Аннотация: Сведения о лесных эльфах (пардон, сильванских, дабы не нарушать копирайта) в мире 9-й Эпохи со слов одного бретонского (пардон, эквитанского) барда. По сути это перевод всей художественной части книги армии сильванских эльфов. Текст приведен в соответствие с редакцией 2.0

Сильванские эльфы

Везде, где растут деревья, от величайших лесов до скромных пустынных оазисов, вы можете почувствовать на себе взгляд незримых глаз или ощутить некое движение среди ветвей. Если же вы поднимите клинок на эти священные рощи, то почувствуете на себе ярость их защитников - сильванских эльфов.

Считая себя самой истинной и древней из эльфийских цивилизаций, лесные феи являются источником пугающих историй по всему миру. Они горды и безжалостны, а их древняя магия и отличные познания касательно их первородной родины даровали им репутацию таинственных и коварных врагов, которую они вполне заслуживают. Говорят, что эти эльфы общаются с самими духами леса, которые следуют за ними в войне, что сильванские эльфы ведут под ветвями. Эти духи весьма опасны, когда их пробуждают, а особенно они ужасны в сочетании со смертоносным мастерством сильванских лучников. Древней лес Вискан - пристанище последней значительной популяции эльфов в Ветии, и так как сильванские эльфы не уважают человеческие границы, это часто приводит к столкновениям с их соседями.

Истории о феях. Том 1. Под ветвями

(957 П.С.)

Записано рукой Матиаса Дуфура

Со слов Томаса Барда

При одобрении Реньо, герцога Авена.

Пролог

Так как молодежь при нашем великом дворе регулярно просит меня вновь рассказывать мои истории, то я на старости лет решил записать их для потомства, чтобы они продолжали жить, когда я умру. Этим я хочу отплатить за доброту герцогу Реньо, которую он мне выказывал все эти годы.

Вы могли слышать песни, истории, вы можете знать легенды о лесных феях, что обитают в тайных рощах вне досягаемости людей.

Всюду на них завеса тайны, от ледяной тайги Оскланда и сухих пустынь Аркалии до душных джунглей Тафрии. Те свидетельства о них, что существуют, искажены суевериями и страхом, вроде приукрашенной лжи об эльфийских землях и слухах о том, что единственный шепот рогатых охотников может свести обычного человека с ума. Поэтому внимательно слушайте то, что я вам расскажу, и не сомневайтесь, что сказанное мной о том, что я видел - истинная правда. Я клянусь в этом всеми богами.

Много лет назад, прежде чем я обрел славу и удачу, я зарабатывал на жизнь, служа герцогу Матео из Коранте. Мое умение было велико, но мой покровитель обладал грубыми вкусами, поэтому я напрасно играл на своей среброголосой арфе. Однако моя судьба изменилась, когда появился он, Генри Львиный Шлем, принц Эквитании. На банкете в его честь я выступал с таким рвением и воодушевлением, что "Участь Персеваля" запала ему в душу.

"В канун середины лета

Когда луна была полна и тяжела,

Барабаны пробудили лес,

Барабаны и сияние.

С дубового трона встал король

С рогами, копытами и изумрудными глазами.

У него были копье и великий лук

Из лучшего гибкого красного тиса.

Храброму роду Персеваля пришел мрачный конец

"Пусть бежит!" проревело чудище.

Затрубили рога и понеслись дикие феи

Откликнувшись на охотничий зов.

Долина станет пустошью, луг - топью,

Рыцари станут добычей!"

Отрывок из "Участи Персеваля".

Вопреки всем советам он решил предпринять поход против ужасного короля. Он хотел найти легенду и убить бога. Когда мне сказали, что я буду сопровождать Генри и его рыцарей, что воспеть его деяния, мое сердце почти выпрыгнуло из груди. Я не внял предупреждениям моих старших товарищей: если бы я сложил подобную песню, у меня было бы полно золота, женщин и вина. С большой помпезностью мы отправились на восток, в тень от Белых Гор, к лесной стене на границе Вискана.

Из-за бравады мы не замечали опасности, не обращали внимания на выбеленные кости и давно освежеванные черепа, что своими пустыми глазницами смотрели на нас с ветвей. Солнце садилось, и когда мы ступили под тень деревьев, наши сердца пылали подобно мечу Утера. Однако это не продлилось долго - в жуткой тишине лесных сумерек люди затихли, а лошади стали пугливыми. Меня посетило зловещие предчувствие, когда мы зажгли факелы и лес застонал. За нами наблюдали. Наблюдали те, кого мы не могли видеть, но чей взгляд пробирал до костей. Достав клинки, мы пошли вперед, с молитвой Леди на устах.

Я не могу сказать, как долго мы путешествовали. Скорее всего, прошло несколько дней - мы четыре раза устраивали привал, но солнце так и не показывалось. Прорубая себе путь через лес, мы сами стали добычей. Андре стал первой жертвой, он погнался за огоньком, который увидел среди деревьев, и так и не вернулся. Исидор и Матиас пропали во время следующего дозора, но их оружие и доспехи остались. Ренарт, Марсель, Эудес и Серж порубили друг друга, крича что-то невнятное, когда их охватили ужасные видения. Многие благородные дома потеряли своих наследников, прежде чем наши мучители, наконец, показались.

Из сотни рыцарей, что отправились в поход вместе с Генри, меньше половины добрались до луга, что купался в серебряных лучах полной луны. Мы нашли себе убежище (если его можно так назвать) среди больших камней, что гордо возвышались на холме посреди луга и были исписаны замысловатыми письменами. Здесь мы решили дождаться утра и наконец взбодриться при свете солнца. Но этому не суждено было сбыться.

Со свистом из травы появилась смерть. Люди и кони падали, когда стрелы с черным оперением вонзались в них, и в тоже время из листвы появились налетчики и бросились на нас. К моему величайшему стыду, сам я спрятался в пустоте, которая была в центральном камне, и наблюдал за тем, как мои соотечественники умирали, сражаясь с лесными эльфами. Я был загипнотизирован зрелищем, что разворачивалась передо мной, так как никогда прежде не видел подобной битвы. Эти лесные дикари не сражались с храбрыми рыцарями, они охотились на них.

Увидев, что это мой последний час, муза даровала мне слова, которые я теперь не могу вспомнить, заставила меня ступить вперед и заиграть на арфе, оплакивая гибель цвета рыцарства Эквитании. Я был подобно свече посреди бури, мой голос побуждал всякого, кто слышал его, проявлять еще большие чудеса храбрости до тех пор, пока кроме меня в живых не остался лишь принц, который сражался с воином, который носил одеяния цвета нефрита и шлем с ветвистыми рогами, которым мог бы позавидовать легендарный белый олень. Лев и олень бились под луной, и хотя все мои чувства кричали о том, что я должен развернуться и бежать, я не мог отвести взгляд от этой схватки, и неутомимо выдавал строфу за строфой.

Едва последнее слово сорвалось с моих губ, я упал на землю. Прежде чем провалиться во мрак, я увидел еще одно и последнее печальное зрелище. Генри Храбрый, гордость Эквитании, погиб прямо перед моими глазами.

