Аннотация: 4. Жизнь похожа на игру в бильярд. Лузу не видно, катишься, вроде бы, сам, а потом - оп! Попал.
Глава17
Я никогда не увлекался чтением биографий знаменитых боевых магов, но слышал мнение, что все они в своей карьере имели внешний побудительный стимул. Обычно наш брат как-то находит компромисс между природными инстинктами и разумной возможностью их удовлетворить (если с первого раза не влипает по-крупному), после чего достигает некоего равновесия с бытием. Люди ко всему привыкают, даже к склочным, драчливым, злопамятным и бессердечным черным магам, и жизнь налаживается, рано или поздно. Но некоторым не везет. Какое-то необоримое течение обстоятельств не позволяет им устроить теплое гнездышко, побуждая к мучительному и неестественному усилию вроде борьбы за власть, защиты отечества или совершенствования искусства черной магии. А смысл? Вместо такой простой вещи, как желание быть главным, появляется ответственность за судьбу нации, забота о тылах или (извращение, тьфу, тьфу!) правила техники безопасности. Какой-то выверт психики требует от несчастных проявлять характер предельно замысловатым способом, поэтически выражаясь, они слышат голос Судьбы.
Так вот, никакого такого голоса никто не слышит. У меня все началось вполне буднично, с похорон.
Пришла телеграмма из дома. Это было странно, поскольку корреспонденции я не ждал: в начале лета Джо два раза писал мне, предлагал мне приехать, но я отболтался, сославшись на новую работу. Неужели он решил попробовать еще раз?
Телеграмма была составлена без попыток сэкономить на знаках препинания (наверняка, ее отправляла мать), в ней очень аккуратно сообщалось, что дядя Гордон умер. Похороны через два дня. Не то, чтобы это сообщение выглядело невероятно (все мы смертны), просто непонятно было, почему сейчас? Прошлым летом старичок выглядел довольно бодро, а маги вообще долго живут. Сильно горевать черные в принципе не способны, да и какой смысл - все мы где-то там рано или поздно встретимся. Другое дело, что я связывал с дядей кое-какие планы, и все их предстояло менять. И вот еще: согласится ли шеф Харлик рассказать мне то, что обещал выяснить для него?
В таком философском настроении я пришел на работу, едва ответил на приветствия и уселся медитировать над бумажками. Все чертежи были закончены еще неделю назад, расчеты проверены и перепроверены, а изготовление узлов контролировал лично Карл, мне было скучно и очень хотелось последовать примеру Полака - уединиться где-нибудь и вздремнуть. Наверное, со стороны это производило впечатление мрачной отрешенности.
- Что-то не получается? - забеспокоился Йохан.
- Да нет, - отмахнулся я, - у меня дядя умер.
Зря я ему это сказал. Белый принялся квохтать вокруг меня и через минуту о происшедшем знал весь офис. Причем, от смерти незнакомого человека они испытывали большее огорчения, чем я, знавший его всю жизнь.
Полак постановил, что мне надо срочно взять отпуск и ехать на похороны. Похороны мне были пофиг, но отпуск я хотел. Лето ведь!
- Но как вы здесь без меня? - хотя бы для вида следовало поломаться.
- Семья превыше всего! - сурово оборвал меня босс. - Модель работает, дело только в монтаже, а с этим мы разберемся.
Отлично! А если у них опять что-нибудь не получится, я буду далеко и под раздачу не попаду.
Чтобы попасть на место вовремя, мне нужно было уехать "прямо щас". По ходу выяснилось, что билет на краухардских экспресс остался только один, в купе класса "люкс", за дикие сто двадцать крон, правда, с обедом. Я облегченно вздохнул, а кассир удивленно дернул бровью. Что непонятно? Ну, схватил бы я по жадности билет в плацкарте, тогда пса-зобми пришлось бы оставить в Редстоне, и кто знает, как долго продержались бы наложенные мной реанимирующие заклятья. Вернуться и обнаружить, что город на карантине было бы... неприятно.
