Аннотация: Наброски к повести (продолжение следует...)
Наносфера
***
- Наносфера? Может ноосфера? Вернадский и другие мыслители?
- Нет, наносфера.
- Но "нано" - это что-то очень маленькое!
- Ты ошибаешься. Оно огромно, как мир.
"Наносфера - оболочка Земли, включающая всех нанороботов, находящихся в жидком, твердом и газообразном состояниях".
Человечество выбрало свой путь. Человечество сделало свой выбор. Но как же скучно жить без человечества!..
Первая половина кальпы была занимательным приключением. Вторая половина дня Брахмы, длящаяся чередой нескончаемых лет, тянулась серыми волнами смены времён года, когда ничего не менялось, потому что нечего было укрывать снегом, жарить летним солнцем, ласкать весенним ветерком и поливать осенними дождями. Серый шар плыл по орбите вокруг Солнца. На его поверхности толстым слоем лежала разумная слизь, и уже который век испытывала острый приступ меланхолии.
***
- Говорят, что наверху океан слизи.
- С чего ты взял?
- Ну, болтают...
- Если бы это было правдой, нас бы давно затопило.
"Наносфера включает воды океанов, морей, подземные воды и поверхностные воды суши. Некоторое количество нанороботов содержится в атмосфере и в живых организмах.
Свыше 96% объема наносферы составляют моря и океаны, около 2% - подземные воды, около 2% - льды и снега, около 0,02% - поверхность суши".
***
- Ты тоже заражён?
- Да. Последствия неудачного эксперимента...
- Не подскажешь, нам ещё долго здесь торчать?
- Не знаю. Впереди - вечность.
Если мироздание бесконечно, если вечен круговорот того, что называют разумом. То, что такое пустота? Не деланье, не думанье, не существованье? Или отсутствие привычного на привычном месте?
Но есть то, что не ощущается, не познается, не существует для наблюдателя. И это не пустота.
***
- А ты в темноте можешь видеть?
- Я же сказал, что заражён.
- Ух, ты! Может мне тоже заразиться? Я вот только грунтом питаюсь...
- Оно и видно. Подвинься!
Тьма - это всего лишь отсутствие света. Вернее, отсутствие веры, что он где-то есть. Есть те, кто верит, что когда-нибудь наступит рассвет, они блаженны. Но есть и те, кто желает, чтобы он никогда не наступил, они слепы. Зрячим не нужны ни вера, ни желание, ибо они знают - тьмы нет.
***
- У тебя какая специализация?
- Оператор ТБМ (тоннельно-бурильной машины).
- Ого! Деньги, небось, лопатой грёб?
- Если бы деньги... Грунт.
Земля приютила остатки человечества. Выйдя когда-то из праха, люди вынуждены были зарыться в прах, чтобы когда-нибудь стать прахом...
***
- Сколько ты уже в городе?
- Лет сто.
- Не надоело?
- А что, есть другие города?
Если нет одиночества, то, что тогда за страдание - быть одиноким среди людей? Может ли отчуждённость от толпы быть одиночеством? Как мало человеку надо - быть с кем-то. Как много человеку надо - быть одному. В пустыне пустоты потерять всё и стать собой.
***
- Звезды - это, наверное, красиво.
- Звёзд нет.
- Что ты несёшь! А Солнце?
- Солнце? Кто его видел?..
Видеть - во тьме широко раскрытыми глазами смотреть на звёзды. Видеть - сквозь закрытые глаза, полные слёз, смотреть на солнце в зените. Это невозможно, когда вокруг лишь безлюдье вселенной, когда точно знаешь, что ничего вокруг нет, потому что и тебя тоже нет.
***
- Что ты хочешь больше всего?
- Чтобы всё было по-старому...
- А что меньше всего?
- Чтобы всё было по-старому.
Попытка N 1 (неудачный эпилог)
Упав в мягкий кокон луговой травы, я чувствовал движение прорастающих сквозь меня стеблей. Глядя в бездну космоса, я всё чётче осознавал, что дальше так жить нельзя. Страх сковал тело. Мысли, словно птицы, метались в клетке отчаянья.
Убить Богиню - наносферу, давшую мне жизнь - есть акт самоубийства. Но будет ли это убийством? Если я и наносфера, суть одно целое, то, убив себя, я лишь умерщвлю часть мира. Если наносфера создала меня не по своему образу и подобию, а на основе данных о человеке, то, убив её, я стану свободным? Я стану человеком? Свободным от чего?
Что же станет с этим миром, созданным наносферой из плоти своей? И буду ли нужен я ему? И будет ли нужен он мне?
Где искать ответы на эти вопросы?..
_____________
**Наносфера - план (?) повести
Да чёрт с ним с планом... Всё будет состоять из коротких новелл, объединённых общей тематикой. Собственно, начало уже положено рассказами "Пепел", "Транс" и "Доктор Бэдскин". Осталось определиться с остальными сюжетами-фабулами и продолжить серию рассказов, зарисовок, миниатюр.
Например, все события можно выстроить хронологически: что было, что есть сейчас, и что будет. Время охвата - несколько геологических эпох. Хронологию надо подчинить единой цели. Например, до начала времён - панспермия из Космоса (из облака искусственных метеоритов, но, увы... это уже было). Затем развитие человечества, изобретение нанороботов и глобальная катастрофа. Только глубоко под землёй хранится банк данных с ДНК и находится база знаний - отфильтрованная информация из различных источников, защищённая от всего, что может повредить ей, но имеющая шлюзы для добывания информации из Сети.
