Кракотск, Заброшенный Особняк МакКуэллов 7 августа 2011
Дни тянулись мучительно долго, словно караван, бредущий по пустыне в поисках оазиса, периодически преподнося кое-какие сюрпризы. Сказать, что жизнь налаживалась, становилась проще, значит, нагло солгать. Всё усложнялось до мельчайших деталей, что я начинала теряться ни сколько в пространстве, сколько в самой себе.
Я окончательно и бесповоротно запуталась.
Господи, зачем ты взвалил на меня ещё и это?
Атмосфера, витавшая в особняке, накалялась, но не в негативном смысле. Дмитрий примерно учился выживанию, а я в свою очередь старалась вести себя, как пай-девочка, что явно на меня не похоже. Дурацкая привычка обсыпать мужчину ругательствами при каждом удобном случае постепенно угасала, а всё потому, что в последнее время моё настроение стабилизировалось, и как таковое желание ругаться отпало. Погода в Кракотске сыграла здесь немаловажное значение, хотя, конечно, по большему счёту, это была заслуга Дмитрия.
Да, да, вы не ослышались! Дми-три-я!
Оказалось, что он не такой зануда, каким показался на первый взгляд. Нет, лучшими друзьями навек мы не стали, и я до сих пор не доверяю ему всецело, но хоть какой-то контакт между нами установился. Для начала это очень даже неплохо. Я поняла, что мы во многом похожи, с самого начала нашего знакомства, и сейчас лишь сильнее убедилась в своих доводах. Это одновременно и пугало, отталкивая, и манило, безудержно притягивая.
До сих пор те странные чувства, вспыхивавшие периодически, не давали мне покоя. Хотелось сделать что-то безумное, что-то, чего я никогда не делала. Проще говоря, надоела привычная обыденность, и я жаждала новых приключений, без которых просто не мыслила жизни, а Дмитрий как раз и был кем-то из ряда вон выходящим.
Интересно, что будет со мной, если я ненароком прикоснусь к нему не для того, чтобы в очередной раз сделать больно, а просто так, ради любопытства?
Должна же я быть в курсе, куда в случае чего могу ему врезать без последствий для собственного здоровья. А если вдобавок ещё и поцелую?
Но тут же я одёрнула себя.
ЧТО СДЕЛАЮ?
Господи боже, что со мной?!
Мама, спасите, помогите!
Меня Белозёров изнасиловал, причём морально, тем самым похитив мой здравый рассудок, отчего я теперь стала думать о нём чаще.
Да когда же это умопомешательство закончиться?
Яду мне, яду, люди, и покрепче.
Сначала, так и быть, его отравлю, а потом, может быть, и сама сведу счёты с жизнью. С трупом-Белозёровым общение теряет всякий смысл.
Какая тут жажда прикосновений? Где оплавляющий жар, где страсть, где эти секазные тёмные глаза, от которых у меня уже реально поехала крыша? Где это тело, а? Где? Оно должно согревать, а не заставлять промерзать до костей.
Ёшки-матрёшки, куда меня понесло?
В своём ли я уме, раз несу этот бред?
Какие к чёрту трупы и прикосновения?
Наверное, я болотной водицы ненароком хлебнула или чисто случайно грибочков галлюциногенных объелась.
Нет, я, скорее всего, травки пучок выкурила, вот и несу всякую ересь.
Пора лечиться, Роуз!
И как же я такая неуравновешенная должна общаться с Дмитрием?
Плеснув прохладной водицы из заводи в лицо, я попыталась прояснить затуманившийся рассудок. Солнце начинало сильнее припекать, а это означало, что полдень не за горами. По человеческому времяисчислению день в Кракотске начинался с 5 часов утра - именно во столько ночная мгла начинала постепенно рассасываться, как бы знаменуя начало нового дня. Темнело здесь рано, часов в 9 вечера на улице хоть глаз выколи, а то бывает уже и в 8. Я привыкла к подобному раскладу, что не скажешь о Дмитрии, который преспокойненько мог проваляться в постели до самого обеда.
Это неприемлемо, поэтому мне пришлось заняться выработкой для него нового режима. Теперь я каждый день поднимала Белозёрова с постели, заставляя, как положено, делать зарядку, завтракать, в общем, вести здоровый образ жизни и не пинать балду, постоянно торча в четырёх стенах.
