После завтрака мы на полдня ушли в лес, а Эрика оставили в доме. Я была против, но подруга заявила, что это наименьшая из зол, юноша её поддержал, и я вынуждена была согласиться под их напором. Мне выдали ружьё, мулатка пошла на охоту со своим ножом, уверив меня, что она и при такой экипировке вернётся не с пустыми руками. Как же это было хорошо вернуться в тепло после долгой охоты. Я всё больше убеждалась в своей везучести охотника. Сегодня мне встретился волк, он даже не успел меня заметить. Кара, которой удалось поймать ещё и зайца, пребывала в блаженстве, она заявила, что мясо волка не то что съедобное, но и очень нежное. Боже, эта женщина меня пугает, кажется, она умеет готовить всё. А пугает меня то, что, если у нас не будет мяса, так она приготовит жуков, или лягушек, или рагу из крыс, в общем, нетрадиционную еду. Но сегодня она колдовала на маленькой кухне, маринуя, а после готовя мясо. Юноша за день ещё больше окреп, не смотря на то что провел его помогая старику, делая то на что у Штольца не хватало сил или зрячести, что-то чинил, приколачивал и даже мастерил. Я же, придя после охоты, сидела с ногами на кресле у камина потому что, пошлявшись между друзьями, попредлагав свою помощь и получив благодарный отказ, решительно не могла придумать, чем себя занять.
День сегодня был морозный, но не снежный. Уже опустились сумерки, Кара заканчивала возится с ужином, а друг полез на чердак, чтобы подлатать крышу. Штольц подсел ко мне на соседнее кресло, вообще его жилище отличалось уютом. Здесь была и небольшая спальня с огромной двуспальной кроватью и шкафом во всю стену. Гостиная объединена с кухней, и, хотя здесь был минимум мебели, но эта комната напоминала мне картинку из книжек. Своё место нашли и большая софа, и камин, и огромный книжный шкаф, забитый под завязку фолиантами, который вызывал в моей душе жгучую зависть и желание покопаться в нём, но я не решалась спросить, можно ли это сделать, несколько удобных кресел, большой стол и рационально сделанная кухонная мебель. Подвесные шкафчики были забиты продуктами и домашними консервами.
- Как жаль, дитя моё, что вы не говорите, у меня к вам есть вопросы, - я извлекла из кармана записную книжку и ручку показав, что готова отвечать. Он одел на нос очки, посмотрел в них и снял, - нет, для такой беседы мне нужны ваши друзья, вы уверены, что готовы посвятить их во всё? Ведь, как я понял, вы достаточно странная компания, которая собралась из разных мест и с разными целями, - я неопределённо пожала плечами, я и так многое рассказала своим попутчикам, к чему хранить тайны? - но пока у нас с вами нет возможности общаться, позвольте я вам поведаю одну историю? - я согласно кивнула головой.
- Когда-то давно у меня был брат, точнее в семье нас было несколько братьев и сестёр, но время было военное, так или иначе, до совершеннолетия дожили только мы вдвоём. Его звали Макс, он был аж на пятнадцать лет старше меня. И, конечно, как любой мальчишка в двадцать лет, он хотел сделать мир лучше. Он пошёл в армию, не слушая ни отца, ни мать, хотя, откровенно говоря, разница была не велика, служишь или живёшь 'мирной' жизнью. Она в те времена была с запахом пороха, каждый в доме имел оружие, чтобы защищать себя и свои владения. Да-да тогда не было колхозов и общин, всё это появилось чуть позже. Когда мне было восемь лет, наших родителей убили, разграбив всё нажитое, мне повезло, я убежал в поля с утра. Когда Макс всё это узнал, он примчался домой. То, что он увидел, подорвало его веру в действующее правительство. Он забрал меня, и мы поехали к повстанцам, к тем, кто боролся за правду, кто хотел счастья народу. Тогда это были другие повстанцы, потом они очень быстро встали во главе Общества, те, кто не разочаровался в нём раньше, чем оно до конца сложилось. В общем там очень сложная ситуация была. Так вот, когда мы поселились у повстанцев, мы познакомились с одной из предводителей движения. Луз. Моему детскому воображению она казалась самой прекрасной принцессой. Почему я стал тебе рассказывать эту историю? Да потому что ты, очень похожа на неё, если б не понимание, что мои воспоминания замутились, я бы сказал, что ты её копия.
