должен быть вагончик, когда щитовые дома также привозят на
машине и сгружают готовые, но хоть формы более человеческой - не понятно. Улица привела к
берегу, где мы перелезли через буерак и оказались на пляже. Местная тетя говорит - это наш
нью-джерсийский секрет - никому не рассказывайте. Действительно: чтобы пляж пустой да дикий -
это надо очень тщательно искать тут. Все ракушками засыпано. Солнце шпарит, песок
раскаленный. Лес густой. Залегли в тени на песке со стеклами.
  
  Консумеризм
  Достала из почтового ящика каталог товаров по почте: тапочки и робы моды 80-х; накладные
груди и ягодицы; чехол на пылесос в виде: служанки, зайчихи, медведицы и кошки; разной силы
ультразвуковые отпугиватели: дешевый - мышей и крыс, подороже - мышей, крыс и тараканов,
оленей, белок, скунсов, енотов. Сова со светящимися глазами отпугивать гостей; нахлобучка на
голову которая позволяет сохранить прическу во время сна; товары для поддержания
патриотического духа с расцветкой американского флага: куртки, флюгеры, флаги; тренажер для
ног который позволяет сидеть в кресле перед телевизором крутя педали, при этом в кресло
предлагается вложить специальную прокладку предохраняющую его от просиживания; набор из колец
двух размеров надевающихся на мужской член для улучшения эрекции; устройство напоминающее
гибрид ножниц с вилкой для ровной нарезки; тенистое быстрорастущее дерево - 5 футов в год;
наряды для собачки на 4 случая жизни; молящийся детским голосом коленопреклоненный плюшевый
медведь; устройство для застегивания браслетов одной рукой; металлоискатель. Последний
предмет мы видели в действии: в Нью-Джерси на пляже, когда все стали уходить, появился
человек с такой вещью. Он приходит каждый вечер и ищет потерянные монетки и украшения.
  
  Возвращение
  Ездили с Шурой в Нью-Джерси в гости. возвращались на поезде. Заплатили по 10 долларов рыжему
проводнику который смотрел пристально на Шуру. На ее вопрос (ко мне) почему он так на нее
смотрит, сказал ей: beautiful eyes. Покатили мимо деревень, хотя что это - деревня или
городок? - домики то одинаковые, то разные, но все какие то не гармоничные и никто не сидит
во дворе. Люди только на бейсбольных полях, которые есть в каждом поселении. Пересели на
другой поезд. Приехали через два часа в полной темноте. Вся Америка ночью покрывается мраком -
поскольку все если и передвигаются, то на машинах - вроде бы и незачем освещать, особенно -
улицы. К аэропорту Нью-Арк построили монорельс с вагончиками, как из фильмов о будущем.
Приехали на Пенн Стэйшен. Пошли в сортир - там очередь и уборщица как в магазине
выкрикивает "next!". Шура купила мне булку и пошла к Леше, а я поехала домой. И вот, когда
теперь возвращаешься в НЙ, то чувствуешь, что с ним уже сблизился и он тебя не отталкивает, и
ты знаешь как с ним обращаться по свойски.
     
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"