Бойтесь своих желаний - они имеют обыкновение исполняться самым причудливым образом...
Афоризм
Глава 1.
Что-то давило на грудь, мешая мне сделать глубокий вдох.
- Манька, скотина безродная, задушишь! - сквозь сон пробормотала я, скорее рефлекторно, чем осознанно, взмахнув правой рукой. Однако вместо того, чтобы спихнуть на кровать кошку самой плебейской полосатой окраски, почти год назад подобранную на улице худой и голодной, а с тех пор разъевшуюся до размеров доброго гиппопотама и не в меру обнаглевшую, ладонь лишь захватила воздух.
Странно - но все же недостаточно, чтобы заставить меня полностью проснуться. Вслепую пошарив рукой по телу, я однако не нашла ничего лишнего - даже наоборот, куда-то пропал мой животик. Не то, чтобы прежде он как-то особенно выдавался, но все же был, мягкий и теплый, а теперь рука наткнулась на что-то плоское и твердое. Неужели я, как знаменитый герой Кафки, во сне превратилась в жука?!
От такой жуткой мысли тотчас же захотелось взвизгнуть и вскочить на ноги - но удалось осуществить только первое. Согнуть спину мешал... хитиновый панцирь?!
Заорав уже в полный голос, я рванулась изо всех сил, перевернулась на живот, встала на четвереньки, и только после этого смогла выпрямиться в полный рост, упираясь руками в ствол дерева. Да, невероятным образом я из своей пусть не слишком гламурной, но уютной спальни переместилась на плэнер - слава богу, не в густой лес. Небольшая рощица прижималась к обочине довольно широкой грунтовой дороги, по другую сторону которой простиралось поле - кажется, возделанное, хотя я в таких вещах не разбираюсь...
Однако сейчас гораздо больше, чем окружающий пейзаж и предстоящий урожай озимых меня волновало собственное состояние. Конечно, это был не жучиный панцирь - как такое только в голову могло прийти, всегда знала, что читать слишком много классики вредно! С немалым изумлением я обнаружила себя одетой в пышное платье с кринолином, из тех, что прежде видела только в кино. Душил меня, разумеется, тугой корсет - средневековое орудие пыток. Талию теперь можно было свободно обхватить двумя пальцами, вот только удовольствия мне это не доставляло. Еще раз внимательно пошарив руками по телу, я обнаружила только кружевной надушенный платочек в кармане юбки да чужое кольцо на среднем пальце правой руки - на мой вкус, слишком массивное и подозрительно легкое для золотого. Ни денег, ни документов, ни мобильного телефона... Единственная радость - грудь моя осталась при мне, но совершенно непонятно, кому могло понадобиться переодевать и переносить меня непонятно куда.
Для того, чтобы определиться хотя бы в последнем, я отлепилась от клена, ставшего почти родным, и приблизилась к дороге - странно, никаких следов шин - в пыли остались только отпечатки ног и лошадиных подков! Сама же дорога, извиваясь и петляя, одним концом терялась за поворотом, скрытая рощей, а другим неторопливо взбиралась на пологий холм, вершину которого венчал даже на таком расстоянии выглядящий огромным и внушительным рыцарский замок.
Ну, наконец-то все встало на свои места! Видимо, я просто подрядилась в массовку какого-то костюмированного исторического фильма, в перерыв прилегла отдохнуть под деревом, и мне банально напекло голову, с вытекающей отсюда потерей памяти. Не полностью - помню же, как меня зовут, кто я и откуда! - а, стало быть, будем надеяться, что скоро вернутся и остальные воспоминания. Однако, похоже, выпал изрядный кусок жизни - засыпала зимой, а сейчас, судя по колосящемуся... бог знает, чему, уже ближе к осени.
Подобрав юбку, чтобы не волочилась по пыли (платье еще костюмерам сдавать, как вычтут из гонорара за порчу реквизита, так не только не заработаю, а еще и должна окажусь), я решительно зашагала в сторону замка. Наверняка основное действие разворачивается там, и судя по костюму, мое место не в крестьянской толпе. В крайнем случае, режиссер развернет обратно и еще раз объяснит, что нужно делать.
Вблизи сооружение оказалось еще больше, чем выглядело со стороны. Это оказался не просто замок, а целый город, окруженный крепостной стеной. Проходя через арку мимо обвешанных холодным оружием стражников, я невольно вжала голову в плечи - ну, как упадет сверху плохо закрепленная нерадивым реквизитором решетка или еще какой булыжник? Пронесло - декорации явно были сделаны на совесть.
Я уже битых полчаса ходила по узким и неуютным улочкам, но никак не могла отыскать никаких следов съемочной команды: ни штативов, ни камер, ни людей в цивильном прикиде - одни актеры. Причем никто не курит, не закрывается от солнца бейсболкой - работают так, что любо-дорого посмотреть, выкладываются по полной, представляя обычную жизнь средневекового города-крепости, со всеми ее контрастами. Все-таки кажется мне, что костюмированная драма - не тот жанр, где съемка ведется скрытой камерой. Так, может, и я здесь не работаю, а развлекаюсь - прибилась к ролевикам, чтобы выпустить пар, бегая по лесам и полям с деревянным мечом? Но меча-то как раз нет, и вообще, все как-то чересчур достоверно для простой игры...
На крыльцо одного из домов вышла женщина и размашисто, чуть ли ни мне под ноги, выплеснула обмылки из длинного корыта. Я с ужасом уставилась на ее красные, загрубевшие от работы и огромные, как лопаты, руки. Историческая достоверность, конечно, вещь хорошая - но к чему до крайностей-то доводить? Так обращаться со своей кожей даже столетние бабуськи в самой рассибирской деревухе себе не позволяют!
По улицам свободно текли нечистоты, собаки, свиньи и дети с криками носились вперемешку, не разберешь, кто где, да и добротно сложенные стены домов не производили впечатления созданных только для виду, на один день. Но самое сильное впечатление производил запах - тот самый, который невозможно описать и нельзя ни с чем перепутать, запах устоявшейся человеческой жизни. Сомнений не оставалось: каким-то невероятным, непостижимым образом я вдруг оказалась в средневековье!
От жуткого осознания сердце как будто сжала огромная ледяная ладонь, в глазах потемнело, а чтобы удержаться на подгибающихся ногах, пришлось ухватиться за стену дома.
- Госпожа, вам плохо? - я обернулась: в меру грязный босоногий абориген в обтрепанных снизу штанах и подпоясанной рубахе навыпуск из какого-то равномерно-серого грубого плотна казалось, глядел с непритворным участием.
- Да... Нет, - неуверенно пробормотала я. - Где я?.. Что это за место?..
- В Межреберье вы, госпожа, попали, - доброжелательно пояснил мужичок: - Заблудились, что ль? Приезжие-то завсегда тут теряются. Так это мы мигом - сейчас малого кликну... Эй, малой! Отведи госпожу, куда она скажет!
- Погодите-погодите! - в отчаянии попыталась я остановить доброго самаритянина, так кстати подкинутого на моем пути судьбой: - А что это за город? Как называется?
