Теперь они каждую ночь проводили вместе, лаская и изучая друг друга, упиваясь страстью и нежностью не оставляющую их не на минуту. Как много ласковых прикосновений оказывается рвалось наружу, как много несказанного было на душе. Айза всё чаше беспричинно улыбалась и пела. Пашка с каждым днём всё больше уверялся в своей состоятельности, как мужчины. Пока у них не получилось полноценного занятия любовью, но прогресс был огромен. Как оказалось, Айзе приносило удовольствие всё, что он делал, она и сама удивлялась своей чувственности, такого с ней не было никогда, всегда было что-то, чего она в сексе старалась избегать с тем или иным партнером, сейчас ж всё было идеально, не смотря даже на некую незавершенность. Пашка же сходил с ума от одного взгляда, одного прикосновения, он иной раз даже радовался, что сложилось так как сложилось, потому что в противном случае он, наверное, скатился бы в ситуацию "бычок задрочен, но будет жить" или умер от нехватки спермы. Иной раз приходила мысль, что мозг сам тормозит организм, потому что столько занятий любовью его тушка бы не выдержала. Но как же он изголодался, по тем ощущениям, которые пока ему не были доступны, по этому чёртовому, упоительному оргазму!
Это уже продолжалось пару месяцев, природа будто настроилась на их ритм, и просыпалась медленной, плавно и даже как-то нехотя. Май был прохладным, садовый дом встречала молодых людей, влажной затхлостью. Каждую весну Айза ездила "открывать" дачу бабушке и дедушке, обычно это происходило чуть ли не в середине апреля, но в этом году снег лежал долго, никак не желая таять. Наконец погода перевалила за плюс десять и было решено протапливать старый дом. Пашка не единожды раньше возил её туда на своём "катафалке", но в этом году пришлось отказаться от этого удовольствия. Во-первых, он не до конца пришел в себя, а во-вторых и, наверное, в главных, у парня был страх перед рулем. Они не раз ездили на такси, он и там нервничал, но не очень сильно, а вот сам сесть на водительское сидение опасался. В общем, под лозунгом "электричка наше всё" они отправились в московскую область. В рабочий день народу было не много и удалось доехать с комфортом, да и маршрутный автобус подошел быстро. Если бы не огромные рюкзаки, поездка была бы отличной прогулкой.
Печь топили целый день, но несмотря на это на втором этаже было холодно, и ребята решили на ночь расположиться внизу, благо дело спальных мест было навалом: и старый продавленный диван, и кровать с сеткой рабицей, и большой деревянный топчан, покрытый периной, сделанной ещё Айзиной прабабушкой. Они выбрали топчан. Ещё с детства девушка помнила, что нет ничего лучше, чем упахавшись за день, уснуть на перине, согреваемой добрым печным теплом. А в конце этого дня она чувствовала себя ездовой лошадью. Забот было море. Надо было отмыть и сараюшку, протерев всю пыль и вымыв всю посуду. Последнее она поручила любимому, работник из него пока был неважнецкий - сильная физическая нагрузка категорически запрещена, так что посадив парня за садовый стол и натаскав ему воды, она удалилась драить святая святых любого дома, кухню. Потом было вскапывание грядок, как Пашка не рвался помочь, единственное что ему доверила Айза это грабли, равнять уже перекопанное. Он то ругался как последний сапожник, то уверял, что отлично справится с лопатой, чувствуя себя препоганейше из-за того, что вся мужская работа достаётся ей, но девушка не поддавалась. Напоследок остался дом, там тоже надо было всё мыть, выбивать паласики и застилать постели. Вычистив комнату где, они спали, Айза с чистой душой оставила остальное на завтра. Единственное что Пашке удалось отбить - это приготовление шашлыка и умаявшись они сидели на крыльце и ели вкуснющее мясо, замаринованное ещё в городе, прямо с шампура запивая его газировкой.
- ты знаешь Паш, - сыто привалившись к плечу пробормотала девушка, - как же хорошо, что ты тогда нашел ту программку.
