Сутугин Анатолий Николаевич :
другие произведения.
Баллада Об Алимпиаде
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Оставить комментарий
© Copyright
Сутугин Анатолий Николаевич
(
sutanik@rambler.ru
)
Размещен: 24/03/2005, изменен: 17/02/2009. 15k.
Статистика.
Сборник стихов
:
Поэзия
Иллюстрации/приложения: 16 шт.
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
А.Н.СУТУГИН
БАЛЛАДА ОБ АЛЬПИНИАДЕ.
Высоко в небе пики серебрились,
Вокруг лежали вечные снега,
В ущельях узких грозно реки бились.
Людская редко проходила здесь нога.
Здесь Адыл Су к Баксану с шумом мчалась.
Шумели сосны мирно вдоль неё.
Черёмуха цвела и распускалась.
И Шхельда с грохотом рвалась через каньон.
Вот в этот мир нетронутой природы.
Под сень лесов и громожденье скал
Явились, вдруг, какие-то "народы".
И мир спокойный швами затрещал.
Они явились, вдруг, во все, внося смятенье:
Как в шум ущелья, так и в населенье лагерей.
Взялись за топоры с огромным вдохновеньем,
И песни зазвучали там всё громче и звучней.
Кто это? Жители другой планеты?
Иль чудо звери вышли из глухих лесов?
В одних трусах, лишь солнышком пригреты,
Они работали с восьми до двадцати часов.
Стонали сосны, плакала природа.
Но даже грохот бурной Адыл-Су
Не мог остановить стремление "народа"
Построить городок палаточный в лесу.
Сначала лес рубили, ставили палатки.
И прямо на земле прикидывали план,
И хоть хотелось есть, и ноги были шатки.
Но за баллонами ходили в Джан-Туган.
Как для людей давным-давно водопровод
Новинкой был и, вдруг, обыденностью стал,
Так этот молодой и сметливый народ
Зажег в горах Мосгаз, который вспыхнул и уже не угасал.
Народ упорный эти альпинисты,
Хотя сачки встречаются меж них,
Коль захотят, в работе, как артисты,
Работают с душой, едят за семерых.
Но чтобы всё дело исправно вершилось,
И все занимались полезным трудом,
Начальство на крайние меры решилось:
Нам "перья" вставлять, чтоб порхали потом.
Нам "перья" вставляли и мы улетали,
В полёте ведь легче вину осознать,
Внизу ж кто остался, напрасно гадали:
Куда полетели и где нас искать.
Над Шхельдой ракетой взовьешься азартно,
С пером на земле, как на шиле сидишь,
Так вот и летаешь туда и обратно,
И сверху на землю с надеждой глядишь.
Вдруг, выпадет скоро "пёрышко" это,
И ты приземлишься в палатку свою.
Но. Нет, коли вставят, так держится крепко.
И только судьба тут поможет тебе.
Ерохин - вождь. Душа всего и сердце.
Ты только гадай: полюбит или нет?
Не подберёшь ключа к его заветной дверце,
Гляди тогда - не оберёшься бед.
Ведь всякий знает - коль начальник любит,
Живёшь себе без горестей и бед.
Он о тебе, как о других, не позабудет.
Ты будешь сыт, обут и обогрет.
Боб Волков стал у нас завхозом ярым,
Хотя не он по штату им стоял.
Борис нас одевал всегда, но чаще старым,
А Скрипченко едою всех снабжал.
Кузьмин следил за общими делами:
Он строгие порядки наводил,
А Адик Белопухов лишь руками
И к месту, и ни к месту разводил.
Туманов "Кот" занялся новичками:
Следил за ними, нянчил и холил,
А Иванов Вадим таскал носилки и, гремя бачками
Для факелов спасфондовских, форсил.
Вот лагерь построен. Все думали - Баста!
Теперь бы пожрать, да в поход уходить.
Но есть же на свете чиновничья каста -
Фролов тут явился, чтоб планы разбить.
Начальник района на то и поставлен,
За тем и назначен, чтоб всюду мешать:
Живу, как задумаю, хочется - сделаю,
Скажу - сразу станете скалы ломать.
Линейку расширить, спецфонд обеспечить.
Булыжник с дороги в сторонку убрать.
Коль вздумает кто-то, хоть как-то перечить.
Всю эту контору велю закрывать.
И вот, обливаясь стами потами,
Весь сбор под дубинушку камень катил:
Две тонны свернули своими руками,
Фролов же в сторонке за всеми следил.
Так сбор был спасён, хоть потели немало.
Спасфонд обеспечен, и начальство ушло.
А время тем временем быстро бежало:
В муках таких две недели прошло.
Казалось, всё кончилось, впереди восхожденья.
Так нет же, и тут стерегла нас беда:
Жратвы не хватило - ведь вот наважденье,
А с брюхом пустым не уйдёшь никуда.
Ведь если б кормили обычных людишек,
То им бы хватило с избытком всего,
И даже остался б, наверно, излишек,
А тут доходило вот до чего...
Привозят три тонны продуктов отличных,
Заложат в кладовку и только вздохнут,
Как снова машина запасов различных
Должна привозить. А иначе капут.
И Женя Кудрявцев - наш повар бессменный,
И Лёвушкин Юра - его консультант,
Как утро - готовят нам завтрак отменный,
Такой, что и сотни людей не съедят.
А тут набегает всего лишь десяток,
Минута, другая и варева нет.
