Для тела бессмертие одно, для души - другое. Но все имеет начало, а про конец никто не знает.

Ольга, девушка лет тридцати, розовощекая, полногрудая, с русой косой вокруг головы и совершенно бессмертная начала новый день с разминки. Давно душеньке хотелось добраться до края, границы, заглянуть "вниз", что она и сделала. С тревогой поглядела на неприветливые тучи и - обратно. Но в этот раз, пролетая над раем, душа Ольги впервые не наслаждалась прекрасным видом долин с птичьим пением, гор с водопадами, не впитывала живительный воздух, напоенный запахами талой воды и душистых цветов. Ольга переживала муки любви.

Казалось бы, чего может недоставать в раю? На то он и рай: все, что захотел - вообразил, и вот оно! Материализовалось. Работай в свое удовольствие да радуйся.

Очередные слухи о скором Втором Пришествии, преображении мира и воссоединении душ с родными телами вызывали волнение среди райских жителей. Многие стали делать вылазки на землю. Хотелось проведать свое тело: как оно там, бедняжка, не сильно ли по миру растаскалось-рассыпалось.

Ольга к чаю вышла поздно. Перецеловала родню и села, задумчивая и тихая. Тетушки спросили, что с ней; Ольга улыбнулась и покачала головой.

По распорядку душа ее сегодня должна была заняться уборкой, расцвечиванием штор в доме к празднику Благовещения. Затем немного поработать - сочинить аромат к новоизобретенному речному тростнику с причудливыми алыми цветами. Ольга не мешкала. Облеклась в рабочий сарафан, подпоясалась и быстренько пролетела по комнатам, поменяла цвет воздушных штор с белого на голубой, благовещенский: представила их не бирюзовыми, как всегда, а ближе к ультрамарину. Заодно разрисовала новыми узорами керамику пола, с преобладанием синего цвета. Потом вышла на террасу, села и снова задумалась.

Полупрозрачная девушка сидела на краю канапе, скрестив ноги, понурив голову. Одна рука уперлась в бок ладонью навыверт. Другая гладила мягкий плюш. Ей было тоскливо.

"Почему я к нему так привязана? - думала бессмертная Ольга. - Отчего без него все не так?.."

Пришла и приласкалась к ней черно-белая кошечка. Ольга погладила и ее.

Вдруг дева услышала знакомое пение, обернулась, вся потянулась на звук, в лице просветлела. На террасу поднимался новенький наследник, Олег. Кудрявый красавчик был в римской тоге, которая ему очень шла. Напевая какой-то гимн, призрачный юноша склонился в полупоклоне, выставив загорелую ножку в сандалии:

- Здравствуйте, Ольга, пра-пра-пра-и так далее-бабушка моя дорогая! Слыхал, ты летала сегодня за край?

Сказать, что Ольга испытала восхищение при виде любимого существа... нет, невозможно, ибо слово это - "восхищение" - только для земли. Восхищают-поднимают в рай, а мы ведь и так в раю. Впрочем, вопрос спорный: есть же и третье небо, и седьмое... Скорее, Ольга почувствовала чистое умиление. Но вовсе не этот чудесный новичок был предметом ее печали и тоски.

- А, наследник мой! - засмеялась "прабабушка". - Ишь, как вырядился!..

Молодец развел руками. Потом подпрыгнул и сделал немыслимое па. Юноша недавно начал экспериментировать с одеждой.

- Никак не могу насладиться свободой движения. Ничто не болит, как хорошо! - воскликнул он чистым тенорком.

- И по телу не скучаешь?

- Пока нет. Я перед смертью ох как намучился, все лежал, болел. Жуткие боли... А ты? Что-то загрустила?

Ольга погладила плюшевую поверхность канапе, неудовлетворенно вздохнула. Помедлив, согласно качнула голой. Потом легла, подтянула ноги.

- Да, взгрустнулось чего-то. Собираюсь посетить родное. То, что от него осталось. Знаешь, по телу со временем начинаешь ужасно скучать. Я как будто влюблена. Не понимаешь, солнышко?

Олег присел на край дивана, опустил узкие плечи. Ольга равнодушно посмотрела на него. Он ответил виноватым взглядом.

- Как тебе объяснить... - задумчиво промолвила девушка. - Вот взять хотя бы этот плюш на канапе. Глажу рукой - не чувствую его мягкости, как раньше, хоть убей. Вялое ощущение, тонкое. Душа, она, конечно, чувствует какие-то вещи. Особенно радость - чистую, спокойную! Но вот так, по-настоящему... Попить ледяной водички, чтоб зубы заломило... Или в баньке попариться, или просто устать от работы, приятно устать - этого больше нет. Да много чего. Например, хочется иногда разозлиться и взбежать на гору так, чтоб дыхание перехватило, чтобы запыхаться. Просто вспотеть... Палец порезать... Ногу придавить... Расхохотаться до коликов. Хоть что-нибудь... Умираю, так стосковалась по телу.