Мир был молод, время было новым,

Когда феи танцевали на росе.

Затем чешуйчатые пришли с когтями и клинками

И принесли печаль на луг.

Бежав от мощи чешуйчатых

Феи стали молить богов сделать их будущее светлым.

Ночь стала днем, озарились небеса,

Когда войска чешуйчатых подожгли боги.

Всеотец

Кадарон Охотник. Йема Искуситель. Ваймаиг Король. Три лика одного бога - Амнаира Всеотца. Он правит сильванским пантеоном вместе со своей Королевой и воплощает собой борьбу между искушениями, что присущи всем эльфам. Разрываясь между долгом, зовом дикой природы и искушениями плоти, он проводит большую часть времени вне своего трона, однако возвращается к великой Моритаур со сменой пор года.

Эмерентиус "Изучение богов". (Нареннвальд Пресс, 907 П. С.)

Владыки леса

Я очнулся, чтобы узнать о своей судьбе, удивленный, что я вообще очнулся. В своих фантазиях я рисовал себе множество ужасов, но среди них никогда не было того, что я буду сидеть в терновой клетке, будто какой-то соловей-переросток. Похоже, для моего пленителя я был просто еще одним экзотическим приобретением, призванным развлечь его, еще одним трофеем, подобно десяткам других, что свисали с балок его зала. Не было никакого сомнения, что мой новый хозяин был владыкой среди фей и одно время я даже верил, что он может быть ужасным легендарным существом, самим кошмарным Лесным Королем. Его двор находился в гигантской иве, что была гораздо больше замка в Авене, и к нему прибывали эльфы издалека (судя по их странным одеяниям), чтобы отдать ему дань уважения. Находясь в лесу, я так никогда и не узнал настоящее имя этого владыки. Единственным из титулов, которым ему называли, понятным мне, был "Несущий". Это какое-то почетное эльфийское почетное обращение, но насколько оно значимо, я не знаю.

Сперва я стал копаться в своей памяти, пытаясь вспомнить хоть что-то, что могло бы спасти мне жизнь. Я знал песни о лесных эльфах, но были ли они правдой или вымыслом? На всем белом свете с ними редко можно было столкнуться (в отличие от их заморских сородичей). В песнях говорилось, что эльфы были первыми, кто научились петь, что они не любили гномов, и мало интересовались тем, что происходило за пределами их уединенных владений. Также их изображали озорными, капризными и злобными. Моя жизнь весела на волоске, а мои познания об этих эльфах были удручающе малы. Однако звук голосов моих пленителей был странно успокаивающим, а грациозность их движений доставляла мне удовольствие, которое весьма не соответствовало тому затруднительному положению, в котором я очутился.

Эта книга была бы крайне короткой, если бы я был один, и мало бы что я узнал, если бы не потерянные дети леса. Они были похищены из прилежащих земель, чтобы служить эльфийским аристократам, и, похоже, не старели. Эти дети выполняли обязанности слуг, исполнять которые феи считали ниже своего достоинства. От них я узнал первые слова на эльфийском языке, который был так не похож на мой собственный. Я наблюдал и учился в своей терновой тюрьме, и думал, что с каждым днем я понимаю своих пленителей немного больше.

Эти эльфы, или Треви, как они сами себя называли, были мне полностью чужды, но в то же время странно знакомы. Их аристократы, также как и наши, были высокими, гордыми и красивыми, но не их чудесный облик или одежда выделяли их среди остальных. Их выделяли почтительное отношение, которое к ним проявляли другие, а также их вооружение и доспехи. На мой взгляд, они скорее были первыми среди равных, вожаками смертоносной стаи, чем титулованными особами, рожденными в землях смертных.

С течением времени я узнал, что существует множество подобных господ и дам (так как пол мало что значит в землях эльфов) как в Вискане, так и за его пределами. Большинство подчиняется Королю и Королеве Леса, но некоторые следуют собственному пути, и даже сражаются между собой, совсем как люди.

Сильванские чародеи

Тот, кто увидит эльфийскую волшебницу за работой, рискует потерять сердце. То, как эти волшебницы при этом двигаются и какие звуки произносят, будет терзать мои грезы до конца моих дней. Они могут многое - от ласкового изменения у деревьев вокруг них формы и размера, ограниченных лишь их фантазией, до призыва ярости, с которой мать-медведица защищает своих медвежат. Мало кто может сравниться с их умением.

Другие заклятья, которыми они владеют, могут поразить врага вторгнувшись в его разум и внушить ему галлюцинации, которые способны заставить некоторых совершить самоубийство или же сделать еще что похуже. Для тех, кому повезет и кто попадет под более слабые заклятья, просто замедлиться восприятие времени, они будут считать, что прошло лишь несколько часов, хотя на самом деле уже прошли дни, или даже недели. Мириады колдовских опасностей подстерегают тех, кто войдет в эльфийские рощи. Об этом мне рассказали потерянные дети.

Но истинная сила этих лесных чародеев заключается в чарах, которые они накладывают на свои родные земли. Заклятья, что старше самого времени, останавливают смену пор года в их рощах и на их лугах: клочки вечной весны разбросаны по лесам во всем мире. В середине первой зимы моего пленения во время долгой охоты мне позволили передохнуть в одном из подобных мест. Я видел, как снег падал с затянутых тучами небес, но никогда не достигал полного цветов луга, где стояла теплая погода. Ошарашенный, я гадал, как обильны были бы урожаи в Эквитании, если бы наши дамы обладали подобными знаниями. Но подобная мощь хранит в себе опасность. Существуют истории о вечной зиме, которые рассказываются для того, чтобы предостеречь нетерпеливых и бездушных магов от попыток овладеть подобными тайнами прежде, чем им позволит наставник.

Но самым странным, что мне довелось видеть, было заклятье, которое сотворил угрюмый чародей, когда пришло время возвращаться ко двору моих пленителей. Воззвав к тайным знаниям своего рода, он призвал из ниоткуда туман, в который меня отвели. Те чувства, которые я испытал, проходя через него, были ошеломляющими. Я почувствовал, как мои ноги оторвались от земли, и потерял всякую ориентацию в пространстве. Когда я вновь почувствовал землю под ногами, мы вернулись к Ишвиталю, двору владыки, за мгновения преодолев путь, который должен был занять несколько дней.

Призрачная Королева

Моритаур, Призрачная Королева, воплощает в себе все то, что эльфы могут предложить своему обществу. Как Нарам, Мать, она дарует обещание плодовитости и надежду перерождения. Тула, Старуха, дарует мудрость тысячелетий, исходящую от тех эльфов, что давно ушли за Завесу. А Беккам, Воительница, дарует силу защищать сердце леса от любых врагов. Она любит своего Короля, ожидая его возвращения, в его отсутствие защищая их дом во время суровой зимы.

Эмерентиус "Изучение богов". (Нареннвальд Пресс, 907 П. С.)