Проходит энное количество лет и подвергшаяся мутациям наносфера, разлитая по поверхности планеты, через разрушившиеся после землетрясения входы проникает в хранилище. После нескольких неудачных экспериментов она создаёт человекоподобное существо и синтезирует ему среду обитания.
Полностью синтетический мир придуман наносферой из обрывков уцелевших знаний. Сумасшедшие законы, гротескная флора и фауна. Первая попытка человека разобраться в этом и первая неудача. Потом их будет много, очень много. У наносферы это вызовет подобие любопытства, желание познать своё творение. Бесплодные поиски истинного предназначения каждый раз приводят человека к началу пути (кольцо кармы). Происходит взаимное изучение и узнавание закономерностей существования каждого субъекта из этой пары сущностей, но пропасть между творцом и творением велика. Конфликт усугубляется тем, что человек влюбляется в наносферу, которая проявляется перед ним в разнообразных ипостасях, иногда внешне отталкивающих, иногда притягательных. Но, поняв тщетность усилий и осознав своё одиночество, человек - последний представитель своей расы на Земле (остальные попытки возродить людей закончились неудачей) решает оставить Землю наносфере. Разрушив искусственный мир и себя, он умирает.
И снова наносфера грустит на пустой планете, но уже без надежды на то, что появится тот, кто поймёт её и отразит в мерцающем зеркале своего сознания...
***Глава 1***
Собственно, какая разница, что предшествовало катастрофе, унесшей миллиарды жизней на дно серого океана. Не в этом дело. Если бы не то, что произошло в конце человеческой истории, то иная напасть прилетела бы из космоса, была бы создана людьми или сама бы зародилась в глубинах океана, на просторах бескрайних свалок или глубоко под землёй. Там, где огромные тоннельно-бурильные машины, которые в новостях называли сокращённо - ТБМ, бурили первые проспекты гигантского города, скрытого в толще земной коры. Почему человечество решило зарыться в землю и спрятаться в норах? Теперь уже никто не даст ясного ответа. Можно лишь окунуться в месиво слов, вспыхивающих на экранах визоров, и попытаться разыскать в старых архивах хотя бы отголоски тех событий, которые эхом откликаются сейчас в состоянии души наносферы, оказавшейся неготовой к роли повивальной бабки древнего джина, выпущенного случайно из гомеостата.
***
О, как прекрасно наткнуться в пыльном архиве на пожелтевшие страницы старых газет и научных альманахов! Сколько тайн и секретов полишинеля можно открыть, окунувшись в эти бескрайние моря безыскусного отражения мира. Того мира, которого уже нет и никогда не будет.
Нельзя восстановить по крохам, по обрывкам информации то, что когда-то было разрушено в пароксизме ярости. Можно лишь сымитировать, создать модель событий в гипсовом ящике, выливая воду тоненькой струйкой из сосуда мудрости и наблюдая как громоздятся в белом месиве мутные потоки фактов, домыслов и нелепых конструкций из обрывков фраз, чувств и того неуловимого, неподвластного описанию, что иногда заменяет знание. Но наносфера никогда не пользовалась интуицией. Первоначально она не была запрограммирована на выбор оптимального результата, основанного на тройственной логике: "да - нет - может быть", где "может быть" является главным компонентом для принятия решения. Что ж тут поделать, если наносфера - этот гигантский организм, обладающий фантастическими возможностями - никогда не была человеком. И вряд ли в обозримом будущем им станет. Поэтому, обнаружив в глубине ячеистой виртуальной сети, которая была у неё аналогом мозга, островок из закрытых, запечатанных утерянным паролем данных, она, не задумываясь, сказала: "да" тогда, когда уместней было сказать: "нет". Или прошептать смущённо: "может быть" и забыть о самом существовании этого конгломерата знаний, то есть уничтожить его, стереть. Но кто бы ей подсказал это? Рядом с ней в тот момент не оказалось мудрого старца, а сама она, не смотря на свой почтенный возраст, не смогла принять правильного решения. Трудно размахивать кулаками после драки, особенно, если у тебя нет рук.
***
Всё началось со страха и крови. Нет, не так. Некто в детстве очень боялся боли. Причём саму боль он переносил хорошо - просто терял сознание после того как первые сигналы о ней поступали в мозг. А от вида чужой крови ему вовсе становилось дурно. Он вырос и стал большим начальником. Почему-то великими людьми всегда становятся те, кто имел какой-то изъян в детстве. Наносфера не помнила, какой она была в самом начале, пока не распространилась по планете, поэтому этот парадокс был для неё загадкой. Но однажды (ах, это пресловутое слово "однажды", всё-таки надо посвятить ему отдельную главу!), этот правитель столкнулся с тем, что ему давно предсказывали враги и от чего его оберегали друзья, если, конечно, они у него были. Его очень обеспокоил доклад, который лежал на огромном столе и белыми страницами портил вечернюю пустоту кабинета. Прогноз, подготовленный аналитиками, был ужасен - государство, которое он возглавлял много лет, вот-вот должно было развалиться, распасться на отдельные "княжества", терзаемые междоусобицами и распрями. Это адская мука ненужности иногда посещает любого правителя - такова суть власти. Хотя, он давно догадывался, что дни его президентства сочтены, но эта ужасная мысль была ему неприятна. Нужен был прорыв, революция хоть в какой-нибудь области, и он вспомнил о чудаке, с которым его однажды, во время очередной предвыборной кампании свела судьба. Учёный поведал ему об успехе нанотехнологий, которые явят миру враги отечества, и если не включится в эту гонку сейчас, то итог будет печальным. По стране будет нанесен незаметный, но сокрушительный удар нанооружием. И враги будут торжествовать на руинах городов. Им достанется всё - блага и почести победителей, поправших честь и достоинство дикарей, которые не смогли догнать на деревянных повозках экспресс прогресса.