Наследник смотрел стеклянно, явно не разделял ее чувств.

- Не понимаешь... Вот поживи с мое. Или оттого тянет к своему телу, что оно старше души? - продолжала Ольга, пространно глядя на расцвеченную красками долину, обрамленную синими горами. - Древняя магия работает, что ли?.. Однажды смутировала ДНК, а потом тело живет тысячелетиями и обновляется по единой информационной схеме. Конкретная особь старится, умирает, за ним наследник идет - продолжение того же тела... Наследники - это, конечно, хорошо. Приятно, когда вы, новички, прибываете сюда, в родовой райский дом. Но, извини, и только. А вот память о родном теле, тоска по нему... Не поймешь: то ли оно мама для души, то ли дочь. Маленькая дочь. Или старенькая мама? Или даже больше...

- Подумаешь, - Олег головой закачал, - ну, лежит оно там и лежит под крестом, ждет. Настанет время - соединимся. В чем трагедия-то?

- А в том, что у тебя пока лежит на месте, не растаскивается по всему миру. А как начнут червячки твои частицы травкам да деревцам раздавать, как начнут птицы разносить, талые воды забирать, ветром да пеплом разлетаться станут - как потом собрать?

Вскочила Ольга-красавица, топнула ножкой, тотчас решилась лететь вниз.

- А можно с тобой, - наследник встрепенулся, хвостиком прикидывается.

- Что ж! Твоя воля! Дела после. Мне надо попробовать поискать частички. А вдруг Пришествие! Нахватаешь сгоряча, да наспех, да чего попало при восстановлении!..

Ольга бессмертная во мгновение ока смастерила обоим душам платья с крыльями и унеслась на землю метеором. На свою бывшую могилку полетела. Олег за ней.

На месте старого кладбища - многоэтажный дом, но это не препятствие для любящей души. Оба влетели под землю и аккуратно, с замиранием сердца присели возле места бывшего Ольгиного гроба. Хозяйка погладила заветную кучку останков. Над пришельцами громоздились несколько более поздних захоронений. Самые последние, верхние гробы с костями выкопали, вывезли строители во время возведения гигантского уродливого сооружения, которое люди называли "дом".

Ольга горевала. Собрала мало: одну третью часть своих останков. Кости были в плохом состоянии, но на месте почти все. Остальное растащили черви, втянули корни трав, а семена давно склевали птицы. Когда-то тут росло дерево - часть ушло в него, потом дерево сгорело в печах, развеялось пеплом, пепел попал в другие травы, унесся далекой рекой. Поиски будут долгими. Но не беда: впереди вечность.

Утешало Ольгу и то, что на ее могиле стоит домище. Как-никак сохраняет остатки от дальнейшего растаскивания-расползания.

Душа-хозяйка камушки взяла, обложила родную кучку, поводила сверху ладонями, оградила. Перекрестила, прослезилась. Руки к лицу прижала - вдыхала родной запах. Олег смотрел во все глаза. Благоговел.

Ольга ободряюще по плечу его похлопала. Вздрогнула от радостной мысли:

- Еще немного, еще немного времени пройдет, и соединимся... Тоскую, как по родному ребенку. У тебя был маленький ребенок, Олежек?..

Олег кивнул, пробормотал что-то.

- Ну и что, что давно. А внучек?.. Нет? Все равно знаешь, каково это: капризуля он, и недотепа, и обуза; постоянно требует внимания, падает, бьется, орет. Иногда думаешь: куда бы сбежать, отдохнуть. А вот и вырос, и ушел от тебя... А если умер твой ребенок? И ты остался один...

Девушка резко повернула голову, прислушалась. Твердь изменилась. Дробно искривились корешки, словно воздух над асфальтом в жаркий день. Под землю опускалась еще одна душа. Очертания ее вырисовывались крестом, как птица в небе. Новенький смотрел, раскрыв рот.

- Никак не могу привыкнуть, - сказал он.

- Приветствую, - спокойно поздоровалась душа.

- Здравствуй, - вежливо отчеканила Ольга, - а ты кто?

- Я кто? Я по вашу душу. Вы же Ольга?

- Я-то Ольга. А это племянник мой внучатый, Олежек. Собираем мое захоронение 1858 года. А что?

- Давно вас поджидаю, - душа излучала непривычное, недоброе. - Вы взяли мой артефакт под номером 1008885. Почти все нашлось, а эта частица у вас оказалась. Чужое взяли, да?

- Вот те на! - удивилась Ольга. - Сразу и обвинять? Потрудись объясниться, душенька моя. Как тебя звать, вьюноша? Аль дева ты?..

- Василий, - назвалась душа и упрямо продолжила:

- Вы взяли одно мое соединение кальция. Мое! Прошу отдать! Я над вами лежал, умер в 1957, а после меня никто не владел 1008885-ой!

