Здесь обитают гремлины...
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Бабские причитания ворвались в послеобеденный сон, остро и нудно, прогоняя сладкую дрёму. Захар Михалыч открыл глаза, поморщился, сел на кровати, потянулся и решил уже было открыть окно, дабы устыдить плакальщицу. Но передумал. Негоже хозяину так поступать, не барское дело. Да и услышанное сквозь всхлипы настораживало. "Беда то какаааяя... Кто ж хозяину скажеет..." - завывало со двора, нагнетая, тревожа и теребя. Потому Захар Михалыч поднялся, подошёл к переговорнику и нажал кнопку. Переговорник затрещал и выплюнул в лицо хозяину порцию гнусненького хихиканья, стонов и всхлипов. "Вот ведь стервец! Опять бабу приходует" - с некоторой завистью подумалось Захару. В другое время он бы не мешал, но сейчас ждать было не в охотку, потому, придав голосу грозности, проревел:
- Прошка, сукин ты сын! Быстро узнай, что во дворе случилось и мигом ко мне! И чтобы пулей!
В переговорнике затрещало, булькнуло, прошкин голос пролепетал: "Понял, Захар Михалыч. Сей момент сделаю" и всё затихло. Хозяин некоторое время прислушивался в надежде узнать, с кем его помощник в этот раз водит шуры-муры. Тщетно, и потому кнопка была отпущена и Захар Михалыч решил одеться.
Прошка возник на пороге минут через пять. Высокий и статный, что называется - кровь с молоком. Неудивительно, что к нему липли девахи, которых не пугали даже шрамы на лице парня. Один - аккуратный и ровный, справа, пересекал всю щеку от мочки уха до уголка губ, второй - рваный, слева, шёл из-под волос на голове через левый глаз до подбородка. Где парень получил шрамы, Захар не знал, а сам Прошка лишь отшучивался - боевые отметины. Выражение прошкиному лицу они придавали зловещее и бандитское, но Захар привык людей судить не по внешности. Потому и работал парень у него в помощниках уже как года три - весел, услужлив и сообразителен. Да и в деле разбирался отлично, так что Захар подумывал уж о должности управляющего для отрока.
Впрочем, сейчас бандитская рожа Прохора была белее мела, а выпученные глаза придавали сходство с лягухой. Захар Михалыч лишь головой покачал, да молвил нетерпеливо:
- Говори уже!
- Там... там... - пролепетал Прошка, - Пахомыча прессом раздавило. Бабы говорят насмерть, в кашу просто.
От такой новости Захар Михалыч выронил из рук сапог и плюхнулся в кресло рядом:
- Как раздавило? Такого быть не может...
Прошка лишь плечами пожал, но хозяин уже взял себя в руки и, торопливо натягивая сапоги, распорядился:
- Ты, Прохор, иди за урядником пошли. А потом пойдём, глянем, что там да как...
Кровавая каша, запах дерьма, да отрубленная кисть руки - всё что осталось от управляющего Пахомыча. При виде этакого зрелища Захара вывернуло наизнанку, а Прошка побелел ещё больше. Рабочий люд тусовался поодаль, что-то оживлённо обсуждая, а рядом с прессом обнаружился мастер Нейл О'Нейл - задумчиво рассматривал неаппетитное месиво, поглаживая аккуратную бородку. Этого ирландского хлыща Захар выписал аж из самой Ирландии четыре года назад. Посчитал, что знаменитой пивоварне и винокурне "О'Нейл и Линч" пора бы заняться чем-то солидным, вроде ирландского эля и виски. Впрочем, о решении своём Захар не жалел - Нейл оказался толковым виноделом, хотя зело вспыльчивым и надменным. Эль расходился на ура, а первая партия виски выстаивалось в дубовых бочках уже третий год, обещая хорошую прибыль, что примиряло с затратами на медные перегонные кубы и хмель для этого самого виски.
- Зачем он вообще под этот пресс полез? - спросил Захар у ирландца.
- Он всегда так делал, - процедил Нейл сквозь зубы. - Проверял хорошо ли вычищено. Этим прессом яблоки два дня давили, для сидра. Если не почистить, то коррозия от яблочной кислоты могла быть. Я предупреждал, что прессы нужно сталью с добавкой молибдена покрывать.
Захар Михалыч поморщился. Ирландец был прав, но его советы слишком затратные. А коли уж и так работает...
- Как она вообще упасть то могла? - вопросил в пространство.
- Дык махина этакая, - вклинился Прошка. - Две тонны поди. Как оно вообще наверху держалось?
Захар Михалыч поморщился ещё разок и с сожалением посмотрел на помощника. Славный парень, но в некоторых вещах - пень пнём. Вновь оборотился к Нейлу:
- Так что скажешь? С чего вдруг шмякнулось?
- Вы бы у помощников своих спросили, - как-то ядовито ответил ирландец. - У тех, которые... Сами понимаете.
- Это он про вашу нечисть заморскую толкует, - радостно пояснил Прошка.
- Тише ты, дурень! - Захар Михалыч испуганно покосился на столпившихся поодаль рабочих. Не хватало ещё, чтоб пошли слухи ненужные. - Спрошу, спрошу. А ты рот прикрой. Мало ли, что дурость людская извратит.