В поезд Макс попал как раз плюнуть - под видом тюка с мехом (просто невероятно, как плотно можно упаковать животное, когда оно не сопротивляется), а перед нужной станцией достаточно было просто выкинуть его в окно. Стремительно собрав вещи, я уже следующим утром сидел в экспрессе, едущим по направлению к Краухарду. На похороны я успевал тик в тик.
И снова туман, пустая платформа, но кое-что изменилось, да. Никто не сможет сказать, что черный маг отнесся к смерти родственника пренебрежительно! Я поправил лацкан нарочито светлого, без единой черной нитки пиджака, модной в этом сезоне бежево-клетчатой расцветки с немного неуместным ярко-красным галстуком. Дань традиции! Черный цвет, равно как и белый, в Краухарде не считаются траурными. Раньше этим вопросом никто не заморачивался, но, в конце концов, народ остановился на багрово-красном. Нарядно, практично, кроме того, красный являлся символом "чистой смерти", не оскверненного прикосновением потустороннего тела (кто видел гулей, тот поймет). Но щеголять траурными цветами было не принято, дань уважения отдавали, устраивая пышные поминки и беря под опеку родственников покойного (особенно - несовершеннолетних детей), особые права получали также домашние животные (лошадь, собака или кошка). И что характерно: если с последним никто не спорил, то краухардские поминки служили любимым поводом для анекдотов. Все из-за того, что приезжие часто путали их со свадьбой - внешне разницы почти никакой, разве что песни другие и сладкого на столе нет. А что в этом такого? То и то - события, требующее от родственников известного оптимизма. Я вот, например, всегда искренне не понимал популярности у белых траура и печали - скажите, какому нормальному человеку понравится, что его близкие рыдают и рвут на себе волосы? Только извращенцу! Какой смысл вообще такого хоронить... Близких родственников у дяди Гордона не было, по крайней мере, никто о них не знал, скотину деревенский алхимик отродясь не держал, так что, из всего списка оставалась только пьянка. На что, собственно говоря, я и рассчитывал.
Проникшийся чувством момента проводник в перчатках вынес на перрон большой кожаный чемодан с маленькими железными колесиками. Я дал ему крону.
- Ох, Томас! - всплеснула руками мама. - Какой ты красивый!
Джо чесал в затылке, решая, куда пристроить такой шикарный чемодан.
- Да бросай ты его сзади, - решил я его колебания. - Потом заклинанием почищу.
Главное, чтобы внешний вид сохранился до того момента, когда приглашенные на поминки гости еще способны что-то замечать, то есть, где-то до полудня. Успехи ученика делают честь его наставнику!
В последний путь Гордона Ферро провожали всей долиной. К выносу тела мы успели вовремя, по утреннему холодку прогулялись до кладбища, подождали, пока клирик выполнит все необходимые для окончательного упокоения ритуалы, и бросили на гроб по щепотке соли. Я выглядел, как ходячая реклама пользы образования, и даже сумел толкнуть речь о благодарности своему первому учителю. Собравшиеся понятливо покивали и пустились в обратный путь, к столам, накрытым на машинном дворе прямо под открытым небом. Зазвучали первые песни, кто-то начал выбивать на бубне зажигательный ритм, в руках самой красивой девушки деревни (дочери старосты) появился вымпел, символизирующий то, что хоронят черного мага. Уличные гуляния тоже входили в традицию: какое бы божество ни решало теперь судьбу покойного, оно должно было знать, как много родственников он облагодетельствовал, и принимать их мнение в расчет.
Поминки дяди Гордона прошли с огоньком: поднимались тосты и слышались пожелания "удачи старому перечнику, куда бы он ни попал", некоторые, особенно желчные, вспоминали, что старик свалил в лучший мир, не починив им какую-нибудь важную штуку (этих я брал на заметку - исполнять обещания покойных родственников считается хорошим тоном). В целом народ был настроен оптимистично, и в отношении дядюшкиной души, и в отношении собственного будущего (кто-то ведь должен был покойного алхимика заменить). Звучали предложения мне занять освободившееся место, но я отговаривался тем, что еще учусь. Традиция была соблюдена в лучшем виде.
Мой сосед по столу увлекательно описывал проказы и неприятности, в которые дядя Гордон влипал по молодости лет. С образом желчного и педантичного алхимика эти приключения вязались слабо.