- Лучше, если ты будешь бить прикладом арбалета, да ещё и по голове. Так можно запросто дезориентировать противника, когда под рукой, как назло, не оказалось ни одной стрелы, особенно при ближнем бое. Этого короткого момента хватит, чтобы либо удрать на приличное расстояние, либо отыскать в потайном кармане кинжал, который я выделила тебе. Носи его всегда при себе, что бы ни случилось, и куда бы ты ни пошёл. Предпочтительнее, за оружием следить. Если заржавеет из-за слишком большой влажности или ещё какие-то неполадки будут, то пеняй на себя.
- Я понял. - принимая из моих рук арбалет, изрёк Дмитрий. - Правда, я не думаю, что животные будут кидаться на меня, как пчёлы на мёд. Скорее наоборот, будут удирать со всех ног.
- Я не о пчёлах. Я об Охотниках. С этими засранцами надо держать ухо востро.
Я подошла к нему со спины и, встав на цыпочки, помогла натянуть небольшой ранец, в который засунула парочку стрел и немного еды. Сейчас я собирала мужчину на охоту, с которой он может возвратиться только под вечер. Из-за царившей в воздухе духоты привычный пыльник отсутствовал, вместо него была наброшена на плечи тонкая куртка, которую я откопала в собственном гардеробе. Несмотря на то, что под вечер температура заметно падает, достигая отметки чуть ли не в ноль градусов, я надеялась, что Дмитрий управится вовремя и вернется.
- Ладно, давай, топай, и чтоб с пустыми руками не возвращался, понял?
Послушно кивнув, он отчалил, минутами спустя исчезнув в густых зарослях кустарников. Я устало выдохнула и еле слышно простонала.
Чёрт, ну, меня реально подменили!
Я стала такой милой, что тошно становится. Что же дальше будет?
Сегодня я сюсюкалась с этим Белозёровым, прямо как мамаша с сыном.
Господи, в кого я превращаюсь, куда качусь?
Походу я реально тронулась умом. Спасибо охрененной мускулатуре, смазливой мордашке и этим убийственно-секазным глазам.
Я когда-нибудь тебя придушу в порыве злости, спровоцированном неожиданным чувством симпатии. Всё горю и горю от этого опаляющего изнутри ощущения, и нет мне спасения. Уж лучше умереть, чем признать, что это взрослый мужчина зацепил меня. Была полна ненависти и эгоизма, а сейчас тошнотворной нежности и самобичевания. Мда, определённо, радикальные перемены, которых с нетерпением ожидала моя задница.
Вот тебе приключения, Роуз, вот тебе и экстремальные ощущения!
Получила сполна и будь довольна жизнью, и, как следствие, не выпендривайся.
Затачивание ножей - занятие вполне умиротворяющее, действующее не хуже любого успокоительного, по крайней мере, подобное действительно хоть как-то занимает. Эдакий отвлекающий манёвр. Можно отвлечься от каких-либо дурных мыслей, так и норовящих залезть в голову.
Не хочу думать о том, как быть дальше.
Плевать на глупость сложившейся ситуации.
Белозёров последний, кто должен волновать меня в Кракотске, а всё получается совсем наоборот.
Лучшее, что можно было придумать, так это послать его на охоту в малознакомые земли. Или Охотники сцапают, или потеряется, не так уж и важно, ведь правда?
Ох, блин-блинский, всё же важно это мне!
Ну, почему, почему я его спасла? Зачем?
Очередная головная боль.
Будем считать, что если Дмитрий не вернётся до вечера, то он сгинул в лесах.
Навсегда.
Да воздастся ему за его заслуги, какими бы они хорошими или плохими не были, на небесах. Аминь.
Ножи сменились стрельбой из лука по мишени.
Давно не практиковалась.
Нет, ну, а что мне ещё делать?
Порядком надоело сидеть дома, словно в заточении.
Арбалет всё же намного проще устроен, да и целиться им одно удовольствие, правда, чтобы его таскать, нужна выносливость. Периодически бывает такое ощущение, словно твоя рука вот-вот отвалится от подобной ноши, но я морально подстёгиваю себя, не расслабляясь ни на минуту. С луком всё намного проще, ведь он и легче, и проще устроен, без всяких наворотов, правда натягивание тетивы - процесс не для слабаков, он требует упорных и долгих тренировок.