- Там ещё вон написано чёй-то, - не унимался Прошка. - Поодаль на стене. Не сразу и заметишь. Кровью вроде.
Захар подошёл к месту, указанному помощником. И правда. Выведено красным: "Привет от морячка!". Гулко стукнуло сердце, острая боль кольнула грудь, ослабели колени. "Неужто? Как так?" - всплыло в голове давно забытое, ненужное.
- Что с вами, Захар Михалыч? - участливо поинтересовался Прошка, стоявший рядом.
- Ничего, - Захар взял себя в руки, - нормально всё. Ты, Прохор, вот что - поди-ка урядника встреть, покажем ему всё, пущай оформляет. А вы, Нейл, работников, тех, кто не видел ничего, по домам распустите. Нечего им тут шлындаться. И надпись эту дурацкую уберите...
Хлопоты с полицией заняли время почти до полуночи. Останки Пахомыча аккуратно переложили в гроб, злосчастный пресс отмыли от крови и опечатали. До полного выяснения. Впрочем, Захар решил, что машину придётся освятить или вовсе разобрать - вряд ли найдутся охотники на ней работать. После отправил Прошку спать, а Нейлу наказал дежурить на месте трагедии, загадочно присовокупив, что возможно придёт туда с "гостем". Пошёл в кладовую, вытащил тяжёлую кегу отменного эля, взвалил на тележку, и, натужно пыхтя, потащил до "места". Ночь выдалась полнолунная, так что добрался без приключений. Холм с заброшенным домом в лунном свете выглядел настолько зловеще, что Захар невольно поежился. Да и события пятнадцатилетней памяти ещё живы в памяти - как такое забудешь. Прикрыл глаза, начал читать заклинание. Слова ирландского, языка предков, давались легко - вызубрил их Захар крепко-накрепко, хотя значения не понимал. Закончил и стал терпеливо ждать.
Несколько минут не происходило ничего, потом засипело, заскрипело, и на склоне холма открылся тёмный зев прохода. Захар тяжело вздохнул, взвалил кегу на плечо и шагнул внутрь. Внутри воняло. Смесью тухлятины, сивухи и машинного масла. Начал с трудом протискиваться вглубь - в некоторых местах приходилось пригибать голову, снимать кегу и тащить за собой. Наконец, метров через сто, показавшимися верстой, проход расширился и вывел в довольно просторный зал-пещеру.
Захар остановился, огляделся. Вот и они, хозяева пещеры и повелители механизмов. Гремлины. Злые гномы на языке предков. Маленькие, ему по колено, лохматые, пузатые, с огромными треугольными ушами и глазами в пол-лица. Штук тридцать. Сидели на полу, да глядели выжидающе. У дальней стены - подобие трона, на котором развалился гремлин побольше. Пожалуй, Захару по пояс будет. Принцесса. Почему именно принцесса, Захар не знал. Не было в большой твари ничего женского. Да и размножаются не по-людски. Нечисть, одним словом.
Захар открыл было рот, дабы молвить чего, но принцесса его опередила:
- Зачем пришёл, человек? - Голос твари был высок и пискляв, словно ножом по ушам резал.
- Пришёл узнать - зачем вы договор нарушаете, людей убиваете...
Договорить не успел, потому как гномы завопили все разом, повскакивали с мест, беснуясь и тыкая в Захара длинными пальцами. От этого ора заложило уши так, что чуть кровь не пошла, но тут принцесса пискнула: "Молчать!", тут же все затихли кроме неё:
- Ты врёшь, человек! - Тварь в явном возбуждении скакала по трону, размахивая руками и брызгая слюной. - Врёшь! Врёшь! Мы не нарушали! Не нарушали! Ты даёшь алкоголь, масло, мы смотрим за машинами! Всегда так было! Мы не нарушали!..
Голос чудища временами переходил в ультразвук, заставляя вибрировать барабанные перепонки, потому Захар решил, что надо вмешаться. Указал на эль, что притащил с собой:
- Вот! Подарок!
Принцесса тут же замолкла, щёлкнула пальцами. Мелкие твари облепили кегу, и, Захар и опомниться не успел, бодро потащили к принцессе. Та, без видимых усилий, подхватила тяжеленный сосуд, сорвала крышку и начала пить, урча и причмокивая от удовольствия. Мелочь, облепившая подножие трона, смотрела на свою госпожу жадными глазами - дай, дай! Наконец тварь напилась, смачно рыгнула и сбросила остатки эля вниз, страждущим. Перевела взгляд на Захара:
- Так что ты хотел человек?
- Машина. Которая давит. Сегодня убила человека.
- Это не мы! - Принцесса помотала головой. - Не мы. Мы блюдём договор. А человек нарушает, нарушает...
- Как? - удивлённо спросил Захар. - Когда? Я ни разу не нарушил.
- Не ты, не ты... - голос твари вдруг сделался ниже и грубее. - Другой. Пришёл другой. Схватил сестру. Заставил уйти с собой.
- Кто? - завопил Захар. - Кто другой? Как можно заставить гремлина?
- Не знаю кто, - вновь замотала башкой тварь, - кроме тебя нам все одинаковы. Знал слова. Сильные слова. Сильнее, чем у тебя. Кровь, кровь... Такая как у тебя. Есть. Древняя. Древняя кровь. Сказал слова. Меня не смог заставить. Сестру смог. Пошла с ним. Не смогла иначе.
