Мы вот тут вчера с приятелем подумали, что если бы часть наших безумных приключений была заснята на камеру, мы, безусловно, были бы уже звездами какого - нибудь трэш-шоу. Ролики с возмутительными сценами вандализма, насилия и порнографии, с моим и моих друзей участием, будоражили бы общественность. В и-нете появился бы наш сайт, на который мог бы зайти любой желающий дабы приобщиться к эстетике нравственного падения. Я стал бы харизматичным лидером контр культуры. Поэтом культуры отстоя. В конце - концов, получив широкий резонанс в средствах массовой информации, можно было бы выдвигаться с политической программой на выборах. Партия возмутителей общественного спокойствия. "Мы против разумного, доброго, вечного". Сектантствующие ублюдки. Поборники морали. С новой религией. Я бы стал Моисеем выведшим свой народ из обители рабства, и дал бы миру новые заповеди - "Мое Пятифуфлыжие". Появилась бы партия общественной нетерпимости к таким социальным выродкам, как я и мои друзья. С экранов телевизоров, возмущенный до глубины души общественный деятель, яростно бы осуждал экстремистскую и явно антиобщественную пропаганду, навязываемую молодому поколению преступными элементами подобными мне. Я бы выступал с ответным обращением через открытое письмо, опубликованное в радикальной прессе, и выдвигал бы реакционные лозунги на митингах левой молодежи. Наши аморальные действия приобрели бы политически опасный контекст. Я стал бы революционным деятелем. Я бы участвовал в попытке государственного переворота, и, вероятно бы погиб.
Но к счастью, а может быть, к сожалению, видеоматериалом ко всем моим историям я не обладаю. Поэтому, пока еще я жив. А вот камеру нужно обязательно приобрести.
Вот, скажем, чем не сюжет для короткометражного арт - проекта? Жесткий экшн. Пугающие сцены насилия. Социальная драма. Все тот же философский вопрос: Быть иль не быть?
Итак, дамы и господа............Гамлет.
Сцена первая: Грязная рыгаловка "Лупанарий". Возле разливочной стойки несколько "стоячих" столиков. Контингент в основном состоит из местных заводчан, (так как неподалеку проходная на одно из градообразующих предприятий) и совсем уж непрезентабельных алконавтов. Входит рассказчик и прямиком направляется к двум посетителям, на столе у которых недопитая бутылка водки. Господа отмечают потерю рабочего места.
Рассказчик:
Ничто не предвещало бурю. Я без труда отыскал своих приятелей в рюмочной, куда они направились залить зенки, дабы скрасить горечь утраты рабочего места. Эта забегаловка находится в двух шагах от магазина, в котором мы все до недавнего времени работали. Мы то и дело заходили сюда пропустить по кружке пива во время рабочих будней. Вероятно, этот факт заставил задуматься руководство торгового предприятия, разумно ли продолжать сотрудничество с перманентно бухим коллективом. Нас поперли. Впервые в истории фирмы. До этого момента наше предприятие имело репутацию дома терпимости. Терпимости ко всякого рода мошенникам и проходимцам. Алкоголики и наркоманы могли найти себе здесь прибежище, без риска быть изобличенными в своей порочной склонности. Ушедший в запой, или обдолбавшийся в говно, считался отсутствовавшим по уважительной причине. Администратор магазина обегал близлежащие подъезды, что бы вернуть на рабочее место ушедших ширнутья нарков.( Если те самостоятельно не могли вернуться). А потом что- то пошло не так. Вероятно, сменилось руководство. Ведь прежде, совсем уж зарвавшихся сотрудников вызывал на беседу директор фирмы. "Что случилось, Сережа?" - участливо спрашивал директор. Он был добрый человек, и всегда говорил, что нужно заботиться о людях. "Что с ними будет, если мы их выгоним?" - спрашивал директор тех, кто приходил с очередным докладом о попойке в магазине.
"Ну, так что же с тобой случилось, Сергей?" - продолжал добрый директор. "Да обдолбался я в говно, Аяз Саидович" - отвечал провинившийся. "Ну, вот зачем ты обдолбался?" - спрашивал добрый директор. "Не знаю" - отвечал штрафник. "Ну, иди, больше так не делай" - напутствовал Аяз Саидович.