Можно сказать, что практически целый день я провела, то и дело слоняясь по округе, физически истощая организм, но ни одно, даже самое безрассудное и глупое занятие, не притупило моих мыслей о Дмитрии. Мышцы ныли от нагрузки, но я как всегда игнорировала это поедающее изнутри чувство.
К вечеру я просто с ног валилась, да что там, я действительно умудрилась свалиться от усталости, повезло хоть, что на мягкую траву, а не в грязь. Некогда безжалостно палившее солнце теряло свою силу, и за день нагревшийся воздух разбавлялся вечерней прохладой.
Я лежала, вдыхая упоительно свежий воздух и зачарованно смотря на порозовевшее небо, и совсем не заметила тени, мелькнувшей в нескольких метрах от меня. Она двигалась так бесшумно, что мне не сразу удалось приметить её. Резко приняв сидячее положение, я испуганно принялась озираться по сторонам, но ничего не обнаружила.
Совсем.
Словно всё это игра моего воображения.
Неужели я становлюсь параноиком?
Да нет, я действительно видела кого-то, - мамой клянусь - может, призрака, а может, ещё какую-то паранормальную хрень.
Нельзя сказать однозначно, кто это был, но это что-то возникает в опасной близости от меня уже не в первый раз. Стоит буквально вспомнить то, что произошло до того, как я повстречала Дмитрия, а верней, резкое лобовое столкновение, которое привело к дальнейшей отключке.
Я вступила в борьбу с чем-то, о чём не имела никакого представления. Я знаю наверняка, что это не был один из Охотников. Но кто тогда?
Шорох, раздавшийся в кустах, заставил меня всю подобраться. Я резко вскочила, готовая в любую минуту накинуться на неприятеля и хорошенько встряхнуть его. Кинжал, сжатый в руке, был чуть вытянут вперёд, чтобы в случае чего поразить противника сразу же остриём, но, к превеликому облегчению, делать этого не пришлось.
Догадайтесь, кто там так незатейливо затаился?
Ну, конечно же, наш Белозёров!
А я его чуть не укокошила, в прочем, это тоже не впервые.
Сколько раз обламывает меня этот индивид, а? Я уже заколебалась считать.
Грёбаный засранец, потому что именно из-за него моя крыша сказала мне "гуд бай".
Я стала чаще разговаривать сама с собой, - раньше это была огромная редкость - да и вообще вконец испортилась. Если б мама слышала, как я матерюсь, она бы точно закопала меня живьём, и это не преувеличение. Я серьёзно. Правда, благодаря своему воспитанию я всё же вслух его ещё не покрыла подобными матами, хотя давно бы пора.
- С возвращением. - как ни в чём ни бывало изрекла я, когда Дмитрий наперевес с рюкзаком поравнялся со мной.
По тому, какими пыльными были вещи на нём, я поняла, что подобная прогулка изрядно вымотала его, и жестом приказала ему раздеться.
Не сходя с этого места.
До трусов.
Белозёров поначалу хотел что-то возразить, но, наткнувшись на мой взгляд, говоривший "отказ не принимается", сменил противоречивость на покорность. Одна за другой вещи летели на траву, пока мужчина не остался в одном нижнем белье.
Я стянула с себя длинную кофту через голову и протянула ему.
- Держи, а то простудишься ещё.
Я сбегала в дом за чистой одеждой, которую тут же отдала Дмитрию. Он принялся поспешно одеваться, пока я украдкой пожирала его взглядом, делая вид, что просматриваю подстреленную дичь, находящуюся в рюкзаке.
Кто бы мог подумать, что ему повезёт сегодня с охотой.
В последнее время мои уловы заметно хилеют, и я честно не знаю, почему это происходит. То ли я расслабилась не на шутку, то ли Дмитрий испохабил мою ауру, и от моей привычной удачи и следа не осталось.
Где справедливость в этом мире?
- Спасибо, правда, я не могу понять, почему дома нельзя было это сделать.
- На улице не зима, чёрт возьми! От подобной выходки ты не отморозишь себе ничего, так что расслабься и одевайся поскорее. Помнишь, я обещала показать тебе парочку приёмчиков? Ну, так вот, ты пока будь здесь, а я быстренько сгоняю за экипировкой.
Я старалась выглядеть менее раздражительной и более беспечной, мои слова носили характер непринуждённости. Уйти сейчас было самым разумным, поскольку, чем больше я находилась рядом с Дмитрием, тем без зазрения совести больше пялилась на него.
Это было ненормально.
