Аннотация: Во время одной из не объявленных войн советский офицер получает особое задание...
- Казак, говорите... Человек, сидящий напротив начальника миссии, забарабанил пальцами по столу.
Начальник миссии, "в быту", Петр Иванович или "товарищ полковник", досадливо поморщился. Ритм был незнакомый и это - раздражало.
Человека сидевшего напротив него звали "Сеньор Пабло" . Потный, лысеющий субъект, страдающий от излишнего веса, он всегда приезжал сам, чтобы, как говорил он, -"Ознакомить с вводной."
- Помните, что задание, особое. Здесь недостаточно ваших снайперов. Необходим человек, который будет един в двух лицах. Как бы вам это объяснить? Кубинцы наши друзья. Пока, на данном этапе.
Говорящий высморкался.
-Человеку, которого мы с вами выберем, будет придан в напарники офицер кубинских коммандос.
Они вместе выполнят доверенную им работу, контролируя друг друга. Но никто из них не будет знать о конечной цели задания.
Учет и контроль,- "Сеньор Пабло" усмехнулся,- правда, это говорилось, совсем по другому поводу.
В то же время, глубинный смысл задания, будете знать только вы, вашему Казаку, он будет недоступен.
И последнее, говорящий поднял вверх указательный палец, призывая к внимательности.
Петр Иванович улыбнулся. Ожидания его не обманули. Долгая служба, и длительное общение с партийными функционерами, научило его тому, что в подобных беседах главное, это - конец разговора.
-Вся сложность, в том, что есть подозрение, "крот", которого они должны будут привезти, передает информацию не только американцам. Сотрудница ООН, ихтиолог по образованию, она увлечена изучением жизни дельфинов."Прикрытие" великолепно, и легко позволяет контролировать прибрежный трафик. Исследуя подводные течения, Мари Вуд удалось выйти на некоторые маршруты наших подводных лодок, которые здесь огибают мели у побережья Пиратов. Если эта информация попадает кубинским спецслужбам,- он опять поморщился.
- Некоторые из этих рейсов мы должны были согласовывать с "барбудосами", ведь конечный пункт назначения "слегка" отличался от маршрута известного кубинцам. Мы не знаем точно, о чем уже осведомлены наши "соседи", но то, что отношения с кубинцами ухудшаться, узнай они правду- это к гадалке не ходи.
- Эти рейсы относятся к особо секретным. И как бы это сказать, их конечная цель закрыта даже для меня, так что, эта тема должна остаться в тайне, от обоих посланцев.
-Официально, их задание, привести в миссию сотрудницу фонда, работающую на янки,- мужчина пристукнул папкой по столу, показывая, что разговор окончен.
- И,когда тебе в отпуск? Димка, выбирал удивительные моменты для своих вопросов.
Боксерской "двойка" не удалась. Мой любимый хук "провалился" и рука попала в болевой захват. Мне почему-то вспомнилась иллюстрация приема из дореволюционного учебника по джиу-джитсу, виденного мной, в далеком детстве. На рисунке один джентельмен в котелке, аккуратно выгибал руку, протянутую ему злобным азиатом. И азиат при этом - улыбался.
"Со всей ответственностью заявляю, вранье. Тут, не поулыбаешься. Какие - тут улыбки? Димке, легко давались теоремы. И, как выяснилось, аксиомы. Да, я люблю свою руку, особенно, когда ее пытаются оторвать..."
-Добей, Дмитрий,- около нас на корточках оказался "Сильвер", наш инструктор по служебной подготовке, - добей.
По инструкции, которая регламентировала проведение тренировочных занятий, в конце выполнения приема всегда следовало добивание, знания "забитые" в подкорку, когда-то могли спасти жизнь.
Димка, видя мое беспомощное состояние, усмехнулся и выпустил руку из болевого захвата.
-Как-то вот так,- сказал он, усмехнувшись - своих, не добиваем.
Ребята, которые наблюдали за поединком, одобрительно загалдели.
Инструктор, прищурившись,смотрел на напарников. Он знал, что Дмитрий увлекался самбо еще до учебы в училище и даже, успел стать чемпионом вооруженных сил. Сильвер видел его у Сахиба, старого учителя, преподающего мусульманское ушу в старых кварталах. Когда-то инструктор и сам посещал старых мастеров.
-Ладно, вы двое в душ, он показал на недавних участников поединка,- а вы, побежали, побежали.
-Савелий Казак, подойдите к начальнику миссии.
Сообщение повторили несколько раз. Парни были азартны и тут же поспорили на количество повторений.
Выиграл Савелий. Он раскланялся и щелкнул Дмитрия по лбу. Димка потер покрасневший лоб и скорчил удрученную гримасу. Долгую паузу выдержать не удалось и они, расхохотались. Ребята хлопнули друг друга в ладоши.
-Удачи.
-Ну, все, я пошел, - Савелий поправил кепи и направился к лестнице, ведущей на второй этаж, где располагался кабинет начальника.
"Сеньор Пабло"- злился. Он знал, что спецы, которым ему прийдется ставить задачу, недавно из джунглей. У каждого, кто пришел "оттуда" могло сорвать "крышу" в самый неподходящий момент. Поэтому, он был вежлив.
"Сеньор Пабло"снизошел даже до того, что представил Савелию офицеров сидящих напротив.
-Лейтенант кубинских войск - Гарсия. Второй офицер остался не названным и молча, козырнул.
-Савелий Казак.
Савелий, как и все в миссии был одет в камуфляж без погон.Кубинцы посмотрели на "Сеньор Пабло" вопросительно, однако, больше пояснений не последовало.
Офицеры пожали руки друг другу.
Петру Ивановичу, оставшийся "не у дел", наблюдал беседу со стороны.
Было видно, что смуглого, сухощавого кубинца сильно гнетет речь партийного докладчика. Смысл от него ускользал. Гарсия часто наклонялся к сидевшему рядом с ним офицеру и что-то переспрашивал по-испански.
"А ведь, справка собранная на кубинца - неполная,- Петру Ивановичу вспомнилась справка от аналитиков,- Нет сведений, откуда он знает русский язык."
Гарсиа запутался. Вытерев вспотевший лоб запястьем правой руки, он опять попытался вслушаться в доклад "Сеньора Пабло". Плавная речь советского резидента обволакивала кубинца, словно сладкая патока шмеля. Бывший историк, проработавший долгое время в партийных кругах в столице, за какие-то амурные грешки был сослан в эту малярийную глушь. Это не афишировалось, но Петр Иванович знал эту историю и относился к взбрыкам "Сеньора Пабло" с пониманием. Сам он жил в этой стране еще с периода диктатуры и давно привык ко всему, что можно встретить в этой стране. Со временем он стал находить радость в грустных местных пестнях, полюбил петушиные бои и стал философски относиться ко всему, что его окружает.
"И, что волнуется? Думает, только ему не понятно? Смысл "не давался", да и как он мог быть, в речи человека, отдавшего столько лет партийной работе",- Петр Иванович, сохраняя на лице заинтересованное выражение, глядел в окно.
В окне отражался угол кабинета с кубинцем мрачно уставившемся в пол. "Не суетись мальчик,-"
(Продолжение следует)