Видимо добрый директор ушел в монастырь, или уехал в Тибет, что бы провести в молитве и медитациях остаток жизни, а на его место поставили какого-то другого человека. Одним словом, теперь мы были без работы.
Размышляя о жизненных перипетиях и о том, что ожидает в будущем нас и доброго директора, которому после многих лет духовных исканий, возможно, откроется истина, и он обретет великое знание и станет Буддой, а затем, по старой памяти, шепнет нам короткий путь в Шамбалу, мистическую страну просветленных, мы прикончили несколько бутылок Девятой Балтики. И тут, уводя мое сознание от высоких материй, и предавая разум во власть Майи, великой иллюзии всего сущего, до моего слуха донеслось победное улюлюканье и наполняющий рюмочную звон сыплющихся монет. Кто-то из посетителей снимал с игрового автомата приличный куш.
Мы предположили, что как раз такая сумма могла бы на время заткнуть создавшуюся пробоину в корабельном корпусе нашего бюджета. Проблема же состояла в том, как убедить законных обладателей финансовых средств безвозмездно презентовать нам свой выигрыш.
Рожа, этот проныра, вечно норовящий втянуть нас во всякую авантюру, и при этом всегда остающийся в стороне в процессе самого действия, выдвинул гипотезу о том, что насилие это кратчайший и эффективнейший путь во взаимоотношениях с кем-то, чьи деньги вам позарез нужны, но аргументационная база, обосновывающая правомочность ваших требований, оставляет желать лучшего.
Отчасти согласившись с этим радикальным убеждением, мы высказались в поддержку гоп - стопа, как меры, способной частично разрешить общий финансовый кризис.
Другая же проблема состояла в том, что намеченное мероприятие никак не укладывалось в тесные рамки деятельности, допускаемой законом. На улице было полно народу, то и дело проезжали ментовские машины, а меньше всего нам хотелось стать участниками милицейских отчетов об удачно произведенном задержании банды особо опасных грабителей, вот уже несколько месяцев терроризировавших местных жителей.
Мы плетемся за ними, ожидая подходящего момента, когда наши подопечные свернут в переулок, подальше от посторонних глаз. Но, похоже, наши жертвы вовсе не торопятся отдать себя на заклание. Они не спеша прогуливаются по оживленной части тротуара о чем то мило беседуя. Остановившись на перекрестке, где особенно много народа, они, похоже, чего - то ждут. Мы проходим мимо них и, остановившись рядом, находимся в замешательстве относительно предстоящих действий. Дилемма бить или не бить, еще не раз вставала в нашем сознании за этот вечер. Однако предопределил дальнейший ход событий, перевешивая колеблющуюся чашу весов в сторону брутальной развязки, один из счастливых обладателей большого куша.
-Хуйли вы пасете?- спросил нас наблюдательный молодой человек. Последующий обмен фразами не нес особенной смысловой нагрузки, однако, изобиловал особенно яркими фигурами идиоматической лексики и образными метафорами. Самое смешное во всем этом то, что, вспоминая ту потасовку, некоторые из участников событий искренне убеждены, что конфликт был спровоцирован не нами. Уже тогда, я видел, как свято верит наш орденоносец в то, что его оклеветали, нанося удар головой в переносицу лжецу и саботеру, осмелившемуся бросить в лицо трем мирно беседующим джентльменам необдуманную реплику.
-Да я, бля, жену тут свою жду! - возмущенно кричал мой приятель. В это мгновение его жена действительно возникает из небытия, что бы своим появлением поддать масла в огонь праведного гнева. Она работает в двух шагах от рюмочной, где начиналось действие этой драмы, и сейчас ее рабочий день закончен. В то время, как я меняю диспозицию и захожу в тыл врага, Рус крушит челюсть одному из "обидчиков". Его приятель намерен вступить в бой. Поставив на землю несколько бутылок пива и взяв одну из них дабы использовать ее в качестве оружия, он приближается к месту схватки. Подкравшись к нему сзади, словно ниндзя, я посылаю его в глубокий нокаут правым хуком в челюсть. Враг разбит на голову. Его ноги устремлены ввысь, так как основная масса тела, перевалившись через металлический заборчик цветочной клумбы, покоится в снегу, там, где летом будут цвести розы. Раскинув руки, словно крылья, тело устремило взгляд в ночное звездное небо.
