Самолет надсадно ревя и шумя шинами на шасси тормозил в 'Шарике', а Айзу окутывала радостная нервозность, наконец-то, долетела! Москва встретила её привычной оттепелью и слякотью, что ж не первый год замужем, ноль в конце декабря значит только то, что с большой вероятностью на новый год случится снег, ведь если снег выпадает за неделю до праздников, то обязательно на новогоднюю ночь случится сильный плюс и разве что не дождь, а это совсем не то, о чём мечтает любой россиянин.
Дом! Хорошо то как! Не смущала толчея в аэропорту, какая-то ругающаяся семейка посреди зала выдачи багажа, даже прилипчивые таксисты. Как только включился телефон, российский оператор тут же поприветствовал на родной земле, клюкнуло следующее сообщение, оповещающее о том, что её ждёт у выхода киа серебристый металлик.
- Серебристый Виталик, - вспомнила девушка хвост от какого-то анекдота и улыбнувшись поспешила к заказанной машине.
Авто она заказала ещё при вылете из Штатов. Пашка в этот раз её встретить не мог, ещё в их последний разговор он посетовал о том, что прямо перед праздниками ему придётся объехать несколько филиалов находящихся в России и он вернётся чуть ли не тридцать первого. Откровенно говоря, он даже не знал, что она сегодня прилетает. Айза решила, что позвонит ему завтра, когда отдохнёт, если сможет дозвонится - позовёт в гости, как только он приедет. Добравшись до дому она чуть ли не в прихожке заснула, так её утомил двадцатичасовой перелёт. Только и успела написать сообщение маме прежде чем глаза закрылись и не открылись больше до утра.
26.01.17
Проснулась она от собственного крика и сев на кровати насколько раз потрясла головой, прежде чем кошмар так напугавший её перестал повторятся как при сломанной перемотке. Она видела летящую по тёмной трассе машину, в какой-то момент её сильно заносило, а затем выкидывало на встречку, через отбойник и авто кубарем летело по какому-то бесконечному обрыву закручивая вокруг себя снежный вихрь...
Девушка тяжело дышала, воздух со свистом вырывался из горла, и казалось, что он царапает и скрежещет. Что это за сон? Почему так горько и страшно, что хочется выть и кидаться на стены? Айза в очередной раз встряхнула головой, от чего спутавшийся и скособочившийся хвост стукнул по щеке резинкой. Она встала и прошлёпав на кухню заварила себе чай. Это всего лишь сон, глупый и беспричинный, говорила она себе, он небось навеян теми киношками, что крутили в самолёте, но в душе поселился безотчётный страх, от которого не получалось избавится.
Весь следующий день прошел в хлопотах, девушка пробежалась по магазинам прикупив немного продуктов, дабы порадовать родных, с которыми собиралась встречать новый год, своим фирменным салатиком. Воспоминания о сне отходили на второй план вытесняемые суетой, но нет-нет, да всплывало то чувство ужаса, тут же уносимое другой эмоцией, и ты чувствуешь, будто ёкает сердце, а причину объяснить не можешь. Впервые за всю жизнь, сидя за праздничным столом и слушая речь президента Айза не знала, что загадать, с Раяном отношения были крайне странными и она сама не знала, чего от них хочет, успехи в работе её устраивали, а точнее и тут тоже ей казалось, что она упёрлась в потолок, но и желания что-то менять не было. Сейчас ей хотелось спокойствия в метущейся душе, но такое ведь не загадывают.
Новый год, родные и друзья, так незаметно пролетели несколько дней, но под вечер третьего января Айза всерьёз задумалась, почему Пашка её по сей момент не поздравил? Она несколько раз набирала его номер первого числа и слушала набившее оскомину: 'Абонент вне зоны действия сети'. Но если первые дни это вызывало недовольство, что друг просто забил, то к третьему появилось беспокойство, всё ли с ним в порядке. Беседа с мамашей друга ничего не дала, эта дамочка пребывала в эйфории от нового, очередного брака, поэтому фыркнув 'Пашка уехал по работе, когда вернётся не сказал' практически сразу бросила трубку. Куда уехал друг? Какого числа он должен был вернуться? Почему не выходит на связь? В конце концов на чём он поехал? Машина? Поезд? Самолёт?
Он никогда не пропадал, с ним всегда можно было связаться, Пашка даже регулярно давал номер телефона всей своей придурошной семейке, хотя звонили они ему исключительно для того, чтобы он решил их проблемы или дал денег, а уж отключить телефон чтобы не говорить с Айзой - такого быть не могло. Значит он не включал телефон три дня? Это было ещё стреннее. Несчастный аппарат был не только личный, но и рабочий, если он уехал по работе, то отключать производственное средство связи было верхом глупости.