- Кстати, а почему гроб закрытый был? - поинтересовался я.
Сосед кхекнул:
- Ну, дык, он же внезапно, на улице помер. Зверьки тело маленько объели.
Странно. Вокруг дядиного дома всегда стояли заклинания, отвращающие мелкую живность - мохнатых соседей алхимик не любил.
- А где он умер?
- Да вон там, за мастерской его нашли!
Тем более странно. Что он вообще мог там делать?
До темноты затягивать посиделки не стали - ночь в Краухарде принято встречать дома. Это еще одна местная экзотика - все пьют, но пьяных в дупель практически нет, иначе на следующий день похороны можно было бы организовывать по новой (мысль о потустороннем вообще действует очень организующе). Жены потихоньку уводили покачивающихся мужей, моего соседа по столу увезли в тачке. Я сумел продержаться до конца, не свалившись под лавку и не обляпавшись салатом с ног до головы (чистящие заклятья у меня выходят плоховато), кроме меня трезвенниками оказались Джо и староста долины (исключительно правильный для Краухарда мужик), естественно, к нам стали обращаться с просьбами о помощи. Вовремя уловив этот момент, я сделал вид, что иду до ветра, и незаметно укрылся за хозяйственными постройками. Не хватало еще, чтобы меня под конец облевали! Для верности, нужно было выждать с полчасика, например, пройтись до места скоропостижной кончины дяди Гордона, и выяснить, что у него там все-таки произошло с отвращающими заклинаниями.
В голове приятно шумело. С другой стороны долины домики купались в лучах солнца, но на северном склоне было уже холодно и довольно-таки темно (хорошо еще, кустов кругом нет, а то бы я в них заблудился). Сказать, где именно умер старый алхимик, было невозможно - все камни выглядели одинаково, но отвращающее заклятье и вправду не ощущалось. Интересно, почему? Возможно, именно из-за этого дядя полез сюда - обычно страстью к скалолазанию он не страдал.
Я решил подняться еще немного по склону и поискать печати - такие круглые гранитные шайбы, которые обычно служат в качестве якоря для бытовой магии. Угадайте, почему гранитные, а не свинцовые, стеклянные, золотые? Я не мог понять, пока Ракшат не вломил прямым текстом - "что б не сперли". Хотя лучше всего заклятья в себя принимают серебро и медь. Грубые каменные кругляши нашлись почти сразу, отвращающие руны на каждом из них были, то есть, теоретически, ни какая мелкая погань не могла приблизиться к жилищу алхимика и осквернить его труп. Объяснение могло быть только одно - контур где-то не замыкался. Линия печатей была выложена довольно часто, так что кража или разрушение одной-двух штук не должна была повлиять на работоспособность заклятья. Я загорелся было целью обойти периметр целиком, но огонек здравого смысла подсказал мне, что для этого мероприятия лучше выбрать другой день.
Например, когда времени до заката будет побольше, потому что излишне самоуверенные черные маги в Краухарде долго не живут. И вообще, пить надо меньше...
Я вздохнул, подивившись, как быстро жизнь в городе отучила меня от осторожности, и потихоньку стал пробираться назад. Перед моим взором уже маячила теплая постелька, если спеть Джо песню о бедном мальчике, уставшем с дороги, то он, конечно же, согласится довести меня до дому в бричке. Тачка тоже подойдет... Уже у самых домов я наткнулся на двух странных типов, ковыряющихся под навесом со всяческим машинным хламом, но обилие съеденного и выпитого не позволило мне понять, что они тут делают, и почему их рожи мне незнакомы. Да мало ли? Народу туева хуча собралась. Пробормотав что-то вроде: "Звиняйте баре", я протолкался мимо них, но, стоило незнакомцам оказаться за моей спиной, как мой бок словно ужалили. Какого?... Тут ноги подкосились, и моя безвольная тушка рухнула, но не на землю, а в цепкие руки этой парочки. Меня быстро затащили за гараж.
- Хрен его знает. Что делать будем? Двое на одном месте - уже подозрительно, а нам копы ни к чему.
Первый на секунду задумался.
- Сбросим его в овраг, - вынес он решение, - по пьяни никто не разберется.