Сильванское ополчение

Мы третий день шли на марше к западу от Понтефреддо, возвращаясь после разграбления монастыря Монте Фальконе и его серебряных яблонь. В наших сундуках было больше пяти мер этих волшебных фруктов (воистину королевская добыча), и это поднимало наш настрой в знойный летний вечер. Но удача никогда не сопутствует мне долго. Внезапно неестественный туман опустился с южных равнин. Ветер принес звук рогов и лай псов, и эти звуки пробирали до костей даже храбрейших из нас. Ветераны знали, что приближается. Они развернули своих лошадей и бежали, внеся смятение в наши ряды. Спустя несколько ударов сердца на нас напали феи в оливковых одеждах. Капитан Косимо попытался восстановить порядок, но было слишком поздно. Нас атаковали отряды лучников, а быстрые всадники скакали между людей, собирая свой смертельный урожай. Некоторые собрались в тестудо и попытались дать отпор, но с таким же успехом можно было бы пытаться сражаться с ветром. Когда мы атаковали - враг отступал, когда били они - мы умирали. Это было все равно что пытаться поразить мечом туманных демонов Кассара, находясь под градом стрел.

Я выжил лишь потому, что спрятался под трупами своих убитых товарищей. Когда на следующее утро я, наконец, осмелился подняться, то с удивлением обнаружил, что сундуки оказались нетронуты. Я так и не понял, зачем эльфы нас атаковали, но страх придал мне сил, и я притащил эти сундуки в Понтефреддо. В этот день я понял, что если ты слышишь эльфийский рог, то нужно плотнее сомкнуть ряды. Или же иметь коня под рукой.

Капитан Андреа Барбино "Предмет торговли"(948 П.С.)

Защитники леса

Прошло некоторое время, и мой хозяин, наконец, разрешил мне покинуть клетку. В первые дни они постоянно следили за мной. Из своих неспешных прогулок по ближайшим рощам я узнал, что эльфы не воинственны по своей природе, но некоторые из них слышат "Песнь Ниб" громче других и избирают путь копья. Эти эльфы посвящают свою жизнь защите своих сородичей от опасностей этого мира. Они охраняют залы своих владык, поддерживают мир в рощах и встают стеной копий на поле боя. Их уважают и чтут, но большинство Треви держатся от них подальше, так как эти эльфы поддерживают неписаные законы леса и исполняют любые приказы, неважно насколько жестокими они могут быть.

Я никогда не видел элиты этих стражей, но мне рассказывали о множестве подвигов, которые она совершила. По непонятным для меня причинам, некоторые эльфы отрекаются от копья и своих товарищей, берут в руки глефу и идут охранять самые опасные части леса. Эти бесстрашные воины сдерживают продвижение захватчиков, когда другие феи собираются на войну, а когда сильванские эльфы идут на битву, владыка укрепляет ими свои боевые порядки.

В одну ночь, наслушавшись историй об этих эльфах, что живут отдельно от своих родичей и служат песни богов, я написал собственную мелодию, которая отражала мои представления об этих благородных воинах. Я не страдаю от скромности, но вполне могу сказать, что это было прекрасное произведение, которое я правда больше никогда не воспроизводил после моего первого и последнего выступления с ним. Я уже овладел азами эльфийского и представил свое творение при дворе владыки, выбрав тягостную и печальную декламацию. Не знаю, что быстрее прервало меня, взрыв хохота собравшихся эльфов или же каменный взгляд лесного владыки. Я поплелся прочь, полностью сокрушенный. Что же еще я мог предложить свои пленителям, кроме своего искусства?

Глаза в лесу

Вполне естественно, что все сильванские эльфы, родившиеся и выросшие под лесными ветвями, являются одаренными следопытами и чудесными лучниками, способные в одиночку выживать в диком лесу неделями. Но даже их умение меркнет перед способностями тех немногих, кого называют часовыми.

Они лучшие мастера выживания и лесного мира, их выбирают среди лучших лучников и тренируют как храбрых охотников на чудовищ и партизан. Они часто носят с собой смертоносные яды и смазывают ими наконечники своих стрел, чтобы убивать врагов, которые способны внушать страх и прорывать ряды дружественных войск. Также они используют свои навыки в качестве охотников на благо своего народа - часовые оттачивают свои таланты в схватках с огромными лесными зверями также часто, как и в схватках с нарушителями извне. Они сражаются без страха, так как они истинные ветераны и безупречный пример необычной тактики сильванских эльфов, отточенной до пугающей смертоносности.

Те немногие, кому удается выжить и долгое время неплохо себя чувствовать в лесу, могут быть приглашены группой, известной как следопыты, вступить в их ряды и стать самим воплощением безмолвной смерти на расстоянии. Следопыты быстро становятся эльфами, отвергающими даже малейшие признаки цивилизации. Они живут скорее как стая волков, чем как группа эльфов, ведут кочевой образ жизни, спят в норах или на ветвях деревьев. Несмотря на их дикие повадки, им выказывают всяческое уважение в те редкие моменты, когда они появляются в роще или при дворе аристократа.

Мне снились кошмары из-за рассказов о лучниках, которые всегда наблюдают за тобой и способны с сотни шагов всадить тебе стрелу в глаз. Однако наяву я стал замечать, что мои стражи становились все более беспечны с каждым днем. Я решил воспользоваться возможностью и бежал из зала владыки в одну темную ночь. Быстро идя по небольшим тропинкам среди густого леса, я начал верить, что действительно обрел свободу.

Однако пройдя полтора часа в направлении, которое по моим догадкам было севером, я резко остановился. Единственная стрела с белым оперением лежала на тропе передо мной. Я занес ногу, чтобы переступить этот брошенный предмет, однако внезапно волосы у меня на затылке что-то всколыхнуло, и я опустил ее обратно. Обернувшись, я увидел, что за мной лежит еще одна стрела, хотя мгновение назад там ничего не было. Ни одно живое существо не могло двигаться столь быстро и бесшумно, не оставив при этом никаких следов. Вздрогнув, я осознал истину. Мне позволили бежать, но здесь мой путь оканчивался. Я уверен, что всюду слышал преследующий меня веселый смех в течение нескольких дней после моего возвращения.

Рыцари пустельги

С тех самых пор, как я был мальчишкой, мечтал обладать небесной магией полета, возвышенным знанием чистой свободы, которое даровано тем, чьи ноги никогда не прикованы лишь к земле. Я никогда не надеялся испытать что-то подобное за пределами своих наивных грез, пока не настал один странный день. Силы моего владыки должны были столкнуться с куда более многочисленной ордой зверолюдей, и он решил взять меня с собой. Он настрого приказ мне, чтобы я прятался среди деревьев, но я захотел узреть события битвы воочию.

Среди Треви есть рыцари, которые предпочитают летающих скакунов. Хищные птицы, на которых они летают, напоминают гротескно огромных пустельг, которых выращивают и тренируют лишь для войны. Их размер и скорость делают их ужасающими врагами даже без смертоносной меткости их наездников-лучников, и я сам видел, какой психологический эффект оказывают эти существа на врагов.

Одного такого рыцаря оставили сопровождать меня во время битвы. Я был под ее присмотром, пока внезапно не появился огромный минотавр, утыканный стрелами, который бесцельно метался по лесу. Быстрая как молния, моя охранница вскочила на свою птицу и взлетела над деревьями. Она летела стоя, несмотря на сильный ветер, который лишь слегка раскачивал птицу в ее изящном полете. Я не видел, как она догнала и прикончила зверочеловека, так как вместо этого решил поближе посмотреть на битву.