- Вот это совпадение! - засмеялась Ольга, хлопнула в ладоши и прижала кулачки к подбородку. - Но мне самой нужна эта молекула! Мой знак на ней старше, чем твой, чадо неразумное.

- Именно! Ваш - старше, а право на меченые частицы - у последнего. Читали?.. Порядок не знаете? Я - последний, кому она принадлежала. Возьмите себе любую другую... Кальций! Да его везде полно.

Ольга загрустила, подняла на Василия глаза, полные слез, обняла Олега-внучка за плечи. Тот уставился на Василия такими же синими глазами.

- Ой-ой-ой... - прерывающимся голосом пробормотала девушка. - Значит, ты, чадо, наследник моей 1008885-ой частички... Петербургский, что ли? Земляк?

- Питерский, - смягчился Василий.

- Знаешь, а ведь, в сущности, мы с тобой, Вася, даже больше, чем родня. Родня что: ДНК одна. Белок. Материальность беспросветная, ограниченность, - она обернулась к Олегу, - не обижайся, внучок... Другое дело - душа. Без души мы всего лишь члены одного общего человека, набор генетических накоплений, котелки, в которых опыт варится.

- Да вы что такое говорите. Тело - самое дорогое после Бога. Тело - ровесник Вселенной, - возразил бессмертный Василий.

- Имеешь в виду наши молекулы?..

- Вообще. Неорганическую часть.

- Ну да... А я, Василий, говорю о родне, о генах. О людях, как об отпечатках на общем временном теле. Это всего лишь информационные отпечатки.

Василий с интересом поглядел на собеседницу. Теперь стало заметно, что он похож на мужчину - большеголовый, лобастый.

- А почему вы сказали, что мы больше, чем родня, Ольга?

- Потому что любим одну и ту же частичку вечности.

И Ольга заплакала.

- Ах, Вася! За всю мировую историю личные наши атомы перебывали во множестве человеческих тел! - произнесла она с драматизмом. - Вероятно, миллионы душ любят одну и ту же частицу. А достанется она лишь последнему...

Василий покраснел. Олег склонился лицом к коленям.

- Милая, дорогая моя частичка, милое мое тело! - продолжала стенать бессмертная Ольга, взявшись за голову, за косы вокруг головы. - Как же я по тебе скучаю!..

- Мы все ждем воссоединения, - пробурчал смущенный Василий.

Повисло неловкое молчание. Ольга порывистыми движениями снова и снова опрятывала горку своих останков, перекладывала косточки, камешки. Олег совсем провалился кудряшками между колен.

- Ну что ж, Вася, приятно было познакомиться! - красавица порывисто вздохнула и взяла внука за руку, как маленького. - Надо лететь домой. Вот тебе твоя частица.

Душа Василия порывисто вскочила, от чего земля, похожая на плотный воздух, немного дрогнула и даже переместилась. Василий снова сел.

- Хорошо! - воскликнул он. - Оставьте себе! Мне 1008885-я тоже очень дорога, но вам я ее подарю, Ольга. Раз мы с вами больше, чем родня... А за это, матушка, расскажите мне историю своей смерти.

- Историю? - Ольга немного успокоилась. - А что я. Грешница, да и только. Спасибо тебе, Вася-друг, за доброту твою... Расскажу. Да никакая у меня история. Солдатка, прожила 52 года. Ребенок во младенчестве умер, больше детей не было. Прибилась к церкви, просфоры пекла. Мужа на войне с турками убило, а скоро и я за ним ушла. Господь, видно, за страдания помиловал, в рай свой взял... А мужа там нет. Ну а ты, милок?

- Я тоже на войне был, с немцами воевали. Вторая мировая война.

- Слыхала я про это.

- Сам ноги на войне потерял, людям - сапоги тачал. За кусок. Бывало, и за бесплатно. Похоронили соседи, не дали сжечь - дай Бог им спасения. Вот теперь радуюсь... - Василий вытянул ноги в хороших сапожках. - А ножки свои родные я нашел-таки!

- Правда? Где же? - вскинулась Ольга и засмеялась от радости.

- Летал на то поле, где оставил. Там в воронке и засыпаны, лежат, косточки милые. Повезло!

- Молодец, Вася!

- ...А я всю жизнь учителем, - звонким тенором вставил новенький. - И в перестройку! Чуток до пенсии не дожил!

- И ты молодец, Олежек мой, - сказала бабушка-девушка и поцеловала внучка в макушку.

Друзья взялись за руки и стали подниматься сквозь землю, сквозь подвал и квартиры многоэтажного дома. С жалостью разглядывали бессмертные путешественники суетливых, копошащихся в кухнях и спальнях смертных. Ольга крепко держала за запястья обоих "наследников", словно детей. Троица прошла сквозь крышу и скрылась за облаком, не разнимая рук.