На следующее утро, собрав все разбредающиеся по углам эмоции, она нацепила улыбку, в которую, наверное, со временем начала верить сама, девушка принялась собираться на дачу. Путь был не близкий, как она поведала любимому, да и с пустыми руками ездить было не комильфо, а по сему к спортивной сумке с вещами, прибавилась объёмная с продуктами:
- неужели это всё нельзя купить в ближайшем городе? - удивлялся Раян.
- Да можно, почему ж нельзя, но я не хочу, как не в себе бегать и искать, я не настолько знакома с этим населённым пунктом. Я тебе скажу больше, многое можно купить рядом с дачей, но это как-то неправильно, как мне кажется, - наивно улыбнулась она, поставив молодого мужчину в ещё больший тупик. Зачем всё это? Зачем что-то тащить невесть откуда, если всё можно купить всё рядом?
- Ну как же? - удивлялась Айза всплеснула руками, - нас же встретит дедушка, мы же при нём не пойдём в магазин!
- Почему? - поднял бровь блондин.
- Потому что это не прилично. Или ты совсем неотёсанный?
Раян лишь закатил глаза, неопределённо покрутил правой рукой в воздухе и, закинув на левое плечо объёмный спортивный баул, вышел из квартиры. Про московское метро он много читал, его хвалили и расписывали как своеобразную достопримечательность, он даже прокатился в центре пару станций в свой прошлый приезд, и тогда там действительно было как в музее. Оказавшись же на окраине, он понял, что далеко не все станции - это достижение искусства, но все они совершенно разные, это его не могло не удивлять, хотя он всё же нашел пару похожих по стилистике. Даже электрички были похожи на европейские, одно неудобство для покупки билетов был необходим паспорт. Айза что-то путанно объясняла про разные экспрессы, но он до конца не понял, да и, откровенно говоря, это ему было совершенно не нужно. Полтора часа, и они наконец-то добрались до маленького подмосковного городка. Стоило им выйти на перрон, ощутимо повеяло "совком", но у Раяна такого понятия в словаре не имелось, а потому он удивлённо озирался, пытаясь осознать бедность и зашмурыганность данного уголка планеты.
Они перешли через высокий мост, когда молодой мужчина ступал на ступеньки и они не обваливались под ним, он про себя очень удивлялся, такой ветхим выглядело сооружение. За лестницей вообще оказалось чудо из чудес: на другой стороне дороги остановился избитый временем пазик, надрывно тарахтя. И огромная толпа, стоявшая до этого на остановке, хлынула к этому чуду транспорта, и возникло чувство, что она его сметёт, но у людей были другие планы, они рвались внутрь автобуса, не считаясь с законами физики, они ломились в открытые двери, расталкивая друг друга, и отдавливаю соседям ноги.
Американец так и застыл с открытым ртом наблюдая удивительную и дикую картину, такого он никогда не видел, его любимая же, казалось не замечала этого ужаса и уверенно шла одной ей ведомым курсом:
- Пойдём скорее, нас дедушка ждёт, - окликнула она своего спутника, заметив, что он застыл как вкопанный.
Молодой мужчина, постарался абстрагироваться от увиденного идя за ней, брезгливо обходя лужи в раскрошившемся асфальте и действительно не прошли они и ста метров, как в кустах, похоже служивших проходящим людям смесью помойки и мусорки, обнаружился вполне приличного вида, достаточно новенький фольц, за рулём которого гордо восседал сухонький пожилой мужчина. Старичком назвать его не поворачивался язык, столько горделивости было в его осанке и уверенного спокойствия в лице. Айза рассказывала своему молодому человеку, что её дедушка некогда был большим начальником и сохранил старые профессиональные замашки, а потому девушка просила особо не перечить ему, хотя Раян с трудом себе представлял, как можно перечить человеку, которого не понимаешь. Он не сомневался в языковом барьере, который возникнет у него и с этими родственниками любимой, коль скоро уж её родители не говорили по английский, куда уж бабушке и дедушке. Но старость он уважал, а посему постарался как можно шире улыбнуться и крепко пожал протянутую для знакомства руку.
- Дедушка это Раян, - представила она по-русски, тот в ответ только недовольным взглядом окинул басурманина и всё-таки соизволил улыбнуться.
- Тимофей Витальевич, - отрекомендовался родственник, предоставив Раяну возможность всю дорогу катать во рту имя новоиспечённого знакомого, пытаясь его выговорить шепотом, о плохом слухе деда, мужчина тоже был осведомлён от не в меру болтливой подруги.
Она же всю дорогу, достаточно громко щебетала на родном языке, развлекая престарелого родственника новостями из своей жизни, тот недовольно слушал и кивал.