Да это было намного хуже, чем ненормально.
Я фактически раздевала Белозёрова взглядом и даже не стыдилась этого, хотя снимать с него было и так нечего. На нём только чёрные боксеры, отчётливо подчёркивавшие каждый мужественный изгиб тела, а верней, великолепную задницу, которую я так давно мечтала ему надрать.
Господи, что за извращённые мысли крутятся в моей голове?!
Я уже упоминала о том, что мне пора лечиться?
Что ж, я не солгала.
Меня срочно надо изолировать от людей, а верней, от одного единственного человека - естественно, я о Дмитрии.
Всё оружие я хранила в своей собственной комнате на втором этаже, под кроватью. Мне было намного спокойнее, когда оно всегда находилось под рукой. Сегодня я планировала показать, как именно нужно обращаться с ножами, сплетаясь в схватке с противником. Всё бы складывалось лучше некуда, если бы мне не начало мерещиться ржание лошади, подобно колокольному звону, зазвеневшему в моих ушах.
Что за небылицы?!
Сколько лет я живу здесь, а ни одного коня и кобылы не повстречала, ну, если не считать, что верхом ездят только Охотники. Но не на лошадях, правда, а на каких-то мутант-гибридах.
Так, стоп.
О чём я только что подумала? Охотники?
Мои глаза вылезли на лоб от таких мыслей. Ноги словно приросли к полу, но я, сделав усилие над собой, быстро метнулась к окну, бросая испуганный взгляд на улицу.
О, чёрт! Нет, только не это!
Две мерзкие тени мелькнули вдалеке, с неимоверной скоростью приближаясь к особняку, а ржание лошадеподобных монстров стало ещё сильнее. Послышался лай собак и топот копыт.
- Дмитрий! Беги! - прокричала я настолько громко, насколько могла.
Отвратительные существа становились всё ближе и ближе, и вот они показались из-за деревьев, представ передо мной во всей красе.
Их было двое.
Двое ужасных монстров, которых, увидев однажды, ты не забудешь никогда.
Нередко ночами они становились моими кошмарами, отравляя и до того беспокойные сны. Но сейчас это не плод моего воображения. Охотники реальны настолько, насколько это возможно. Ужасным смрадом веет от седоков, постепенно приближающихся к замершему в оцепенении Дмитрию.
Чёрт, почему он не удирает?
Я же кричала ему, чтобы он проваливал от греха подальше.
Может, Охотники умеют гипнотизировать своих жертв?
Решив не терять время впустую, я схватила в руки помимо острого кинжала арбалет и колчан со стрелами. Спускаться по лестнице вниз довольно долго, поэтому мне пришлось решиться на довольно рискованный шаг. Я планировала спрыгнуть со второго этажа так, чтобы загородить собой Дмитрия. Конечно, мечта избавиться от него всё ещё была в силе, но не таким же образом. Моё сердце не выдержит лицезреть, как его будут убивать Охотники. Уж проще сначала избавиться от меня, чтобы я потом не мучилась.
Нет, в мои планы не входит умереть.
Я выживу, чего бы мне это не стоило. Даже если меня покалечат настолько сильно, что я не смогу и пошевелиться, дух борьбы будет силён во мне.
Я ждала встречи с этими ночными монстрами, и вот мечта моя сбылась. Грех не воспользоваться возможностью и надрать им их адские задницы.
Плевать, что от них веет смертью.
Плевать.
Такое понятие как страх уже давно не характеризует меня.
Попытка не пытка.
Зря я, что ли, готовилась расквитаться с ними?
Пора платить по счетам, господа!
Мой прыжок, совершённый с привычной ловкостью и королевской грацией, был выше всяких похвал.
Я просто выбежала на балкон и, обогнув прохудившиеся перила, так и грозившие рассыпаться под моим напором, сиганула прямиком вниз, лишь плащом, развевавшимся на ветру, сверкнув.
Да Бэтмен просто нервно закурил в сторонке!
Посадка прошла крайне удачно, - слава богу, что я ни за что в полёте не зацепилась - и это не могло не радовать. Бросив краткий взгляд за спину, я заметила Дмитрия, оторопевшего от такого развития событий, правда, мне не совсем было понято, на что именно он так отреагировал: на мою безумную выходку или на появление охотников.
Да ладно, фиг с этим.
Гораздо важнее загнать Белозёрова в дом, чтобы он тут не мешал.