Его ноги вздрагивают, вторя динамичному ритму контрольных ударов в голову. Похоже, Руса не убедила его безмятежная поза.
Мы запрыгиваем в подъехавший автобус. В пылу схватки мы забыли про деньги. Наши трофеи это двухлитровая бутылка пива, к которой мы поочередно прикладываемся, вкушая напиток победы. Кому нужны поганые деньги? Разве в них смысл? Когда упоение победой кружит голову, а сердце учащенно бьется от адреналина, о материальных ценностях думать просто кощунственно. Я бы ограбил банк просто ради того, что бы потом было что вспомнить.
Сцена вторая: Тот же вечер, час спустя. Квартира нашего ветерана, которая, впрочем, готовится к продаже его родственниками, дабы компенсировать материальные расходы связанные с покрытием долга. В пьяной драке орденоносец отрезал кому- то ухо. Пришлось башлять на судебные издержки. Все, включая деньги, полученные за участие в боевых действиях.
Рассказчик:
Видимо сцены насилия и изрядные дозы алкоголя слегка перевозбудили неустойчивую психику ветерана, и без того подорванную контузией и бесчисленными сотрясениями головного мозга. У него снова снесло крышу. Его жена свалила к себе на квартиру, разумно полагая, что оставаться в одном помещении со склонным к агрессии, невменяемым существом, не безопасно. О чем то он там разговаривал с мамой, когда глаза его, как часто у него бывает, стали вдруг пустыми, губы поджались, руки сжались в кулаки, и, набравши воздуха в легкие, Рус возвестил миру о начавшемся приступе гнева. Уебав о голову трехлитровую банку с вареньем, и извергая проклятия всем родным, близким и знакомым, он метался по квартире, круша и уничтожая остатки нераспроданного имущества. Лицо его было измазано вареньем и кровью, и лик его был страшен.
-Нет у меня, ни матери, ни отца, и никого вообще бля на хуй! Меня вообще не существует! - кричал он, разрывая паспорт и документ о среднем, специальном образовании, тем самым, видимо, желая свершить акт самоликвидации своего юридического существования. Факт "документального" самоуничтожения воплотился и в попытке самоустраниться физически. Похоже, что задроченный Гамлетовский вопрос, наш орденоносец однозначно решил в пользу "не быть". В этом мой великолепный друг тоже оказался неординарен. Я думаю, этот сюжет можно было бы использовать для рекламы спортивной одежды.
-Бля, дайте мне спокойно умереть! - кричит Гамлет, и проворно завязывает рукав Адидасовской толстовки вокруг лестничных перил. Другой же рукав уже обмотан вокруг его шеи. Делает он это очень быстро, так что когда он поджимает ноги и пытается вздернуться, мы все еще стоим как вкопанные, ничего не понимая. Это какой то дурдом - думаю я, видя как мой друг задыхается и бледнеет. У него уже начались конвульсии, и тело обмякло, пока мы пытались развязать рукав спортивной кофты. Но, видимо, под весом тела, узлы затянулись, и развязать их мы не можем.
-Черт, почему я не взял нож? - говорю я. Пока я держу висельника под мышки, Рожа бежит за ножом в квартиру. Гамлет вырубился, держать его как- то неудобно, мышцы устают, и я понимаю, что давно не был на тренировке. А еще я думаю, что если он сдохнет, то это будет прекрасной темой для рассказа. И в моей памяти останется трагически погибший друг. Совершенно безумный. Настоящий герой. Два ордена и три медали. И куча отпизженного народа.
Я думаю, что Роже пора бы уже появиться, но вместо него на площадку вбегает мама Гамлета. От увиденного она издает дикий рев и убегает. Наконец прибегает Рожа и мы перерезаем рукав. Пытаясь привести в сознание самоубийцу, я бью его по щекам. О том, что друг наш вернулся к жизни, я понял, когда тот из лежачего положения нанес удар присевшему возле него Роже.