- какую? - подавляя зевок откликнулся он.
- ну с цветиком-семицветиком.
Парень не понимающе поднял бровь.
- ну как же! Я тогда всё жалилась что ничего не получается, и ты нашел программку, исполняющую желания.
- ах это...
- как же замечательно, что она работала! Ведь если б не она...я так боялась, что ты не придёшь в себя, не поправишься, я была готова на всё, лишь бы ты был жив и счастлив.
- Ох Айка, такая большая, а в сказки веришь, - усмехнулся Павел, - я написал её в тот же вечер, когда ты мне сетовала на свою неудачную жизнь. Это была банальная мотивация, чтобы ты поверила в себя.
- да быть того не может! - Айза аж вскочила, неловко смахнув кружку на бетонную отмостку, фарфор жалобно звякнул раскалываясь, а девушка пылала праведным гневом.
- на счастье, - он медленно поднялся и собрал два осколка на которые раскололась чашка и вернулся на место, - всё, чего ты добилась - ты добилась сама и никакое волшебство тут не причём. Даже из комы меня вывел именно твой голос. Я слышал, как ты меня звала, - он потянул её за руку, усаживая обратно и обнимая за плечи, - почему же ты в себя не веришь, феейнутая моя? Ты мой талисман, сомнительного качества конечно, - она фыркнула, - но приносящий мне удачу. Это без тебя, а не какого-то нарисованного цветочка, ничего бы не было.
Девушка закрыла глаза, было так хорошо, просто сидеть, изредка отмахиваясь от комаров и ни о чем не думать. Какая разница в конце концов почему так случилось как случилось. Главное, что жизнь их привела сюда и ни за какие блага мира она бы не отдала этого тихого счастья. Уже совершенно не мечталось о Пулитцеровской премии, о мировой известности, о парне голливудском актеры и миллионных заработках. Сейчас было ценно совершенно другое - родные руки, разговоры по душам, вкусный ужин, да даже домашние заботы и уют. Конечно, они не отменяли амбиций, но делали их немного скромнее, напоминая, что тихое семейное счастье стояло не на последнем месте в списке целей жизни.
Пашка размышлял примерно о том же, слегка удивляясь тому, что сколько он не перебирал девушек, не искал девушку мечты, а совершенно не видел того, что без Айзы жизнь была совершенно пуста. Во всех книга и киношках вечно утверждалось, что, когда ты встретишь свою любовь, ты тут же поймёшь, что вот это оно и, хотя розовые бредни ему не были близки, навешенный массовым сознание стереотип жил где-то на подкорке мозга. Как странно, что он никогда не замечал какая она... нет не необыкновенная, но идеальная, идеальная именно для него. Со своими недостатками, с которыми он мог мирится, тогда как у некоторых вроде бы не значительные мелочи его не просто раздражали, а бесили до трясучки, но главное со своим огромным возом достоинств, которые в такой комплектации он не встречал ни у кого. Как оказывается всё просто и легко. Он рассматривал в девушках красоту и душу в совокупности, примеряя их к семейной жизни, но Айзины душа и тело почему-то в его сознании обитали раздельно. Он знал, что она красива, без всяких "но" и не сомневался, что любой мужик руку отдаст, чтобы оказаться с такой девушкой в постели. Он знал какая она замечательная, что всегда выслушает, что с ней интересно говорить, что она вкусно готовит и заботится о близких. Но почему-то совместить это всё вместе и понять, что вот он Эталон, его мозг никак не мог.
Когда сумерки уже совсем сгустились, а комары вознамерились устроить пир, сожрав их до костей, молодые люди зашли в дом. Как же было классно, после прохладного вечера оказаться в тепло натопленном доме. Айза ещё перед ужином разобрала кровать и взбила перину, прекрасно осознавая, что после того как пища тяжелым грузом разместится в её желудке ей лишний раз пошевелится будет лень. Недолго думая девушка прямо в свитере, сняв только грязные рабочие штаны нырнула под одеяло. Парень проверил прогорели ли дрова, закрыл вьюшку и раздевшись до футболки и трусов, залез к ней, в тепло "пухового царства".