- Так... одна у нас столица, госпожа - Старгород! Эй, малый, проводи госпожу во дворец!
- Не надо во дворец! - отчего-то такое предложение испугало меня не меньше, чем приглашение проследовать к инквизиторам для выяснения моей ведьмовской сущности. Да и в любом случае, перед таким официальным визитом хотелось привести себя в порядок, хорошенько подумать... и отложить его на неопределенное время: - Проводите меня, пожалуйста, на постоялый двор - только самый лучший!
- Малой, ты где?! Отведи госпожу в "Корону"!
Таинственный "малой", выделенный мне в провожатые, оказался уменьшенной копией "старшого" и, по-видимому, приходился ему младшим братом или сыном. Однако город он, похоже, знал не хуже, чем собственный карман, и уверенно вел меня куда-то к ему одному известной цели по улицам, переплетающимся в настоящий лабиринт.
- К-на г-жа, - бормотнул он себе под нос, указывая на каменное здание с широким крыльцом. Очевидно, это можно было перевести на человеческий как "Корона", госпожа". Пока я глазела на огромную вывеску без надписи, украшенную размашисто намалеванной короной с воинственно растопыренными зубцами, мальчишка куда-то испарился. Видимо, сделав дело, со спокойной совестью вернулся к своим детским забавам. Мои же дела только начинались.
Несколько раз глубоко вздохнув для храбрости, я сделала лицо понаглее, и решительным шагом поднялась по ступенькам. Что ж, попробую изобразить богатую аристократку - зря, что ли, однажды в любительском фильме играла уборщицу?
Видимо, гримаса хозяйки жизни мне удалась - во всяком случае, стоило показаться на пороге, как навстречу мелкими шажками бросился пестро одетый человечек, судя по повадкам и льстивому взгляду - прирожденный халдей:
- Что угодно госпоже? - сладчайше улыбнулся он.
- Перекусить и ванну, - коротко бросила я. - Нет, лучше сперва ванну, а потом перекусить. И пришлите девушку, чтобы помогла мне раздеться!
- Конечно-конечно, - пробормотал человечек, совершенно сраженный моим напором. - Ванну предпочитаете горячую или холодную?
- Издеваетесь? Конечно, горячую! Разве я похожа на снежную бабу!
- А из закусок?..
- Устриц с белым вином! - рыкнула я.
- Машка! - внезапно взревел он, заставив меня подскочить на месте от неожиданности. - Ты где, дармоедка?!!
Раздался дробный топот босых ног по половицам, и в холл, вытирая мокрые руки прямо о передник вместо полотенца, влетела девушка в простом, но опрятном свободном платье (без корсета!) и с каким-то диким чепцом на голове. Украшающих его пышных оборок, кажется, хватило бы не на одно платье. Однако прячущееся среди этого великолепия личико выглядело смышленым.
- Проводи госпожу в комнату, приготовь горячую ванну, да распорядись на кухне насчет вина и закусок! - отдал приказания мужчина - видимо, портье или даже хозяин гостиницы. Тем приятнее будет его обмануть!
Как видно, Машка умела одновременно находиться в двух-трех местах и была мастерицей на все руки, потому что к тому моменту, когда она расшнуровала мне корсет и помогла избавиться от последней загадочной тряпки, которых под платьем оказалось великое множество, ванна - вернее, деревянная бадья, в которой можно было поместиться целком, только поджав ноги к подбородку, - была уже готова. На столе же загадочно и заманчиво топорщилась белоснежная салфетка, явно скрывая поднос с закусками. Неужели действительно устриц в речке наловили?
Постанывая от наслаждения, я опустилась в горячую воду. Мне пришлось пройти пешком не такое уж большое расстояние, но для городского жителя, привыкшего больше полагаться на четыре колеса, а не на две ноги, этого оказалось достаточно. Горячая вода принесла облегчение и расслабленность, заставив кровь быстрее бежать по жилам и выгоняя из головы неприятные мысли. Однако по мере ее остывания и мои размышления становились более холодными и трезвыми. Черт возьми, я в средневековье! Да еще каком-то странном, ни на что не похожем: платья и мужские костюмы вроде бы по европейской моде, а разговаривают со мной все по-русски. И это название - Старгород! Пусть в школе по истории у меня никогда не было оценки выше четверки, но некоторые факты закрепились в памяти намертво: позабыв дату крещения Руси, я была твердо уверена, что Галицкое и Волынское княжества объединились в одно Галицко-Волынское именно в 1199 году, и что Новгород был, а вот упоминаний о Старгороде до наших дней не сохранилось!
А еще... в средние века не было настоящих зеркал, горячую воду для ванных грели и таскали ведром, не было стоматологов и хирургов... Не говоря уже об электричестве и автомобилях! От таких мыслей немудрено было прийти в отчаяние, и мне очень захотелось уйти под воду с головой и не всплывать... Машка, чутко ожидая приказаний "госпожи", приняла перекосившую мое лицо гримасу за недовольство остывшей водой, и щедро плеснула в бадью кипятка, после чего принялась тереть мое тело какой-то допотопной мочалкой явно растительного происхождения - похоже, скрученной из лыка.
- Скажи, Машенька, а этот город - действительно столица? - осторожно поинтересовалась я, когда она помогла мне вытереться и начала разбираться с бельем. О, господи, корсет!..
- Да? Надо будет сходить, посмотреть на него поближе...
- Конечно! Вызвать для вас провожатого, госпожа?
Маша с готовностью кинулась было к двери, но я успела ухватить ее за подол:
- Погоди! Сперва перекушу. Не идти же во дворец на голодный желудок!
- Ваша правда, госпожа, - согласилась девушка, и сдернула салфетку с подноса. На нем обнаружились, конечно, не устрицы, а изысканно оформленные бутерброды с ветчиной, ноздреватым сыром и, кажется, копченая рыба. В кувшине плескалось очень недурное белое вино. С удовольствием созерцая нежное, пронизанное мраморными прожилками мясо, я вспомнила, что помада, кажется, была изобретена еще в Древнем Египте, и градус настроения снова пополз вверх - даже потянуло на светские сплетни:
- А ты, Машенька, сама когда-нибудь короля видела?
- Конечно! Это ведь королевская гостиница, - бесхитростно пояснила та, и аппетит сразу куда-то пропал. - Для дипломатических посольств! Высокопоставленные господа, конечно, размещаются во дворце, а свита и слуги квартируют у нас.
Опрометчиво надкушенный бутерброд застрял комом в горле. Одно дело отобедать и воспользоваться всеми удобствами частной гостиницы, а потом, пообещав заплатить, испариться в неизвестном направлении, и совсем другое - посягнуть на королевскую собственность, это уже государственное преступление. Если же выдать себя за посла... То придется самому королю докладывать, зачем и откуда приехала. Хотя, если выбирать между этим портье с лисьим личиком и королем - то я однозначно выбираю короля, пусть он даже старый и страшный. Кстати...
- И какой он?