-Ожил - подумал я, и тоже получил удар в голову.
-Дайте мне суки умереть! - возвестил только что реанимированный Гамлет и набросился на меня, дабы проучить докучливого спасителя. Похоже, я влез в сюжет и испортил все дело. Представляете, если б кто-то в последний момент вытащил из под поезда Анну Каренину? Ведь только смерть наполнила смыслом всю эту чувственную возню. На неинтеллектуальный вопрос "кто такая Анна Каренина?"- девять из десяти ответят - Эта та сучка, что бросилась под поезд. Заметьте, если бы она выжила, попытка суицида была бы досадным недоразумением и из-за отсутствия трагизма Толстовская ахинея превратилась бы во второсортный, слащавый любовный романчик.
Я подумал, что если я не поубавлю в нем пылу, Гамлет доведет начатое до конца, поэтому я несколько раз ударил его в голову. Махыч длился не долго. Похоже, он еще не совсем пришел в себя после асфиксии, и поэтому скис после первых же ударов. Схватив Гамлета за грудки, я терпеливо ждал пока он угомониться, прижавшись лбом к его окровавленному лицу. Теперь я тоже был в крови и варенье. Да это я, придурок, очнись!- увещевал я. Наконец он поутих, и сев на корточки, заплакал.
-На хуя такая жизнь - выл Гамлет, под взорами столпившихся соседей, прибежавших на звуки побоища.
Удивительное явление перекур! Он сопровождает курильщика на протяжении всей его жизни, сопровождая стадии расцвета, зрелости и увядания. Перекур проходит с нами через первые опыты любви, когда, прервавшись от упоительного действа, мы вдыхаем полной грудью горьковатый дым сигарет, смешанный с ароматом всепоглощающей страсти. Перекур проходит с нами через все стадии карьерного роста, не изменяя нам ни в дни радости, ни в дни печали. Мы делим его с друзьями и сотрудниками, гениями, тупицами, наркоманами, пидорасами, проститутками, и просто хорошими людьми. Перекур проходит с нами через все браки и разводы. Он будет с нами до конца, пока сморщенными, старческими губами мы не сделаем свою последнюю затяжку.
Прекрасная возможность прерваться и засмолив сигаретку посидеть подумать, ничего не делая. В этом есть что то от еврейской Субботы. Наверное, Евреи первыми придумали перекур.
Вот и мы сделали перекур. Посидели, попиздили.
Я смотрю на тлеющую сигарету Гамлета, и понимаю, что перекур уже почти окончен. В этот момент диалог наш идет примерно следующим образом:
- На хуй жить?- задает мне вопрос Гамлет, перефразируя древний философский вопрос о смысле жизни.
Много пиздоболов более или менее успешно пытались ответить на этот вопрос, выдвигая гипотезы и тезисы, ниспровергая одни философские школы и течения, и учреждая другие, ища объяснения в религиях или где то еще. Единого мнения тут нет и быть не может. Другими словами я не знаю, что ответить Гамлету.
- Не знаю - говорю я.- Наверное, просто, что бы жить и все.
В моей голове вертятся какие то невнятные объяснения, но они и мне самому кажутся не очень убедительными, поэтому я больше ничего ему не говорю.
- Да с кем, бля, жить, с этими что ли?- скорее утверждает, чем спрашивает, Гамлет, и устремляется к проходящей мимо паре. Гамлет хуярит парнягу в пузо и не собирается на этом останавливаться.
- Да ты че, Рус, охуел что ли? Мы же с тобой в одном полку служили! Я же такой же контуженный, как и ты! - кричит жертва.
В этот момент я понимаю, что без скорой здесь не обойтись. Сегодня вечером она обязательно кому- то понадобится: либо Гамлету, либо его жертвам.
Видимо, от всего этого безумия, друг мой и сам подустал, поэтому к приезду неотложки он слегка попритих. Как оказалось не на долго. В больнице он бился головой в стену до тех пор, пока не отрубился. Самое смешное, на утро он нихрена не помнил. Его бодрый веселый голос с возмущением спрашивал меня в трубку, какого хрена он делает в больнице.
Свои идеи и предложения присылайте на SIDNIKHIN@YANDEX.RU