Девушка не находила себе места, знать бы хоть где его искать, но Айза к своему ужасу поняла, что даже не знает название фирмы в которой трудился Пашка последнее время, знала только то, что та была международной и заказала ему программу. Мало ли в Бразилии Педров? Немного, но на её век хватит и что теперь делать она ума не прилагала.
Дни сменяли один другой, отпуск стремительно заканчивался, а от Пашки не было вестей. После суток метания она осела дома, отказавшись общаться со всеми кроме родни и грела телефон, раз в день наяривая матери этого охламона, та на второй день уже шипела не хуже ядовитой кобры, но всё так же стойко отвечала 'Пашка не вернулся'. Что делать? Что делать!? Крутился в голове вопрос, не покидая пределов черепной коробки.
А седьмого зазвонил мобильный, зазвонил тревожно в восемь утра, в это утра приличные люди не звонят, разве что-то случилось. Айза сонными глазами вглядывалась в не московский номер на экране и гадала, услышит:
- Алло, - наконец переборола она страх.
- Добрый день, - замялся на том конце трубки голос, - Вам знаком Павел Сергеевич Кочетков.
- Да, - мгновенно севшим голосом произнесла девушка.
- Вы не подскажите как связаться с его родными?
- Что случилось? - если Пашка дал её телефон, а не матери значит он или был в состоянии полной не кондиции, её то телефон он знал наизусть, она не сомневалась, как и она его, или мать привлекать не надо.
- Девушка я буду говорить с его родственниками.
- Да без толку с ними говорить, - вспылила она, - они ничем помочь не смогут, раз Пашка дал мой номер...
- он не дал Ваш номер, он просто первый в телефоне.
Азе показалось что окружающая действительно быстро закрутилась, заставляя её прислонится к стене. Стена неприятно холодила спину приводя мысли в относительный порядок.
- С кем имею часть? - ледяным голосом поинтересовалась она, раз первый в списке - значит дело совсем плохо и тут точно помощи ждать от его родни не приходится.
- Лейтенант Перов, - собеседник немного ошалел от такой резкой смены тона разговора.
- Значит так, лейтенант Петров, Вы сейчас всё рассказываете мне, потому что я девушка Паши, а потом, если Вам так надо, я дам телефон его матери, в противном случае Вам его долго придётся искать, потому что он чуть ли не на кота Мурзика оформлен.
- Хорошо, - тут она поняла, что голос усталый и ему не особо и хочется икать кого-то. Ему хочется разобраться с этим делом и идти домой после суток, к семье, праздновать рождество, - Павел Сергеевич сейчас находится в реанимации Ярославской больницы.
- Когда это случилось? - кажется одними губами произнесла Айза, но лейтенант услышал.
- тридцать первого декабря его машина перевернулась на трассе...
- он что всё это время... - вскричала обалдевшая от предыдущих слов девушка.
- да вы что! - устало возмутился голос, - его тридцать первого и отправили в больницу, но вот вытащить машину смогли только накануне, а его телефон и документы сразу и не нашли, когда скорая забирала. Сами понимаете праздники, чтобы их.
- вы не подскажите телефон больницы?
- девушка я Вам что, справочное бюро? - недовольно проворчал лейтенант, - записывайте, - он продиктовал заветные цифры, - вы кстати так и не представились.
- Айза. Записывайте телефон его матери, - ей не терпелось позвонить в больницу и разузнать, что с Пашкой, все равно его непутевая родительница этим точно не озаботится, услышав слово 'реанимация', девушка слишком хорошо её знала.
Продиктовав контакты и сообщив, что раньше одиннадцати звонить бесполезно, мадам отключает звук у телефона, Айза, трясущимися руками, набрала номер больницы. Там уточнили кем она является больному, пришлось врать, что как раз матерью, и сообщили, что пациент Кочетков в стабильно тяжелом состоянии, без сознания. Большего выпытать не получилось, как Айза не умоляла говоря, что она из другого города.
Сборы много времени не заняли, уже через час, из электрички, девушка позвонила маме и сказала, что с Пашкой случилось несчастье и она уехала в Ярославль. Так же, из электрички, она сдала свой билет в Америку, на завтра. Как бы там не было, но бросить друга и улететь сейчас она точно не могла, возможно позже, когда Пашка придет в себя и она перевезёт его в московскую клинику. Дальше были звонки начальству с просьбой ещё одной недели отпуска и обещаниями выдать несколько статей по удаленке, сколько она проговорила денег Айза даже думать боялась. Руководитель в восторге не был, но всё же согласился, предупредив, что на большее количество дней его щедрость не распространяется и через неделю она точно должна быть в Лос-Анжелесе. Звонок Раяну она решила оставить на попозже, он вряд ли бы ответил сейчас, потому что, воспользовавшись её отлучкой тоже решил попутешествовать с друзьями. А значит можно попробовать созвонится с ним ближе к обеду, после того как она побывает у друга.