Я считал, что смогу двигаться незаметно, и направился в сторону звуков рева и кровопролития. Но внезапно я развернулся на ужасный звук дикого дыхания. За мной был зверочеловек, который уже занес свой огромный тесак. Когда я уже решил, что настал мой конец, стрела с белым оперением вонзилась в грудь твари. Моя охраннница спасла меня безупречным выстрелом, попав врагу прямо в сердце. Мгновение спустя ее пустельга схватила меня своими могучими когтями, и мы тут же очутились в воздухе, кружа на огромной высоте над лесом и схваткой внизу до тех пор, пока последний зверочеловек не был убит.

Я ахнул от увиденного. Ближе, чем я считал, простиралась Эквитания, и это зрелище наполнило меня тоской по дому. Я мог видеть само Коранте, а сразу за ним реку Гукон, которая сияла подобно украшенному драгоценностями челу самой Леди. Мы спустились так низко над лесом, что я мог видеть дорогу, по которой мы в него вошли. С тех пор будто бы прошли годы. Затем мы пролетели над поляной с камнем похожим на кабана на ней, за которым располагался помост со ступеньками. Я хотел затем больше расспросить об этом, однако подобные мысли были сметены ощущением полета.

Мои детские мечты были даже превзойдены, когда мы сперва взлетели над облаками, а затем опустились, не долетев всего несколько дюймов до вершин деревьев. Из всего, что я испытал среди фей, ощущение полета возможно доставило мне наивысшее наслаждение. Этот возвышенный момент я до сих пор вспоминаю, прежде всего в пору опасности.

Божественные дочери

Три дочери родились от любви между Королем и Королевой, каждая из них нашла себе место в сердцах лесных эльфов. Амриль, Лесная Королева, порожденная Йемой и Нарам, правит Висканом и возвращается в Царство за Завесой лишь в разгар зимы. Меладис, Великая Госпожа и дитя Ваймаига и Тулы, жаждет знаний, которые бы позволили ей взойти на трон ее отца. Ниб, Ворона Войны, рожденная от Кадарона и Беккам, покровительствует великим эльфийским силам, которые идут на войну.

Эмерентиус "Изучение богов". (Нареннвальд Пресс, 907 П. С.)

Танцоры с клинками

В Эквитании танец - это славное развлечение: мы танцуем, чтобы почувствовать страсть движений, достичь вершин в искусстве, соблазнить друг друга. Для Треви это совсем другое. Барды подобные мне играют при танце на флейте, однако эльфы используют для танцев клинки. Они танцуют как при дворе, так и на поле боя. Я по большей части был уважаемым гостем в залах людских аристократов, танцоры с клинками же были для всех чужаками. На них было священное благословение одного из эльфийских богов, а возможно, и их всех. Их танцы не просто передавали информацию, они каким-то образом делали ее реальной и настоящей лучше, чем самая изысканная песня. В их движениях - сама магия фей.

Они исполняют все виды танцев - быстрые и медленные, радостные и трагические. Они редко общаются с помощью слов, хотя и могут. Их речь тиха, а облик печален. К ним относятся с уважением, признанием и даже страхом, однако я никогда не наблюдал сцен, которые бы подтвердили последнее. Те несколько раз, когда я видел танцоров с клинками во плоти, они были крайне вежливы при своем ограниченном общении, так как танцоры понимают, что все, что они видят - хрупко и преходяще.

Я никогда не видел их на поле боя, но однажды ночью я наблюдал их танец при дворе. Мне не дали никаких объяснений, но сам воздух накануне их выступления был будто бы пропитан ожиданием чего-то важного. В зале воцарилась тишина, когда начался танец. На какое-то время я был полностью увлечен грацией их движений, жестами их гибких конечностей, которые будто бы показывали мне какую-то историю. Тяготы зимы они демонстрировали угрюмыми движениями, которые однако быстро сменялись легкими шагами и высокими прыжками, символизировавшими весну. Когда они стали демонстрировать чувственный жар лета, их тела переплелись, и я покраснел, испытывая наслаждение от наблюдения за ними.

Наконец, они стали показывать осень, и их танец изменился. Движения, от которых мгновение назад учащался пульс, теперь стали зловещими. Когда танец достиг своего пика, одну из девочек, что постоянно сопровождал меня в моем плену, вывели вперед. Эту девочку подталкивали вперед, а на ее лице застыл ужас, когда она приблизилась к этому алтарю эльфийской плоти. Вдруг один из эльфов будто бы быстро достал нож и перерезал ей горло, и я закричал, пораженный этим ритуалом. Прошли долгие мгновения, прежде чем я увидел, что ребенок был невредим, а рука танцора была пуста. Однако ужас этого мгновения преследовал меня и после этих танцев, поэтому я решил еще раз попытаться бежать из этого опасного леса.

Дикие охотники

Из всех эльфов, что я встретил во время своего плена, никто не был столь же странен и яростен, как преданные охотники Лесного Короля. Похоже, они не терпели женщин в своих рядах - странное дело для сильванских эльфов, но вполне обыденное для наших рыцарских орденов. Это единственное, что роднит ордена и диких охотников, так как последние обладают бурным темпераментом и воинственны даже по меркам остальных эльфов, а выглядят они как дикие варвары.

Они не прикрывают свой торс никакой одеждой и украшают себя фетишами из костей и рогов. Мне говорили, что когда они скачут в бой, то надевают ужасные маски и переговариваются между собой лишь ревом и рычанием зверей. Их навыки обращения с копьем так велики, что говорят, будто бы если они заметят добычу, то она уже не уйдет от Дикой Охоты. Обычные эльфы, даже те, что принадлежат к их аристократии, относятся к охотникам с определенной опаской, что говорит о том, с какой настороженностью смотрят другие Треви на этих диких воинов. Лишь странные танцоры с клинками и вестницы Лесной Королевы могут подолгу задерживать взгляд на охотниках Короля.

Похоже, среди них нет наследственных аристократов (по крайне мере по меркам людей, в каком-то плане охотники более походят на ценных гончих), они не заняты ничем, помимо войны и охоты. Я собственными глазами видел их частые пирушки и большие костры, на которых они лениво жарили мясо. Обычно они сидели вокруг этих костров, пили мед цвета красной меди и рассказывали жестокие истории с немалыми подробностями под возгласы и насмешки своих товарищей.

Замыслив побег, я попытался поговорить с этими Треви, считая, что они страдают от алчности, благодаря которой людьми легко управлять. Я рассказал им историю о потерянных сокровищах Эквитании, что находились среди проклятых руин Дум-Корин. Они мало обращали на меня внимания, но слушали мою историю с определенным интересом. Я отвечал на их вопросы, расширяя свой словарный запас эльфийского, до тех пор пока не понял, что они просто потешаются надо мной, улыбаясь хищными ухмылками. Они принимали меня как своего веселого товарища и называли на своем языке "делин". Лишь позже один из моих пленителей объяснил мне, что это слово обозначает "кабан".