- Беги! - снова прокричала я ему, пытаясь хоть как-то достучаться до инстинкта самосохранения.
Слава Богу, что в этот раз мне не пришлось повторять дважды, и Дмитрий резко рванул к особняку.
Что-то я застоялась спиной к противнику. Не далёк час, когда мне вонзят что-нибудь колюще-режащее в позвоночник.
Как юла я крутанулась на 180 градусов, чтобы встретить опасность лицом к лицу.
Ну, что ж, кому заехать по наглой физиономии?
Оголённое острие ножа ослепительно сверкнуло в последних лучах солнца, словно воспламеняясь.
Первый всадник был уже в поле моей досягаемости. Ни на секунду не медля, я сделала несколько ярых выпадов и вонзила своё оружие в глотку лошадь-монстра, который, издав что-то вроде предсмертного крика, мёртвой тушей свалился к моим ногам.
Так-то лучше.
Охотник, явно не ожидавший такого, зашипел подобно дикой кошке и, вооружившись огромной дубинкой, усыпанной десятками острых шипов, стал медленно приближаться ко мне. Затхлый запах гнили ударил в ноздри, вызывая ни сколько отвращение, сколько рвотные позывы. Я задержала дыхание, готовая первой нанести удар, и взмахнула рукой с ножом, со свистом рассекая воздух, но промазала.
Охотник ловко увернулся, а после сам начал наносить удар за ударом, мне лишь оставалось только уворачиваться. Я перепрыгивала с места на места, вытворяя различные акробатические приёмчики, словно циркач какой-то. Пару раз врезать этому дьявольскому отродью я всё же смогла, правда не думаю, что мои удары хоть как-то изувечили его.
Этот монстр, как минимум, на две головы выше меня, к тому же, имеет довольно широкие плечи. Да по сравнению с ним я просто назойливая букашка, и смахнуть меня - для него не проблема.
Я была бы не я, если бы так просто сдалась.
Обменявшись ещё парочкой бестолковых ударов, я быстро скинула арбалет с плеча и молниеносно выстрелила сначала в грудь, потом в шею и лицо противника, прерываясь на доли секунд лишь для перезарядки. Убить, конечно же, я его не убила, но на какое-то время заставила его замешкаться.
У меня появился отличный шанс прикончить его к чертям собачьим, вонзив прямиком в сердце нож.
Какая могла быть жалость к этому монстру, убившему сотню, а то и тысячи людей?
Я никогда не славилась благими поступками, да и совесть меня редко мучила за содеянное.
Если я убью этого Охотника, то на одного поганого ублюдка в Кракотске станет меньше. Пусть подобный поступок не самый гуманный, но он правилен. По-своему.
Это не Земля. Это Кракотск, и тут свои законы, которые гораздо жёстче и суровее.
Убей или будь убитым.
Я лучше выберу первое, чем второе.
Моя шкура мне ещё нужна, да и, думаю, Дмитрию тоже. Кто же будет о нём "заботиться"?
Пока я церемонилась с одним Охотником, ко мне благополучно приближался второй. Но не один. С собакой. Из стороннего наблюдателя он перевоплотился в участника, планирующего снести мне башку в считанные секунды.
Я отчаянно взмахнула ножом и воткнула его в грудь поверженного противника, который издал дикий вопль, словно ему свинца горячего плеснули. Он заёрзал в бесполезной попытке избавиться от этого ощущения, начал зудеть руками по всему телу, оставляя от ногтей красные царапины, из которых проступала жидкость бурого цвета - скорее всего, это была кровь. Самое странное, что его сотоварищ просто застыл на месте и, не шелохнувшись, пристально наблюдал за тем, как умирал такой же, как и он сам. Из сделанной мной раны странноватая жидкость с поразительной быстротой вытекала, заляпывая траву вокруг и мои ботинки. Я брезгливо поморщилась и отошла, рывком вырывая своё оружие из умирающего. Издав ещё один вопль, Охотник затих, но неприятный запах всё ещё витал в атмосфере. Запах чего-то сгнившего и омерзительно-неприятного.
Так может пахнуть только затхлое мясо, которое хранилось при неправильных условиях, или же, выражаясь более понятным языком, разлагающийся труп.
О, чёрт, меня сейчас точно вырвет!