- как же я оказывается замёрзла, - негромко отбивая зубами дробь пробормотала Айза.
- иди сюда, я тебя согрею, - Пашка обняв покрепче прижал девушку к себе, она была такая несуразная в этом огромном пушистом свитере. С большим трудом найдя лазейку, его руки коснулись мягкого животика, и любимая зафыркала.
- Чего у тебя руки такие холодные? И без тебя околела, а тут ещё ты своими ледышками морозишь! - но несмотря на недовольное бухтение она прижимала его ладони своими, чтобы быстрее согреть и не отталкивала.
- потому что я знал, что моя горячая женщина не даст мне умереть от переохлаждения, - утыкаясь ей в затылок промурлыкал парень.
Он вдыхал такой вкусный, родной запах её волос, его руки скользили по изгибам самого сексуального в мире тела, а она вся, такая возбуждающая прижималась к нему, переплетала свои ноги с его, иногда неровно вздыхала от его слишком откровенных прикосновений, выдавая своё желание. А он одновременно млел и заводился, хотелось с одной стороны просто лежать и тискаться, как с плюшевым медвежонком, а с другой он сходил с ума от возбуждения, он не просто желал, он жаждал её, она была нужна ему вся без остатка как кислород. Пашка начал нежно целовать красивую шейку, наслаждаясь тем как она откликается на каждое его прикосновение, его руки становились всё смелее, то сжимая вишенку соска через тонкую маечку топ, надетый Айзой вместо лифчика, то скользя пальцами между ног, касаясь ткани стрингов, стремясь проникнуть внутрь. Он чувствовал себя будто в каком-то оголтелом бреду, будто не было этих недель ласк, будто их тела не были изучены друг другом, всё было словно в первый раз, дико, безудержно и крышесносно. Это ощущение завладело не только парнем, Айза терялась в дымке своего возбуждения, пытаясь погладить и пощупать там, куда попадали их вечно запутывающиеся руки, скользнуть языком по коже любимого, не разбирая, что за место оказалось рядом. Они ничего не ждали, ни о чём не думали, их действиями руководила природа, рождая вечный и прекрасный, своей простотой, танец любви.
Павел не помнил и не знал, как оказался без одежды, между ног у любимой, возвышаясь над ней, опираясь на руки, одно поступательное движение и у него в голове взорвался фейерверк. Далёкий фейерверк, который звал за собой, манил и требовал идти. Пашка входил резко иступлено, будто от этих движений зависит будет ли существовать их вселенная. Девушка под ним извивалась, её дыхание то сбивалось, то прерывалось стонами, руки шарили по спине желая зацепится за остатки сознания, но лишь оставляя красны полосы, - метки страсти, ноги сжимали его бедра, будто боялись, что он сейчас всё бросит и остановится. Движения ускорялись, в голове всё путалось... но в один момент мир замер, он остановил свой бег, время исчезло, пропало всё, остались лишь он, она и удовольствие, всеобъемлющее и не с чем не соизмеримое. Секунда, другая и шарик снова завертелся, унося всё, но оставляя сладостные воспоминание и упоительное послевкусие.
- в романах всегда пишут о том, что с любимым человеком занятие любовью - это самое необыкновенное из того, что может произойти, - Айза лежала на боку, закинув ногу Пашке на живот и выводя пальцем на плече какие-то замысловатые рисунки, - я всегда думала: "Что за чушь?", я знала, что такое секс и, что он приносит удовольствие, но в такое не верила. А теперь я знаю, что так на самом деле такое есть, просто надо заниматься не сексом, а любовью.
- даже после такого приятного мероприятия филолог в тебе никак не уснёт, - сонно пробормотал парень и развернув девушку к себе спиной заключил её в кокон рук, - просто скажи, что это невообразимо, так как мы и представляли, - он потёрся носом о её затылок, - спи, ты устала.
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть, по-моему, вели.
Звучали в головах молодых людей слова, и они знали, что теперь всё будет так как они велят.