Несколько бесконечно длинных мгновений они стояли замерев - Дар и два его верных элитара... Недоверчивые б'рванцы были отрезаны по ту сторону могучей звездной брони.
Дар осторожно перевел дыхание, и закрыл глаза в темноте, пытаясь успокоиться. Бесконечно длинный день получился сегодня. Пока все шло к пользе путешественников, рвущихся к своей цели. Даже эта внезапная "небесная лодка"...
Но успокаиваться не получалось.
Почудилось - что-то было в спертом старом воздухе... Что-то тревожащее? Опасное?
Дар принюхался, пытаясь уловить это.
Что-то было не так с этим местом.
Подумалось - замкнувшийся люк не просто отсек их от воинственных б'рванских тангров. Он будто перенес их в другой мир! Дар ощущал это каждой клеточкой тела - как жук, упавший в муравейник. Возникло иррациональное чувство, будто что-то свербило по коже - его человеческой, "голой" коже! Снова примерещились вокруг духи гонклардов - незримо реющие, некасаемые, беззвучные.
Тревога рывком возросла.
И нечто вдруг взметнулось в ответ со дна души, с какого-то неведомого глубинного уровня. Отталкивая, рывком оттесняя, наполняя жестким нетерпеливым отрицанием, непримиримостью. Но самое глупое было - он даже не знал почему?
Дыхание стало быстрым, рваным.
В этом звездолете было что-то неправильное... Он уже ненавидел его!
Но при всем том - не чувствовал совершенно никакой физической опасности...
Зрение травы почему-то не хотело включаться.
- Дэйр? - голос Куаргира казался спокойным в темноте тамбура, но удивление так и хлестало из него.
Дар чувствовал - закипающая ярость начинает душить его.
Что-то было не так с этим чужим местом!
Он был переполнен непримиримостью. Отвержением всего - что родило этот корабль, что направляло некогда эту массу воли, брони, механизмов и маленьких послушных существ...
- Ты светишься, Дарат! - хлыстнул окрик Док-Атора.
Мгновением позже стало почти светло - свет искрился от вертикальных полос, оплетавших его тело. Дар увидел вдруг, подошел к закаменевшему в прыжке Боауку. Движения давались тяжело и легко сразу, будто катил массивную тележку по льду. Светящееся тело странно и незримо гудело от внутренней мощи, как тяжкий гонг, получивший паличный удар.
Боаук изменился. Не было остекленевших глаз, или последней гримасы боли. В нем еще отдаленно можно было узнать могучего тангра. Но теперь он был словно памятник, отлитый в металле, все острые живые черты смазаны, будто подтавявший лед.
Трогать его не хотелось.
Вид остекленевшего б'рванца взъярил Дара.
Чья-то древняя мощь еще глухо ворочалась в этом корабле, невидимая и враждебная. Он чувствовал это зло, таящееся внутри звездолета - как имеющее вектор, направленный на него: человека, тангра, махо...
Пользуясь собственным светом, он ступил вглубь. Черный огромный тамбур был куда больше, чем на "Карассе". По размерам он походил на средний ангар, и был вылизанно пуст. Никаких процедур типа дезактивации, молекулярной сверки, бактериального душа, лучевой очистки и тому подобного - не было. Либо он настолько чужд кораблю, что тот отвергает его, либо вся энергия этой махины окончательно растратилась за прошедшие тысячелетия и он просто мертв. Была, правда, еще одна умозрительная возможность - что в данную "летающую лодку" не планировалось входить обратно. Но вряд ли это было истинно - одноразовые звездолеты слишком большая расточительность!
- Шарки! - властно позвал он, и не узнал своего голоса в этом шипящем реве.
Тишина была ответом.
- Что-то не так? - голос Куаргира остался позади, неотвеченный вопрос...
Шаги гулко печатали пол. Еще один открытый люк впереди, и за ним уходящий в темень коридор.
- За мной!
Чем-то он был похож на "Карасс", этот звездолет. Стальные полы издавали такой же шумящий звук при ходьбе. Те кто летали на нем, не любили, чтобы к ним приближались незамеченными. Коридор был пошире карассова, тут можно было ходить группами. Пустые стены, пустые полы... Пинками отворял приоткрытые люки - там были только двухуровневые лежаки и обширные приподнятые плоскости рядом.
Дыхания не хватало, он вдыхал уже через силу - с рычанием, словно мехами легких прогонял через себя тяжелый воздух. Оглянулся раз - позади семенили оба, красный и черный тангры. Взглядывали украдкой. Почему они стали меньше ростом?
Что-то было с мыслями...
Все тренировки - и как браттара, и как махо - учили следить за телом. А с телом было что-то не так. Словно думать логически и последовательно стало невозможно. Зато эмоции... Все его существо з н а л о удушающую, глухую, неумолимую, ледяную враждебность этих холодных тысячелетних бронестен. Что это было? Корабль опознал в нем чужака - остатками своего разума, энергии, или что там у него было - и теперь сопротивлялся чужому вторжению? Или же какая-то часть самого Дара почуяла в звездолете враждебное и переполнилась ненавистью? Дар силился собрать частички этой головоломки, но не было той части мозга, что умела это делать. Была совсем другая - что могла ч у я т ь без тени сомнения, без капли неуверенности, безошибочно и наверняка.