- Красивый! - мечтательно закатила глаза девушка. - И очень умный, все так говорят!
- А что еще говорят? - подкинула я провокационный вопрос.
- Что из последних трех королей он самый лучший! - с готовностью затараторила Машенька. - Жаль, что наследника у него до сих пор нет... Хотя он еще молодой...
- Что, какие-то проблемы со здоровьем?
- Он не женат! - с ходу отмела мои инсинуации горничная.
"Еще бы - когда вокруг столько восхищенных кошечек! А женишься - только проблемы, ревность... Еще неизвестно, на какую мегеру попадешь", - пронеслось у меня в голове. И, видно, отразилось на лице, потому что Машенька возмущенно надула губки:
- Все знают, что король поклялся, что женится только на той девушке, которая будет не похожа на других, даже если это окажется простолюдинка!
Да уж, наверное, когда завидный холостяк выезжает из дворца, вдоль дороги тут же выстраивается "почетный караул" из незамужних девиц всех сословий и возрастов... Представив себе эту картину, я хохотнула, тихонько, чтобы не настраивать против себя горничную, и с вернувшимся аппетитом набросилась на угощение. Как говорится, бог не выдаст - свинья не съест!
- К королю - так к королю!
Даже не знаю, какая задача была основной для громилы, которого приставил ко мне заботливый портье: проводить меня до дворца и охранять по дороге, или следить, чтобы я никуда не сбежала. Однако банальный побег не входил в мои планы - это было бы слишком неинтересно. Не знаю, что он говорил дворцовым стражникам, но препятствий нам никто не чинил, и сразу же, без предварительных расспросов, проводили к королю. Неужели это и есть царство победившей демократии, где высочайшей аудиенции может добиться любой?
Тронный зал поражал своими размерами и великолепием - оглядываясь по сторонам, я чувствовала себя кузнецом Вакулой, приехавшим в Петербург за царицыными черевичками, и изо всех сил старалась не показать, какое это производит на меня впечатление. Но самым сильным потрясением оказался сам король: действительно, очень молодой, лет тридцати, что не могла скрыть даже аккуратная бородка, с огоньком в глазах василькового цвета - только этот василек был засушен между страниц романа, на память о прошлой любви... Замечтавшись, я чуть было не пропустила первый вопрос:
- Как вас зовут и откуда вы прибыли?
Предварительные заготовки и рассказы о пережитых по дороге в столицу приключениях, в результате которых я лишилась свиты, кареты, всех вещей и фамильных драгоценностей, тут же вылетели из головы:
- Я... не знаю!..
- Но как такое может быть? - мягко, но настойчиво поинтересовался король. В глазах оттенка волшебного цветка мелькнуло удивление и, кажется, тень интереса. В конце концов, средневековье может оказаться не таким уж мрачным!
- Я очнулась в роще, неподалеку отсюда, и отправилась в город, который увидела на холме, даже не зная, как он называется...
Глава 2.
Я решительным шагом пересекла главную площадь, размашисто и мстительно вбивая острые каблуки в брусчатку. Придворной королевской чародейке позволялось многое: и эти самые высокие каблуки, какие в этом мире разрешалось носить только мужчинам, и косметика на лице, за что любую другую местную женщину в лучшем случае могли обозвать "размалеванной блудницей", а то и закидать камнями. Можно было бы отказаться и от корсета, сменив платье на более свободное и простое по крою (пусть из дорогой, говорящей сама за себя ткани), но мешало женское тщеславие - хотелось похвастаться тонкой талией. Вот только тот, ради кого я так страдала, ежедневно позволяя заковывать себя в это подобие испанского сапога на ребрах, не обращал никакого внимания ни на привлекательную со всех сторон фигуру, ни на прекрасный цвет лица, ни на мелодичный голос. Помноженное на невозможность вдохнуть полной грудью, это приводило меня в мрачное, поистине ведьминское расположение духа.
Каждое утро, пока плечистая горничная Настасья затягивала тугую шнуровку на спине в стремлении превратить мою фигуру в подобие перевернутой рюмки, даже если это будет стоить мне жизни, я невольно вспомнила, как в начальной школе с лучшей подругой Наташкой надевали длинные, до полу, материнские платья, воображая себя принцессами и королевами. С каким восхищением смотрела на нас свита придворных плюшевых медведей! А мы мечтали, как здорово было бы жить "в стародавние времена"...
Наташку бы сюда! Воплотившись в реальность, мечта оказалась далеко не столь привлекательной: чтобы с гордостью носить красивое платье, стоило изрядно пострадать, а длинный подол собирал с пола весь мусор. Если простолюдины еще устраивали себе раз в неделю банный день, то представители высшего общества стиркой и мытьем не злоупотребляли, считая, что они не занимаются тяжелым физическим трудом, не пашут землю - а, стало быть, и не мараются. С запахом пота не боролись, а маскировали сильными духами, так что в жаркий день на каком-нибудь великосветском приеме запросто можно было хлопнуться в обморок от простой нехватки чистого воздуха, что закрепило за придворными дамами славу чувствительных тонких штучек.
Миновав площадь, мы с моим сопровождающим свернули в узенький переулок, где, помимо прочего, располагались несколько лавок с широким ассортиментом лекарственных трав, эликсиров и прочего колдовского товара. Напоминающий трехстворчатый шкаф как телосложением, так и интеллектом, приставленный ко мне лично королем, громила выполнял функции то ли телохранителя, следящего за тем, чтобы меня никто не обидел, то ли сторожа, караулящего, чтобы я сама никого не обидела, как раз перегораживал переулок, задевая плечами стены противоположных домов, и вынуждая встречных прохожих прижиматься к стенам наподобие улиток. Обитатели и завсегдатаи Кривого Тупика хорошо знали частых посетителей лавки травницы Тамары, но какой-то бородатый крестьянин с замашками провинциала, разглядев мое лицо с подведенными ресницами и слегка тронутыми помадой губами скривился и хотел сплюнуть - то ли под ноги, то ли в мою сторону, - так что идущий следом успел остановить его буквально в последний момент:
- Это же госпожа придворная чародейка! - громовым шепотом прошипел он в немытое ухо невежи.
Перекрестившись, тот от души трижды сплюнул через левое плечо - чтобы не пропадало! - и поспешил испариться из поля моего зрения, опасаясь порчи.
- А что это у нее волосья... Полосами? - уже из-за спины донеслось до моего слуха.
- Дык... Это... - горожанин явно не знал, но не хотел ударить в грязь лицом перед деревенщиной, поэтому быстро нашелся: - Значит, ей пятьдесят годочков уже минуло! Ведьма, как первые полста разменяет, кожу сбрасывает, точно змея, и снова молодой, как девушка, становится. А волосы постепенно линяют, и растут уже другого цвета!
Мелирование в этом мире явно было не в чести - волосы красили разве что женщины, чье поведение традиционно считалось ниже средней тяжести. То же самое с косметикой - в обычном магазине невозможно было просто так купить новую помаду или заказать понравившийся цвет по каталогу. Изготовлением декоративной косметики занимались немногочисленные мастерицы, передающие тайные фамильные рецепты из поколения в поколение. Так и получалось, что с высокопоставленной придворной чародейкой можно было столкнуться в самых неожиданных и неприглядных местах.
