- Вот он, я... а вас он скоро выгонит. - сбивчивая, отрывистая мысль трепетала внутри защитного купола.
Он выпирал из желтого песка этой ошалевшей планеты сквозь такой же желтый свет давно захиревшей звезды, как выпирает сквозь порванное платье познавшая смертный холод, безобразно синеющая женская грудь. Противометеоритный купол и вправду был мертвецки синим. Видимо, для того, чтобы изнеженные жители этого города, который он был призван защищать, чувствовали себя в абсолютном комфорте, отгородившись от мира, тешились иллюзией приближенности нынешних условий их обитания к былому раю. К тому недосягаемому Эдему, который они даже и не помнили в большинстве случаев, но зато живо представляли себе. Каждый из них называл этот Эдем по-разному: Юноной, Вилкатрис, Прелитой, Землёй.
Тысячи названий Рая смешались в сотнях храмов этого города под тёмно-синим куполом, взвывали к справедливости, жаждали признания и возвращения из забытья. Культовые сооружения были очень разными. Изредка встречались даже примитивные капища языческого толка и они странно выглядели в окружении взмывающих ввысь сооружений традиционных конфессий, но все эти здания объединяла жажда признания единственной правоты. Иногда казалось, что в этом городе храмов больше, чем жилищ. А может быть и не казалось. Может быть, это было действительно так. Потому что этот город был последним пристанищем для всех. И для религий, и для их последователей.
Паломники текли сюда, влекомые надеждой на спасение. Прибывая сюда тысячами, они постоянно подпитывали население города, но все исчезали, словно песчинки, как будто растворялись в холодной синеве этого купола, как будто наполняли собой эту бескрайнюю, совершенно мёртвую, неспособную на продолжение желтую пустыню. Впрочем, так оно и происходило. Проходили сотни и тысячи лет, но ни один ветер не коснулся поверхности планеты, не сотворил дюну, бархан, да какой там бархан, ни единой песчаной складки, потому что не было на этой планете атмосферы. Никакой. Потому и не было никаких ветров.
Не было на планете и метеоритных кратеров - поскольку уже миллиарды лет назад во всей вселенной не осталось никаких метеоритов, комет, и других блуждающих объектов. Кончились они. Не было почти ничего. Только вот этот шар жёлтой пустыни, вращающийся вокруг еще более желтого карлика, доживающего свой звездный век, по какой-то странной прихоти совпавший с концом века всей Вселенной. Ушли в небытие галактики и туманности, не сохранилось никакого другого островка материи, не говоря уже о разумных существах: лишь здесь светила последняя, неправедная звезда, случайно свернувшая где-то в своей, неисповедимой для человеческого разума, звёздной жизни, с истинного сиятельного пути, и потому пережившая всех своих соплеменниц. Вселенная схлопывалась, и эта последняя звезда, эта последняя планета и этот последний город на ее поверхности, накрытый синим куполом, оказались эпицентром ее самоуничтожения. Ничего странного - у всякого масштабного события должен быть эпицентр.
Счастливица звезда! Тем более, если учесть, что она была не одинока - у нее оставалась планета. Да, это единственное своё дитя она сумела сохранить, пронести свою и ее жизнь через ломающееся мироздание, сквозь руины галактик и останки туманностей, и теперь дарила жалкие осколки тепла и любви мягкому, больному песчаному созданию, вращавшемуся вокруг нее. Звезда понимала, что ее творению отпущен куда меньший срок, чем ей самой, но, как заботливая мать оберегает свою дочь, по несчастью родившеюся с синдромом церебрального паралича, ласкала и обожала таскавшийся по шаткой орбите пушистый нежный шарик, иногда с тревогой поглядывая на болезненный синий нарост близ экватора.
Пришедших сюда чужеземцев никто не убивал специально - просто продолжительность жизни мыслящих существ на много порядков меньше продолжительности существования планеты. Это такой же закон, как закон тяготения. Вот и тут, прибывшие жили ощутимо дольше, чем на родине, избежав неотвратимой опасности, и многие из них даже переживали саму свою планету-прародительницу, исчезающую в пламени заката вселенной, но всё-таки, неизбежно, все умирали. Город избавлялся от тел, перерабатывая их. Пустыня росла. За миллионы лет всё на планете превратилось в песок, в эту божественно ровную гладь жёлтого шарика. Только синий купол последнего города, казалось, был более вечен, чем сам этот песок вечной эмиграции.