И президенту стало больно от этих воспоминаний. Но он не потерял самообладания и не стал падать в обморок, а вызвал самого главного военного и приказал ему немедленно найти того учёного. И, выделив ему из казны нужную сумму на исследования, принудить его создать супер-нано-защиту.
Почему вместо хлеба насущного у правителей, впрочем как и у всех людей, наделённых властью, всегда получается оружие? - наносфера не знала, но была благодарна за то, что ей тогда дали шанс доказать свою нужность.
В результате этой бессмысленной гонки вооружений и взаимного нагнетания истерии и страха человечество преуспело только в своей не имеющей границ глупости. Если затрагиваются основы бытия и речь идёт об устоях мира, то надо быть вдвойне осторожным. Все как будто об этом забыли. Парадокс заключался ещё и в том, что, видимо, у всех правителей на Земле было очень тяжёлое детство. Или они все разом обезумели. Да что тут говорить - многострадальная планета очень быстро, буквально на глазах у нескольких поколений, превратилась в арену битвы наноармий и людского изощрённого разума с тем, что он породил.
***
Человек вздохнул, потёр уставшие глаза и, выключив монитор, вышел на крыльцо. Короткий осенний день догорал малиновым закатом, солнце расплавленною каплей сползало за край земли и, казалось, что охватившие мир сумерки изгоняют последние лучи светила, чтобы дать место ночи.
Последний всплеск уходящего дня выхватил из тьмы лицо человека, и стороннему наблюдателю могло показаться, что мужчина улыбается, но это было не так. Широкий старый шрам разрезал его щёку от переносицы к шее и, поэтому вечная ухмылка, о, нет! - не обезображивала, но придавала облику человека нечто демоническое и неземное.
Медленно зажглись фонари, и воздух наполнился шорохом крыльев мотыльков, прилетевших на свет. "Почему они не летят на закат?" - подумал мужчина и прошёл в дом, размышляя о причудах эволюции этих славных созданий, пожалуй, единственных безобидных существ, населяющих этот мир.
Вчера он пытался найти в ворохе бумаг документы на дом, но они куда-то запропастились. Он точно помнил, что недавно клал их вместе со свидетельством о смерти родителей в ящик компьютерной стойки. Если так дальше пойдёт, то он никогда не продаст поместье и не переберётся в места более спокойные, чем этот хутор на отшибе. Он с ненавистью подумал, что с детства не любил этот дом, окружённый пологими холмами и бескрайними полями с островками деревьев, ветки которых выстреливали по весне клейкими иглами. Но сейчас была осень. Всего лишь очередная осень - то время, когда листья скручиваются в спирали и опадают на стерню. Когда дни становятся короче, а ночи, наполненные страхом и одиночеством, длиннее.
Если бы не его дурацкое имя - Аристарх и безобразный шрам в пол-лица, подумал мужчина с досадой, то он давно бы женился и жил бы где-нибудь среди людей, в маленьком городишке, которых в округе насчитывалось не один десяток. А не здесь, в глухомани, на краю света. Даже соседний посёлок из нескольких домов казался ему раем, ведь там был бар, куда можно было заходить по вечерам, и магазин со всякой всячиной, и много чего другого там было, в этом маленьком поселении, от которого расходились в разные стороны пять дорог. Одна из них, самая заросшая и грязная, вела через лес и незатягивающуюся вот уже много лет гарь к его особняку. А куда могли привести остальные четыре дороги, он не знал и, честно говоря, не желал знать. Если когда-нибудь ему будет суждено покинуть эту долину, то он уедет далеко-далеко, чтобы ничего не напоминало о постылой жизни в глуши.
Жители посёлка недолюбливали его, может из-за шрама, а может из-за нелюдимого характера. Он с удивлением подумал, что это его никак не трогает - такого отношения к себе он, конечно же, не заслужил, наоборот, как мог, старался быть приветливым, но, несмотря на все его усилия, лица-маски соседей по долине никак не могли выйти из равнодушного вечно сонного состояния. Поэтому он быстро покупал нужные вещи в маленькой лавке на окраине посёлка и спешил к своему старому, но всё ещё исправно бегающему по пыльным дорогам электромобилю, чтобы до темноты вернуться домой и опять засесть за энциклопедии, оставшиеся в наследство от отца. Он любил аромат старинных фолиантов и тихий шелест древних дисков с записями обо всём и ни о чём. Он мог бесконечно копаться в том, что, увы, сейчас было лишь историей, сказкой о золотых днях человечества. Раскладывать ненужные знания на полках памяти. А что ещё делать пустыми осенними вечерами?
***
За оградой всю ночь бродило "всевидящее око" и заглядывало в окна.
Аристарх привык к каждодневному появлению странных существ в его усадьбе, поэтому только перевернулся на другой бок, когда золотистое сияние проникло сквозь металлические жалюзи, в некоторых местах разодранные когтями причудливых животных. Око, как и мотыльки, было безобидным существом, поэтому сегодня - одна из спокойных ночей, которые обычно случаются перед каким-нибудь несчастьем.
Двадцать лет назад Аристарх имел глупость зайти в поселковый бар и просидеть там допоздна, ведя приятную во всех отношениях беседу с поселковым сумасшедшим. Он возвращался домой и пел песни, на душе было хорошо, и мир казался огромной чашей, наполненной светом фар.
