- Ты меня вообще слышишь?! - в очередной раз раздался недовольный возглас за моей спиной.
Но я не собиралась реагировать на её глупые злобные высказывания. В этой ситуации, я, как истинная леди, могла лишь учтиво кивать, иногда бросая взгляды на собеседницу или время от времени отзываться односложными ответами, чтобы не показаться грубой. Но и этого было более чем достаточно, ведь она никак не желала осознать мою правоту, а потому днями напролет талдычила мне одно и то же. Что за неуравновешенная и невоспитанная особа?!
- Я кажется, к тебе обратилась! - Видимо отступать она не намерена.
- Я слышу, - негромко отозвалась я, усевшись на огромное ложе и поправив складки на новом платье, что только недавно вышло из-под рук лучшей портнихи королевства. Это платье я специально подготовила к приезду из другого государства моего дорогого и любимого мужа.
И вот, вместо того, чтобы потратить это время на себя любимую, я вновь вынуждена слушать эту шарманку.
- А мне так не кажется! Я уже целый час пытаюсь до тебя достучаться, а ты словно глуха и слепа! Хуана! Как можно быть такой доверчивой?! - негодовала женщина, на что я лишь улыбнулась уголком губ, но даже не повернула в её строну головы.
В это время в двери моих покоев тихо стукнули и ей пришлось ненадолго замолчать, в ожидании, когда служанка сервирует маленький выкатной столик для чаепития. Кстати, на одну персону. Но такие учтивые намеки явно не действовали на настырную, словоохотливую леди.
- Благодарю, Бонита, - кивнула я служанке, и добавила: - Передайте моему мужу и отцу, что я спущусь через некоторое время... сразу после того как отпущу собеседницу, - служанка кротко кивнула и опасливо зыркнув за мою спину, поспешила ретироваться.
- Даже слуги считают тебя никчемной! - вновь услышала я, как только Бонита ушла. - Они надсмехаются над тобой, стоит тебе только повернуться спиной!
- С чего бы слугам надсмехаться над своей королевой? - снисходительно поинтересовалась я, принявшись размешивать чай, стараясь не задеть ложкой о края чашки, дабы избежать звона.
- А с того, что ты просто смешна! Хуана, пойми, ты живешь в своем собственном мире и не видишь дальше своего носа! Кроме светлых очей мужа, тебя хоть что-нибудь интересует?! Ты понимаешь, что фактически руководит страной Филипп, а не ты или твой отец! Как ты можешь допускать такие бесчинства?!
- Побойся бога, о каких бесчинствах ты ведешь речь? - хмыкнула я, глотнув ароматного чая. - Страна процветает как никогда ранее, и все благодаря Филиппу. Есть за что быть ему благодарной. И тебе в первую очередь.
- Да, неужели, - хмыкнула она. - Мне стоит его благодарить за то, что он назвал тебя сумасшедшей и недееспособной, опозорив на весь мир?
- Ты не понимаешь... - устало произнесла я, но она меня перебила:
- Чего?! Чего я не понимаю?! Того что тобой пользуются для достижения своих властолюбивых целей?! Что об тебя вытирают ноги? Что достоинство твоей великой семьи окунули в грязь?!
- Замолчи! - оборвала я её тираду. - Тебе прекрасно известно, что Филипп действует исключительно в моих интересах! Это с моего одобрения он заменил меня на престоле! Он умен, изворотлив и хитер - это лучшие качества для короля! Даже мой отец Фердинанд II, хоть я и ни сколько не умоляю его достоинств, не смог бы сделать этого лучше!
- Обозвав тебя умалишенной?!
- Иного выхода тогда просто не было, и это был лучший вариант развития событий...
- Хуана, посмотри, наконец, правде в глаза! Ты ему не нужна. Посмотри! Посмотри, где ты находишься! Посмотри, как ты выглядишь! Ты - это лишь жалкое подобие той великой девы, которой ты была прежде!
Я с удивлением обвела взглядом свои покои, где все было выполнено по последней моде Французских дворов - бархат, щелка, массивное дерево и цветные витражи на окнах - то о чем и не смеют мечтать многие другие леди.
- Я нахожусь на своем месте. В своем замке. На своей земле. И у меня есть любящий муж, который готов ради меня пойти на все. Он оберегает меня словно сокровище. У меня есть двое великолепных детей от этого мужчины и я с уверенностью могу назвать себя счастливой, что редко случается в королевских семьях! И пусть ширмой моему счастью является мое псевдо сумасшествие, поверь - оно того стоит! - на этих словах я с грохотом поставила чашку на фарфоровое блюдце и резко поднялась с кровати, давая понять, что этот бессмысленный разговор считаю законченным.
Не взглянув на собеседницу, я направилась было к двери, как меня вновь остановили её слова:
- А как на счет его многочисленных любовниц? Или они тоже входят в определение "счастья по-королевски"?
Я замерла на месте, стараясь взять себя в руки. Я понимала, что эта ложь, срывающаяся с её губ, лишь зависть и желчь, но слышать такие снова было для меня физически сложно, ведь я до безумия, до ужаса люблю своего дорогого Филиппа.
- Ты ведь не хуже меня и всех остальных знаешь, что он не брезгует приводить любовниц под крышу этого дома. А последняя из них до сих пор живет под ней!
- Замолчи! Замолчи! Замолчи! - сдалась я в очередной раз и, наконец, повернулась к ней лицом. И вновь как и прежде, в меня вонзился её холодный взгляд потухших голубых глаз.
Желчь и злоба буквально разложили эту женщину изнутри, она выглядела дряхлой старухой с испещрённым лицом множеством морщин. Её некогда богатые волосы торчали в разные стороны, выбившись из некогда модной прически и не вычесывались, по меньшей мере, пару лет. Она была отвратительна в своем облезлом старом платье и скрюченной спиной. Она жила во лжи и унижениях, она была всего лишь грязным огрызком некогда великого человека.
