Аннотация: о том, к чему приводят взрослые игры :)
- Вот ты заладила свое - аморально, аморально... а что вообще такое - мораль ? - спросил Дима, томно раскуривая свою косяк. - мораль придумали люди, чтобы управлять быдлом. Мораль - это для быдла, чтобы его в повиновении держать. Ну и как религии все эти. Ведь христианство и было придумано для того, чтобы рабами управлять. В этой жизни чем больше страдаете, тем более счастливыми станете после смерти... разве нет ?
Я тихо надиралась Диминым коньяком и к дискуссиям была совершенно нерасположена.
- кстати, у меня тут заказ есть еще на одну съемку.
- че за съемка ?
- заказчик частник, снимаем бдсм, у него в доме. Он порет женщину, мы снимаем фото-видио. Я могу взять тебя фотографом, если хочешь. Деньги у него есть.
- а что за женщину он порет?
- не знаю, баба какая-то, за деньги вроде как согласилась... Видимо, не за самые маленькие )
- а когда снимаем?
- я тебе позвоню, на днях вроде как.
....
Дня через три мы с Димой разгружали кофры с лампами и фотоаппаратурой на крыльце трехэтажного особняка почти под Выборгом. Хозяин представился Игорем - на мой взгляд, этакий бизнесмен, выходец из 90, остепенившийся и постаревший. Но - хваткий, внимательный и энергичный.
- я не живу здесь круглый год,- словно извинялся он за холод и не уютность в доме, - так, наездами бываю, когда ностальгия замучает.
Ну да, - подумалось мне, - нынче считается хорошим тоном жить в за границей, приезжая в Россию исключительно за деньгами. Г-н Тургенев и иже с ними могли же себе такое позволить.
- где снимаем? - вежливо спросила я.
- а вот здесь, в подвале, у меня тут как раз студия оборудована.
В подвал вела железная дверь и крутые ступени лестницы. Внутри была бдсм-студия, банальная как любая дешевка - Андреевский крест из крашенных морилкой досок, такая же лавка, железная клетка, брошенные в угол ошейники-намордники и резиновые маски. Несколько плеток на стене - хаотично и бесмысленно подобранных, от известных девайс мастеров, до секс шопов.
- я не большой, знаете ли знаток, всех этих вещей - опять словно извинился Игорь. - для меня весь бдсм - это бабу смачно выпороть и смачно трахнуть. Ну фистинг еще люблю. Дождик там... Я не извращенец какой то, так, поиграться...
Мы собрали лампы, растянули хвосты удлинителей, настроили две камеры. Статичную, со штатива и ручную, с которой должна была снимать я. Игорь пригласил нас наверх, выпить перед съемкой.
- а модель где?
- наверху уже, по куне шурует. Я попросил ее разложить закуски-салатики... стол накрыть, так сказать.
На столе в кухне в пластиковых контейнерах стояли салаты из супермаркета, нарезка дешевых колбас, несколько бутылок с алкоголем. Хлеб в пакете, пластиковые одноразовые тарелки. Все - случайное, спешное, перекусить-трахнутся по-быстрому и опять исчезнуть в свое благополучие и комфорт.
- не стесняйтесь, угощайтесь-наливайте. - Игорь тоже сел за стол, разлил водку по рюмкам. Я пить отказалась, а тетка выпила, смачно и привычно, как уличная торговка апельсинами в морозный день.
Я присмотрелась к ней.
После той истории с Верунчиком я несколько напрягалась, когда Дима приглашал меня на очередную съемку. Но деньги - это такая вещь, против которой сложно устоять, и вот, прошло около полу-года, как я опять вписалась в его очередную авантюру.
- Это Наталья. - представил Игорь нам женщину.
Наталье и было уже лет 40 с гаком, хотя она и накрасилась как цирковой клоун, и одела чудовищное платье в горизонтальную полоску, было понятно, что пороть жопу за деньги она пошла не от хорошей жизни. Полная, щекастая, не очень красивая уличная тетка - таких тьма на рынках, автобусных остановках и в поликлинниках.
Не дура выпить, опрокинула в себя еще пару рюмашек, закусила колбасой.
...
Игорь был слегка поддат, весел и бордово - красен. Наталья навеселе и уже тискалась с Игорем, начиная примитивную как у приматов, любовную игру по сценарию- выпили-потанцуем-упадем-совокупимся - а потом женишься, никуда не денешься
Так же кокетничая и хихикая, она снимала платье, возле лавки, где Игорь махал в воздухе прутьями, которыми собирался ее пороть, корчила любовные гримасы, размазывая помаду и что то говорила писклявм голосом, что никто не слушал и не слышал.