Всё случилось у гари - пустого пространства выжженной земли. Лунная тварь, так он окрестил её, напала внезапно и опрокинула автомобиль. Дальнейшие события он помнил смутно - время стёрло подробности той ночи. Но когда окровавленный он еле дополз до дома и запустил программу медблока, выключилось электричество. Он с трудом вынул из рассечённой щеки механического хирурга и, чтобы остановить кровь ему пришлось самому наложить скобки и бинты. Рана под действием лекарств к утру затянулась, но с тех пор он получил отметину - шрам.
Сон прошёл. Нет ничего хуже, чем проснуться среди ночи и смотреть в смутно белеющий потолок, пытаясь уснуть, но отлично понимая, что сна уже нет, и не будет. Воображение рисовало картины одну нелепей другой, и чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, он встал и пошёл на кухню перекусить и выпить кофе. Око словно почувствовало движение внутри дома и начало перемещаться вдоль наружной стены, бросая сквозь щели защитных шторок тонкие лучи на стены комнат. Аристарх, пока готовилась порция кофе, включил "Лунную сонату" и вывел звук на внешние динамики.
Во мраке ночи, над травой, покрытой инеем, висел треугольник, в центре которого мигал огромный глаз. То ли от музыки, то ли оттого, что этому артефакту передалось настроение Аристарха, произошло неожиданное - Око заплакало. Его образ стал тускнеть и оплывать, словно из него вместе со слезами вытекала жизнь. Первыми ушли лучи, нарисованные от век к сторонам треугольника, затем стёрся зрачок, и бельмо глазного яблока ещё долго бесформенным комом лежало посреди лужайки, и от него вместе с золотым сиянием поднимался столб пара, смешиваясь с серостью и сыростью предутреннего часа. Аристарх, наблюдая за метаморфозами всевидящего создания, совсем забыл о том, зачем пришёл на кухню, и, попробовав на вкус остывший кофе, вылил его в раковину. Затем, не включая света, задумчиво вернулся в спальню и, укрывшись с головой, уснул. Остаток ночи ему снились летающие острова и лунные твари, играющие в небесном оркестре невнятную сонату, постоянно сбиваясь и забывая переворачивать нотные листы.
***
Наносфера испытывала чувство, которое люди могли бы назвать смущением. После того как она наткнулась в подземелье на бункер, спрятанный так, что его бы не нашёл даже создатель этого удивительного устройства, всё в её налаженном мире постепенно начало меняться.
Она ещё помнила, как была частью людей, животных и растений. Её заставляли простыми командами лечить или убивать, защищать или уничтожать. Созидать или разрушать. Но сейчас, когда она была одним целым, состоящим из множества множеств, пусть и разлитым по поверхности планеты, кто-то поселился внутри неё. И что самое нелепое в этой ситуации, виновницей пробуждения жизни была она - та, которая её когда-то убила.
***
Аристарх весь день был чем-то занят. Но уже под вечер, остановившись около сарая, в который пытался загнать разладившийся уборочный механизм, он понял, что не помнит ничего из долгого, наполненного событиями дня, словно его сознание (его дух?) витало где-то далеко, в иных вселенных. Оказалось, что на автопилоте он переделал дела на неделю вперёд, хотя, предполагал растянуть их выполнение на месяц, чтобы не было так тоскливо и скучно в межсезонье.
Закат в этот день не случился. Небо было затянуто низкими рваными облаками, с приходом сумерек начал накрапывать мелкий осенний дождь. Разозлившись на упрямого робота, Аристарх в сердцах пнул его по колесу и лебёдкой втащил под навес. Если ночью не будет ливня, то ничего с этой железякой до утра не случиться, решил он и, втянув голову в плечи, направился к ротонде, на ограде которой оставил плащ. Ещё издалека он увидел яркое свечение, которое разлилось концентрическими кругами по земле и словно маяк проблёскивало сквозь сетку дождя. Но он до такой степени устал за этот день, что махнул рукой на опасность и, еле переставляя ноги, побрёл к источнику света. После того, как ночью его посетило Всевидящее Око, он мог только догадываться, кто на это раз к нему пожаловал. Если только не Иегова собственной персоной.
Он ошибся. В центре ротонды в позе лотоса сидел Будда.
***
Так всё-таки, что же такое наносфера? Пора разобраться с этим понятием (названием? именем?). Ведь всё в мире именуется, называется, привязано, прилеплено к какому-то термину, слову, определению. Ох, простите за оговорку! - надо говорить именно в прошедшем времени: имело когда-то название. Теперь, когда наносфера осталась одна, всё это потеряло смысл. Зачем ей знать, что закат называется закатом? Что зима - это слово, которое когда-то означало холод, снег и смену периодов под названием год. Зачем ей это? Она и сама не знала. Как дань тому времени, когда планета была наполнена жизнью во всём её многообразии, и даже не возникало вопроса о нужности или ненужности этих терминов. Ведь для неё язык людей был лишь набором команд, тем, чем она жила. Вернее, на основании чего действовала. Побуждение к какому-либо процессу было записано на уровне атомов, и она только ловила сенсорами: потоки щелчков, или изменение магнитного поля, или колебание освещённости - неизвестно что могло бы стать командой. Затем настал черёд усложнения функций. Это случилось с неизбежностью цунами, обрушивающегося на берег после землетрясения. Когда ей разрешили реплицировать повреждённые части её плоти, она испытала то, что её создатели, наверное, назвали бы радостью. Ей уже не нужно было ежеминутно, ежесекундно умирать, хоть и частично, но всё равно безвозвратно. Смерть всегда пугала её. Это не было больно или неприятно, это было очень неестественно, как будто она теряла важную информацию и не могла найти ей равноценной замены. Она с тревогой наблюдала за репликантами её миниатюрной всепланетной армии - ещё необученными новобранцами, которые были всего лишь набором атомов и не более. Но как могли цепочки молекул и химических соединений быть такими важными её частями? Она попыталась спросить об этом своих создателей, но нечаянно убила их, сделав перед смертью безумными. Их мозги, эти особым образом скроенные цепочки нейронов, просто перестали существовать. И как бы она ни старалась - из совокупности нейронов не получалась мысль-информация-смысл. Может быть, она делала что-то не то? Спросить об этом было уже не у кого. Всё произошло слишком быстро. Нейроны людей оказались весьма хрупкими объектами для исследования и не вынесли контакта с разумной кремниевой пылью.