Все мои чувства протестующе взвыли: сразу за владениями дяди склон горы рассекала промоина, такое миниатюрное ущелье, все сплошь в узких трещинах и мокрых валунах. Если я туда упаду, ничего целого во мне не останется, а найдут меня только через три дня, по запаху. Увы, несмотря на ревущую мощь Источника, мышцы оставались вялыми и неподвижными, а сосредоточиться на заклинании было совершенно невозможно. Во попал...
Положение спас Макс - не дожидаясь, когда я вспомню о его присутствии, он подал голос.
Рычание пса-зомби прозвучало для меня как музыка. Не знаю, что успели разглядеть те двое, но через мгновение и них напоминал только быстро стихающий вдали топот, а я остался лежать, медленно постигая кошмар своего положения. Послать Макса за помощью я не мог - в Краухарде любой опознает в нем нежить, а что способны учудить по такому случаю подвыпившие мужики, страшно даже думать. Оставалось только ждать, когда действие снадобья кончиться. Может, все обойдется! (Вы ведь помните - черные маги самоуверенны до изумления). Я мысленно отослал Макса следить за той парочкой и приготовился терпеть.
Минуты тянулись медленно, как патока, смеркалось, или это темнело у меня в глазах. Дышать становилось все труднее, всей мощи Источника было недостаточно, чтобы прогнать из тела противный, тянущий холод, упорно подбирающийся к сердцу. И тут я все понял: именно так умер дядя Гордон - один, на холодных камнях, сознавая, что совершенное преступление будет принято за старческую слабость. И эти двое были причиной его смерти. Убить их!!! Но теперь они были далеко, а я лежал здесь, и Макс меня, кажется, не слышал.
Холод перерастал в тупую боль, меня начал донимать страх перед удушьем. Скоро ли меня хватятся? Джо может решить, что я пошел домой сам, пока они проедутся туда-сюда и поймут, что меня нигде нету... Искать начнут только утром - у черного мага больше шансов выжить в темноте, чем у нетрезвых спасателей. Все логично.
Я постарался не впадать в панику и занять мысли чем-нибудь жизнеутверждающим. Вспомнить о работе, сосредоточиться на планах (у меня ведь столько планов!), на моей чудаковатой семье, которой без помощи трезвомыслящего черного просто не обойтись. Только бы не заснуть, шорох крови в ушах так сладко баюкает... Стоп. С каких это пор кровь шуршит? Каким-то невероятным усилием мне удалось повернуть в глазницах сохнущие без моргания глаза - над краем расселины колыхалось нечто, смутно напоминающее ворох взбитой ветром листвы.
Все, звиздец пришел, встречайте.
Встреча с потусторонним - это как раз то, что мне сейчас недоставало, именно сейчас. Недаром говорят - Шорох не забывает тех, чье сердце слышал. Он пришел за мной, а ведь я так молод! Зато предсмертные воспоминания много времени не займут, тоже плюс. Прежде всего, нельзя было показывать ему своего страха, если моя нелегальная практика и научила меня чему-то, то это банальной истине - нежить определяет силу противника по тому, как сильно тот боится. Может, он пришел отомстить за павших товарищей? Глупость-то какая в голову лезет... Я не собирался сдаваться без боя, но четко понимал, что моих сбитых ядом способностей хватит только на дружеский шлепок. Сожрать - сожрет, но поперхнется. Изжогой замучаю!
Надо думать о чем-нибудь приятном. Что у меня там было приятное? Мой мотоцикл, моя анонимная слава, пес-зомби (симпатичный зверь), Лючик рассказать мне что-то хотел, все похороны вокруг меня прыгал. Эти двое мерзавцев что-то здесь искали (что?), фамильная честь требует от меня найти и завладеть сокровищем. Теперь каждый удар сердца отдавался в груди резкой болью, пересохшие глаза жгло, перед мысленным взором вереницей плыли картины минувшего дня (такие яркие!), эпизоды последнего бурного года, обстоятельства прошлого лета, воспоминания о той первой встречи с Шорохом.
Испугался я только после того, как понял, что смотрю на себя из руин со стороны, снизу вверх.