Когда они въехали на "дачу" этот посёлок поглотил внимание американца: и железные ворота, видавшие и лучшие дни, и невысокие домики, протянувшиеся вдоль улицы и отгороженные от неё разной масти заборами. Какие-то были деревянными и покосившимися, какие-то из рабицы, а несколько и вовсе из высоких листов крашенного железа, да таких больших что с улицы можно было видеть только второй этаж дома. Тут по всюду буйствовала зелень, в виде кустарников и деревьев вдоль заборов и цветов на участках, которые можно было видеть. Дом Айзы был предпоследнем на улице, это был обычный щитовой дом о двух этажах, покрытый шифером и выкрашенный бежевой краской, каких множество в СНТ по всему Подмосковью, что активно застраивались в начале 80-х. Как говаривали те, кто тогда обзаводился участками, там особенно и вариантов то не было: щитовой поменьше, щитовой побольше, как у Айзы, и сруб.
Девушка радостно выпорхнула из машины и забежала на участок оставив открытой калитку, перетянутую рабицей, из-за дома появилась сухонькая старушка с распростёртыми объятиями, как понял Раян бабушка. Они долго лобызались с внучкой, а потом подошли к нему знакомится.
- Фаина Илларионовной, - огорошила пожилая леди и молодой мужчина почувствовал нестерпимое желание не называть этих двух пенсионеров по имена, потому что он, во-первых, их никогда не выучит, а, во-вторых, никогда не сможет выговорить.
Дальнейшая экскурсия его повергла в шок. Бабушка долго показывала посадки на своём участке, а Раян не мог понять зачем всё это. Нет, конечно, в Америке существовали фермы, но именно фермы, никто не пытался ничего вырастить на таком маленьком клочке земли как обычный задний двор. Потом он увидел рукомойник и лишился всех слов, это была металлическая посудина, подвешенная над раковиной, а, чтобы добыть из неё воду надо было толкать вверх железную палочку. Но увидев туалет, он понял, что до этого, наверное, не удивлялся, потому что нужник стоял за всеми хоз. постройками и имел стульчак и яму под ним, из которой не очень приятно пахло. Как, а главное зачем, в век компьютерных технологий можно было пользоваться для справления нужды - вот это, мужчина не понимал.
Дальше ему показали дом, который не вызвал такого удивления, разве что только печь красовавшаяся посередине строения, любимая пояснила, что от настоящей русской печи эта отличается, тем что у неё нет полатей - места для сна. Старая мебель, кровати с сеткой и матрасами поверх, даже нары с периной не настолько его удивили, хотя были в диковинку.
Вечером после сытного ужина и жаркой, но очень маленькой банки они гуляли по товариществу, как и многие другие садоводы, а Раян всё не мог понять, как такое времяпрепровождение может нравится людям. Он, который изначально считал Россию цивилизованной страной, после посещения дачи начал серьёзно в этом сомневаться, он даже, наверное, не удивился бы увидя как русский пьёт водку на брудершафт с медведем. Ведь эти чудные люди приезжали отдыхать туда, где надо было батрачить на земле, жить без нормальных удобств, да ещё и тащится за тридевять земель. Это не вписывалось в его понимание мира.
В общем поездка удалась, Айза была рада, Раян в шоке, но он не знал, как выразить эту эмоцию.
18.11.16
Айза на даче просто отдохнула душой. Она помогла бабушке, где-то прополола, что-то полила. Она любила под настроение повозится с землёй, это приносила успокоение, наговорилась с родными. Раян в разговоры не вступал, слушал, что-то даже понимал, но ему нечего было рассказать этим людям. Он как-то начал думать, что родственники любимой живут на другой планете и не в состоянии понять простых человеческих радостей. Он не понимал всего их устройства жизни и не понимал, как его девушка может с таким восторгом жить в подобном неустроенном быту, вместо того, чтобы поехать в какой-нибудь отель, в красивом месте, любоваться на красоты, ходить по экскурсиям и развлекаться. Все развлечения в этом богом забытом месте сводились или к непонятному труду, или к пустой болтовне. Вот скажите зачем растить те же помидоры и гробить на это своё здоровье, если их можно купить в магазине.
Родные же поглядывали на Раяна и не могли взять в толк, что он за человек. За те два дня, что внучка провела с ними мужчина только сидел на лавке и косо посматривал на всех, не стремился предложить свою помощь, да и всем был недоволен. На прощание дед буркнул на ухо Айке: 'Лучше бы Пашку привезла, от него проку больше чем от этого твоего заморского баклажана' он это сказал тихо, обнимая внучку у станции, чтобы гость не услышал, но кинул на любимца девушки такой красноречивый взгляд, что никакой переводчик не понадобился.