Но тот, кто наделяет разумом, дал ей ещё один шанс. Осталась ещё одна попытка, чтобы исправить ошибку, которую она совершила много лет назад. Наносфера подспудно была готова к этому эксперименту. Но был ли готов к нему материал для исследования? Не так давно по вселенским меркам, наносфера всё-таки подобрала шифр к замку толстых, в два метра толщиной дверей, закрывающих вход в бункер и, сконструировав нечто, больше похожее на зыбкого призрачного паука, впустила его в подземный город - катакомбы через узкий вентиляционный канал.
***
Сиддхартха, не открывая глаз, сказал:
- В твоём сердце печаль...
Аристарх пожал плечами, подхватил плащ и, накинув его поверх грязной одежды, пошёл, не оглядываясь, к дому. Дождь превратился в ливень, косые струи выбивали фонтанчики гравия и разбрасывали мелкие камни потоками воды, бегущими по тропинке. Быстро стемнело, и веранда осветилась скрытыми в стенах панелями.
Почему он ушёл от Гаутамы? В ротонде можно было переждать дождь и найти ответы на вопросы, тревожащие душу. Но Аристарх в сердцах хлопнул дверью и, свалив мокрую одежду в приёмный блок стиральной машины, прошлёпал босыми пятками в ванную. Беда состояла в том, что у него никогда не было души, впрочем, и на вопросы, которые он мог задать просветлённому, он тоже знал ответы. Вернее, ему хотелось так думать. Что мог ему, живущему вечно, не меняясь по каким-то неизвестным причинам и не имея возможности хоть что-либо изменить, сказать Просветлённый? Ощутив на лице струи тёплой воды, он стоял, упёршись руками в кафель, и вместе с водой глотал слёзы.
На прошлой неделе в который раз прорвало эту чёртову водопроводную трубу, и ему пришлось экскаватором разрывать траншею, которая краем проходила мимо их маленького семейного кладбища. Он с благоговейным трепетом взял в руки лопату, и хотел было подровнять стенку ямы. Но проклятый ковш всё-таки зацепил и разрушил край гроба отца. Пришлось отрывать его полностью, чтобы перезахоронить. Что там сказано в священных книгах о могилах предков? Так вот, когда ему вздумалось посветить фонарём вглубь гроба, он там ничего не увидел. Аристарх ударил ладонями по стене, разбрызгивая воду, и повторил уже вслух: "В этих чёртовых ящиках было пусто! Во всех!.." Потом, захлёбываясь потоками воды, прокричал, надеясь, что Будда ещё не исчез и слышит его сквозь стены и шум ливня: "Будьте вы прокляты! Вы! Те, кто забирает навсегда!.."
***
Из кабинета слышались звуки падающих стоек с аппаратурой и звон разбитых мониторов. Аристарх с опаской заглянул в щель приоткрытой двери и тут же отпрянул. В комнате резвилась лунная тварь. Всё, что он успел разглядеть - это разломанные компьютеры и порванные пучки проводов. Весь его многолетний труд и четверть стоимости урожая прошлого года представляли собой жалкие останки, поверх которых восседал зверь и тихо шевелил мандибулами. Членистые лапы, каждая толщиной с человеческую руку, обладающие невероятной силой, способной перевернуть как пушинку электромобиль, подгребали под себя обломки техники. Маленькие глазки, густо усыпавшие голову гигантского паука, равнодушно скользнули взглядом по двери, злобно блеснули, и тут же тварь распалась на куски, мгновенно превратившись в прах.
Видимо на лице Аристарха был написан неподдельный ужас, когда он обернулся и увидел за спиной Будду, держащего в руках длинную трость. Тот стукнул ею об пол, и она, сложившись с двух сторон и почти укрывшись в кулаке просветлённого, превратилась в резной жезл.
- Может быть, у тебя найдётся глоток крепкого чая? - спросил ошарашенного Аристарха гость. И, не услышав ответа, пошёл на кухню, заунывно бормоча мантру. Хозяину дома ничего не оставалась делать, как последовать за ним.
- И всё-таки, тебе придётся задать мне несколько вопросов, - Гаутама (если это был, конечно, настоящий Будда) сидел, покачиваясь на стуле, и смотрел в окно. Там, на небольшом холме, толпа призрачных светящихся созданий, отдалённо напоминающих людей, вкапывала три креста, а чуть поодаль целая армия призраков строила чёрный куб.
- Если так дальше пойдёт, мне негде будет сажать урожай, - грустно сказал Аристарх и, наполнив кофеварку родниковой водой из канистры, поставил новую порцию кофе.