- Хмм... - пробормотал Захар, - значит твоя сестра испортила машину? Убила человека?
- Не знаю. Смотреть надо. Смотреть... - Принцесса ткнула пальцем в первого попавшегося мелкого и рявкнула:
- Ты! Пойдёшь с человеком. Расскажешь, как сломали машину. - Перевела взгляд на Захара. - Пока, человек. Приходи ещё, приноси вкусные подарки...
Обратно дошли быстро. Опасался Захар, что коротконогий гремлин будет сильно тормозить, но напрасно. Тварь свернулась в еле заметный шар и бодро покатилась впереди, да так быстро, что Захару даже пришлось догонять. И по пути никого не встретилось, что тоже на руку. Не то чтобы Захар опасался людских пересудов, но и злить народец понапрасну не стоило. Мало ли.
Нейл ждал как договорено. Гремлин при виде ирландца как-то странно застыл, переминаясь с ноги на ногу, потом подошёл и еле заметно поклонился. На что Нейл лишь презрительно фыркнул и отвернулся. Захар задумчиво посмотрел на мастера, потом указал твари на громаду парового пресса и молча кивнул. Гремлин положил руку на станину, застыл. Тело твари начало бледнеть, становясь прозрачным, съёживаться, и через минуту его словно втянуло внутрь, в переплетение шестерней и приводных ремней. Прошло минут пять. Наконец тварь выдулась обратно, материализовалась, ругаясь и вопя, словно сапожник. "Обрусела нечисть" - невольно подумалось Захару.
- Так что? - прервал поток красноречия Захар.
Гремлин заткнулся, злобно зыркнул и ответил:
- Штука. Которая держит. Сломали. Хреновина, что стопорит, не даёт упасть. Пропала. Всё вместе. Сразу. Так не бывает. Плохо. Очень плохо.
- Кто сломал? Человек или кто-то из ваших?
- Человек бы не смог. Человек слабый. Сломали, выдернули. Грубо, плохо. Даже я не смогу. Принцесса сможет. Сестра принцессы сможет. Я не смогу. Так не смогу. По-другому бы сделал.
- Ясно. Ладно, ступай к своим. Ты мне помог, подарок отработан.
Захар дождался пока гремлин укатится прочь, повернулся к Нейлу:
- Скажи-ка ты мне, любезный, а почему никто не заметил, как ломали пресс? Ведь нелёгкое дело, судя по всему.
- Близко не было никого, - ответил ирландец. - Шум слышали, удар слышали. Прибежали, когда уже всё. Но никого не заметили. Сами знаете, что ваши... кхм... помощники могут быть очень незаметными.
Нейл помолчал некоторое время, потом добавил брезгливо:
- Я давно говорил - надо заканчивать с ними. В вашем роду ирландской крови всё меньше. Ваш внук уже вряд ли совладает с гремлинами. Избавьтесь от них и наймите знающих механиков.
- За мой род не волнуйтесь, господин О'Нейл, - холодно и язвительно ответил Захар. - Ирландской крови можно и долить. Женитесь на моей дочери, а я вам по наследству всё предприятие отпишу. Как вам предложение?
- Всю жизнь мечтал, господин Линчев, в вашей варварской России свою мечту найти, - не менее холодно и ещё более язвительно ответил ирландец.
Ладно, - примирительно сказал Захар, - поздно уже. Пойдём отдыхать.
Следующие два дня прошли в хлопотах и заботах. У Пахомыча близких не было, потому все затраты по похоронам Захар взял на себя. Чем заслужил негласное уважение рабочего люда. Волнений в связи со смертью управляющего, чего Захар внутренне побаивался, тоже не наблюдалось. Судачили, конечно, не без этого, но больше по привычке, без азарту. Гремлины, аки нечисть заморская, не упоминалась вообще. Видно Прошка с Нейлом крепко держали язык за зубами. Оно и к лучшему.
Вот только спалось плохо по ночам Захару. Тревожно, муторно. Снились ему волосатые гремлины, морячки, да кто-то тёмный и загадочный. Надвигался, нависал за спиной, протягивая костлявые руки. Просыпался Захар в холодном поту, да пил снотворное пачками. На третью день вечером решил, что делать что-то нужно и сел думать.
Что имеем? Кто-то связал заклинанием сестру принцессы гремлинов. Сестра принцессы - тоже принцесса, а значит умеет чуть больше, чем обычный гремлин. Морок напустить, да и силы неимоверной. Но кто бы смог? Это заклинание нужно знать, да нужную толику крови ирландской в себе иметь. С кровью то попроще - могли его предки здесь наследить, а вот заклинания... Захар покачал головой. По всем статья подходил Нейл. Вот только не видел Захар, чтобы мастер с гремлинами шашни водил. Не видел... Мало ли чего он не видел. Только зачем это Нейлу? И, главное, причём здесь морячок? Не мог морячок передавать привет, не мог. Потому как не было его давно - это Захар точно знал. Пятнадцать лет как. Невольно наплыли воспоминания: забрызганные кровью и ошмётками мозгов стены в кабинете отца... кровавые лужи в доме партнёра... изломанные и изрезанные тела... привет от морячка... горячее ложе карабина в руках... мочи их, ребята, мочи!.. Захар тряхнул головой, отгоняя воспоминания прочь. Хотя, если подумать, одного так и не нашли. Ни живого, ни мёртвого. Неужто объявился? Это ж сколько ему сейчас будет?..