Пока Игорь привязывал ее к лавке волосатыми веревками, она еще пьяно подсмеивалась, а потом наконец затихла и груда ее дряблых ягодиц колыхалась под слепящим и неумолимым светом прожекторов...
Как же все это... мерзостно, - подумалось мне, - никакой эстетики... неужели кому то может нравится такое... рыхлое , бесформенное тело, эти толстые груди, даже эти растрескавшиеся пятки под светом софитов...
- экшен, - скомандовал Дима и я очнулась от размышлений. Во мне включился фотограф и дальше все происходило сквозь видоискатель. Типа игра такая, за которой я наблюдаю, нажимая кнопку на фотике... Это все нереальность, шоу, представление...
От первого же удара розгой тетка завизжала как поросенок и принялась дёргаться под веревками. Чем больше Игорь ее порол, тем громче она визжала и извивалась, почти разболтав небрежно завязанные веревки, крутила толстым задом, отчего розга промахивалась, то попадая по воздуху, то по бедрам, спине или еще куда. Игорь заметно злился, на картинке он получался уже не как красавец-деспот, а как пьяный полу-псих, хаотично машущей прутом вокруг жирной вертлявой задницы.
- стоп-стоп-стоп, - заорал он наконец. - перерыв!
Я отложила камеру, отошла выпить из горла двухлитровой бутылки пепси-колы. Игорь накатил себе еще стопарик водочки, тетка как раз перестала визжать и принялась осыпать сначала Игоря, а потом и нас всех бранью.
- надо отвязать, она против - сказала я. - порка - дело добровольное...
Дима поднял на меня глаза и, по выражению его лица я поняла, что он готов меня поддержать, но он замер, проглотив свои слова.
Игорь надрался уже достаточно, чтобы подойти к лавке, пошатываясь, и долго кряхтел, туже затягивая тетке веревки на талии и ногах. Кисти рук ее уже посинели, от попыток высвободится. Вопли ее резали по ушам в тесном помещении подвальчика, я хотела было еще вступится за нее, но Игорь резко поднял голову за волосы и пьяно зашипел прямо в разверзнутую пасть:
- заткнись, ссука, я тебе за что 1000 евриков плачу ??? Отрабатывай давай, тварина !!!
Она шмякнулась башкой об лавку и вдруг замолчала.
Мерзкий холодок зазмеился по моей спине.
- ребята, это уже ... как бэ... дальше насилие начинается... она против... - вякнула я, но Игорь, резко обернувшись, заорал неожиданным басом - заткнись, пусть деньги свои отрабатывает!!! Снимайте давайте, работаем-работаем, быстро-быстро!!!
Он лупил ее дальше розгой в пьяном угаре, ломая прутья и хватая новые, толстые, от которых дряблая задница быстро покрылась синими вспухшими буграми, некоторые из них лопались и сочились кровью, но Игоря уже было не остановить и только его бешеные глаза выдавали, на что способен он в своем безумно - пьяном возбуждении ... Тетка орала, визжала и дергалась, пока он не сунул ей в рот резиновый шарик кляпа и затянул на затылке узлом ремешки, вырывая волосы.
- стоп экшен, - скомандовал наконец Денис, взявший себя в руки, и когда Игорь вперил на него свои бешеные глаза полуумного психопата, - пояснил - карта кончилась, поменять надо.
Игорь остановился. Рубашка на нем была вся мокрая от пота. Он выпил водки прямо из горла бутылки, смачно вытер рот ладонью, потом только посмотрел на Наталью, словно очнувшись от накатившего безумия. Она дергалась под веревками и выла нечленораздельно сквозь свой изжеванный резиновый кляп, дико таращила глаза и слюни, сопли и что -то там еще стекало по ее лицу на лавку липкими струйками... Задница была измочалена кровавыми рубцами, кровью забрызгало скамейку и пол вокруг.
Игорь вытащил ее кляп, бросил на пол, вытер об штаны руки. Потом, тяжело пыхтя, присев на корточки, принялся развязывать веревки, но пальцы его плохо слушались и, громко матерясь, он стал срывать с нее эти неподдающиеся веревки. Денис подал ему нож, который снял со стены, и вскоре тетка была выпущена на волю из своего плена.
- да я ... да вас всех... да сгною... да по милициям... да по судам... - вопила она, будто не замечая исполосованной жопы.- да вы у меня... по тюрьмам... да по судам затаскаю....
Я обернулась на Диму. Его камера продолжала снимать безумную сцену. Наш свидетель. Бесстрастный и неподкупный.
- ты ебанулась, мать? - заорал на нее Игорь дурью - какая нахуй милиция, ты деньги за что получила, блядина??? За то, что выебываешся теперь здесь как целка??? Тыщща кусков на дороге не валяются, тварина ебанутая!!!