- Здравствуй, красавица! - как всегда, радушно приветствовала оптовую покупательницу травница Тамара, уже немолодая, но все еще привлекательная черноволосая и темноглазая женщина. - Что на этот раз?
- Как обычно, - вздохнула я, и склонилась над прилавком: - А это что за травка?
- Это шалфей, ты его уже видела, только в сушеном виде, - отмерив обычные дозы желудочных и слабительных сборов (обитатели королевского дворца считали слово "диета" неприличным ругательством, и не ограничивали себя за столом, осаждая затем покои несчастной ведьмы с жалобами на отравление), и получив из рук моего телохранителя условленную сумму, Тамара превратилась из торговки в учительницу.
- А у сухого и свежего свойства различаются? - "прозорливо" догадалась я.
Занимая высокий пост придворной чародейки (с немаленьким, кстати, окладом), к собственному стыду должна признаться, что совершенно не умею колдовать, варить зелья и заговаривать зубы. Ну, разве что зубы... Как при этом удалось получить и упрочить свое положение? Как и все в этом мире - совершенно случайно...
...- Спрашивала у меня, где оказалась и что это за город, - опасливо оглядываясь на Инквизитора, признался мужичок, встреченный мной в Межреберье - переулке городской бедноты. - Попросила проводить к лучшему постоялому двору.
- Среди бела дня велела приготовить горячую ванну и подать к белому вину какую-то неслыханную закусь! - поддержал мужичка в потрепанной одежке другой, одетый, напротив, слишком пестро - портье королевской гостиницы "Корона".
Машенька - девушка, помогавшая мне переодеваться и принимать ванну, краснея, как маков цвет, прошептала что-то на ухо святому отцу. Нахмурившись, тот покосился в мою сторону:
- Подними руки, дочь моя!
Я послушно вскинула растопыренные ладони.
- Полностью, - уточнил Инквизитор. После чего подошел поближе, чтобы внимательно оглядеть их от запястья до плеча... и ниже.
- Метка дьявола! - с мрачным, как мне показалось, удовлетворением, констатировал он. Крупная родинка в правой подмышке и мне самой доставляла неудобство при эпиляции, но чтобы уж сразу дьявола! Опустив руки, я упрямо сцепила их за спиной.
- Скажи, дитя, есть ли у тебя братья или сестры? - священник прикидывался таким приторно-сладким, что аж челюсти слипались.
И полдня не прошло, как я очутилась в этом мире, представляющем какое-то невероятное, неправдоподобное, никогда не существовавшее славянское средневековье, как уже попала в оборот Святой Инквизиции! Объяснить, каким образом сюда попала я не могла, потому что не знала сама, а рассказ о прошлой жизни по местным меркам получился бы слишком фантастическим, поэтому в разговоре с местной светской и духовной властью я прибегла к спасительной амнезии. Мол, не помню ничего, очнулась в двух шагах от вашего города, никогда его раньше не видела - видно, кто-то заколдовал. Но Инквизитор настолько ошарашил меня своим неожиданным выпадом и обвинением в ведовстве, что на последний вопрос невольно вырвалось правдивое:
- Есть, младший брат.
- А сестра?
Сказала "А" - говори и "Б":
- Нет, сестры ни старшей, ни младшей нет. И как наша фамилия - тоже не помню!
- Так у вас есть фамилия? - заинтересовался король, до сих присутствовавший на "допросе" исключительно качестве стороннего наблюдателя.
- Не помню!
- А у вашей матушки есть сестры или братья? - продолжал гнуть свою линию священник.
- Нет, она была единственным ребенком.
- А у ее матушки?
- У бабушки было четверо или пятеро братьев. Не помню точно, они умерли еще до моего рождения почти все...
- Значит, вы единственная дочь в третьем поколении, - удовлетворенно заметил Инквизитор и, обернувшись к королю, торжественно доложил: - Ваше Величество, это ведьма!
- Нет! - сдавленно пискнула я. - Какая же я ведьма - даже колдовать не умею!
- Умеешь, - уверенно возразил священник. - Просто не помнишь!
- Ну... А, может, я - белая ведьма?
- Вот и проверим, от кого тебе дана сила - от бога или от лукавого!
На пару с королем они устроили мне самый настоящий перекрестный допрос - только участвовали в нем не адвокат с прокурором, а два прокурора, - перемежая вопросы о моем прошлом такими, на которые нельзя было односложно ответить "Не знаю" ("Какого цвета небо?"), явно рассчитывая меня запутать и заставить проговориться. И им это удалось. По окончании "разговора" они уже нисколько не сомневались, что кроме собственного имени я не помню абсолютно ничего - чего стоило только это смехотворное утверждение, будто Земля вращается вокруг солнца, а не наоборот! Но испытание на колдовское мастерство, тем не менее, не отменили.
- Рыбак, зовут Васькой, - монотонным голосом, как будто читая по бумажке, пояснил придворный лекарь, явно считая ниже своего достоинства общаться с какой-то там ведьмой, но не осмеливающийся ослушаться приказа короля и Инквизитора. - Пострадал при пожаре. Вернувшись с лова, обнаружил свой дом весь в огне, рядом теща кричала, что внутри осталась его дочка. Бросился в огонь и был придавлен упавшей стеной. Пока соседи залили пламя, верхняя часть успела сильно обгореть, но, как ни странно, выжил. Если это, конечно, можно назвать жизнью...
- А девочка? - переспросила я.
- Незаметно от бабушки убежала поиграть с подружкой, и вернулась уже на пепелище.
В одном лекарь был совершенно прав - принять за живое существо лежащую передо мной человеческую головешку было сложно. От запаха паленого мяса мутило со страшной силой, а взглянув на "пациента" хотелось зажмурить глаза и больше никогда не открывать. Но и с прищуренными веками в уши настойчиво проникало мерное хлюпанье со стоном - звук дыхания обгоревшего.
- И... что же я должна делать? - не хотелось думать, будто Инквизитор, желая самым кардинальным образом прервать страдания несчастного, решил сделать это моими руками. Я не смогу убить человека, даже чтобы избавить от мучений, и всегда была противницей эвтаназии!
- Это уж как госпоже ведьме будет угодно, - хмыкнул лекарь.
- Надо подумать... Может, озарит.
Эскулап снова фыркнул, но задерживать и приковывать к "подопытному" цепями не стал.
Горничная - не Маша, та вернулась в гостиницу, а другая девушка, представившаяся Настасьей, - помогла мне переодеться и облачиться в ночную рубашку, по удобству мало уступающую корсету. Одеяло было слишком теплым, перина - комковатой, но все же мне удалось провалиться в сон...