Терновые девы

Дважды я встречал редчайших и прекраснейших из лесных дев, и оба этих раза я был один. Лишь поразмыслив над этими встречами позже я осознал, что эти девы имели земное происхождение, так как впервые повстречав их я решил, что разверзлись небеса и с них на землю упали богини.

Я увидел их, скачущих ранним весенним утром, когда на траве еще была роса. Они двигались через лес изящно и безмолвно как сумерки. Я был ошеломлён их появлением, однако эти девы столь сильно отличались от Дикой Охоты, что вскоре моя тревога сменилась восхищением. Они приближались, и казалось, что сам лес тянется к этим небесным созданиям - появлялись и распускались новые почки, трава вырастала на голой земле, ветви деревьев разрастались и извивались будто бы в экстазе.

Я быстро оказался опутан растениями и корнями, но это было своего рода игрой, в этом не было никакой враждебности в отличие от моего первого подобного опыта. Пока я пытался освободиться, девы скрылись прочь столь же таинственно, как и появились, лишь одна бросила на меня взгляд через плечо. Никогда прежде я не видел столь же озорной и манящей улыбки - будь у меня хоть тысяча лет в запасе, я не смог бы описать ее словами.

Переполняемый желаниями, я попытался разузнать побольше об этих манящих феях. Ответы на мои расспросы разнились от нежелания говорить до прямых предупреждений, которые я не мог понять. Я решил найти и вновь увидеть этих дев самостоятельно. Осенью я получил подобную возможность во второй и в последний раз, когда преследовал этих полуреальных созданий, ступая по красно-золотым опавшим листьям так тихо, как только мог.

Лишь когда они развернулись, я осознал свою ошибку. Они внимательно посмотрели на меня глазами, в которых были отблески надвигающейся осенней бури, направили в мою сторону наконечники своих терновых копий, и лишь тогда я осознал, что нахожусь в опасности. Меня обуял ужас: прекрасные лица этих дев выражали враждебный настрой, а ведь меня предупреждали, что вызвать их гнев столь же легко, как переломить сухую ветку. Я закрыл глаза, думая, что никогда не открою их вновь. Следующее, что я помню, это как упал на колени на пустом лугу и затрясся от облегчения. Будьте настороже те, кто путешествуют по этому лесу, так как красота и опасность часто идут тут рука об руку.

Стражи природы

Матео желал привлечь внимание своего отца. Герцог никогда не был к нему добр, и Матео жаждал заслужить уважение. При дворе он поклялся, что изловит великого лося Вискана и наконец станет достоин похвалы своего отца.

Эта охота стала катастрофой. Мы так и не узнали, что случилось с нашими загонщиками, а вскоре и сами стали добычей. Стрелы невидимых эльфийских лучников заставили меня превратить нашу кожу в камень. Час спустя после начала "охоты" мы услышали громкий рев, однако Матео стал еще более усердно гнать наш отряд вперед. Наконец, мы вышли на лужайку с парой молодых деревьев в центре. Очевидно, это была какая-то священная роща. Какими же мы были дураками.

До нашего отряда донесся рев столь громкий, что я едва могла дышать. В дальнем конце рощи я увидела его. Отец древ, ужасающее слияние эльфа и дерева, появился из леса. Невозможно было понять, смертный ли это, облаченный в дерево, или же дуб, что обрел жизнь. Я уже видела, как гиппогрифы прорывались через батальон, но перед этим существом затряслась от страха. Его большие грубые кисти сжимались в кулаки по мере того, как он приближался к нам. Матео, храбрый Матео, верхом ринулся вперед.

Они встретились в центре рощи. Мы последовали за Матео, рассыпавшись. Отец древ занес свою руку, чтобы нанести могучий удар, а Матео достал клинок своего отца из зачарованной стали.

"Стой!" - крикнул Матео, его высокий голос прорезал чистый воздух. К нашему удивлению, отец древ остановился с занесенной рукой, которая была похожа на огромную ветвь, готовую обрушиться вниз. "Еще шаг, и твои дети умрут". С ужасом я увидела, что молодые деревья, над которыми Матео занес свой клинок, стали принимать такой же вид, как и их отец.

Мне редко доводилось видеть подобные ярость и печаль. Живое дерево опустило свое могучее тело перед Матео, его темные глубокие глаза сверлили человека перед ним. Матео взмахнул мечом и отрубил существу несколько пальцев. "Огненные стрелы! Сейчас!"

С дисциплиной, присущей тренированным солдатом, его сопровождающие приготовили стрелы и натянули тетиву на луках. Вспыхнул факел и несколько первых стрел вонзились в шкуру лесного гиганта, ярко горя на ней. Земля под нами разверзлась, из нее появились корни и пронзили несколько человек рядом со мной. Впав в еще большую яростью, отец древ нанес Матео жестокий удар, который выбил того из седла. Древесный гигант двинулся вперед, встав перед двумя молодыми деревьями, и стал махать своими руками как косами, поражая ими лучников, рыцарей и охотников. Он продолжал гореть, но даже не шелохнулся, вокруг него всюду появлялись корни, создавая естественную баррикаду.

Мы убежали. Конь Матео сумел вынести его в безопасное место, но большой части отряды не так повезло. Мы промчались мимо тел некоторых наших разведчиков, нанизанных на ветви. Похоже, их убили еще до того, как мы даже вошли в лес. Однако во всем этом хаосе Матео как-то сумел подобрать один из пальцев отца древ. Он отдал его своему отцу в качестве трофея, однако герцог его проигнорировал. В этот день я узрела истинную отцовскую любовь, но не в царстве людей.

История, произошедшая летом 894 года П. С. Записана Томасом Бардом со слов Девы Белой Розы в 919 году П. С.

Дриады

Трижды за свою взрослую жизнь я открыто плакал. Первый раз, когда умер мой отец, великий герцог. Второй, когда утешал своего сына после смерти его матери и моей дорогой жены.

Третий раз, когда придворный бард превратил похабный сброд в молчаливые статуи, играя на струнах наших душ своим печальным повествованием также, как он играл на своей гиттерне. Тогда в моем зале не осталось того, кто бы ни заплакал. Благодарю тебя, Томас, что пробудил сердца столь многих.

Герцог Гильем из Бризанне. [Гиттерн - "предок" гитары. Прим. переводчика]

Спасибо герцогу Гильему, для которого я исполнял "Плач по дозорному", за добрые слова. Эта песня - вершина моего музыкального искусства, и я не могу играть это произведение чаще раза в год. Мое сердце сжимается, когда я начинаю играть его, а глаза заволакивают слезы, когда я оканчиваю. Играя его, я вспоминаю событие, которое вдохновило меня написать этот реквием, и о котором я прежде никому не рассказывал.

Лесные дриады - одни из самых любопытных существ. Их форма не фиксирована, как у смертных, стволы огромных лесных деревьев для них словно занавес, на котором возникает едва заметное колебание, когда они проходят мимо. В один судьбоносный день они появились передо мной как гибкие и красивые эльфийские девы с кожей зеленой, как листья. Они были необычайно грациозны. Когда мой проводник сказал, что они охотятся, я усмехнулся - юмор Треви был все еще непонятен для меня. Скорее всего, проводник понял мой скептицизм, так как повел меня вслед за этими лесными существами. Лишь когда они настигли свою добычу, я понял истинную природу дриад.