Как по команде собака ринулась ко мне, скаля зубы, и я тут же взмахнула всё ещё грязным лезвием и рассекла её брюшную полость. Поверженное животное бесполезной грудой свалилось рядом со мной, испуская такое же зловоние, как и умерший Охотник.
Эта ужасная вонь будет ещё не раз преследовать меня в кошмарах.
Словно только осознав, что я перешла все мыслимые и немыслимые границы, Охотник молниеносно накинулся на меня, держа наготове длинное копьё, которым он намеревался непременно проткнуть моё сердце.
В его движениях было гораздо больше грации настоящего хищника. Он явно более сильный противник, чем тот, предыдущий. Я лишь успевала уворачиваться, о том, чтобы нанести хотя бы удар и речи не могло быть. Пару раз Охотник ткнул мне в грудь копьём, заставляя меня покривиться от боли. Пока адреналин бурлил в моей крови, я совсем не осознавала, насколько серьёзными могли быть раны.
Плевать.
Если я не прикончу его, то он непременно убьёт меня: не очень-то горю желанием пополнить ряды многочисленных анатомических экспонатов в коллекции Охотников. Уж лучше героическая смерть.
Какой бы гибкой и натренированной я не была, всё же бороться с таким противником для меня оказалось достаточно сложно. Казалось, чем дольше этот монстр махал копьём, тем сильнее становился. Словно он черпал энергию из окружающей атмосферы, так и потрескивавшей от повисшего напряжения.
Я уже выдохлась, а мой оппонент по-прежнему был неуязвим. В конце концов, подобный расклад явно был не в мою пользу, и я, уловив прекрасную возможность между очередным ударом, саданула ножом прямо по руке Охотника. Он зашипел, но не прекратил наступать на меня.
Одним ударом ему удалось выбить оружие из рук, а после грубые пальцы сомкнулись на моей шее в попытке задушить. Я захрипела, пытаясь вырваться из цепкой хватки, но мои попытки были тщетны. Охотник чуть приподнял меня над землёй, и без того усложняя задачу по освобождению. Арбалет валялся где-то на земле, и я бы вряд ли смогла дотянуться до него даже если б и хотела, но тут меня резко осенило.
Стрелы.
Нащупав одну в кармане, я молниеносным ударом впечатала её прямо в грудь противника, превозмогая боль. Алая кровь заструилась по моим пальцам - я порезалась, когда пыталась преодолеть преграду в виде рёбер. Враг зашипел и яростно откинул меня; я отлетела на несколько метров, сильно поранившись об какую-то корягу, но тут же восстановила равновесие и набросилась на противника, сжимая в кровоточащей ладони очередную стрелу.
Это было похоже на какое-то безумие. Я набрасывалась с неимоверной яростью на Охотника, вбивая в его тело стрелы, как какие-то гвозди.
Моя одежда пропиталась кровью.
Всё происходило как в тумане, напоминая замкнутый круг, из которого нет выхода.
Когда, наконец, враг оказался повержен, я свалилась рядом с ним на колени, направив стеклянный взгляд куда-то ввысь, прямо в небо. Я не замечала, как по щекам беззвучно текли слёзы, я не заметила, как вдруг мой мир просто взял и погрузился во тьму.
Словно кто-то взял и выключил свет.
А когда я пришла в себя, передо мной простирались лишь до боли знакомые стены моей комнаты. Облупившаяся краска и обшарпанные обои, шкафы, заваленные кучей старого и ненужного хлама, несколько картин с портретами каких-то незнакомцев, стеллаж с книгами, потускневшие и выгоревшие на солнце шторы - всё это было так знакомо мне. Но сейчас в доме ощущалось что-то, чего ещё никогда здесь не было. Нет, дело вовсе не в перестановке, которую я недавно организовала. Энергетика, наполняющая комнату, больше не была пропитана извечным одиночеством. В воздухе витало тепло, такое приятное, ласкающее душу, но причиной всему этому только один человек.
Дмитрий.
Его высокая статная фигура застыла в дверном проёме. Видимо, он очень удивился, обнаружив, что я пришла в себя. В тёмных притягательных глазах отражался мучительный страх, облегчение и радость.
Неужели этот мужчина думал, что так легко отделается от меня?
За разглядыванием обстановки я не сразу приметила белоснежную повязку, стягивавшую мой живот в тугой обруч. Лишь попытавшись сделать вдох полной грудью, я ощутила, как остро пронзила боль тело, и принялась неуклюже ёрзать на постели.