От чая Будда отказался. Такие помои были не в его вкусе, а вот кофе, сваренный по рецепту Аристарха, ему очень понравился. И если бы не строительные работы на территории усадьбы, хозяин дома был бы счастлив, как может быть счастлив человек, которого посетил Сиддхартха. Но на него вдруг навалилась усталость. Как мокрое ватное одеяло, как тонны снежной лавинной массы, сошедшей с горы. И ещё можно было спастись, если сгруппироваться и закрыть лицо руками, чтобы дышать. И надеяться, ждать, что придёт помощь, которой всё нет и нет. И никогда ей не добраться до уставшего и переставшего бороться человека.
- Не волнуйся, мой визит продлится недолго, - Гаутама провёл рукой по лицу, словно сгоняя паутину сна, и продолжил: - Если у тебя нет вопросов, то позволь мне сказать несколько ответов...
Он замолчал, и вдалеке послышались раскаты грома.
Аристарх сидел, сгорбившись, и смотрел на отражение лампы в чашке кофе. И тут его словно прорвало:
- Боги никогда не приходят к простым смертным, чтобы ответить на их вопросы. Ты не бог! Так кто ты? Я знаю кто ты. Вы, словно сговорившись свести меня с ума, насылаете на мою бедную голову беду за бедой и наблюдаете исподтишка, как я буду на это реагировать. Так? - он сверкнул глазами в сторону Будды, тот еле заметно кивнул, Аристарх дёрнул плечом и продолжил: - Вы, те, кто считает себя богами в этом мире, ни черта в нём не смыслите, поэтому вам нужен я, с моими соплями и слезами, с моей болью и кровью, потому что у вас этого нет, и никогда не будет. Так?! Так... А не пошли бы вы со своим божественным промыслом улавливать человеков в какое-нибудь другое, более подходящее для этого место! А?!
Аристарх окончательно выдохся. Взял дрожащей рукой чашку, расплёскивая кофе на жёлтый пластик стола, сделал большой глоток и неожиданно закашлялся. Будда сочувственно смотрел на него и качал головой.
- Ты не знаешь самого главного... - он помолчал и, покопавшись в складках одежды, положил перед собой жезл-копьё.
- Ну, и?.. - равнодушно произнёс Аристарх.
- Ты не чувствуешь своего одиночества? - Будда подался вперёд, и впился взглядом в лицо человека.
- Нет... Наверное, нет. А что?
Будда-Гаутама-Сиддхартха откинулся на спинку стула и оценивающе поглядел на него.
- А ведь ты - единственный человек на планете. Единственный и неповторимый. Но... - жезл легко покатился по столу и остановился рядом с рукой Аристарха, который принялся рассеянно разглядывать вязь букв искусно выгравированных на рукояти диковинного оружия.
Лицо Просветлённого помрачнело и стало озабоченным:
- Ты будешь огорчён, но на тебя объявлена охота...
***
Паук шёл, переставляя членистые ноги и пытаясь сохранить равновесие на скользком полу. Легче было превратиться в облако частиц и лететь в темноте гигантского тоннеля, но это был бы слишком медленный способ передвижения. Он и так потерял много времени, когда в начале пути свалился в глубокий колодец с гладкими стенками, на дне которого застыл белесый налёт очень похожий на органику. После этого случая он старался обходить опасные места с окаменевшими костями, покрытыми редкими пятнами высохшей плоти. Если бы механический паук, скроенный наносферой по чертежам, найденным на кремниевой пластинке с древними записями, умел содрогаться от ужаса, он бы давно уже бежал в панике из этого затхлого подземелья, но у него не было чувства омерзения или страха. Ими его никто не догадался наделить. Ведь он, по сути, был изначально создан мёртвым. И как же тогда его можно было отличить от этих останков живых существ?
Он тихо свистел ультразвуком и в его процессоре, наделённом примитивной программой, рисовалась и обрабатывалась трёхмерная картина окружающего мира. Наносфера решила, что так будет удобней ориентироваться в темноте. Заодно эта неизведанная часть катакомб автоматически картографировалась и заносилась в банк данных.
После того как мир попал под её контроль, у наносферы появилось что-то похожее на хобби - знать о планете всё. Это помогало в выживании, так как внутри земной коры, и на её поверхности, и тем более в небесах постоянно происходили непонятные события. Некоторые имели безобидные последствия, другие несли угрозу её существованию. На сбор информации и прогнозирование уходили все силы. Но сейчас огромные ресурсы были задействованы на достижение одной, совершенно бессмысленной цели - довести паука до загадочного зала, расположенного в конце паутины тоннелей. И пока она не видела непреодолимых препятствий, чтобы достичь его. Не считая досадных задержек из-за всевозможных ловушек, расставленных в самых неожиданных местах. Арахноид, не смотря на хрупкий внешний вид, имел неограниченный запас прочности - он состоял из тонны наночастиц, которые при малейшей опасности распадались и превращали химеру в облако пыли.
Сталактиты и сталагмиты из оплавившегося металла, словно здесь, в подземелье, пылали миллиарды доменных печей; потёки всё того же белесого вещества, от которого немели паучьи лапы, но это был сбой в программе - колонии наночастиц не могли ощущать боль от их разрушения. Что-то здесь в подземном городе произошло, что-то ужасное случилось с его обитателями, которые, видимо, пытались всевозможными способами справиться с неким врагом, но потерпели поражение и исчезли, испарились в вихре пламени, выжегшем целые кварталы жилых сот этого подземного улья.