Почему-то Айзе казалось, что попасть в больницу и поговорить с врачом будет не трудно, но застряла она ещё на проходной, где суровая тётка со шваброй требовала показать паспорт с печатью о браке. Такого мрака с девушкой даже в Москве не приключалось, когда она ходила в больницу к родным. От тётки её спас другой посетитель, он начал что-то спрашивать, именно тогда Айза тенью проскользнула на лестницу. Но и врач с ней беседовать не спешил, сначала он был на обходе, и девушка ошивалась у двери его кабинета, потом отказался посвящать её в состояние Пашки, потому что она не может доказать своё родство ему. И только после того как она раз пять повторила, что никто больше не появится он решил наконец-то поверить.
Врач был высокий и худой с уставшим лицом, которое он каждые пять минут отирал, с серыми полуседыми волосами и блёклыми синими глазами:
- ну что я могу Вам сказать? - он сел за старый совдеповский стол и положил на него руки, - всё очень плохо. Пациент поступил к нам тридцать первого декабря, у него были диагностированы множественные переломы, черепно-мозговая травма, легкое обморожение и разрыв селезенки. Необходимые операции проведены. Сейчас господин Кочетков находится в реанимации, подключен к аппарату искусственной вентиляции лёгких и в сознание не приходил. Прогнозы откровенно говоря не очень. Я бы на Вашем месте на много не рассчитывал, но точно что-то можно будет сказать если он придёт в себя.
- Если? - дрожащим голосом спросила девушка.
- да, если. Не мала вероятность того что он не очнётся.
- а мне можно его повидать?
- Девушка вы представляете, что такое реанимация? - язвительно поинтересовался врач, - может в вашей Москве это проходной двор, у нас посторонним посещение реанимации запрещено.
Айза поникла, по щекам бежали слёзы:
- ему что-то надо? - Громко шмыгнула она.
- влажные салфетки и подгузники, но уточните у медсестёр, они возможно ещё что-то скажут. Идете на третий этаж, там слева от лестницы реанимация. Каждый день в двенадцать часов можно уточнить у меня о состоянии больного. Но я бы рекомендовал всё же приехать его родителям, если кома продлится ещё неделю, станет вопрос о поддержании его жизни с помощью аппаратов и Ваше слово ничего значить не будет, а если не будет родственников, то администрация больницы будет сама принимать решение. На этом предлагаю закончить нашу встречу, у меня ещё много дел.
Поникшая и потерянная, девушка выла из кабинета. Надо идти к медсёстрам и узнавать, что нужно, а ноги плохо слушались, в голове шумело. Она как-то на автопилоте добрела до реанимации, выслушала медсестру, автоматически записывая в список покупки, потом так же плохо осознавая себя пришла в аптеку.
- Девушка, размер то подгузников какой? - громко, видимо не в первый раз окликнула её продавщица, выводя из состояния транса.
- я не знаю, - проблеяла Айза.
- Ох боже ж ты мой! - сочувственно вздохнула аптекарша, на вид ей было лет пятьдесят, а молоденькая растерянная девушка вызывала у неё огромное сочувствие. Народу сегодня было мало так что можно попробовать помочь, - На кого? На мужчину или на женщину?
- На мужчину.
- какой он? Толстый, худой?
- средний, - горько вздохнула Айза. Тут ей вспомнилось, как где-то около года назад Пашка пришел к ней весь вымокший так как дома тоже было не жарко, пока его джинсы сушились на обогреватели Айка выдала ему свои. Другу не сказать, чтобы очень удобно было, но вполне приемлемо, те даже на нём застегнулись, - женский сорок шестой налезает
03/02/2017
Продавщица по-доброму улыбнулась, обнаружив ряд золотых зубов.
- так бы сразу, сейчас подберём.
Груженая всем необходимым, коего оказалось больше чем анонсировал врач, она вернулась в больницу и отдав свои торбы сестре устроилась у дверей реанимации, на колченогом стуле, она оба раза просилась к Пашке, но ей отвечали жестким и категоричным отказом, словно она не просто хотела его увидеть, а собиралась произвести какую диверсию. Час бежал за часом, а она всё так же сидела на краешке стула выжидательно глядя на металлическую дверь, со стеклом заклеенным матовой пленкой, словно собака у дверей магазина ожидающая своего хозяина, она решила, что не уйдет отсюда никуда пока не повидается с другом.