Захар задумался, взял бумагу, ручку и начал рассеяно писать. Внезапно тренькнул переговорник, сипнул, захихикал гнусненько. Захар недоумённо уставился на него, встал, подошёл и нажал кнопку:
- Прохор! Это ты шалишь?
С той стороны задышали часто, а потом писклявый голос произнёс:
- Привет вам от морячка, хозяин!
Захар в ужасе отдёрнул руку, но поздно. Электрический разряд обжёг ладонь, ударил в грудь, спёр дыхание, сотряс тело в конвульсиях, остановил сердце. Захар Михайлович Линчев умер.
Паровой дилижанс плавно катил по дороге, попыхивая клубами дыма и пара, подминая под себя немногочисленные рытвины. "Немецкая работа" - с уважением подумал Порфирий. Рассчитывал он максимум на родной разбитый рыдван, а тут вон оно что оказалось. Да, очень солидное предприятие эта пивоварня. Во всяком случае, была.
Порфирий оглядел просторный, удобный салон. Кроме него - лишь пара каких-то барышень, по-видимому мать и дочь, да в другом конце примостился добротно одетый мужичок, лет пятидесяти. Похоже то, что нужно. Порфирий встал и направился к мужичку, натянув на лицо самую дружелюбную улыбку из своего арсенала:
- Добрый день, уважаемый. Позвольте полюбопытствовать, вы случаем не в Городце проживаете, работаете?
Мужичок как-то недоверчиво, исподлобья оглядел Порфирия, однако ответил:
- В Городце. Сызмальства там. А вам то какое дело?
- Позвольте представиться, - Порфирий достал удостоверение и махнул у мужичка перед носом. - Порфирий Петрович Стрельников. Дознаватель отдела по контролю за инфернальными сущностями. Еду в Городец. Расследовать смерть Захара Михайловича Линчева. Вернее, выяснить насколько его смерть связана с... Ну, надеюсь, вы меня поняли.
- Ага. - Взгляд мужичка потеплел. - За нечистью, сталбыть, приглядываете. Дело хорошее. Только от меня что надобно?
- Я расскажу. Позвольте присесть?
Мужичок согласно кивнул. Порфирий уселся рядом, разложил откидной столик, залез в свой баул и ловко достал оттуда штоф водки, две чарки, солёные огурцы, мягкую буханку белого хлеба и круг чёрной, сухой колбасы. Мужичок наблюдал за этими манипуляциями молча, но с явным одобрением. Налили по одной, выпили, помолчали. Наконец, Порфирий спросил:
- А вас как звать - величать?
- Михайло Посконников я, - ответил мужичок, - можно просто Михайло. Живу в Городце, работаю там же. У Нейла и Линча.
- Ага, - закивал головой Порфирий, - это хорошо. Я как раз хотел кое-чего узнать.
- Допрос мне учинять будете? - спросил мужичок.
- Да господь с вами, Михаил, - всплеснул руками Порфирий, - какой допрос. Просто посидим, поговорим. Всё останется между нами.
- Ну добре, - ответил Михайло, - тогда уж давайте по второй. Чтоб легче пошло.
Выпили по второй. Порфирий откусил половину солёного огурца, прожевал и начал:
- А вы, Михаил, что об этом всём думаете?
- Об чём об этом? - спросил Михайло.
- Ну, допустим, об убийстве?
- Дык, вы что ж, в Городец едете и не в курсе?
- Ну почему же. Отчёты я читал. Внимательно. Только вот мне интересно, что-народ-то говорит? Кого обвиняет?
- Ну знамо кого. Прошку и обвиняет.
- Это Прохора Королёва, помощника Линчева?
- Его. Рожу бандитскую. Только вот без нечисти этой заморской там дело явно не обошлось. Ещё ведь и Пахомыч до этого ж тоже того.
- Ага. Нечисть, значит. Это, я так понимаю, вы про гремлинов.
- Ну да, про гномов энтих волосатых. Тоже про них знаете?
- Конечно. Работа у меня такая - знать. Гремлины или злые гномы. Родина - Ирландия. Туповаты, но в совершенстве разбираются в технике. В любой технике. Врождённый дар у них такой. К людям относятся по-разному. С гремлинами можно заключить договор - помощь в обмен на любой алкоголь и машинное масло. Но для этого надо иметь ирландскую кровь. Впрочем, если гремлинов не злить, иногда делать им "подарки", то с ними может уживаться кто угодно. Они даже временами начнут помогать - сломанную технику починят, к примеру. А вот если разозлить - то могут испортить жизнь очень сильно. Вплоть до убийства. С помощью той же техники. Хотя гремлинов довольно легко изгнать - есть методы. Ещё гремлинов можно подчинить, но опять же - нужен ирландец и очень сильные заклинания, слова.
Порфирий замолчал, но тут заговорил Михайло:
- Ну дык это всё и мы знаем. Поди уж более века тут живут.
- И как народ вообще к ним относится?