К нам присоединились ребята, им тоже хотелось послушать правду о тех временах, мы все прекрасно понимали - то, что нам рассказывают в учебниках о становлении Общества, помесь сказки с откровенным враньём. На последних словах Штольца я вскочила и бросилась к своему рюкзаку, надеясь, что в далёком пути я её не потеряла. Я долго перелистывала свои книги, но наконец, всё-таки её нашла. Подойдя к нему, я протянула фото, распечатанное Германом. Когда он пусть и подслеповатыми глазами рассмотрел кто на фото, его кадык нервно дернулся, и пожилой мужчина закашлялся.
- Откуда оно у тебя, девочка?
Что ж я могу ответить на его вопросы, теперь, когда друзья были рядом и могли мне помочь. Пора раскрывать карты.
- Это моя прабабушка, - написала я и передала записку подруге, чтобы она её прочитала. Надо было её видеть, когда она озвучивала написанное, рот остался открытым, а глаза выпучились так, что мне показалось, они сейчас выпадут и укатятся под софу. Штольц уставился на меня, впившись в подлокотник кресла, так что костяшки побелели. Эрик видимо не понимал, насколько чудной кульбит сделала жизнь. Они какое-то время сидели, уставившись на меня, каждый думая о чём-то своём.
- Знаешь её историю? - спросил пожилой человек, голос его дрожал от нервного напряжения.
- По стольку, по скольку, правда прошлой весной мой муж нашёл видеозапись, с неё и сделана эта фотография.
- Видео? - оживился старичок.
Да, к сожалению, мы не сможем его посмотреть. Герман его как-то хитро куда-то включал, у меня остался носитель, но как его подключить мне не известно, - у моих собеседников как по команде грустно опустились плечи, - а ещё я нашла ангар, где хранился её мотоцикл, когда уходила из села, это точно был он, хотя он был разобран, но я уверена это был он, - от радости, что я могу поделиться с кем-то своей информацией о находке, я начала повторяться.
Штольц рассматривал фотографию Луз, то так, то этак поворачивая её к свету, то приближая, то удаляя.
- Это была неординарная женщина, - вздохнул он, - когда я её увидел впервые, мы только оказались в палаточном городке, я помню это мгновение как сейчас. Она стояла перед людьми на взгорке и что-то яростно говорила, её волосы были туго стянуты в хвост, на ней была одежда цвета хаки и за спиной висел автомат, а стоящие перед ней завороженно слушали. У неё был талант великого оратора. Она вела за собой людей, её лучший соратник был её любимым человеком, но всем нужен покой. Они ушли, чтобы строить свою жизнь без войны, тогда казалось, что, наконец, наступил мир. Мы с братом оставались с повстанцами не один десяток лет. Мой брат не смог уйти, в каждой системе ему мерещились убийцы и воры, как показали годы, он был прав. Когда мне было под сорок, Луз опять появилась в селении повстанцев. Она пришла сломленная, совсем другая. Она стала спокойной, из взгляда исчезла сталь, но там появилась какая-то вселенская тоска, позже я узнал, что, уйдя на покой, она зажила в далёком селе, как и все - вышла замуж и родила ребёнка, помогала Обществу, но, когда их взгляды разошлись, она отказалась на них работать. Тогда они выкрали её мужа, пытали желая добиться её согласия, на работу с ними, а не получив его убили супруга. Она не смогла там оставаться. Дочь её выросла. Луз не вернулась после первой же вылазки, слухи ходили разные, но я видел сам, как она умерла. Она больше не хотела жить, и пришла к нам погибнуть, за идеалы молодости. Через несколько лет оттуда ушел и я. Общество вставало на ноги, но мне не нравилось то, что мы с таким трудом построили, это был лишь улучшенный аналог того же государства, что у нас было. Да и улучшенный ли? А это совсем не то чего мы добивались. Сначала я поселился в одном из небольших городов, женился. Бог не дал мне детей, и быстро устав от людей и каких-то чумных правил мы с женой сбежали сюда. Тогда ещё здесь часто проходили люди, но вот уже лет двадцать тут почти никто не появляется. Так и живу, - он закончил свой рассказ, в его взоре стояли слёзы.