Увидев такое упорство, судьба решила повернутся к ней если не лицом, то уж точно боком. Уже после девяти вечера санитарка в очередной раз мыла пол в коридоре:
- и долго ты тут собираешься сидеть горемычная? Я щас охрану позову, закончилось уж приёмное время. Ну-ка иди домой, - пожилая женщина тяжело оперлась на палку швабры и перевела дух. Айза на её слова лишь головой помотала, - да не пустят тебя туда хоть обсидись. У них, знаешь, как строго там? У-у-у! даже я, когда хожу ругають, а что б чисто было треба. Чудные они, так что дочка не теряй времени, иди домой. Завтра днём придешь, с дохтуром поговоришь, он тебе всё расскажет. У тебя там кто, мать или батя? Сёдня што ль привезли?
- у меня там друг.
- и по друг так убиваться? Так родные его завтра придут...
- не придут. Им плевать на него! Сегодня им тоже сообщили, что он перед новым годом в аварию попал... как видите.
- Ох! Это тот, што ль, безымянный, твой? Мальчик молодой? Что на машине разбился? - девушка кивнула, - Ох бедолага он. Я уж думала што так безымянного и похоронят. Тяжелый он. Да с ним хоть повидаться, а то ж так можно в следующий раз и в морге повидать, - от слов санитарки у Айзы на глазах выступили слёзы, как же она боялась этого. Пашка не может умереть!
Женщина, загромыхав ведом, пошла в реанимацию оставив девушку дальше сидеть, но уже через пять минут выглянула:
- иди сюда, пока они чаи распивают, проведу. Только Т-с-с у меня. На-ка, надень, - выдала она Айзе халат, бахилы и маску, и сама, надевая такие же, - вот тебе тяпка, если спросит кто, скажи бабке Тамаре помогаешь. Ну пойдём, - она поманила её за собой в дальний конец коридора.
В последней палате дверь была приоткрыта, ещё в коридоре был слышен мерный писк аппарата, отсчитывающего удары сердца, да шорох подушки, качающей кислород. Пашка лежал на кровати. Какой-то неестественно длинный и бледный, вся его голова была замотана бинтами, только сзади торчали черные вихры, под глазами залегли круги, а свозь бледную кожу просвечивала сетка синих сосудов:
- Пашка, - прошептала девушка, медленно подходя к кровати и кладя свою ладонь на его прохладную кисть, - как же так Паша? Куда ты летел? - она гладила по руке, вглядывалась в лицо, будто он мог сейчас открыть глаза и ответить. Маска мешалась, в ней было жарко дышать и неудобно говорить, но Айза этого не замечала, - Паш, я еле тебя нашла, - огромная слеза скатилась по её щеке, - мне снился сон, но я не поняла, что это с тобой беда, знала б, может нашла б раньше... Паш ты давай, приходи в себя, я тебя в Москву заберу... - она ещё ему наговорила кучу всякой ерунды, гладила и сжимала здоровую руку, вторая была затянута в кокон гипса, пока бабка Тамара не зашуршала в дверях, - я завтра обязательно ещё приду, - тихо шепнула она у самого уха парня, обдав щёку теплым дыханием и поспешила на выход.
- ты, дочка, подожди меня вон там, - санитарка указала на конец коридора, - я сейчас домою тут и выведу тебя через чёрный ход, а то ж на главном - Васька охранник, ругаться будет, не пустит.
- Неужто в самой Америке живёшь? - удивлялась пожилая женщина, когда они шли из больницы, санитарка любезно согласилась проводить Айзу до не плохой гостиницы.
- Да. Но это не навсегда, только на время работы или если замуж не выйду, а так-то, что мне там делать?
- за деньгами поехала? - понимающе спросила женщина, - мои вон тоже за деньгами в Москву подались, да только что-то не выходит у них, вот мы с внучкой и перебиваемся. Летом хорошо, там огород, - она мечтательно вздохнула, - а у тебя там, в Америках этих, получается? - заинтересованно спросила она.
- Да так себе, - скривилась девушка. Почему-то было ощущение, что баба Тамара, сердобольная и жалостливая, поможет, но если показать себя удачливее её 'детей', то обида может оказаться сильнее добрых помыслов, поэтому от греха подальше Айза решила прикинутся бедной родственницей.
- Жених твой? - мотнула куда-то неопределённо головой собеседница, но было понятно, что она говорит о Пашке.
- Ну да, - от этих слов неожиданно запекло где-то в груди. Ни от того, что соврала и считала своим женихом Раяна, а, кажется, как раз наоборот, что его-то женихом и не считала, тут же вспотели ладони. А кем она его считала? Кем ей приходится тот человек, с которым она прожила почти год, ради которого всё бросила и уехала в незнакомую страну?