Но и под куполом уже долгое время царствовала почти безжизненная пустота. Все приходило в упадок, и город не мог взять в толк, кого ему нужно обслуживать. Где все эти миллионы, или хотя бы сотни тысяч мыслящих существ? Они же были! Ходили по улицам. Жили. Молились. Но теперь не осталось никого. Во всем этом огромном городе обитал только один человек.
Он прекрасно понимал, что ему доступны все удовольствия, которые может предоставить это место обитателю, а город, хоть и был безмерно стар, но всё еще технически предвосхищал все людские пожелания. Человек знал, все автоматы и умные дома могут обеспечить ему практически безбедную жизнь, а их постоянное обновление не позволяло городу ветшать. Но он знал и то, что обязательно наступит момент, когда город будет разрушен извне. Исчезнет всё, и тогда придется сказать неизведанному:
- Вот он, я...
Это произошло неожиданно быстро. Уставшая пламенеть звезда вдруг почувствовала близость точки схлапывающейся сингулярности, взвизгнула в задрожавшем от перенапряжения остатке пространства и полыхнула последней сверхновой, опалившей единственную планету.
Но ничто не омрачило покой последнего жителя последнего города последней планеты в этой вселенной, когда город вспыхнул. Он ни о чем не пожалел, потому что давно истерлись фрески на потолках чудесных храмов. Упали изваяния знакомых и неведомых божеств. Тысячи лет прошли с тех пор, когда в последнем городе звучала последняя песня. Замолк последний голос, и последнему жителю не с кем и незачем стало говорить. Планета погибала, сжигаемая собственной матерью-звездой, погибал город, но и тогда его обитатель не умер. Просто он не мог.
Он встал, и попытался вспомнить все, что повторялось миллионы и миллиарды раз. Начиная с того момента, когда он был смертен, когда кто-то из живых существ был ему дорог. Когда он по давней привычке однажды отослал бредущего с неподъемной ношей незнакомца от своего дома:
- Иди дальше!
И тогда время закончилось. Сначала он похоронил всех, кто был ему дорог. Жену, детей, внуков и правнуков, внуков правнуков. Дальше родственные связи стали ему безразличны, и он просто стал хоронить всех, кого знал. А потом всех, кто был вообще. А еще позже - планеты и звёзды. Галактики целыми пачками. Бессчетное количество периодов. И это время закончилось. Снова. Он устал.
Агасфер вышел на улицу и протянул руки к последней звезде, пожирающей собственное детище. Теперь ее было видно воочию: синий купол не выдержал, обвис растерзанной женской грудью, оплавился внутрь, открывая немыслимому жару бережно хранимый город, и, потеряв цвет, словно кровоточил в свете мук погибающей звезды. Время закончилось. Оно было безумно и нечеловечески жестоко. Оно снова, лишь слегка искажаясь, возвращалось тысячи раз, много тысяч раз, миллионы и миллиарды раз. Нужно было идти. Сингулярность схлопывалась в точку.
Агасфер мог бы это остановить, но что-то мешало ему. Он шел по осколкам уже умершей вселенной, сквозь пустоту, через ничто, минуя всё, презрев мучения и совесть. Ощущения почти исчезли, но внутри все-таки осталось что-то такое, щемящее. Души ведь, нет, правда? И Вечность больше Времени. Какая будет новая реальность? Через Когда? Неважно! Он просто знал, что Вселенная будет новой, и начнется другое Время. Ему оставалось только стать Богом, но он до этого не мог дотянуться. Или не хотел.
Многое стало не так.
Вселенная снова расширилась из точки сингулярности. Промелькнуло время динозавров. Построился последний город. Агасфер вновь прошел портик Иерусалимского храма, и торговцы голубями в стомиллиарднонесчетный раз смиренно склонили головы, пряча от него взгляд.
- Ну, что ощерились? Вот он, я... Где деньги за сапоги, которые вы у меня взяли в долг? Вы что, прячете от меня прибыль, неужели бессмертие купить хотите?! Тогда идите отсюда подальше, не стойте без дела! Всё равно Он вас скоро выгонит...