- А давно умерла ваша жена? - спросил парень.
- Да вот, около десяти лет назад. Мы прожили шестьдесят замечательных лет вместе. Она была намного моложе меня, но ушла раньше. Это так глупо.
- Шестьдесят? - переспросила Кара, - сколько же вам сейчас?
- Если я не ошибаюсь, около ста десяти, я не помню свой точный год рождения и в какой-то момент стал путаться, это старческое видимо, но не меньше это точно.
- Скажите, а как вообще появились повстанцы, - снова подал голос Эрик.
- Доподлинно сказать не смогу, знаю это только по рассказам. Ходили слухи, что в начале повстанцы были людьми науки, интеллигенцией, которая видела регресс всего мира, погрязшего в вонах. Это были и мелкоусобные стычки, и огромные вооруженные конфликты, не было ни одного государства, не ведшего военной деятельности. Ученые видели, как крупные державы вбухивают огромные деньги в создание, всё нового и нового оружия, которое будет иметь колоссальное поражающее действие, в развитие техники которая не принесёт облегчения простым людям, а лишь ухудшит их жизни и принесёт новые смерти. Это были идеалисты, они видели возможность выживания только в одном: уничтожить всё, что так или иначе связанно с военной деятельностью. Именно поэтому некоторые машины исчезли из нашей жизни насовсем. Например, мотоциклы, народных умельцев уже нет, потребность в этом агрегате не велика, вот пропал он как класс, а жаль. Но что в нашей жизни идея без грубой силы? Когда первые повстанцы поняли, что уговоры глав государств не приносят никаких результатов, им самим пришлось прибегнуть к помощи военных. Как ни странно, нашлись среди не маленьких начальников те, кто поддержал идеалистов. Буквально за несколько лет по планете прокатилась волна уничтожения военной науки, как вида, военной техники и не посредственно оружия. Взрывались склады и институты, кто хоть издалека касался нужной темы, была практически уничтожена глобальная информационная сеть, так плотно в те времена опутавшая планету. Но в движение кроме военных пришла молодёжь, максималисты, в силу возраста видящие или черное, или белое. Они захотели строить совсем новое общество и по началу цель была даже хороша. Человек такое существо, он всегда чем-то не доволен, он не хочет слезать с насиженных мест, особенно если они сытные и уютные. И началась новая война, одна для всех государств - против нового строя, против повстанцев. Именно тогда я и попал к ним. Мы мечтали создать общество без войн и предрассудков, где все равны, где есть только то что приносит благо людям. Но когда в силу множества глав государств и разрозненности, повстанцы одержали победу, уже этот строй раскололся. Люди, оказавшиеся у руля и почувствовавшие вкус власти, захотели всё контролировать, а встретив не понимания у части своих же соратников, они стали боятся за свои места и взялись уничтожать несогласных боевых товарищей. Долгое время борьба шла на равных, пока становление новой власти не утвердилось, но оказалась теперь у руля были сильнейшие, а противились более слабые и повстанцы были загнаны в катакомбы, вынужденные вести свою деятельность урывками, лишь слегка нарушая работу огромной махины под названием Общество.