- Да, по-разному. По большести, нормально. Смирные оне. Батюшка, конечно, не сильно одобряет, токмо ж пивоварня нам работу даёт и доход. Так что мириться приходиться.
- Знаете, что интересно, Михаил. Ваш Городец - пожалуй, единственное место на Руси, где водятся гремлины. Уникальное, можно сказать. Хотя оно и понятно. Патрик О'Нейл и Эдвард Линч.
- Кто это?
- Отцы-основатели вашего города. Выходцы из Ирландии. Бежали от гнева британского короля, сюда в Россию. И здесь прижились, и неплохо прижились, судя по всему. Пивоварню основали и Городец ваш вокруг неё вырос. Они-то гремлинов и привезли сюда.
- А. Это Линчевы и Ниловы что ль?
- Ну да. Обрусели ирландцы.
- Ну, не совсем. Линчевы - те так да. А вот Ниловы. Они при мне, помнится, всё ещё Нейлами были. Даже невест, вроде как, из Ирландии выписывали. Токмо последнего ужо все Нил Нилычем звали. Безо всяких Нейлов. До того, как их вырезали. Всю семью.
- Вот это интересно. Расскажешь?
- Можно и рассказать. Токмо налить ещё надыть. Кровавая история будет...
- Вы же помните, господин Стрельников, какая смута творилась лет пятнадцать назад, после отречения государя. Дык нашу пивоварню тоже задело. В убытки ушли. Сильные. Уже думали закрываться. А ещё и старший Линчев, отец покойного Захара Михалыча, убился. Голову себе из леворвера снёс. Прямо у себя в кабинете. А через месяц, примерно, и всю семью Ниловых порезали. Насмерть.
Михайло замолчал, взял кусок колбасы, прожевал и продолжил:
- У нас тут банда местная была. Банда морячка. Лихие людишки. У нас и так народ не шибко мирный, а те - так вообще. Но их терпели, потому как местных оне не трогали. Побаивались, вестимо. На большом тракте промышляли. Заезжих щупали. Но надо сказать и смертоубийством не слишком баловались без нужды. А тут - накось. Всю семью. Ночью пришли и порезали. Не знамо зачем. Может думали, что у Ниловых где деньги или золотишко припрятано. Самого хозяина изрезали всего, даже не узнали его, дочку и жену ссильничали и тоже убили, а сына... У Нил Нилыча сын был. Семён. Годков двенадцать-четырнадцать было ему. Но уже смышлёный пацан, жуть. И в деле отцовском толково разбирался и с нечистью поговорить мог. Так не нашли его. Совсем. Токмо кровавый след до речки вёл. Видать в речку его убивцы бросили. Так и сгинул. Даже похоронить нечего было.
- Почему морячка? У вас же тут никакого моря и близко нет, - спросил Порфирий.
- Да кто ж его знает, - Михайло пожал плечами, - да и кто морячком был тоже неведомо. Потому как банду положили всю.
- Кто положил? Полиция?
- Не, - помотал головой Михайло, - мы и положили. Мы утром на работу вышли, как всегда, а тут Пахомыч прибегает, он уже тогда управляющим работал, белый весь. И прямо к Линчеву, Захару Михалычу, в кабинет. А у Пахомыча, надо сказать, в той банде какой-то далёкий родич ошивался. Троюродный племянник, или как-то так. Ну вот - он к Линчеву в кабинет, а через пару минут выбегает вместе с Захар Михалычем. Хозяин и говорит, берите мол мужики ружья да колья, пойдём к дому Ниловых. Пахомыч говорит, что банда морячка к ним сегодня ночью приходила. Ну мы и пошли...
Михайло опять замолчал, взял полупустой штоф, налил водку в чарки. Выпили, потом Михайло продолжил:
- Пришли. Да как увидали, что там творилось. Меня аж вывернуло. А Захар Михалыч аж побледнел весь. Собрал нас там во дворе. Говорит, сколько ж терпеть можно. Эти выродки уже резать начали. Раз самого Нилова порезали, то и вас запросто порежут и детей ваших. Долго ли им теперь? Настропалил нас сильно. Да и повёл. Благо все знали, где они ошиваются. Ну мы там всех и положили. В кровавую кашу. Вот такая история.
Помолчали. Потом Порфирий спросил:
- Следствие что ж? Было?
- Было, как же нет. Только Линчев нас в обиду не дал. Не знаю, где уж и кому на лапу положил, но записали, что бандиты сами себя поубивали. Из-за добычи переругались. И Ниловых тоже из-за этого.
- Как так? - удивлённо спросил Порфирий.
- Да вот так. Тут ведь какая штука. Оказалось, что Нил Нилыч с бандой этой связался. Краденое у них скупал, вроде как. И деньги из кассы пивоварни брал. Долги имел большие. Игорные. Пивоварня через это и терпела такие убытки.
- Жалеете теперь, что за Ниловых отомстили?
- Не. Не жалеем. Ладно, Нил Нилыч, но остальных за что? - Михайло покачал головой. - И ведь не просто же убили. Мучали, насильничали. На них живого места не было.
- Тело Семёна Нилова так и не нашли, говоришь?
- Не нашли. Бандиты его из окошка второго этажа выкинули через стекло прямо. А там высота - метров пять. А внизу сарайчик с инструментом разным. Пацан даже крышу проломил. Потом подобрали, до речки дотащили, да и кинули в реку то.