Чёрт возьми, что со мной стряслось?
- Я бы не советовал двигаться, иначе швы могут разойтись.
Какого хрена? Что тут вообще происходит? Какие нафиг швы?
Меня заштопали, как какую-то куклу, и как назло припомнить хоть какие-то подробности того, из-за чего это произошло, у меня не вышло.
Вот засада!
- А что...что случилось, Дмитрий?
- Ты ничего не помнишь? - я кивнула головой. - Даже того, как ты грохнула двоих Охотников? - снова кивок и шокированные глаза, округлившиеся в форме блюдец.
Да я, блин, Герой Дня!
Почему я этого не припомню?
- Я так понимаю, что меня ранили, да? Неужели всё было настолько плохо, что дошло до этого? - кивая на плотную повязку, поинтересовалась я.
От мысли, что Дмитрий зашивал меня, я почувствовала, насколько частым стало моё дыхание.
Да у него же была превосходная возможность без зазрения совести пялиться на меня полуголую.
Не отрицаю того факта, что у меня есть, на что посмотреть.
Чёрт, кажется, я сейчас предательски покраснею.
- Так ты поможешь мне сесть или будешь просто стоять в проходе и пялиться на меня? - тут же Дмитрий приблизился ко мне, помогая принять сидячее положение.
Я несколько раз недовольно ойкнула, закусывая губу до крови. Моё тело сильно болело, но не из-за перенесённой операции, а из-за множества синяков, усыпавших как руки, так и ноги.
Словно я была один огромный сине-фиолетовый синяк.
Неприятное ощущение.
Как только мне удалось сесть, пришлось потратить минуту на то, чтобы привыкнуть к новому положению, в котором теперь я находилась.
- А теперь мне бы хотелось встать.
- Но ты же...- но я в свойственной себе манере его перебила.
- Кажется, я не спрашивала твоего мнения. Я хочу встать, а значит, встану. С твоей помощью или без.
Моё упрямство просто так не лечиться, как ни крути. Даже такая покалеченная, я всё та же вредина.
Под дулом арбалета меня не переубедишь, я могу вступить в перепалку, вися на волосок от смерти.
Больше ничего не сказав, мужчина помог мне подняться, аккуратно придерживая за талию. Я пару раз издала недовольный всхлип, а всё потому, что чувство беспомощности начало разъедать меня изнутри.
Я была как кукла, безропотная и немощная.
Господи, как долго это будет продолжаться?
Ощутив ногами пол, я поняла, что полностью приняла вертикальное положение. Попытка сделать хоть шаг провалилась, и я обессилено повисла на Дмитрии, ощущая ужасное головокружение. Я застонала, прикусывая нижнюю губу, и уткнулась лицом в грудь Белозёрова, словно это могло спасти меня от полного разрушения.
Вся моя бравада таяла на глазах.
Захотелось разреветься.
Я всё-таки смертная, какой бы крутой и неуязвимой не хотелось казаться. Слабость даже мне не чужда.
- Ты в порядке? - раздалось у самого уха.
- Вроде. Только голова немного кружится.
Ха, немного. Да она трещит по швам, словно в неё установили детонатор, который вот-вот активируется. Я как бомба замедленного действия.
Не отдавая отчёта в своих действиях, попахивавших попыткой очередного жёсткого мазохизма, я вздёрнула подбородок, пересекаясь взглядом с Дмитрием. Его тёмные глаза были устремлены на меня, пристально разглядывая, словно я подопытная крыса какая-то.
Зачем, зачем он это делает?
Разве это весело - заставлять меня постепенно сходить с ума?
Я и так сумасшедшая, а этот Белозёров ещё и подливает масла в огонь.
Сжечь заживо меня решил, да?
А вот хрен тебе!
Пребывая всё ещё в состоянии качки, но при этом опираясь на Дмитрия, который, видимо, совсем был не против такого расклада, я начала постепенно водить ладонями вдоль по рукам к самым плечам Белозёрова, а после на мгновение замерла.
Что я, чёрт возьми, делаю?
Но отступать было поздно.
Пальцы крепко вцепились в мужской подбородок, заставляя его податься вниз. Дмитрий даже опомниться не успел, когда мои губы обрушились на него.
Если он и хотел воспротивиться моим действиям, то сейчас это желание я напрочь отбила у него.
Хм, я даже и не знала, что вот так просто смогу сломить его и без всякого мордобоя.