...Какое же наслаждение - принять расслабляющую ванну, в которой можно нормально вытянуть ноги, а в воде плавают хлопья ароматной пены! Вот только шампунь закончился - вместо него из фыркающего пластикового флакончика мне на ладонь выдавливались только гроздья переливающихся всеми цветами радуги мелких пузырей, слипшихся, точно лягушачья икра...
Я проснулась так резко, точно получила удар кулаком под ребра. Ну, при чем тут лягушачья икра? Никогда я не любила этих земноводных и прочих пресмыкающихся, даже на головастиков никогда не ходила смотреть, не говоря уже о такой гадости!
Однако что-то не давало мне спокойно перевернуться на другой бок и снова заснуть, буквально выталкивало из кровати. По принципу "Сама не сплю - и другим не дам", я отправилась будить королевского лекаря.
- Что, осенило? - ехидно поинтересовался он, блудливо косясь на мою ночную рубашку. Ну, не смогла я найти халат, а самостоятельно зашнуровать на себе платье невозможно. Сам тоже хорош, в таком трогательном колпачке - чтобы лысина во сне не мерзла...
- Где у вас тут можно разжиться лягушачьей икрой? - не реагируя на выпады, задала я встречный вопрос.
- Проголодались?
- Для колдовских нужд!
- Сейчас пошлю мальчишку в магическую лавку...
Очевидно, у мальчишки, как у гонца богов Меркурия, на пятках росли крылья, так что баночка требуемого продукта оказалась в моих руках через считанные минуты. Открыв крышечку, я подцепила пальцем пару икринок, придирчиво осмотрела на просвет и, преодолев брезгливость, понюхала. Как будто чего-то не хватает...
- А шампунь у вас есть? - поинтересовалась я.
- А что это такое? - в один голос удивились лекарь и быстроногий вестник.
- Ну, чем голову моют!
- Мыло?
- Давайте мыло, только измельчите и разведите водой.
Мальчишке не надо было повторять дважды, и вскоре, под неодобрительным взглядом придворного лекаря, я уже помешивала на совесть разведенное в глубокой плошке до консистенции жидкой сметаны мыло. Немного поколебавшись, ухнула в миску и лягушачью икру:
- Господи, помоги!
Странная смесь зашипела и бурно вспенилась, почти переплескиваясь через край. Как будто мало несчастному рыбаку уже свалившихся на него неприятностей: дом сгорел, сам при этом пострадал, с ним приключилось еще и самое страшное - я.
- Надеюсь, не повредит... Помогите его поднять - начнем наносить со спины, а то потом смажется.
- Это - ваш пациент, - умыл руки лекарь, но посмотрел на чашку с "лекарством" таким полным презрения взглядом, что захотелось немедленно провалиться под землю. Взяв себя в руки, я принялась щедрой рукой размазывать пену по телу пострадавшего, стараясь не обращать внимания на запах. Средство моментально впитывалось, что можно было рассматривать как хороший знак, но никакой другой положительной динамики не наблюдалось.
- Подождем до утра! - оптимистично заявила я, вытирая руки. Смеси хватило на все тело, кроме небольшого участка лба над правой бровью.
На этот раз я уснула сразу и спала без сновидений. А на утро узнала о новом назначении - рыбак полностью вылечился, причем даже не остался покрыт шрамами от ожогов, как брат Фредди Крюгера: небольшая ссадина осталась только на лбу, там, где мне не хватило мыльной пены. И я стала придворной ведьмой.
О причинах того, что на столь высокую ответственную должность приняли первую попавшуюся девчонку с улицы, без рекомендаций и практически без проверки, мне стало известно позднее. Оказалось, что с некоторых пор среди знати при дворах соседних королевств стало модно держать при себе волшебника "на все случаи жизни". Нашему королю никак нельзя было остаться в стороне, но выбор придворного мага затянулся: что, если приглашенный на эту должность волшебник окажется чересчур честолюбивым, и возжелает власти над самим правителем, а то и захочет занять его место? С этой точки зрения потерявшая память девица - без корней, без прошлого а, стало быть, легко поддающаяся влиянию, - представлялась идеальной кандидатурой. При этом настоящая ведьма, без дураков - спросите рыбака Ваську!
Глава 3.
Вступая в должность, я все же немного побаивалась - а ну, как на самом деле заставят колдовать? Но работка оказалась не бей лежачего: в обязанности придворной чародейки входило обязательное присутствие на утренних выходах короля (главное - лицо сделать посерьезнее, вроде как у меня все под контролем). На банкет с иностранными послами когда пригласят, а когда и без лишних свидетелей обойдутся. Все остальное время - спи-отдыхай! Со скуки я даже принялась было читать какую-то местную книжку, но дальше названия так и не продвинулась: один взгляд на как будто знакомые, но таким причудливым образом искривленные и переплетенные друг с другом буквы вырубал не хуже снотворного. Выспавшись днем, я принималась жечь свечи по ночам, порождая слухи о творимом за закрытыми дверями страшном колдовстве...
Для жизни и работы мне выделили роскошные апартаменты в служебном крыле дворца: раньше там квартировал придворный алхимик, и после того, как он, нанюхавшись собственных эликсиров, спикировал с колокольни на самодельных бумажных крыльях, туда никто не заглядывал. В полной уверенности, что чародейки просто обожают затхлые темные помещения, декорированные пылью и паутиной, дворцовый распорядитель гордо распахнул дверь в лабораторию, и был немало удивлен моим отказом входить в эту жуткую пещеру.
Пришлось здорово наломаться, прежде чем помещение стало мало-мальски пригодным для жизни - даже с помощью отряженной мне в помощь кухонной девушки уборка заняла три дня. В наследство от предшественника остались три смежные комнаты, бесчисленное множество химической посуды - колбы, реторты и чашки всех форм и размеров, что-то вроде спиртовки или примуса (не разбираюсь в этом), а также небольшая печка с плитой, на которую как раз помещался большой медный котел. Вся мебель состояла из двух столов, двух стульев, трех пустых стеллажей из-под книг (по словам распорядителя, фолианты на всякий случай сожгли... дикие люди!), и одного комода, содержимое ящиков которого я выбрасывала, не разглядывая, для сохранения душевного спокойствия. А спал непризнанный ученый прямо на полу, на комковатом соломенном тюфяке...
Две узкие кровати - одна для меня, другая для горничной - выдали за казенный счет. Ширма появилась как будто сама собой, во всяком случае, я не просила. Дюжие молодцы, пыхтя и отдуваясь, притащили два сундука: один для летней, другой для зимней одежды. В последнюю очередь в комнате появились еще один стул, матрас и подушка. На этом список благодеяний заканчивался - очевидно, одеяло и постельное белье не входили в число вещей первой необходимости. Вообще при словах "наволочка", "простыня", "пододеяльник" у дворцового завхоза вытянулось лицо, будто он впервые об этом слышит.