- Это тоже следствие установило?
- Ага. Колдуна нашего приглашали. Да и кровянил он сильно, мальчишка-то.
- Хм. А у вас в Городце и колдуны есть?
- Не, - помотал головой Михайло, - особо нету. Так, бабы-шептухи по деревням, да китаец один приблудный. Сымоянем кличут. Токмо он и не колдун поди. Ликарь. Травами да иглами лечит, да заговорами какими-то китайскими. Вот его и приглашали. Шептал он там что-то, ходил, токмо и не помог почти. Про мальчишку вот рассказал. Да там и так понятно было.
- Хм. Ясно. Только боюсь, что к гремлинам это отношение не имеет. Где она хоть обитает у вас, нечисть то эта?
- Да под холмом, на котором дом ниловский стоит. Заброшенный. Как въезжать будем, так справа, напротив пивоварни. Увидите.
- Так что, там и не живёт больше никто? Пятнадцать лет пустует?
- Ну да. А кому оне нужно место это, проклятое? Так и стоит. Туда даже нищие не суются. Хотя у нас их и нет поди. Нищих то.
- Ну добре, Михаил. Ты допивай, а я подремлю, пожалуй. Как к Городцу подъедем, толкни...
Первым делом Порфирий решил навестить местного урядника. Тот оказался весьма крепким мужичком, лысым и с пышными усами. Звали его Нестором Петровичем Прыго. После обоюдных представлений, уселись за стол, поговорить.
- Итак, Нестор Петрович, - начал Порфирий. - значит ваш главный подозреваемый - Прохор Королёв?
- Так да, - ответил Прыго, - просто больше и подозревать пока некого. Они с Линчевым жили в отдельном крыле. Линчев на втором этаже, Королёв - под ним, на первом. Вход в крыло один, и возле него всегда дежурит прислуга. Кроме них двоих в крыле никого не было.
- Но есть же окна, - недоумённо спросил Порфирий.
- Вы меня за идиота держите, господин Стрельников? - с некоторым возмущением вопросил Нестор Петрович, - а то я не знаю. Проверили. Из комнаты Королёва спокойно можно выйти через окно. И войти тоже. Сам Прохор, кстати, утверждает, что его в ту ночь в комнате не было. Встречался с дамой. Но вот имя дамы называть отказывается. По причине того, чтобы не нанести ей вреда. О том, что кто-то входил в его комнату через окно сведений нет. Следов чужого присутствия так же не найдено. Так что, увы.
- Яснооо, - протянул Порфирий, - в отчёте сказано, что Линчев умер от удара электрическим током. Может просто несчастный случай?
- Хотелось бы, - покачал головой Прыго, - но нет. Специалисты уверяют, что такое практически исключено. Проводка в доме сделана на совесть. В ней явно кто-то покопался. Как мне сказали: "замкнул цепь во время разговора пострадавшего по переговорнику. Вот только пока непонятно как". И, кстати, то, что Линчев говорил по переговорнику - ещё одна деталь не в пользу Королёва. С кем Линчев мог говорить, кроме него?
- Понимаю, понимаю. Но вы же знаете, Нестор Петрович, что тут может быть ещё один вариант.
- Знаю, - тяжело вздохнул Прыго, - иначе бы не писал рапорт в ваше управление. Хватило мне одного Пахомыча.
- Пахомыч - это управляющий, которого раздавило паровым прессом за три дня до гибели Линчева? Ведь так.
- Да, - кивнул головой урядник, - и там тоже не всё чисто. С этим прессом. Я бы дал делу ход, но Захар Михалыч убедил не делать этого. А я честный человек, господин Стрельников. Или стараюсь им быть. Думаю, что эти две смерти связаны. Так что собираюсь докопаться до правды. Потому вы и здесь. Там, где дело касается нечисти, мы бессильны. Это ваша прерогатива.
- Это вы правильно сделали, Нестор Петрович. У меня ещё вопрос по поводу этой надписи: "Привет от морячка!" Вы сами-то её видели? И что это за морячок такой?
- Не видел. Про надпись знаем только о слов Королёва и О'Нейла. Это мастер-ирландец, который работал у Линчева. Вернее, работает. Он сейчас временно исполняет обязанности управляющего на пивоварне. Пока дочь Линчева, Анастасия, не решит, что делать с наследством.
- А сама Анастасия где?
- За границей учится. В Англии. Ей телеграфировали, едет домой, но будет не раньше, чем через три дня ещё.
- То есть, её здесь не было во время всех этих событий?
- Не было, конечно. Я ж вам русским языком говорю. В Англии она.
- Хм. А там, где Англия, недалеко и Ирландия, - про себя пробормотал Порфирий, но вслух сказал другое:
- Так мы отклонились от темы. Что за морячок такой, Нестор Петрович?
- Я не знаю, - покачал головой Прыго. - Лично не знаю. Была тут банда морячка лет пятнадцать назад. Но я здесь всего шесть лет урядничаю, так что ничего путного вам сказать не смогу. Лишь то, что в официальном доступе есть. Но вы это и без меня знаете.
Прыго замолчал, немного подумал, потом вдруг спросил у Порфирия изменившимся голосом:
- Если этот морячок мёртв, значит привет с того света передаёт. Думаете, тут духи и привидения замешаны?