Нарушителя было несложно найти. Это был гном на окраинах леса, который несомненно заблудился. На его коленях лежал топор, а рядом с его костром лежала груда свеженарубленной древесины. Я не знаю, что вызвало у дриад больше ярости: нарубленное дерево, сам топор, костер, или же гном, которому все это принадлежало. Первым исчез костер, разлетевшись в разные стороны яростными всполохами искр. После этого темнота скрыла от меня большую часть деталей происходящего, чему я был несказанно рад.

Храбрость гнома перед лицом кровавой игры, что последовала после, была неоспорима. Он встал прямо, взял свой топор и встретил смерть с честью. Но это была долгая смерть, так как дриады играли с ним. Дважды было похоже на то, что он сумеет бежать, и дважды он должен был быть убит. Но каждый раз ни того, ни другого не происходило, ему просто давали еще чуть-чуть пожить. Я умолял моего стража прекратить муки гнома и убить его быстро. Но милосердие, оказанное мне моими пленителями, к гному выказано не было. В это мгновение прислонившись спиной к камню, гном, наконец, принял свою судьбу. Его кровь обагрила этот камень и ручейками потекла к деревьям.

"Подходящая участь для убийцы деревьев". Эти слова, сказанные с мрачной решимостью, наполняли мой разум, когда я занимался сочинением в ту ночь. Я два дня не мог уснуть и когда, наконец, закончил, то создал замечательное произведение. Я молился, чтобы забыть о том, что вскоре наступит утро. В этот момент я понял, что мои дни среди эльфов подходят к концу, так или иначе.

Земные наследники

Даже для большинства эльфов боги являются далекими небесными созданиями. Тем не менее, среди деревьев ходят те, чьи ноги ступают по той же земли, что и наши, хотя их кровь и полна силой небес. Кадарон, Лесной Король, предводитель Дикой Охоты и воплощение Охотника возможно и есть бог, обретший плоть. Он правит лесами вместе со своей Королевой Амриль, от их союза родились близнецы Сура, Приносящая Весну, и Сума, Принцесса Зимы.

Эмерентиус "Изучение богов". (Нареннвальд Пресс, 907 П. С.)

Звери чащи

"Мне кажется, вы не должны делать этого", - пробормотал Нервный Тим, бессильно потирая свои руки и наблюдая за тем, как Гильем и Джозетта собирают хворост.

"Может если бы ты так не замедлял нас, нам бы не пришлось проводить ночь в этом "чудесном" лесу боги знают где, - вспыльчиво ответила Джозетта, махнув веткой в направлении трясущегося Тима. - Я мерзну, и будь я проклята, если останусь этой ночью без костра".

Я решил не принимать ничьей стороны, хотя, по правде сказать, был согласен с Тимом. Лес действительно выглядел крайне недружелюбно. Иногда мне казалось, что некоторые деревья смотрят на меня, и мне это не нравилось. Когда мои товарищи соорудили кострище, уселись на непроницаемый ковер из шипов и лоз, это было нашей первой ошибкой. Второй и куда более серьезной ошибкой стало то, что Гильем достал трутницу и приготовился зажечь костер.

"Подожди!" - крикнул Тим.

"Или что?" - фыркнула Джозетта.

"Деревья, - захныкал мальчик. - Посмотри на них. Они ненавидят нас. Они ненавидят огонь".

Гильем разразился смехом. "Ты хочешь, чтобы я вежливо их попросил?"

Я напрягся, а Тим был готов расплакаться. Но он закусил губу и ничего не сказал. Гильем мотнул головой в знак недоверия и кремнем выбил искру. Когда занялся слабый огонь, в лесу началось немедленное движение, похожее на далекий рев, который быстро нарастал. Теперь даже Гильем и Джозетта выглядели обеспокоенными.

Трут выпал из рук Гильема и упал в костер. Свет начал распространяться вокруг нас по мере того, как костер разрастался. Однако он не давал освящения, наоборот, тени вокруг нас стали еще гуще... и они стали меняться, окружать нас. В испуге мы посмотрели на чащу за нами. Там больше не было нагромождения древесины. Ветви собрались в какого-то нереального... зверя. Он был по крайне мере вдвое больше человека, у него были огромные как у огра конечности из изогнутой древесины. От этого зверя исходила дикая первобытная ярость, и об этом я никогда не забуду.

Все кончилось почти мгновенно. Мы окаменели от страха и не могли двигаться. Тима стали сотрясать спазмы какой-то ужасной болезни. Гильем издал пугающий крик ужаса, который прервался, когда существо двумя быстрыми шагами преодолело всю лужайку. Во время первого шага оно наступило на Гильема и раскололо голову бедолаги как яичную скорлупу. Второй шаг уничтожил небольшой костер.

После этого стало невозможно нормально видеть происходящее. По последующему булькающему звуку боли я понял, что Джозетта следующей получила смертельную рану. Но я так и не узнал, что же случилось с Нервным Тимом, потому что бросился бежать прочь оттуда.

Отрывок из "Правдивых и чудесных историй" за авторством Самуэля ле Пепина, профессионального пилигрима и рассказчика.

Эльфийские скакуны

Эльфийский конь

Некоторые говорят, что скакуны сильванских эльфов - это прародители все лошадей, другие говорят, что они - результат древнего союза между рыцарями старины и феями леса. Вне зависимости от того, какая из этих историй является истиной, эльфийские кони столь же хорошо сложены, как и лучшие скакуны в королевствах людей, легки как лисы, и скачут столь же уверенно по мешанине из корней, как и по ровным лугам за пределами леса. Когда на них сидят эльфийские наездники, они становятся ужасом для врагов леса, позволяя зорким лучникам атаковать с тыла, а быстрым копейщикам набрасываться на фланги врагов как волки набрасываются на стадо овец.

Столь велики разумность, выносливость, ловкость и красота этих существ, что многие молодые рыцари Аквитании могут рискнуть вызвать гнев эльфов, пытаясь изловить подобного жеребца и добавить его магическую кровь к своему табуну. Особо бесстрашный человек может преуспеть в подобном, однако эльфы столь любят всех животных своего царства, поэтому совершать подобное - значит рисковать вызвать ярость великих владык леса.

Лесной орел

"Где есть небеса, там будет и орел". Эта старая поговорка сильванских эльфов правдива как для скалистых горных пиков их королевства, так и для открытых рощ или пространства под ветвями в самых древних уголках леса. Расцветка и облик подобных орлов различаются от области к области, отражая нужды хищника в том или ином регионе. Некоторые из орлов большого размера и имеют широкий размах крыльев, в то время как другие худосочны и ловки, но всех можно безошибочно опознать по их клинообразному хвосту, могучим когтям и зловещему крючковатому клюву. Говорят, что они могут понимать речь эльфов, и способны нести у себя на спине великих воинов в час нужды. Подобные союзы случаются реже, чем между обычными воинами и более маленькими лесными пустельгами. Те, кому позволяют летать на спинах этих гордых хищников, чаще всего являются лидерами и советниками небольших сообществ, что обитают в лесу. Вне зависимости от того, несут ли орлы на себе наездника или же летают сами по себе, все они являются хитрыми охотниками, способными внезапно атаковать ничего не подозревающую цель, схватить ее своими когтями и унести в далекое гнездо.