Плечистая кухонная девушка, одна стоящая двух грузчиков, безропотно перетаскивала вещи из угла в угол, пока я не остановилась на таком раскладе: самую маленькую комнату, без отдельного выхода в общий коридор, зато с большим окном, отвела будущей горничной. Туда же отправился один из одежных сундуков: мне все равно пока не нужен, нет зимних вещей, а два легких платья отлично чувствовали себя и вися на ширме. Комната с печкой стала лабораторией и спальней. Потом я горько об этом пожалела - как же смердит при варке полуготовое мыло! И все время жарко, даже при открытом окне... Но первое время была очень довольна своим стратегическим решением. Третья комната стала приемной: стеллажи с красиво расставленными на полках ретортами создавали внушительное впечатление. Еще пару стогов сухой травы по стенам развешаю, и получится настоящее чародейское логово!
Подготовившись к приему посетителей, я сложила руки на коленях и принялась ждать, когда в двери начнут ломиться желающие излечиться от всех болезней, узнать смысл жизни и обрести рецепт бессмертия. И ждала... ждала... Пока не почувствовала, что еще один день с книжкой да ночь при свечах - и одной умственно полноценной чародейкой в Старгороде станет меньше.
Решительно распахнув дверь в большой мир, я отправилась на поиски приключений. Несколько раз стражники находили меня в самых отдаленных уголках дворца и выводили к цивилизации, пока я не научилась более-менее сносно ориентироваться в хитросплетениях каменных коридоров, и почувствовала себя вполне готовой к выходу в город. А первый клиент, смущенно пожаловавшийся на таинственное кишечное недомогание, буквально окрылил. Я как раз знала великолепный рецепт против этой напасти - зря, что ли, так внимательно изучала состав волшебного чая для похудения, из-за которого мы с соседкой однажды пропустили "по болезни" три рабочих дня!
Все необходимое удалось достать в первой же "растительной аптеке" - травница Тамара лично занималась сбором и сушкой сырья, ручаясь за качество. Расфасовав готовую смесь в шелковые мешочки вместо бумажных пакетиков (все пальцы исколола, пока сшила!), я снабдила их подробной инструкцией, как заваривать и пить, и в торжественной обстановке вручила страждущему.
То ли травы и впрямь творили чудеса, как обещает реклама, то ли сработало самовнушение - через три дня побледневший, но довольный придворный разнес обо мне добрую славу по всему дворцу, так что жаловаться на отсутствие клиентов больше не приходилось. Мне отлично удавалось находить и другие темы для жалоб...
Укороченная юбка, недостающая до земли на целых два сантиметра (я настаивала на пяти, но подлая портниха нажаловалась Инквизитору, и тот сказал свое твердое "Нет") все равно успешно подметала мостовую, украшая подол пылью и сором. Может, именно поэтому - чтобы сберечь дорогие платья, - влиятельные и знатные дамы велели закладывать карету даже для того, чтобы проехать сто метров по улице. По штатному расписанию придворной чародейке тоже полагался служебный транспорт - все-таки лицо, приближенное к трону, негоже пешком ходить, что люди скажут? Из королевской конюшни мне предложили на выбор сразу два экипажа, и этот тест-драйв я не забуду никогда в жизни!
Условно наиболее популярные модели карет можно было поделить на два типа: "жесткие" и "мягкие". Сложно сказать, какой оставил о себе худшее впечатление: деревянные колеса "жесткого" экипажа (без всяких там шин и прочих излишеств) подскакивали на каждом кирпичике брусчатки, отдаваясь у пассажира в позвоночнике, заставляя ребра постукивать друг о друга, как кастаньеты, а зубы - выбивать чечетку. Обтянутое мягкой тканью и набитое то ли конским волосом, то ли опилками сиденье нисколько не облегчало участи сидящего, а лишь умножало его скорби.
"Мягкий" экипаж представлял собой примерно то же самое, что и "жесткий", с одним различием - "салон" кареты не скреплялся намертво с передней и задней колесными осями, а раскачивался на толстых и прочных кожаных ремнях, закрепленных на деревянной раме. Попадая в него, пассажир мог, не покидая суши, в полной мере испытать на себе все прелести морского путешествия.
Совершив в каждой из казенных карет круг почета по центральной площади перед дворцом, я вывалилась на брусчатку, не понимая, где небо, а где земля. Чувствовала себя при этом так, точно попала в десятибалльный шторм, и велела немедленно вернуть испытанные экипажи на место - пока придворный палач не хватился излюбленных пыточных инструментов, - после чего сделала окончательный выбор в пользу пеших прогулок. Богатырское здоровье нужно, чтобы пользоваться средневековыми удобствами... Да и к народу так ближе.
- ... Госпожа, ради Христа!.. - от стены отклеилась почти слившаяся с серым камнем тень.
- Ах, ты!.. - замахнулся было суровый охранник, но я удержала его за руку. Попрошайки уже давно мне не досаждали - не оттого, что мало подавала. Просто как-то по простоте душевной вместе с мелкой монеткой предложила одному калеке с изъязвленными ступнями замечательную заживляющую мазь - новый рецепт собственного изобретения, уж очень хотелось попробовать на живом человеке. Несчастный бросился прочь со всех ног, отбросив костыли... С тех пор и прошел слух, будто бы я умею лечить не только отварами и наложением рук, но и волшебным словом.
Уже значительно позже, внимательно наблюдая за жизнью Старгорода, я поняла, что нищенство - прибыльный столичный бизнес, в котором имеющий настоящие увечья обладает неоспоримым преимуществом перед коллегами-симулянтами. А навести какую-нибудь болячку подчас в разы труднее, чем вылечить...
Я с любопытством уставилась на отважную нищенку - очевидно, новенькая в столичных низах, еще не знакомая с городскими легендами, она не пыталась давить на жалость подвязанной в колене ногой или искусно наведенными синяками. Совсем молоденькая девушка, только очень чумазая и в жутких лохмотьях. Держится как-то странно, ссутулившись, точно пытается спрятать что-то прижатое к животу. Пропадет ведь на улице! Куда бы ее пристроить - может, на кухню? Потаскает немного горшки и подносы, пообтешется, а там и до горничной постепенно дорастет...
На этом месте моя летящая резвым скакуном мысль внезапно споткнулась и запрыгала на трех ногах. Я не могла поверить собственным глазам:
- Машенька?!!
С девушкой-горничной с постоялого двора "Корона" для особо привилегированных гостей я была знакома, быть может, на полчаса дольше, чем со всеми остальными обитателями этого мира. Но чувствовала себя так, точно столкнулась на улице со старинной подругой, которую не видела добрых полгода. В свою очередь та, похоже, встречного восторга вовсе не испытывала, и сжалась еще сильнее, будто мечтая провалиться сквозь землю. И бежать бы бросилась, кабы ноги держали...
- Левушка, что ж ты стоишь столбом, помоги девушке, она сейчас упадет!
Тигриным прыжком тезка царя зверей бросился к несчастной горничной (судя по всему, уже бывшей), и молниеносно произвел захват, облапив ее за плечи широченными, формата газетного листа, ладошками.
- Полегче, Лев, это ведь человек, а не медведь! Ты никогда за девушками не ухаживал?
Тот недоуменно пожал плечами, но хватку ослабил.
- Машенька, да на тебе лица нет - просто не узнать! Ты, наверное, голодная?