Глава 18
Проверяющие из столицы приехали, как и предсказывал мистер Сатал, но Паровоз их не боялся: его контора была как витрина магазина - прозрачная и сияющая (смотреть можно, трогать - нельзя). Суровых аудиторов ждали идеальная отчетность, дружелюбные клерки, караул в начищенных мундирах и почти полное отсутствие на местах рядовых сотрудников. Ничего не поделаешь, все на заданиях - дел невпроворот!
Никогда еще столько оперативников не получало отпуска в начале лета...
Паровоз не обманывал себя: если бы проверяющие задались целью докопаться до него, то найти (ну, или придумать) повод всегда было можно. Другое дело, что на полноценное служебное расследование этот повод не потянул бы, в крайнем случае - на выговор или запись "о неполном соответствии". Тоже неприятно, но привычно. Повесить на него вину за появление на рынке запрещенного зелья никто не мог.
Судя по тому, с каким неудовольствием аудиторы изучали результаты расследования, они все это отлично понимали. Да, дело о "слезах дракона" уже отправилось в суд! Мисс Кевинахари подкинула капитану наводку, и лабораторию удалось оперативно накрыть, правда, организатор этого беспредела сбежал и, по убеждению Паровоза, где-то тихо издох (такие проколы никому не прощают). В руках следователей НЗАМИПС оказались два обдолбаных до затылка белых мага и несколько мелких сошек, распространявших отраву под видом стимулирующего средства. Вопрос о том, как к преступникам попал рецепт опаснейшего зелья, капитан Бер, без сожаления, адресовал столичному начальству - это было вне его компетенции. Объявленный в розыск злодей всего год как перебрался в Редстон с восточного побережья, вот пусть и выясняют, чем он там занимался.
На время работы комиссии старший координатор региона демонстративно покинул город, но, вернувшись, был до изумления хорошо осведомлен обо всем происшедшем.
- Легко отделались, - коротко обобщил мистер Сатал результат, - мне сообщали, что они имели прямой приказ снять руководство редстонского отделения, но желающих занять вашу должность не нашлось. Так что не рассматривайте это как поощрение. Над нами все еще висит Черный Рыцарь, а на что он способен, оказавшись не у дел, ни один эмпат предсказать не берется.
- Вряд ли он что-нибудь выкинет,- задумчиво протянул капитан, - у него сейчас новый источник дохода. К чему ему рисковать?
Черный маг как-то очень нехорошо посмотрел на капитана и Паровоз пожалел, что костюма высшей защиты на нем нет.
- Колись, мерзавец, кто это?
- Э-э... один студент, кажется. Предупреждаю, улик у меня нет!
- Да и фиг с ними! Но это точно?
Капитан пожал плечами:
- У него нестандартный канал. Привлекался за незаконную практику. Три года он жил в общежитии, за полтинник в семестр, сейчас снимает даже не комнату - квартиру, а костюмы у него такие, что мне на любой из них работать не меньше месяца. Родом из Краухарда. В начале года купил в "Плаза" черный мотоцикл.
Упоминать происшествие с кристаллом Паровоз не стал, равно как и то, что начал наводить справки только после того, как увидел, в кого превратился замурзанный пацан, готовый гонять домовых за двадцать крон штука.
- В глаза хочу посмотреть, - старший координатор заерзал в кресле. - Не понимаешь, что ли? Это же гений! Самородок. Сорок четыре эпизода, без всякой страховки и ни единой осечки. У нормальных магов такого не бывает. Просто второй Тангор, понимаешь!
- Тангор? - напрягся капитан.
- Ну да! Был такой координатор, лет двадцать назад, нам на курсах все мозги им... Гм... Тоже здесь служил.
Так вот почему имя студента казалось ему таким знакомым! Паровоз напряг память:
- Тодер Тангор?
- Точно. Откуда знаешь?
- Служили вместе. Я тогда уже лейтенантом был.
До капитана Бера как-то запоздало дошло, что он почти вдвое старше своего энергичного начальника, а вопросы старшинства для черных - больная тема. Но пронесло.
Мистер Сатал многозначительно поднял палец:
- Тоже гений был!
- Жаль, кончил плохо.