Лицо у урядника сделалось до того бледным и испуганным, что Порфирий чуть не рассмеялся в голос. Но сдержался:
- Помилуйте, Нестор Петрович, господь с вами. Какие духи и привидения? Мстящий дух - это редчайшее явление. Поверьте моему опыту - никакой дух не будет ждать пятнадцать лет, чтобы отомстить. Максимум год, два. У вас тут раньше происшествия с духами были?
- Нет, - покачал головой Прыго.
- Ну вот видите. А мстящему духу надо постоянно поддерживать тонус. Иначе, он попросту развоплотиться. И тут ещё важен фактор неправедности гибели и моральной чистоты. Судя по всему, ваш морячок был первостатейным подонком. Такие не возвращаются, вопреки расхожему мнению. Вот жертвы его, могли бы... - Порфирий внезапно замолчал, потому как неожиданная мысль посетила его.
- Что? - нетерпеливо спросил Прыго. - Что вы надумали?
- Да вот, про Ниловых подумал, - ответил Порфирий, - тех, кого банда морячка порезала. Вот они могли бы стать мстящими духами. Хотя нет, исключено...- Порфирий отрицательно покачал головой. - Слишком много лет прошло. Невозможно. Да и там, под холмом, гремлины живут. Не ужились бы.
- Точно? - недоверчиво переспросил урядник.
- Точно. Точно. Не будем больше про духов. Вы мне вот что скажите, Нестор Петрович: у Прохора Королёва какой мотив был Линчева убить?
Прыго лишь пожал плечами. Порфирий продолжил:
- Я с Прохором увидеться смогу?
- Как пожелаете. Он в остроге сидит. Я вам разрешение выпишу.
- Тогда прямо от вас и поеду.
- Так не надо никуда ехать, - усмехнулся Прыго, - острог он вон - через дорогу.
- Ладно. Повидаюсь с Прохором, а потом сразу в гостиницу. А завтра с утра на пивоварню. Зело интересно мне с ирландцем поговорить.
Комнатушка для допросов была мала, низка и смердяча. Порфирий несколько минут молча разглядывал Прохора, потом поднялся, опершись руками о стол, навис и рявкнул:
- За что Захара Михайловича убил, сукин ты сын?!
Прошка испуганно втянул голову в плечи, замотал из стороны в сторону:
- Не убивал я! Не убивал!
Порфирий сел на место и сказал уже обычным голосом:
- Ладно. Допустим, верю. Однако рожа у тебя, Прохор, зело бандитская.
Прошка закивал согласно, второпях:
- Это да, господин... эээ... а как вас звать то?
- Стрельников. Порфирий Петрович. Дознаватель из ... Впрочем, ладно. Порфирием Петровичем зови.
Прошка согласно закивал, понял мол, однако ничего не сказал в ответ. Порфирий помолчал некоторое время, потом спросил:
- Королёв? Интересная фамилия. Из знатных.
- Дык это, - ответил Прошка, - в приюте дали. И имя, и фамилию. Я же в приюте вырос. Подкидыш. Приют на земле господ Королёвых был, вот как-то и дали такую.
- Ясно, - покивал головой Порфирий, - сирота, значит. Повезло тебе. Обычно приютские больше в уголовном ремесле промышляют.
- Так сбёг я, - ответил Прошка, - пару лет бродяжничал, а потом сюда прибился. В ученики взяли. В винодельню. Спасибо, Пахомычу. Семь лет уж как.
- А лет-то тебе сколько?
- Не знаю я толком. По пашпорту - двадцать пять.
- Способный ты, однако, ученик, Прошка. За четыре года в помощники к Линчеву пробился. И у него ещё три года.
- Дык ежели дело в охотку, почему ж не способный? - ответил Прошка. - А в помощники - так повезло мне. Захар Михалыч случайно заприметил, как я работаю. Понравилось ему. Вот и взял. У него тогда как раз помощник ушёл.
- Понятно, Прошка, понятно. Ты вот что скажи, сиротинушка - почему сказать не хочешь: с кем был той ночью?
- Не могу, - помотал головой Прошка, - заклюют её. Не скажу.
- Тебя же за убийство осудить могут, дубина ты стоеросовая. Ты хоть понимаешь это?
- Понимаю. Ну, если уж совсем невмочь будет. Тогда может быть...
Порфирий покачал головой, однако настаивать не стал:
- Впрочем, это Прошка и неважно вовсе. Подозреваю я, что Линчева не человек убил. А если это так - то совсем неважно, где ты был той ночью.
Прошка некоторое время непонимающе смотрел на Порфирия, лупая зенками, потом спросил:
- Это вы чтож, про нечисть говорите?
- Про неё, Проша, про неё.
- Дык оно того ж. Захару Михалычу подчинялась.
- Подчинятся можно по-разному, Проша. У Захара Михалыча договор был с гремлинами, или он их в узде держал? Ты как думаешь?
- Так не ведаю я, Порфирий Петрович. Я что ж - помощник просто, с нечистью дел не имел вовсе. Может вам у господина Нейла спросить. Пахомыч тоже наверняка знал...- при этих словах Прошка внезапно замолчал.
- Что затих, Прошенька? - спросил Порфирий.