- да ты своими кусками подавишься, подотрешься, ... засужу... затаскаю...
И вдруг Игорь наотмашь ударил ее кулачищем в лицо, а когда она упала, пнул несколько раз в живот.
- сссука ебаная... тварина... угрожать... мне...
Мои пальцы побелели, стискивая камеру, я больше не ощущала их. На залитой слепящими софитами сцене разыгрывалась драма, страшная и больше не игровая. Ничуть не игровая.
- Помоги мне , - скомандовал Игорь Диме, - возьмем ее сюда, к кресту ... Давай, тащи.
И они уже вдвоем тащили молчащую тетку к Андреевскому кресту, потом подвесили ее едва дергающееся тело в наручи и застегнули ремни на ногах. Потом Игорь пил из горла водку, передавая бутылку Диме, потом они пихали бутылку в рот тетке, и водка текла у нее по животу, с кашлем и воем...
Игорь отошел в сторону, шатаясь от водки и возбуждения. Несколько пуговиц отлетели от его рубашки, вывалился наружу волосатый живот, безумные глаза шарили по привязанной к кресту женщине. Он думал о чем - то, тряся в одной руке бутылкой с водкой, а другой несвязано махая в воздухе.
- давай... ты там... как тебя... снимай ... ее. Я придумал, что мы сейчас сделаем, хаха. Включай все, погнали.
На какой то момент я поняла, что они оба забыли моем существовании, что исчезни я сейчас из подвала - никто бы не спохватился, но я оставалась на месте, пригвожденная то ли первобытным ужасом, то ли болезненным любопытством, то ли азартом и адреналином от происходящего...
Денис перенес штатив с камерой, передвинул свет, потом, вдруг заметив меня, кивнул - снимай давай, и я подняла в руки камеру. Меня трясло нервной дрожью, я уже понимала, что непоправимое вот сейчас случится, но маятник был раскачен и его уже было не остановить... Сейчас он набирал обороты и в тот самый миг, когда достиг своего безумного пика, Игорь взял в руки нож, которым резал веревки, подошел вплотную к распятой на кресте женщине и, отгородив ее от меня спиной, резко ударил в живот, а потом я только видела, как выпадают наружу бордовые жирные змеи ее кишок, как повисают из распоротого живота и как мерно и тяжело капает кровь... Я видела желтые прослойки жира, видела пульсирующую кровь еще в живых кишках, выпотрошенных наружу, видела, как захрипев, женщина обвисла на своих наручах и Игоря, безумца, залитого чужей кровью....
- снимай... снимай ее... - хрипел он, - снимай, я хочу видеть, как она кончается... снимай, говорю тебе!!!
И Дима снимал и черный бездонный глаз объектива вперился в картину чужой смерти и неумолимо фиксировал каждую секунду уходящей из тела жизни, и слепящий свет софитов заливал Сцену, где разыгралась очередная драма о Смерти и бывшей жизни....
Сначала я блевала, потом металась по подвалу, колотила руками в запертую железную дверь, потом рыдала под лестницей, потом бежала назад, чтобы спасть ее... сделать хоть что то... Но вмиг потеряла волю и силы, обмякнув как кукла на пол, позади Диминой камеры и только смотрела, смотрела, боясь хоть на ми отвести глаза от свершающегося великого таинства Смерти...
Тетка дышала еще долго. Несколько часов, как показалось мне. Жизнь пульсировала в ее багровых кишках, иногда она начинала дёргаться и стонать, иногда слабея и замолкая, и черная лужа растекалась по бетонному полу все больше и больше, а Игорь сидел напротив, завороженный, молчаливый, впитывая своим существом исходящие от нее волны страданья и боли....
И мы все молчали и только, казалось, камера жила в этот момент, в эти бесконечные часы.
...
Когда она умерла, я не помню. Я уснула, или потеряла сознание, в любом случае, мой мозг отказывался воспринимать далее происходящее. Я проснулась только тогда, когда Дима щелкал выключателями, отключая лампы. Игоря в подвале уже не было. Тело продолжало висеть на своем кресте, но без света оно больше не бросалось так в глаза и казалось просто бесформенной кучей.
Мы молча и быстро убирали лампы, перетаскивали кофры на улицу и кидали в багажник машины, не разбирая и не оценивая. Мы дезертировали с поля боя, бросив врагов и трупы, только успев подхватить аппаратуру и, видимо, плохо отдавая себе отчет в том, что было сейчас запечатлено на наших картах памяти...
Пульт от ворот Дима нашел где то в прихожей и швырнул его на дорогу, и мы мчались до самого Питера, не оборачиваясь и не разговаривая, неподвижные, и рассветная серая мгла нашего нового утра вставала над пустынной трассой...