- Причем, из-за своих, - лицо координатора внезапно ожесточилось. - Но со мной такого не будет!
Капитан вежливо промолчал. У каждого свои тараканы в голове! Впрочем, разве сам Бер не бредит заговорами элиты? Все они из одной конторы, а долгая служба в НЗАМИПС давит на мозги.
- Все Тангоры - родственники, но близкий - вряд ли, тот координатор в Финкауне жил.
Паровоз вдохнул... и выдохнул - на то, чтобы сказать координатору о перезаписанном кристалле, смелости у него не хватило.
- Что? - подозрительно прищурился мистер Сатал.
И после этого кто-то говорит, что черные ничего не понимают в людях!
- А вас все это не удивляет? - выпалил Паровоз первое, что пришло на ум. - Я имею в виду "чистильщиков", гоулов, "слезы дракона" и все это - в одном месте после десяти лет тишины? Имейте в виду, о художествах Грокка я не раз сигнализировал, но реакции на них не было ни какой. Словно так и надо. Да пес с ним, с покойником! У меня сейчас все камеры "неформалами" забиты. И что характерно: половина из них - приезжие, жили себе жили, а около года назад торкнуло им ехать в Редстон. Просто фестиваль какой-то! Может, я афишу пропустил?
Старший координатор задумчиво нахмурился и сложил руки домиком:
- Есть мнение, - осторожно начал он, - что часть происходящих событий несет следы планирования.
Да кто бы сомневался!
- Иностранцы?
- Нет, свои.
- И что они надеются с этого поиметь? - заинтересовался капитан.
Мистер Сатал пожал плечами:
- Власть. Деньги. Удовлетворение низменных инстинктов. Что еще можно получить, ловя рыбу в мутной воде? Не знаю, следите ли вы за политикой, - Паровоз понимающе хмыкнул, - но предложения "усовершенствовать" общественное устройство Ингерники поступают регулярно.
- И что, нельзя дать этим умникам по мозгам?
- К сожалению, выдвижением идей и их реализацией занимаются разные люди, а доказать связь между ними до сих пор никому не удалось. К тому же, попытка запретить дискуссии стала бы нарушением принципов того самого устройства. Остается заниматься просвещением и пресекать попытки деструктивной деятельности.
Ни фига ж себе "попытки"!
- А вам не кажется, что давать им пастись на воле как-то... стремно?
- Риск неизбежен, но общество должно доказывать свою историческую состоятельность непрерывно, хочет оно того или нет.
Черный говорил о проблеме, словно бумажку читал, спокойно и отвлеченно, наверное, так он ее и воспринимал. Паровоз был обычным человеком и действовать подобным образом не умел. Что делать детям, жизнь которых исковеркают фанатики-родители? Случайным свидетелям, безвинно пострадавшим? Сколькие из сорока тысяч жителей Нинтарка действительно хотели участвовать в масштабном магическом эксперименте?
Координатор заметил тень на лице подчиненного и кивнул:
- Будут жертвы. Но попытка избежать жертв, во что бы то ни стало, как раз и отличает наших противников. Какой результат это дает, вы знаете. От нас требуется сделать так, чтобы списки пострадавших ограничивались группой риска.
Вот только кто в нее войдет? На днях к Паровозу приезжала очередная родственница, обещавшая летом показать своим детям зоосад. Маленькая племянница (двоюродная, а может, и троюродная, со стороны мужа сестры матери) взахлеб рассказывала дяде, что в их городок зимой приезжал Черный Рыцарь, выгнал из ратуши приведение и катал ребят на мотоцикле (два раза вокруг церкви). Капитан проверил инцидент по сводкам и понял, что с этой своей родственницей вполне мог никогда не увидеться. И виноват в этом был бы Грокк, а через него, опосредовано, тот, кто тщательно организовывал хаос в редстонском округе, ради достижения своих мутных целей. Поэтому, что бы ни говорил черный маг насчет исторической необходимости, Паровоз надеялся найти мерзавца и истребить, вне зависимости от того, насколько законно это будет выглядеть.
И видит Бог, это сильно улучшит общественное устройство.
Глава 19
Меня спас Лючик.