Неуверенно оглянувшись на своего "кавалера", та согласно кивнула.
- Это заведение для приличных людей, проваливайте отсюда! - хозяин небольшого и с виду уютного трактирчика, привечавшего клиентов в двух шагах от центральной городской площади, бросился нам наперерез, полный решимости оградить покой почтенной публики - если понадобится, даже ценой собственной жизни.
- Дорогу придворной королевской чародейке, если не хочешь остаться импотентом! - сквозь зубы выдавила я. Не так уж часто в этом мире меня не опознавали с первого взгляда, и с непривычки было даже обидно.
Моментально сориентировавшись в обстановке, трактирщик склонился до земли:
- Добро пожаловать, госпожа! Такие почтенные гости у нас бывают не часто, вот и не сообразил сразу, что эти господа тоже с вами, уж простите старика!
Заняв мигом освободившийся столик, мы сделали большой заказ. Левушка, правда, от закуски отказался, чтобы не отвлекаться - он ведь на работе! - и принялся бдительно озирать окрестности. Я плотно позавтракала, насколько позволял корсет, и еще не проголодалась. Машенька же изо всех сил старалась держаться в рамках приличий, но не могла, и жадно заглатывала кусок за куском, почти не жуя, будто не ела несколько дней.
- Нельзя сразу есть так много, если долго голодала, - я попыталась если не остановить, то хотя бы несколько притормозить девушку. - Плохо станет!
- Ерунда! - та махнула рукой. - Всего-то три дня не ела. Мне и неделю приходилось на одной воде сидеть.
- Ты что, из "Короны" ушла? Надеюсь, это не из-за меня? - встревожилась я.
- Да нет, - после моих слов стесняясь в открытую доедать оставшуюся на тарелке снедь, Машенька пальчиками потихоньку отщипывала небольшие кусочки и проворно засовывала за щеку, очевидно, полагая, что если понемножку, то я ничего не замечу: - Хозяин сам уволил, как только стало заметно.
- Что?
Бросив последний взгляд сожаления на тарелку, в которой еще оставался соус, и была даже корочка хлеба, чтобы вымазать его начисто, девушка отодвинула свой стул от стола и расправила плечи. Разумеется, ничего она к животу не прижимала - он в этом не нуждался.
- Так ты замуж вышла? Поздравляю! - покривила я душой. Сомнительное счастье - муж, который заставляет беременную жену жить впроголодь подаянием.
- Не вышла, - Машенька вновь ссутулилась и замкнулась в себе. - Ну, спасибо за хлеб-соль... Пойду я, - напоследок она все-таки исхитрилась стянуть со стола и спрятать в складках грязной юбки недоеденную корку.
- Куда ты собралась?
- Ну, - она неопределенно дернула плечом, - я тут у одной доброй женщины пока живу. Своих детей у нее нет, и она обещала позаботиться о моем малыше.
- Почему же она тебя не кормит?
- Она и так согласилась у меня ребенка бесплатно взять. И позволяет ночевать на своем подворье, в сараюшке. Теплом...
- Вот что, - я жестом подозвала хозяина трактира и, не обращая внимания на бурные возражения, расплатилась за обед: - Ни в каком сарае ночевать ты больше не будешь. Пойдешь со мной во дворец, работать по специальности, горничной. Высокую зарплату и быстрый карьерный рост не обещаю - но, по крайней мере, будешь сыта и одета.
- Меня не возьмут...
- Ерунда! Кто осмелится возражать придворной чародейке? Скажу, что Настасья одна не справляется. В крайнем случае, заплачу из своего кармана. Один кусок мыла стоит столько, что хватит двух служанок целый год кормить, вместе с семьями... А горничная ты от бога, думаю, жалеть мне не придется.
- Нет-нет! - горячо заверила Машенька. - Из кожи вылезу, но услужу!
- Первым делом - ванная, - я проводила девушку в свою "лабораторию", почти половину площади которой занимала большая деревянная бадья с чистой холодной водой. Доставкой кипятка обычно руководила Настасья, но ее, как обычно, не было на месте - не привыкнув ежесекундно прибегать к чужой помощи, чтобы почесать нос, я пользовалась услугами горничной только в тех случаях, когда стопроцентно не могла справиться сама: затянуть за спиной тугие завязки корсета и распустить их перед сном, наполнить ванну... Все остальное время Настасья была свободна, и использовала его, чтобы почесать языки с закадычной приятельницей - королевской поварихой.
Лично спустившись в кухню, я попросила доставить в свою комнату несколько ведер крутого кипятка. Расторопные поварята доставили требуемое в мгновение ока, и застыли на пороге, гладя во все глаза, что же я собираюсь делать: варить лягушек или шпарить мышей? Пришлось разочаровать мальчишек, напомнив, что внизу их еще ждет работа, а тот, кто подглядывает за ведьмами через замочную скважину, превратится в летучую мышь... Подростков точно ветром сдуло, а я, посмеиваясь, опрокинула первое ведро с горячей водой в бадью:
- Попробуй, не слишком горячо получается?
- Это... мне? Горячая ванна? - изумилась и растерялась девушка.
- А кому же еще? Извини, конечно, но в холодной тебя и за неделю не оттереть... Держи мыльце.
Новоиспеченная придворная горничная с каким-то испугом покосилась на безобидный кусочек фигурного мыла с нежным цветочным ароматом:
- Это то самое... На три семьи?
- Что? - удивилась я. - Да ты не сомневайся, новое - до тебя им никто не пользовался!
- А-а-а, - Машенька все равно не торопилась брать в руки озорного зайчишку, воинственно держащего наперевес свекольного цвета морковку. С натуральными красителями никогда не угадаешь, какой оттенок получится в следующий раз. Собрана травка не на южном, а на северном склоне того же самого холма - и уже совершенно иной эффект. Травница Тамара могла бы гордиться ученицей! Исправлять свои ошибки я пока еще не умела, зато, поломав голову, могла догадаться о причине неудачи, и попытаться избежать этого в следующий раз.
Неизбалованные переизбытком косметики, придворные купили бы и испорченное мыло, с перемешавшимися цветными слоями, но я не желала ронять марку, и бракованные куски оставила для личного пользования. Это была первая пробная партия, разлитая в фигурные пряничные формы, и пока я догадалась, что смесь перед заливкой нужно слегка охладить, чтобы узор не расплывался (но не слишком - мыло застывает очень быстро!) "проб и ошибок" накопился целый ящик.
- Бери, не бойся - оно ничего не стоит. Видишь, белый с красным перемешался? Все равно мне его не продать, а самой до конца жизни хватит. Так что не жалей, намыливай смело!
Девушка взяла "зайку" в ладоши бережно и осторожно, точно хрупкую фарфоровую статуэтку:
- Какое красивое... Как пряник!
- Я его в пряничные формы и разливаю... Только не кусай! Ну, не буду мешать. Надо будет чистой воды подлить - только позови.
- Нет-нет, сама! - она замахала руками. - Это ведь я ваша горничная, а не наоборот!