И можно сказать, коли хочешь быть краток,
Что так же бывает и каждый обед.
Как утро настанет - в палатках движенье.
Дежурный гоняет людей из мешков.
Как только утихнет сопротивление
Весь лагерь , "почти", на зарядку готов.
Всегда и повсюду есть люди на свете,
Законы которым не пишут вовек.
Инструктор в горах словно солнышко светит,
Не бог он ещё, но и не человек.
Но даже на солнце бывает затменье.
Кузьмин то затменье у нас совершил.
И в лагере вывешено постановленье:
Зарядка для всех. Кем бы ты здесь ни был.
Теперь и инструктор - гроза отделений
По утру в палатке листочком дрожит.
Его отучили от утренней лени,
Он так же, как все, на зарядку бежит.
Начальник инструктора лает, инструктор - стажера.
Стажер же отводит всю душу в низах.
Таков уж порядок спортивного сбора,
Особенно если идёт он в горах.
Коль нет дисциплины, спасаловка будет.
Быть может, не станет кого-то из нас.
Так пусть же никто никогда не забудет,
Коль видел всё это хотя бы и раз!
Альпинист, как минёр, ошибаться не может.
Ошибка в горах часто к смерти ведёт.
И если тебе только друг не поможет,
Слететь можно так, что никто не найдёт.
Поэтому Игорь "пропеллеры" ставил,
"Фитиль" заправляли нам всем, и тогда
Он нас по серьезному думать заставил,
О том. Как ходить безопасно всегда.
И вот, наконец, начались восхожденья.
Бывали тут дни, что все группы в горах.
Тогда у начспаса начинались волненья.
Но это забота была, а не страх.
На "двойки", на "тройки" уходят ребята.
Одни уж вернулись, других ещё нет.
У новичков же великая дата-
На Гумачи все уходят в обед.
Вот группа с "пятёрки" вернулась удачно,
Пожила денёк, да и снова ушла.
Те весело смотрят, другие же мрачно:
Идти, видно, очередь их не пришла.
Лагерь пустой, лишь десяток оставлен:
Они в спасотряде.... Да кухня дымит.
Здесь каждый к делам непременно приставлен,
Кто чистит картошку, кто посудой гремит.
Вот день весь прошел, скоро вечер настанет,
Ну, чем тут заняться, чтобы скуку прогнать?
И выход один: в Джан-Туган подаваться
На танцы. В кино иль в пинг-понг поиграть.
Пусть тут не Москва, всё же все приодеты.
Хоть эти наряды не наших веков:
Ковбойка, штормовка или свитер помятый,
В штанах ли, в тирольках - почти без штанов.
Фонарика луч, да голос соседа.
Тропинка таится там где-то средь скал.
Высоко в горах след от лунного света -
Таким этот путь в мою память запал.
Да, лагерь не сбор наш всегда молчаливый.
Здесь свет электрический ярко горит,
Гремит радиола, движок говорливый
Там где-то внизу монотонно стучит.
Придёшь и танцуешь, иль смотришь на танцы,
Покличешь ребят, чтоб идти по домам.
Ведь если проспишь, не избегнуть тут кары:
Работать на кухне достанется вам.
А эта работа совсем неприятна:
Картошку ли чистить, иль воду таскать.
Так вот и спешили мы дружно обратно,
Чтоб лишний часок этой ночью поспать.
Так смена прошла, а за нею вторая.
Уже сделана Ушба прямо в лоб по стене.
И вот уж последний костёр, догорая,
Нас сразу приблизил к родимой Москве.
Прощайте же горы, мы уезжаем
Штаны протирать и науки учить.
Но вас ненадолго мы все покидаем.
Никто нас не сможет совсем разлучить.
Вы будете сниться нам часто ночами.
О вас разговоры пойдут каждый час.
И это продлится, скажу между нами,
Пока не сойдёмся мы все среди вас.
КАВКАЗ.
Люблю я Кавказ и горы,
И горных вершин снега,
Альпийских лугов просторы,
И верных друзей сердца.
Я помню тот знойный полдень,
Дороги крутой перегиб,
Когда с облаками вровень
Гордый хребет возник.
Скальных отвесов громады
Падали круто вниз,
Реку дробил камнепадом
Мрачный серый карниз.
А солнце сияло снегом,
Алмазом лучилось в глаза,
И раненый этим светом,
Я их полюбил навсегда.
С тех пор я ходил немало
По горным тропинкам крутым,
Родным мне кругом всё стало,
Понятным и дорогим.
Каньонам в ущельях грозных
Я - "Здравствуй!"- кричал не раз,
Когда после зимней разлуки
Меня вновь встречал Кавказ.
СКАЛА.
Скалы шершавые ладони
От ветра и дождей грубы,
И тонкой линией судьбы
Начертана тропа на склоне.
Не потому ль идут по ней,
Что с высоты нелёгких метров
Всё мелкое в душе заметней
И всё высокое видней?
ЖАЖДА
.
Совсем пересохли губы,
Жажда в висках звенит.
Ватными стали руки,
А солнце всё так же палит.
Стена на пути к вершине
Одна из сложнейших преград.
И вот уже ровно сутки,
Как нет воды у ребят.
Стучит молоток по скалам,
Вбивая в трещину крюк.
Верёвка змеёю рвётся
Из сильных и чутких рук.
Медленно, по сантиметру