Когда они ехали на электричке домой, Айза смотрела на мелькавшие за окном, такие родные, пейзажи и размышляла. Российский экстрим явно не пришелся по душе любимому. Она не была дурой или слепой и видела с какой брезгливостью он заходил в, старательно ей же отмытый, душ, с каким недовольством ел простую еду, хотя там, в Америке, их ужины вряд ли были более изысканными. Он не понимал прелесть вечерних прогулок, кода можно было дышать опускающейся на землю прохладой и смотреть на жизнь других людей, через редкий штакетник Девушка не была из разряда тех людей, которых хлебом не корми, дай узнать, чем живут соседи, ей просто нравилось идти и видеть, как люди занимаются своими обычными делами, придумывать истории к увиденному, простые, жизненные, но тем не менее очень интересные. Это не было любопытство, просто она умела любоваться каждой мелочью, пусть это будут раскиданные детские велосипеды у калитки, или женщина, моющая на улице посуду, да даже бабушка, поливающая из небольшой леечки цветы в палисаднике. Всё это было прекрасно какой-то простой жизненной красотой, от которой подпитываешься, от которой хочется жить. Ведь велосипеды - это значит, что в доме несколько чудесных и непоседливых ребятишек, гора посуды после ужина - большая и дружная семья, а цветы в палисаднике, старость не потерявшая свой смысл в жизни, а маленькая леечка в руках пожилой дамы говорила о том, что есть у неё те, кто может таскать шланг и махать десятилитровой лейкой. Возможно это было и не так, но Айзе очень хотелось верить именно в то, что ей думалось и радоваться за этих людей, а Раян этого не видел и не понимал, как она не старалась ему объяснить. Впервые она чувствовала такую огромную пропасть между ними.
Остаток отпуска тоже особой радости не принёс Раян не хотел встречаться с друзьями Айзы. Точнее он не отказывался, но так тяжело вздыхал и говорил, что опять ничего не поймёт и будет сидеть как дурак, после чего девушке становилось его жаль и она предлагала ему погулять, чем он с радостью и занимался, натянув кепку на самые глаза, чтобы его не узнали, на понимая, что, в среднем, москвичам на всех наплевать и точно уж никто не ожидал встретить популярного американского актёра на старых улочках этого вено неугомонного города. Сама же она, высунув язык, оббегала всех своих друзей и знакомых, одаривая их небольшими сувенирчиками из американской колыбели синематографа, района Лос-Анжелеса - Голливуда.
Как радовалась её приезду Алёнка, как крепко обнимала, сжимая в своих объятиях, заливая макушку слезами радости, как расцеловывали девчонки на старой работе, Айза была рада видеть даже куклу Кутепко, эта лялька надула себе губы, кажется, велосипедным насосом, от чего смотрелась очень забавно, а ещё пришепётывала, когда говорила. Как весело щебетали школьные подруги в кафе за чашечкой кофе. Как задорно смеялись сокурсники за бокалом пива и огромной пиццей. Как тепло обминал за плечи Пашка, когда они выбрались вечером погулять. От этого щемило сердце и болело где-то глубоко в груди. С каждой минутой Айза ощущала, как сильно скучало по всему этому. По нытью подружек на своих мужчин, по бухтению лучшего друга на её жалобы на жизнь, по ворчанию матушки о том, как она отощала, когда заскакивала к ней на огонёк, да даже по оханью Людки на работе. А как теперь ей жить в этом холодном Лос-Анжелесе? Да в Москве людям плевать на всех, но ведь есть те, кому она нужна, да и вообще.
В последний вечер она ушла последний раз пройтись, впервые за весь приезд одна. Айза шла по маленькому скверику, вдыхая пыльный, но такой родной воздух. Так не хотелось уезжать. Она села на высокую оградку, бегущую по краю асфальтовой дорожки и окрашенную в противный зелёный свет. Сцепив руки в замок и опершись локтями в колени, она вспоминала все события этой бурной недели, а слёзы сами катились по щекам, от того, что было так хорошо.
- Ей малая, чего случилось? - неожиданно прогромыхало над головой. Айза подняла глаза перед ней стояли два подпитых мужика в кожаных косухах, не смотря на жаркий вечер.
- Нет, спасибо.
- Точно? А то смотри если кто обидел, мы подмогнём, - икнул второй мужик.
- спасибо, всё нормально, - улыбка сама расползалась по заплаканному лицу.
- Ну смотри, - улыбнулся в ответ первый мужик и пара, покачиваясь, потопал дальше.
Ну вот разве в Америке такое возможно? Айза встала и оттёрла лицо от слёз. Это всё ностальгия. Не успеет она прилететь туда и тут же забудет о своих сегодняшних страданиях! Она решительно встала и пошла домой, там её любимый мужчина, Раян, он ждёт её. Раян действительно ждал и встретил с улыбкой до ушей:
- Как погуляла? - заключил он её в свои медвежьи объятия.
- не плохо, - заставила себя улыбнуться в ответ девушка.
- как же хорошо, что мы летим домой, я так соскучился по нашему домику, - бормотал он, покрывая её шею страстными поцелуями. 'Это не мой дом, мой дом здесь!' мелькнула в голове Айзы мысль, но её быстро затянул туман страсти, стоило только ей коснуться его груди, стоило почувствовать только его руки, сжимающие её ягодицы и приподнимающие вверх.