Великий лось

Эта чистая правда, что иногда некоторые эльфы ездят на оленях также, как люди ездят на лошадях. Так поступают охотники Лесного Короля или прислужницы Королевы.

Однако эти существа мало чем напоминают великого лося, на котором ездят наиболее могущественные и дикие владыки. Олени похоже на него не больше, чем породистые гончие похожи на волка. Эти лоси незаметно и бесшумно движутся сквозь лес, но являют собой ужасное зрелище, когда дело доходит до битвы: их могучие тела напрягаются, глаза сияют, их широкие рога напоминают костяные лезвия, свое приближение они предвосхищают громким ревом. Родословную этих могучих зверей держат в тайне и охраняют столь же тщательно, как и родословную скакунов герцога, и тот, кому удастся укротить одного из них, получает большое уважение. Атака всего одного великого лося на поле боя может сломить самые крепкие боевые порядки, а Дикая Охота, которую возглавляет кровожадный эльф верхом на ревущем лосе, весьма ужасающее зрелище.

Единорог

Единороги живут на границе между двумя мирами - они частично находятся в обычном мире, а частично в Царстве за Завесой. Похоже, лишь в эльфийских лесах, где два этих мира переплетаются вместе, и могут обитать эти таинственные животные. Разнообразие популяции единорогов, что обитают рядом с сильванскими эльфами - это возвышенное зрелище. Они бывают всех оттенков, от чисто белого до кромешно черного, бывают каждой расцветки из обычного мира и множества цветов, о которых можно лишь грезить. На их шкуре можно увидеть сам космос или же столкновение волн у далеких берегов, их рога цвета слоновой кости сияют от едва сдерживаемой мощи. Лишь сильнейшие из эльфийских магов могут надеяться сформировать связь с этими духами-лошадьми и поддерживать ее.

Единорог может питаться травой, однако жизнь в нем поддерживает чистая магия, и если чародей будет долгое время связан с ним, то единорог может высосать из него саму душу. Тем не менее, многие эльфы готовы пойти на подобную жертву, чтобы подчинить себе этого зверя, так как подобная дружба дарует престиж и защиту от вражеских заклятий. Однако ходят темные слухи о древних единорогах, которые могут говорить как эльфы или люди, обладают бесчисленными воспоминаниями о прошедших эпохах. Учитывая, как обстоят дела в царстве сильванских эльфов, вполне возможно, что подобную цену действительно нужно платить за дружбу с единорогом.

Моя последняя ночь в лесу пришлась на осень, когда Треви собирались вместе на великий Сбор. Собрания эльфов случались в течение всего года, однако это, похоже, было особенно важно, так как на нем они отмечали наступление Варибы. Целые племена собрались у великого камня в течение недели. Я много чего повидал во время своего пребывания среди эльфов, но Сбор воистину поразил мое воображение.

Эльфов было великое множество. Я прогуливался среди деревьев и палаток, и у меня не было никакой возможности оценить размеры их конклава - я шел целый день и постоянно натыкался на новую группу эльфов, которая разговаривала, пела, торговала или соревновалась. Это было похоже на огромный рынок, пышный бал и самую экзотическую из всех ярмарок одновременно. В лесу недалеко от круга камней был возведен своего рода палаточный собор, созданный тысячами пересекшихся путников, вокруг которого сидели, пели и карабкались по деревьям эльфы. Мое сердце едва не разорвалось от того, что видел столько красивых существ в одном месте, я видел перед собой саму жизненную силу королевства эльфов.

Многие лесные духи, обычно столь нелюдимые, на этот раз присоединились к празднествам. Очарованный, я смотрел, как они смешались с ловкими эльфами. Я видел, как из леса появлялись отцы древ с белой березовой корой и дриады. Каждая их новая форма все больше удивляла меня, в своем разнообразии они превосходили даже эльфов. Мало что по красоте может сравниться с украшенной цветами матриархом, которая поет и заставляет деревья расцветать. Мало что столь же ирреально, как пастырь чащи, ведущий свое шаркающее стадо через туман. Омела распускалась на ветвях великих деревьев, и я видел, как многие духи создавали некое подобие единого древа со множеством растений, что цеплялись за него. Иногда эти "пассажиры" превращались в некое подобие оружия, свидетельствующее о высоком ранге, или даже своеобразные одеяния.

Однако, несмотря на все чудеса, что мне довелось увидеть, мой разум все еще занимали мысли о побеге и жгучее желание вернуться к себе подобным. Обычно я чувствовал на себе взгляд незримых очей, однако сегодня даже следопыты веселились с остальными Треви. Эльфы готовились начать ритуальную охоту, "Блаут-Делин", и я не мог представить лучшей возможности для побега. Улучив момент, я вскочил на одного из ценных эльфийских скакунов и помчался к краю леса. Лишь когда я приблизился к Аквитании и пересек поляну, то начал что-то понимать. Охота на Кабана, поляна с этим камнем - я как-то понял, что эльфы направятся сюда. Я удвоил свои усилия и на грациозном коне за минуты проскакал лиги сквозь лес. Когда я достиг его края и своего спасения, конь в качестве издевки над моим предполагаемым мастерством сбросил меня и исчез среди деревьев.

Дракон

Из всех великих охотников, что обитают в царстве эльфов, один возвышается над всеми - дракон. Даже лесные владыки должны выказывать уважение этим ужасным зверям. В отличие от их жадных и надменных сородичей, что обитают в мире за пределами лесов, эти драконы являются умными и заботливыми хранителями природного порядка. Однако не стоит считать, что они полностью не подвержены порокам своего вида - я часто слышал, что они требовали дары для утоления своей гордыни, в том числе сокровища и человеческие жертвоприношения. Лишь самые могущественные из владык или чародеев могут надеться привлечь внимание этих лесных ящеров и уцелеть при этом.

Их чешуя тверда как алмаз и согласно всеобщему мнению может изменяться, чтобы имитировать окружающую среду. Их зубы столь же огромны, как и двуручные мечи, когти способны проломить стену замка, а их дыхание - сущий кошмар. Даже небольшой огонек вызывает дискомфорт у обитателей леса, а дыхание дракона способно распространять лесной пожар с пугающей скоростью. Но из пепла подобного пожара подымаются новые ростки. Так лесные драконы создают новую жизнь, уничтожая старую.

Эпилог

Спотыкаясь, я пришел к стенам Коранте, когда солнце уже садилось, и мне казалось, что Охота следует за мной по пятам. Я чувствовал зудение у себя между лопаток даже после того, как лес давно остался вдалеке. Лишь когда я приклонил колени перед герцогом в каменном зале, созданном людьми, я действительно поверил, что свободен. Восемнадцать месяцев прошло с тех пор, как отбыла наша несчастливая экспедиция и погибло столь много хороших людей. Я вернулся в канун Роудаштената, омываемый красным светом Кровавой Луны, и некоторые суеверные придворные посчитали меня призраком. Вне всякого сомнения, я был похож на него, так как у меня были дикие глаза, да и вид у меня был неопрятный после моего путешествия.