- Как смеешь ты, безумная, говорить мне такие вещи?! Своей королеве?! Своей повелительнице?!
- Своей королеве?! - злобно усмехнулась она. - Дура! Это я твоя королева!
- А-а-а! - заверещала я и не в силах больше сдерживать гнев и негодование набросилась на неё с кулаками. - Ты - негодяйка, лицемерка! Ты портишь мне жизнь! Я тебя ненавижу, ненавижу! Что б ты сгинула!
Но она все продолжала и продолжила смеяться, а я никак не могла понять, почему я не могу ухватить её за эти грязные патлы, чтобы хорошенько проучить!
Тут послышался звон разбитого стекла и я с ужасом отпрянула он неё. Она тяжело дышала и смотрела на меня исподлобья. И эти трещины...
Я протянула руку и в ужасе увидела кровь на своем запястье. Это же...
- Зеркало... - подсказала мне она и довольно хохотнула: - Посмотри... ну посмотри же, наконец, на меня...
Я подняла глаза и замерла в ужасе. Нет... нет... этого не может быть!
- Посмотри на себя, Хуана, - тихо проговорила она, - ведь мы с тобой одно целое. Только ты безумна, а я нет.
Я вглядывалась в её ужасное лицо, которое насмешливо взирало на меня из треснувшего зеркала и силилась понять, что же такое происходит с моим миром... я... нет... я не могу быть ей! Она же отвратительна! Она гнила и убога, она... она ненастоящая!
- Нет, Хуанита, я еще более настоящая, чем ты можешь себе представить. И я это сделала, наконец. То, о чем мы с тобой давно в тайне мечтали.
- Что... что ты сделала? - осипшим голосом спросила я, опустив безвольно голову.
- Я его отравила. Он больше никогда не посмеет опозорить нас или нашу семью.
- Что? Кого? - отозвалась я, и тут страх ужасающей волной завладел моим телом. - Господи... Филипп...
А она жутко рассмеялась, задрав свою голову к верху, и указала своей скрюченной рукой на умывальню. Я, не помня себя от ужаса, не теряя ни мгновенья, метнулась к смежной комнате. Те секунды, что я на это потратила, показались мне часами. Ужас ледяной рукой сдавил мне горло, мысли путались, а в животе поселился страх. И вот я уже на пороге. И вот...
Я взвыла как раненое животное. Мой крик раздирал мне горло, но я не могла остановиться. Нет, нет, Филипп! Нет! Боже этого не может быть! Сама не поняв как, я оказалась лежа на полу, и приподнявшись на руки, с трудом и сквозь пелену слез и боли поползла к нему. К моему любимому, к моему единственному, который сейчас так неподвижно лежал около меня. Нет Филипп, ты не можешь умереть, я не могу без тебя, я умру без тебя, ты должен жить! Она ведь не могла добиться своего?! Она всегда проигрывает, и мы все равно всегда остаемся вместе, какие бы козни она нам не устраивала, ведь так?
Я приблизилась к лицу мужа и увидела, что его губы посинели, а лицо было искажено мучительной гримасой боли. Но все равно, даже в этот момент он был потрясающе красив. Я пригладила его вздыбившиеся волосы и убрала волосинку, что так некрасиво прилипла к большому аристократическому лбу.
Бедный, бедный мой Филипп. Как же, должно быть тебе тяжело! Ты ведь лежишь на холодном полу и почти совсем голый! Не дай бог еще простудишься! Нужно принести теплый плед!
Тут внезапно отворилась дверь умывальни, и в проеме показалось перепуганное лицо моего отца, из-за спины которого выглядывало множество любопытных глаз слуг.
- Хуана что... - он осекся на полуслове... - Хуана... что ты наделала? - в ужасе проговорил он.
- Вон, - лишь отозвалась я, мне бы не хотелось, чтобы слуги видели Филиппа в таком неприглядном виде!
- Хуанита, ты больна! Что ты натворила, дочь?! - прошептал отец и было протянул ко мне руку, как я соскочила и, закрыв тело мужа своим взвыла:
- Во-о-о-он!!! Все во-о-о-он!!! Пошли все во-о-он!!!
Еще одно их слово будет стоить жизни каждому! Если кто-либо посмеет...
Но отец и слуги, словно по велению волшебства, вмиг исчезли в проеме, а я тут же повернулась обратно к мужу, и прилегла рядом с ним. Он был молчалив, холоден, и весь мой.
- Знаешь, Филипп, может быть она в чем-то и права, ты не находишь?
Но он молчал. Верное решение. Если не знаешь ответа, то лучше помолчать.
- Помнишь, мы всегда мечтали попутешествовать по собственной стране? Ты ведь столько времени проводишь заграницей, а на свои владения даже нет времени. По-моему настал тот час, когда нам пора это сделать, ты не находишь? Мы ведь так давно никуда не ездили вдвоем. Что ты об этом думаешь?
После смерти матери, Хуана стала королевой Кастилии. Но её супруг Филипп объявил, что регентом новоиспеченной королевы будет он, а не её отец Фердинанд. Но не прошло и года, как Филипп внезапно заболел и умер. Перед этим тесть успел обвинить его в том, что он держит Хуану в заключении и правит от её имени незаконно. (Неожиданную смерть Филиппа связывали, в том числе, и с отравлением).
После смерти обожаемого супруга королева впала в невменяемое состояние. Она ездила с его телом по Кастилии, не давала похоронить, и периодически вскрывала гроб, чтобы взглянуть на Филиппа.