Тянулись стены коридора - полупрозрачные в его зрении, с четко очерченными линиями контуров и краев, будто стеклянные.
Вертикальные полосы тела накалились жгучим молочно-белым светом - такой острой яркости он еще не видел! Это было похоже на вспышку, только вспышка мгновенно сменяется темнотой, а полосы продолжали сверкать, и это длилось и длилось.
Дар медленно выдохнул, пытаясь вернуть контроль над телом, набросить узду на себя. Получалось плохо.
"Что с тобой?!"- крикнул в глубине себя, - "Пусть это звездолет неправ, но в нем может есть что-то полезное?!"
Хотя фраза была пустой. Внутри себя он не сомневался. Дар з н а л что в звездолете н е т ничего полезного для него. Это понимание было сродни бессловесному знанию махо.
Прошло некоторое время, прежде чем ему удалось отвоевать относительно рассудочное состояние. Белые полосы чуть приугасли, чувство ярости схлынуло, затаившись где-то в глубине.
Пустые комнаты кончились, дальше были силовые машины, спрятанные внутри металлических шкафов и больших закрытых объемов. Но стенки не были преградой его голубому зрению. Все было полупрозрачным, будто он сканировал рентгеном - контуры предметов, линии агрегатов, массивные конусоподобные механизмы, облепленные перевитыми круглыми и квадратными трубками. Инженерная архитектура была чужда глазу человека, и тем более тангра.
Поднялись на второй уровень...
Пришлось пройти довольно далеко, прежде чем встретился первый люк. Он с трудом поддался.
Следом был еще один.
Не сплошной.
Дар почувствовал, как бухнуло сердце и кровь снова ударила в голову.
Символ неволи на всех планетах почему-то одинаков. Переплетенные железные прутья - вот из чего состояла эта дверь...
На стенах рядами были какие-то ремешки на разных уровнях, подле чуть поблескивали круглые утопленные шарики.
Нетрудно было понять, где крепились руки и ноги, где были зажимы для горла, где шли гибкие шланги питания, и другие - для фекалий. Каждый вытянутый зал вмещал не меньше пятидесяти рабов - держатели шли по стенам в два ряда, справа и слева, еще раз внутри перегороженные стенками из переплетенных стальных прутьев. А по узкому проходу меж ними наверное положено было расхаживать "господам" или "хозяевам" - владельцам живого товара.
Дар вдруг ощутил приближение опаляющего чувства, успел подумать об этом. И в следующее мгновение его разум был полностью сметен неистовым гневом. В груди горячей волной ударила божественная ярость. Его ярко засветившаяся рука протянулась вперед, коснувшись первого люка. Яркие пальцы сжали металл, выламывая кусок. Это было неожиданно легко, будто перед ним была не сталь а скорлупка. Секундой позже весь люк валялся на полу, обращенный в груду обломков.
Если бы Дар мог думать, он бы удивился своей силе. Но размышлять в этом состоянии было невозможно.
Он двигался по коридору, яростно срывая литые люки и решетчатые дверцы. Элитары ошеломленно следовали за ним, притихнув. Но люков и дверей было много. Так много, будто ими был заполнен весь звездолет! Дар в ярости срывал двойные двери - будто сдергивая личину с этого красивого, опрятного и ухоженного.... рабовоза! Он уже не помнил, сколько уровней прошел - везде было только одно. И он делал только одно.
Пока они не уперлись в последнюю комнату одного из верхних этажей.
Здесь как и везде были настенные крепления для рабов и тюремные решетки. Но в правом полутемном углу было нечто, от чего он замер, как вкопанный... Вытянув руки в стороны, одиноко висел скелет тангра. Виднелся шишковатый массивный череп, шейная часть позвоночника, бочкоподобная грудная клетка с целым латниром позади. Иссохшие кости рук и ног все еще прижимались фиксаторами к стене...
Внизу горкой ссыпались пластинки, некогда бывшие его кожей,
- Эй! - яростно вскричал Куаргир.
- Да это тангр! - воскликнул Док-Атор.
- Смотри, у него кость черного цвета! - голос кх'отра угрожающе понизился.
Шок был настолько сильным, что на какой-то момент Дару вернулась холодная рациональность.
Что стряслось с этим несчастным? Умер ли он во время долгого перелета? Или на финальном пункте прибытия не открылись приковывающие его зажимы, оставив мучительно агонизировать?
Сколько они летели тут - эти бедные тангры, до дна испившие чашу "второсортности"? Кто вез их? Куда? Насколько Дару было известно - рабы только вывозились с Рортангра!
Мгновенная догадка вдруг пронзила его, заставив похолодеть.
Одноразовый звездолет с примитивными двигателями, направленный тысячелетия назад на необжитую планету, откуда ныне регулярно снимают урожай невольников...
Дьявол!
Он находится на борту той доисторической колымаги, что завезла первых тангров на размножение!
- Кто убил его? - голос Док-Атора звенел. Похоже, он забыл что волнуется о кх'отре!