Моя история развеяла все их сомнения, а затем вызвала у всех слезы печали и разочарования. Сам герцог впал в ярость от бедствий, причинённых эльфами. Размышляя вслух я рассказал об охоте, которая вскоре появится здесь - и тут же захотел, чтобы эти слова остались непроизнесёнными, так как это бесцельное проявление тоски стало призывом к оружию. Что хуже всего, меня заставили отвести воинов на поляну, вернуться в тюрьму, из которой я только что сбежал. Я умолял, чтобы меня лучше казнили, но я взывал к глухим, так как мои слова утонули в какофонии лязга доспехов и оружия.

Так что всего несколько часов спустя после моего спасения в приближающемся закате я поехал назад во главе лучших рыцарей герцогства. Ужас наполнил мое сердце, но я все же надеялся, что сила людей сможет сломить охотников эльфов. По крайне мере, на этот раз преимущество внезапного нападения было за нами.

Однако едва мы проехали мимо первых деревьев, я потерял малейшую надежду. Я снова почувствовал на себе взгляд незримых глаз, однако когда я попытался предупредить остальных хриплым голосом, мне велели замолкнуть. К тому моменту, когда мы прибыли на поляну, мои худшие страхи оправдались. Она была окружена эльфами и лесными духами, и кольцо сомкнулось, когда последние рыцари зашли на нее. Это была ловушка, в которую я неосознанно завел своих товарищей. Лишь теперь я осознал, что даже каждое казалось бы незначительное действие эльфов вело к этому моменту, каждое выученное мной слово, даже мой побег. Все это была пьеса, поставленная от и до чуждым мне разумом.

Два рыцаря пытались прорваться через небольшую брешь среди смыкающихся эльфов, однако тут же были утыканы десятком стрел. Остальные сформировали защитный круг вокруг герцога и стали дожидаться нападения. Однако постепенно мрачная решимость нашего отряда стала превращаться нервные шепоты и затравленные взгляды. Когда напряжение уже было готово выплеснуться, на поляну вышел лесной владыка. Это был не тот владыка, которого я знал, далекий и одетый формально. Теперь он был раздет по пояс, раскрашен глифами и двигался с кошачьей грацией. Могло показаться, что он готовился принять в одном из танцев Треви, за которыми я когда-то наблюдал, если бы не пятифутовый глейв, который он легко держал в одной руке.

Последовавшая дуэль стала воплощением всего лучшего, что есть в людях. Сперва я и подумать не мог, что владыку можно одолеть, так как его глейв уже был измазан кровью двух храбрых рыцарей. Однако герцог, несмотря на свои преклонные годы, сражался весьма достойно. Его доспех дважды спас его от зловещего глейва, а его клинок сверкал в свете наших факелов. Трижды он был готов нанести эльфу удар, однако тот каждый раз отскакивал. Но все же на четвертый раз меч настиг его, и пролилась эльфийская кровь.

Похоже, рана раззадорила владыку, и на щит герцога обрушились удар за ударом. В итоге небольшого просчета уставшего человека было достаточно, чтобы эльф сумел им воспользоваться. С присущей его народу грацией он перескочил через человека со щитом и нанес удар сзади, после чего два воина сплелись в последнем объятье. Герцог Матео произнес какие-то неслышные слова, хотя кровь уже стекала с его губ. Человек упал землю и два эльфийских воина подтащили его к кабаньему камню и распластали герцога на нем. Уцелевшие люди рассвирепели от этого, но что мы могли сделать? Был извлечен ритуальный нож, однако владыка замер на мгновение, а затем сделал едва заметный жест.

Внезапно окружающие нас силы расступились, давая нам путь к спасению. Рыцари были в замешательстве, разрываясь между мыслями о свободе и долгом перед своим павшим лидером. Щупальца из тумана, что стали появляться на поляне, разрешили их сомнения, и дезорганизованной массой мы поскакали прочь из этого смертельного места, не смотря на то, что владыка начал резать тело герцога.

Одинокий рог раздался из леса за нашими спинами, и я обернулся, чтобы бросить последний взгляд на самых диких и вызывающих восторг существ, которых я когда-либо видел. В нескольких шагах от кабаньего камня стояло существо из легенд. Это был Лесной Король во всем своем величии, посреди надвигающейся бури и с Дикой Охотой за своей спиной. Лай гончих наполнил воздух, и я не мог больше смотреть на это, поэтому прильнул к гриве своей лошади. Все то время, пока мы скакали, я слышал стук копыт за нами, каждое мгновенье ожидая получить копье в спину. Я не задержался в Коранте, вместо этого я без передыха скакал до моря. Если бы я только знал, что этот спокойный океан приготовил для меня!

Прекрасная дева,

Я не знаю, где ты отвернулась от меня,

Корни переплелись, когда души соединились,

Имена высечены на нашем древе,

Первое семя любви выросло в нужду.

Теперь же дева услышь мою мольбу

Пламя сохраняет свой жар,

Огонь все еще хорошо горит.

Где бы ты ни была, моя тоска по тебе

Лишь нарастает, когда выгорает страсть,

Так я узнал о боли.

Подобно листьям, чье время пришло опасть,

Долгое отсутствие оставляет пустынные залы.

В лесу больше нет твоего сердца

И теперь ты далеко от меня.

Ветры, приливы, морские лиги,

Башни, силы, интриги при дворе,

Какой урожай соберешь ты с камня

Этого нового мира, твоего островного дома.

Холодные волны, холодные камни,

Буря бьётся о доки, в которые ты когда-то приходила

И произносила там мое имя.

Еще один год, еще один мороз,

Теперь я боюсь, что будущее потеряно

Древо, на котором мы написали имена любви срублено,

Посчитай теперь кольца на его пне.

Горестная эльфийская песнь, в переводе Томаса Барда.

Сушко Антон Иванович : другие произведения.

Warhammer 9th Age: Лесные эльфы

Warhammer 9th Age: Лесные эльфы

Сильванские эльфы

Истории о феях. Том 1. Под ветвями

Пролог

Всеотец

Владыки леса

Сильванские чародеи

Призрачная Королева

Сильванское ополчение

Защитники леса

Глаза в лесу

Рыцари пустельги

Божественные дочери

Танцоры с клинками

Дикие охотники

Терновые девы

Стражи природы

Дриады

Земные наследники

Звери чащи

Эльфийские скакуны

Эльфийский конь

Лесной орел

Великий лось

Единорог

Дракон

Эпилог

Оставить комментарий © Copyright Сушко Антон Иванович (перевод: Angvat) (angvat1@tut.by) Размещен: 15/11/2017, изменен: 24/06/2019. 58k. Статистика. Статья: Фэнтези, Переводы Переводы Warhammer Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Сведения о лесных эльфах (пардон, сильванских, дабы не нарушать копирайта) в мире 9-й Эпохи со слов одного бретонского (пардон, эквитанского) барда. По сути это перевод всей художественной части книги армии сильванских эльфов. Текст приведен в соответствие к редакции 2.0