Пока Маша плескалась, я призадумалась над новой проблемой: где взять наряд для беременной служанки? Неброское платье типового фасона - своеобразную униформу дворцовой прислуги - можно заказать у специальной портнихи или, если казна не готова понести такие расходы, обратиться к городской швее. Но что девушке носить до этого? Другой горничной на сносях, у которой можно на время одолжить запасное платье, я во дворце - да, пожалуй, и во всей столице, - не встречала.
И тут, как нельзя более вовремя, появилась Настасья - румяная, веселая, с огромным кренделем в руках.
- А что, у поварихи ведь есть запасное платье? - задумчиво поинтересовалась я.
Вцепившись зубами в румяный бок замечательной сдобы (с орешками, на меду!) девушка молча кивнула, подтверждая - да, есть:
- Нарядное, для выхода. Такое с оборочками, - пояснила она. И тут же переспросила: - А что?
- Вот что... - я полезла было в карман широкой юбки, в котором вместе с надушенным платочком пристрастилась таскать мелочь, но вспомнила, что почти всю медь отдала в той неприветливой забегаловке, и бросилась к комоду, в котором кроме горшочков и пакетов с "реактивами" хранила также бархатный мешочек со сбережениями:
- Возьми у нее платье и принеси мне сюда. Вот, денежку передай - пускай новое себе купит... просто очень срочно надо!
- Целый сребреник за поношенное платье?! - у бедной Настасьи от изумления глаза на лоб полезли - она даже про калач забыла.
- И за беспокойство... Ах, да - и какой-нибудь чепчик раздобудь. Такой, знаешь - с лентами... В общем, на свой вкус.
- А для кого это?
- Для новой горничной...
Сладкий крендель со стуком упал на пол и раскололся пополам, рассыпаясь вокруг липкими крошками и дроблеными орехами. Сверху рухнула сама Настасья - слава богу, не плашмя, а на колени. Девушка она крупная, так что даже каменный пол вздрогнул:
- Вы меня прогоняете? - в звенящем голосе заплескались слезы. - Это... из-за мыла?!
"Мыльная история" произошла где-то с полмесяца тому назад, когда я только-только от скуки на все руки вспомнила о давнем хобби. В моем мире страсть самостоятельно варить мыло воспринималось окружающими как блажь, к тому же весьма накладная: необходимые компоненты не только стоили дорого, но и достать их было непросто. Старгород не мог похвастаться собственным парфюмерным супермаркетом, зато тот же щелок, к примеру, на рынке распространялся совершенно свободно. Конечно, химическая чистота местных ингредиентов оставляла желать большего, но, отправив в сточную канаву каких-нибудь двадцать литров "опытов", я наконец получила первый кусок настоящего, твердого мыла с не очень противным запахом.
Постепенно аромат становился все приятнее, затем начались эксперименты с цветом - небольшие партии я варила исключительно для собственного употребления, и складывала "запас" в объемный ящик. И в один прекрасный день обнаружила, что он девственно пуст! Исчез даже небольшой обмылочек, оставшийся после вечернего купания. Призванная к ответу горничная, захлебываясь слезами, призналась, что важная придворная дама, остановив ее в коридоре, вежливо поинтересовалась, не знает ли она секрет красоты госпожи чародейки? Раздувшись от собственной важности, девушка призналась, что знает. Тогда добрая дама предложила Настасье целый золотой за маленький кусочек волшебного средства - и та не устояла! Пропажу одного мыльца я не заметила... Затем второго... третьего... Пока совсем ничего не осталось!
В приступе раскаяния девушка высыпала на стол весь свой золотой запас - созерцая немалую даже по современным меркам груду, я не на шутку задумалась о расширении бизнеса. Сорта "Чародейка Љ1", "Чародейка Љ2" и "Чародейка Љ3" пользовались большой популярностью в придворной среде, впору задуматься о расширении ассортимента - мне следовало благодарить Настасью за отличную идею, воплотившуюся в непрекращающийся золотой поток, а вовсе не сердится.
- Да нет, мыло тут вовсе не при чем, - я махнула рукой. - И вовсе тебя никто не прогоняет. Просто так решила нанять вторую горничную. Ну, давай: одна нога здесь, другая там. А то сейчас Машенька из ванны выйдет, а надеть нечего...
- Она что же, во дворец голая пришла? - вконец опешила девушка.
- Ее обноски даже пол мыть не сгодятся.
Не смотря на полученный строгий наказ, Настасья не торопилась на кухню:
- А сколько ей лет? - обернулась она уже в дверях.
- Примерно как тебе. Вы непременно подружитесь!
Что ж, иногда и чародейки ошибаются!
- А почему она такая толстая?
- Не толстая, а беременная, - я постучала костяшками пальцев по двери лаборатории: - Машенька, ты как там? Надо спинку потереть?
Судя по звукам, от такого предложения новая горничная ушла под воду с головой, и едва не захлебнулась.
- Все в порядке? Тебе помочь? - встревожилась я.
- Нет-нет, не надо! - донеслось из-за двери. - Это ведь я ваша горничная теперь, а не наоборот!
Оставив русалочку плескаться, я отправилась на поиски дворцового завхоза - кастеляна: срочно требовалась дополнительная кровать. Во дворце, как в Греции, было все - нашлось и еще один лежак для горничной, а также тюфяк и шерстяное одеяло. Пока слуги в соответствии с моими начальственными указаниями устанавливали кровать и взбивали матрас, из-за разделяющей комнату прислуги и лабораторию двери доносились душераздирающие повизгивания - похоже, там дрались кошки. Старательно делая вид, что так и надо (пустяки, рабочий момент!), я внутренне боролась с желанием распахнуть створку, немедленно выяснить, в чем там дело, и помирить всех, не сходя с места.
Эффектное появление на пороге осталось незамеченным - девушки так увлеченно таскали друг дружку за волосы, что наверняка не обратили бы внимания, даже въедь я в комнату верхом на лошади. При этом фыркали и визжали, точно дикие кошки.
- Что здесь происходит? - со всей возможной грозностью поинтересовалась я. Вопрос проигнорировали - просто не расслышали.
- Девочки! - пришлось повысить голос. Тщетно. Увлеченные своим делом борцы налетели на трехногую табуреточку, при помощи которой я забиралась в высокую бадью-ванну, и она, отлетев в сторону, больно ударила меня под коленки.
- Брейк! - от внезапной боли я взревела совсем уж нечеловеческим голосом. Наверное, даже дохлые куры на кухне принялись испуганно креститься: - Боксеры, по углам! Доложить обстановку: что это вы здесь устроили?!
- Это все она! - отцепившись друг от друга, хором отозвались девушки.
- Машенька, ознакомь меня со своей версией событий, пожалуйста!
Та не заставила себя долго упрашивать:
- Она принесла мне чепец! - наклонившись, горничная подняла с полу изрядно потоптанную в драке тряпку, при ближайшем рассмотрении действительно оказавшуюся аляповатым головным убором пронзительно-алого цвета: - Вот!!