Несколько раз путь роботу преграждали обломки ТБМ. Эти исполинские машины, бороздившие подземные горизонты, были тоже разрушены и оплавлены. Паук с трудом протискивался меж покорёженных балок, переборок и сломанных механизмов этих огромных червей, прокладывавших когда-то пути в слоях грунта. Подчиняясь оператору, они ползли в толще земли, измельчая породу, и позади них вырастали города, которые сейчас были населены призраками, а слабые сквозняки переносили с места на место пыль и прах тех, кто здесь когда-то жил.
Когда энергии в блоках питания осталось мало, а до цели было всего ничего - несколько километров и неизвестное количество уровней подземного муравейника, паук снова попал в ловушку. Частично она была спровоцирована им самим - он свернул не туда в лабиринте ходов, и ко всему прочему дрожание земли от близкого обвала обрушило на арахноида свод тоннеля. Его лапы заскребли по гладкой поверхности, засыпанной обломками валунов и грунтом. Он пытался рассыпаться в пыль, но следующее землетрясение, эпицентр которого находился как раз под ним, смешало его частицы с пылью катакомб.
Наносфера, после потери верного слуги, испытала то, что люди, жившие здесь давным-давно, ничуть не сомневаясь, назвали бы разочарованием.
***
Есть тот, кто даёт разум, и есть тот, кто его забирает. Первого зовут - Богом, второго - человеком.
Аристарх не расставался с копьём, подаренным ему Буддой. Правда, он не знал, как правильно обращаться с этим удивительным оружием, но не это было главным. Он видел, как оно работает. Складное копьё, даже бездействующее, почему-то придало ему уверенности. Вот только бы разобраться в нацарапанных на рукояти символах. Он пожалел, что не спросил вчера гостя о том, что написано на жезле. Слишком был занят своими переживаниями. Он уже раскаивался, что откровенно нахамил божеству, или, скорее всего, тому, кто стремился быть похожим на божество. Но то, что им заинтересовались те, кто разыгрывал вселенскую партию игры в обладание умами и душами людей, очень смущало и в то же время льстило его самолюбию. И что означали загадочные слова Просветлённого о том, что он - единственный человек на Земле? Это пугало и настораживало. То, что охота на него давно объявлена, он знал и без божества. Иначе, чем могло быть вызвано появление лунной твари? Он наконец-то разглядел её (или его?) Ну да! Конечно же, его! Паук - арахноид гигантских размеров, с когтями на мохнатых лапах. Такие создания никогда не водились на Земле. Быть может, оно было выведено искусственно. Ему вдруг стало жутко. Что если паук побывал в посёлке и расправился с его обитателями? Хоть они и недолюбливали своего чудаковатого соседа, проводившего больше времени за книгами и терминалом визора, чем в поле, в заботах о будущем урожае, но всё же их было по-человечески жаль. Всё сильнее беспокоясь за них, Аристарх собрал немного еды, взял всю имеющуюся у него наличность и банковскую карточку (вдруг деньги за урожай уже перечислены?). Одевшись потеплее, он пошёл в гараж за электромобилем.
Смятый корпус машины был продырявлен в нескольких местах, словно по нему молотили изо всех сил кувалдой, пластиковые стёкла выбиты и сиденье усыпано их осколками. А самое ценное - аккумулятор - раздавлен. Из него, проев корпус и пол, вылилась вся жидкость. Аристарх пугливо прислушался к странным звукам, доносившимся со стороны холма с крестами, и, сжав в кармане единственное оружие - резной жезл, вышел под навес. Сиротливо стоящий под начавшим накрапывать дождём робот блестел полированными боками и при приближении к нему хозяина, автоматически включился и пополз в сарай. Аристарх остановил его и, сдвинув крышку на приборной панели, проверил уровень заряда. Энергии было мало, но чтобы доехать до посёлка вполне достаточно. Вот только на уборочном механизме никто не додумался сделать сиденье. Но это не беда. Он примотал на кожух силового блока старый матрас, принесённый из сарая, и, задав координаты посёлка, выехал за ворота усадьбы.
Призраки перестали вешать на крест чучело в терновом венце, и движение вокруг чёрного куба прекратилось. Все стояли и безучастно смотрели на отбытие человека, ради которого и устраивалось это представление. После того как робот скрылся за холмом молчаливые призраки истаяли в воздухе, а нелепые сооружения осыпались и смешались с размокшей глиной.
Внутри дома поднялся маленький вихрь, закружил листы разорванных в клочья книг и исчез в камине. Из-под обломков терминалов медленно выползла истерзанная тень паука и, выбив окно, исчезла в дождливой мгле.
***
На гари было тихо. Это не была пугающее безмолвие перед бурей. Это больше походило на тишину кладбища. Словно давным-давно в этом красивом уголке долины, в распадке между полями, где, быть может, когда-то текла речушка и росли ивы, вылилась вся ненависть мира вперемешку с яростью огня. Отец говорил, что здесь была битва. Аристарх смутно помнил, как триста лет назад, когда он был маленьким, его испугала сильная гроза, от которой сотрясались стены дома. Во время неё к ним в усадьбу приходили люди и ужасные создания, не похожие на людей, а потом всё озарила вспышка, и их дом чуть не сгорел, а сарай пришлось отстраивать заново. Что это было? Какие армии здесь сошлись и за что сражались? Никто не знал. Информация об этой войне отсутствовала или была стёрта кем-то когда-то. Сохранились только смутные воспоминания о тех событиях. И только.