- Гонкларды сделали это! - прошипел в ответ Куаргир.
Светящаяся рука Дара осторожно коснулась черепа погибшего раба, его грудных костей. Дар не хотел тревожить этот прах, и разрушительных последствий от прикосновения не было. Затем медленно повернул латнир, проверяя свою догадку. Так и есть - панцирь был почти пустым. Лишь один знак нарушал девственную гладкость изогнутой кости. Справа вверху от центрального ребра, не вырезанный, а выжженный темнел странный символ в виде тройного треугольника.
К чувству опасности, исходившей от этого звездолета, теперь прибавилось оглушительное чувство омерзения. Перед ним было свидетельство существования высшей цивилизации, построенной на низменной основе, на принципе превосходства одних разумных существ над другими. Омерзение заставило скривиться его пылающие губы. Но в этот момент что-то еще приковало его внимание. Из этой комнаты, в отличии от других, шел сбоку отнорок, мелкий ход в сторону, заканчивавшийся небольшим квадратным проемом. В "голубом зрении" было трудно разобрать что там дальше. Дар направился туда, движимый нехорошим предчувствием. Свет его тела делал скрытые вещи видимыми. От мощного пинка квадратная дверь развалилась на части...
Сначала он зажмурился, не в силах вынести такое.
Было ощущение, что его ударили по голове!
Он увидел эти перевитые тонкие нити, во множестве заплетенные по стенам и потолку атата...
Все было старое... Сухое... Ломкое...
Полосы на его руках вдруг вспыхнули еще ярче, будто на них рывком подали максимальный ток. Сердце налилось тяжелой яростью и он в бешенстве повернулся. Не в силах сдерживаться, оскалился и яростно зарычал, заставляя стальные стены содрогаться от этого неистового рева. Бастион разума был сметен. Он двинулся назад в коридор, вне себя от гнева. Удары ног проламывали стены, как яичную скорлупу. Руками он дорушивал дыры, делая себе проход. Он не хотел идти коридором - он делал себе новый.
Этот звездолет заслуживал наказания!
Он получит его!
Он вполне достоин и полного разрушения!
В какой-то момент Дар ощутил заминку, словно истекавший из него свет ослаб. Бессознательным импульсом, он остановился, и вдохнул. Это был какой-то странный вдох - как будто миллины нитей протянулись из него во все стороны, словно он был привязан к миллионам вещей, и стронул их своим вдохом. Нити вдвинулись в него, послушные... В глазах вспыхнули звезды, и тут же пришло возвращение остановленного. Световые полосы на руках стали резче, и порой с них начали срываться яркие протуберанцы.
Его необузданный гнев жаждал возмездия и легко находил его! Это была горячая волна, она взметнулась из недосягаемых глубин, и понесла его с собой. Белые полосы на теле змеились молниями так, что больно глазам. Было ли это связано с его злостью, или наоборот, яркость полос вызвала этот взрыв чувств? Он с трудом оценивал что делает, продолжая свой светящийся танец разрушителя. Этот корабль больше не был рабским, потому что ни одна комната, ни один уровень не смогли бы теперь никого удержать в своих проломленных стенах. В этой круговерти светящихся ударов он как-то спустился в самый низ, где уже не было рабских застенков. И здесь что-то случилось с ним.
Было впечатление, будто силы покинули его.
Дар почувствовал бесконечную усталость. Он медленно опустился на железный пол в зале машинных агрегатов, прямо в углу, перед стеной. Ему не было плохо - просто было так, словно ему стала безразлична жизнь. Или выключили ток, питавший его свет.
Взгляд упал на руку, всего минуту назад крушившую любой броневой металл. Световые полосы тянулись от плеча, заканчиваясь на пальцах. Если присмотреться, они чуть заметно пульсировали в быстром ритме - яркие, ослепляющие. Он вдруг обратил внимание, что это не просто полосы на руке. Руки-то не было... Между полосами зияла чистая пустота. Светящиеся жгуты повторяли очертания прежнего тела, но самого тела у него не было! Потрясенный, он посмотрел на себя - сквозь грудь и живот был виден пол, усеянный исковерканными обломками. Поднял руку - меж полос просвечивали окружающие предметы - массивные и сложные агрегаты, возвышающиеся над полом.
Это открытие окончательно отрезвило ум.
Почему же он ни разу прежде не замечал эту пустоту между световыми полосами?
Почему ему всегда казалось, что полоски шли сверху по коже?
И где он сам?!
Знакомое чувство давления возникло в темени, обещая знание.
"Туарук" - выплыло странное слово в голове. - "Туарук... тело выживания".
Усталая тяжесть, навалившаяся на него, стала просто невыносимой. Он опустил голову на пол, продолжая смотреть на свою светящуюся руку, замечая что та становится все более блеклой. Изнеможение заставило глаза закрыться.
И в тот момент, когда ум расставался с реальностью, странные видения охватили его.
Они пришли из далекой памяти - забытые, тихие, "укутанные"...
Громовой голос, старавшийся говорить так, чтобы сверху не падали камни, произнес:
- Ты позволил им это... Ты позволил им облить себя багровым огнем бубацей, несчастный!...