- Дык вот думаю. Может и Пахомыча тоже нечисть убила. Прессом-то. Захар Михалыч ещё говорил тогда, что не может пресс упасть. Удивлялся сильно.
- Может, Проша, всё может. Ты мне вот что скажи - надпись с приветом от морячка видел?
- Видел, - Прошка утвердительно покачал головой, - токмо её Захар Михалыч стереть велел до приезда урядника.
- Ага. А ты про морячка знаешь что?
- Токмо что мужики рассказывали. Ну, что бандиты бывшего хозяина порезали. Со всей семьёй.
- Хозяина? А разве они не партнёрами с Линчевым были?
- Ну да, разом были. Токмо мужики баяли, что бывший хозяин поглавней Захар Михалыча был.
- А. Старшим партнёром?
- Ну может и так, - согласился Прошка.
- Ладно, Проша. Пойду я. Спасибо, за разговор.
- Прощевайте, Порфирий Петрович.
Гостиница оказалась уютным двухэтажным домом-пансионом в глубине сада, недалеко от конторы урядника. И, к большему удивлению и радости Порфирия, номер, что ему выделили, вполне приличным. Не столичный люкс, вестимо, но и не затрёпанный клоповник, в которых Порфирию приходилось ночевать по долгу службы. Не успел он распаковать вещи, как в дверь негромко постучали. Порфирий тяжело вздохнул и пошёл открывать, вполне уверенный, что это или прислуга, или какая-то местная "мадам". Однако на пороге оказался... китаец. Самый натуральный. Причём старый китаец. Низенький, едва Порфирию по плечо. Жиденькие седые волосы еле покрывали затылок, а внизу сморщенного, словно слива, личика болталась седая козлиная бородка. Порфирий открыл было рот, чтобы спросить о цели визита, но китаец поклонился, и как-то незаметно перетёк в комнату мимо Порфирия.
- Чего вам надобно, уважаемый? - возмущению Порфирия Петровича не было предела.
Китаец поклонился ещё раз и прошелестел в ответ:
- Вас, уважаемый. Вы тот, кто наблюдает за Иными?
- Допустим, - ответил Порфирий. - Так чего вам надобно?
- Плохо, - опять прошелестел китаец, - очень плохо. Напряжение слишком велико. Когда иного, сильного Иного, заставляют делать то, что он не хочет - это всегда плохо. Нужно прекратить.
- Вполне с вами согласен, - ответил Порфирий. Прошёл вглубь комнаты, сел на стул и указал китайцу на второй. Подождал пока тот сядет и продолжил:
- Я догадался, кто вы такой. Местный колдун и лекарь, которого кличут Сымоянем. Но думаю, что ваше настоящее имя Сыма Янь. И вы адепт "Пути терпения" великого Сыма И.
- Ваши слова полны мудрости, - кивнул китаец. - Но это ничего не меняет.
- Согласен. Но мне вот что интересно: это ведь вас приглашали пятнадцать лет назад в дом Ниловых? Когда их убили. Почему вы не смогли найти мальчишку?
Сыма Янь поднял вверх сухой сморщенный палец и ответил:
- Наши поступки не всегда полны мудрости. Мы не можем предугадать всех последствий. Тогда я был уверен, что поступаю мудро. Мальчишка бы умер. С большой долей вероятности. Так говорили нити пути.
- А сейчас? - заинтересованно спросил Порфирий.
- Сейчас не уверен. И с каждым днём моя неуверенность растёт.
- Так я и думал, - пробормотал Порфирий, - мальчишка выжил, потому что вы решили его не найти.
- Возможно, - кивнул головой Сыма Янь, - это лишь одна из возможных вероятностей. Но очень сильная. Дайте мне свою правую ладонь, пожалуйста.
Порфирий протянул руку китайцу. Тот накрыл её своей маленькой и сморщенной ладошкой. Внезапно в глазах потемнело, ноги сделались ватными. Порфирий расслабился и стал внимательно вслушиваться... вслушиваться... вслуушииватьсяяя... женские крики внизу... больно... не надо... за что?!. глотай юшку, щенок... дяденька, не надо!.. кончай его ... иди сюда, щенок... глотай юшку, глотай... ах ты ж, гадёныш!.. что ты там возишься... укусил меня, сволочь... звон разбитого стекла... глянь, в окно сиганул... уйдёт же... да куда он денется... высотища какая... глянь, крышу пробил... уйдёт, говорю, расскажет... да куда он уйдёт, кому расскажет... небось весь поломанный внизу лежит... бормотал чевой-то не по-нашенски... да, хрен с ним, назад пойдём - добьём...
Порфирий помотал головой, приходя в себя, посмотрел на китайца:
- Это всё?
- Всё, что сохранилось в моей памяти, - прошелестел Сыма Янь,- всё что смог услышать отчётливо. Мне мешали.
- Ну да, холм там не простой. Однако, маловато будет.
- Кровавый след до реки. Тащили, катили, катились. Кто знает? - загадочно пробормотал Сыма Янь.
- А что вы хотите от меня сейчас?
- Хочу, чтобы остановили того, кто пленил сильного Иного.
- И кто же это?
- Не знаю, - покачал головой Сыма Янь, - но я могу помочь. Могу дать поговорить с теми, кто живёт под холмом.
- С гремлинами? Как? Вы же не ирландец?