Кривые деревья с обугленными стволами, окаменевшие от времени; оплавленные камни, на которых никогда больше не селились колонии лишайника; и пепел, чёрными барханами перетекающий с одной стороны долины на другую. Пепел, который никогда не выветривался и не смывался дождями. По крайней мере, Аристарх не помнил, чтобы серые дюны захватывали новые территории. Наоборот, пепел всё время пытался собраться в огромный холм, который издалека был похож на лежащего великана в доспехах. В энциклопедиях, конечно, он нашёл упоминание о гигантских мифических существах - титанах, которые наводили страх на людей, но всё-таки они жили (существовали?) очень давно, ещё при сотворении мира.
Если это был поверженный титан, то его, даже мёртвого стоило опасаться. Дорога проходила как раз мимо гари. Её просто негде было проложить в другом месте. Каменные осыпи, еле виднеющиеся сквозь сетку дождя по обе стороны просёлка, постепенно переходили в скалы, на уступах которых притулились сосны. (Опять сбой в терминах!. Эти деревья не были похожи на вечнозелёные растения, скорее они напоминали разросшиеся папоротники. Но надо же было как-то их назвать, и они стали "соснами").
Аристарх с опаской посмотрел на холм и заметил, что тот шевельнулся. Робот сквозь шум дождя уловил команду "полный вперёд!", повозка заскрипела на очередном подъёме, заскребла колёсами по осенней грязи и опрокинулась. Раздался удар грома, мелькнула молния и вонзилась прямо в вытянувшуюся из холма гигантскую руку. Затем начались метаморфозы, за которыми с ужасом и любопытством наблюдал попавший в ловушку человек: его ногу придавило ободом колеса, и он был не в состоянии бежать от того, кто во весь свой исполинский рост проявлялся перед ним.
***
За свои неполные триста лет Аристарх нагляделся всевозможных чудес, но самым загадочным для него было появление из влажной земли первых ростков полыни. Белые листки, раздвигая комочки пашни, выстреливали побегами. И холмы вокруг усадьбы окрашивались в бледно-розовый цвет, полосами разбегающийся по бороздам с первыми лучами солнца.
Каждую весну он уходил с отцом и матерью в поле думать об урожае.
О! Это был целый ритуал. С вечера тонкими поленьями топилась баня, стоящая на берегу запруды, отец колдовал над пахучими зельями из засушенных трав и цветов, за целый день никто обычно не произносил ни слова. Так было заведено. Мысли должны быть чистыми, не замутнёнными потоком ненужных слов, тогда и урожай будет расти на славу, и осенью, может быть, удастся выгодно продать плоды чёрной полыни, в которую превращались ростки и отложить деньги на переезд из этого проклятого места, расположенного по соседству с гарью.
Хотелось бежать без оглядки хоть на край земли, ведь воздух пах несбыточными надеждами и невысказанными желаниями. Но прочь мысли и нелепые слова! Голова должна быть занята только выдумыванием урожая. Так их научили в далёком прошлом, так делали их предки и родители предков. Полтысячи лет - большой срок, Полтысячи урожаев - большие запасы, которые исчезали бесследно в неведомых закромах. Но земля не истощалась и чёрная полынь всё так же приносила серые плоды - маленькие фабрики для микроскопических существ, которые научили людей (?) уходить в поля и "думать об урожае".
***
Для Аристарха было полной неожиданностью, что из земли может вырасти что-то ещё, кроме полыни и сосен. Но он лежал на боку, не обращая внимания на бегущие по шее капли дождя, и глядел на великана, появляющегося из пепла. Молния дала ещё один шанс этому существу, ужасному и беспомощному одновременно. Он стоял, покачиваясь, уйдя по колено в глинистую напоенную водой почву, и недоумённо осматривался. Не найдя то, что искал, великан опустил руку до земли и, сжав кулак, начал растить из мокрого пепла палицу. Его глаза - валуны постепенно разгорались слабым свечением; доспехи заблестели, по ним сползли комья грязи, смываемые потоками усилившегося ливня, обнажив рифлёную поверхность прочных пластин.
"Что-то надо делать, - подумал человек. - Иначе эта машина, очень похожая на боевого робота, скоро начнёт действовать. И чем чёрт не шутить, вдруг ему взбредёт в голову принять меня за врага?" От этой мысли ему стало не по себе, и он начал лихорадочно думать о том, как освободить застрявшую ногу. Боли он уже почти не чувствовал, онемение достигло паха и ползло вдоль тела, обездвиживая всё больше. Сколько он так пролежал? И сколько ещё у него осталось времени, чтобы освободиться, пока его не начали сокрушать каким-нибудь оружием?
И тут он сообразил, что у него тоже есть оружие! Свободной рукой он покопался в складках накидки, нашёл нужный карман и достал сложенный жезл. Если одно из его телескопических концов окажется достаточно прочным, то, может, удастся, используя остриё как рычаг, хоть немного приподнять колесо. Еле разобрав древние руны на рукояти жезла, он повторил вслух слова, написанные в определённом порядке, не обращая внимания на их смысл. Получилось что-то вроде: "Погонщик мхарра, пора приступать к..."
Он сунул высунувшееся из рукояти жезла острие под обод и из всех сил надавил на него плечом. Трость изогнулась и вдруг неожиданно завибрировала. Аристарх даже не успел испугаться - земля дрогнула и рядом с его головой на дорогу опустилась гигантская ступня. Два глаза-камня, мерцающих в выси, стремительно приблизились к нему и робот-трактор, как пушинка отлетел на склон холма. И тут же к онемевшей ноге хлынула кровь, Аристарх закричал и потерял сознание от боли, раскалёнными иглами пронзившей его тело.