Наш начинающий белый маг вместе с приятелями пробрался на поминки, чтобы посмотреть на пьяных (не подумайте, у нас не так уж часто напиваются до синих риз). Он видел, как я пошел за гараж, но не видел, чтобы я возвращался. Презрев риск быть наказанным за непотребство, Лючик отправился к старшим и стал требовать от них найти меня. Когда делегация с зачарованными фонарями (без них в Краухарде никуда) явилась за сарай, Шороха и след простыл. Так брат спас брата.
Потом был Джо, который делал мне искусственное дыхание и массаж сердца сорок минут без перерыва, пока грузовичок старосты добирался до окружной больницы (кто пробовал, тот поймет, меня хватило бы максимум на четверть часа). Я пришел в себя через два дня в палате интенсивной терапии и первые пять минут был уверен, что попал на тот свет - все было такое белое, сияющее и чуть в дымке. И даже вроде ангелы... Причудится же такое!
Всей глубины моих проблем здесь никто не понимал. Я из кожи вон лез, убеждая всех, что полностью здоров, а лечащий врач, с извращенным удовольствием, доказывал мне обратное. И он еще называет себя белым! К концу недели мне это его "батенька" в печенках сидело. Отчасти, он был прав: пару дней у меня периодически слабело зрение, а при попытке встать мышцы пронзала острая боль, но потом-то все прошло.
- Не спорьте со мной, батенька, - добродушно шепелявил лекарь, постукивая меня молоточком по коленке. Хорошо еще иголки под ногти не совал! - Нормального человека такая доза убила бы на месте, но черные маги - исключительно крепкие сволочи.
А если доктор так говорит, то ему надо верить. В итоге, он запретил мне колдовать еще минимум два месяца, даже справку в Университет написал.
- Куда ты так спешишь? - недоумевал шеф Харлик, лично пришедший меня допросить. - Твоему боссу мы позвонили, он отнесся с пониманием, до начала семестра можешь гулять совершенно свободно. Мне бы такое начальство!
Стоило ли мне объяснить мужику, что, если я не обновлю реанимирующие заклятья, то Макс перекусает половину Краухарда? Мне не хотелось приучать собаку к людоедству.
- Итак, что произошло?
Он внимательно выслушал мой рассказ, кивком подтвердил подозрение об отравлении дяди, но делиться успехами расследования не стал:
- Тех двоих мы обязательно найдем. Жаль, что ты не рассмотрел их получше. Знаешь, что они искали?
- Без понятия. Я думал, дядька вам что-нибудь сказал.
Он пожевал губами.
- К этому мы еще вернемся. За два дня до смерти Гордон получил посылку, что-то небольшое и легкое. Не знаешь, от кого? - наверное, он понял ответ по выражению моей физиономии. - Ладно, отдыхай. Еще увидимся.
И тут я решился задать один очень важный для меня вопрос:
- А как умирают от Шороха? Давно хотел спросить.
Он пожал плечами:
- Трудно сказать, свидетелей-то не бывает. Обычно на месте остается скелет и много-много бурой пены.
Тут я вспомнил смотрителя Острова Короля. С другой стороны, не сам же он себе челюсть оторвал?
- А как вы лечите пострадавших?
- Да никак! Ждем, пока перебесятся. Положительная реакция на контакт с потусторонним остается на всю жизнь. Шорох, знаешь ли, меченных не забывает. Надеюсь, это риторический вопрос?
Я дернул бровью:
- Профессиональный. У нас в Университете лекция про потустороннее была.
- А, как же, слышал! - он оживился. - Порезвился у вас какой-то крендель, да?
Я поморщился:
- Зато всех потом так парили...
- Ничего, это нашему брату только на пользу!
Он отвалил, а я остался размышлять о тщете сущего. Если рассказать им о Шорохе, они просто-напросто запрут меня на сорок дней, за такое время пес-зомби точно сбесится. С другой стороны, никто другой чудовище не видел, если положительная реакция обнаружится позже, я всегда смогу сказать, что это - результат визита на Остров Короля. Поди докажи! Главное, самому быть осторожнее и уехать побыстрей: скелет и бурая пена - это не мой стиль.
На следующий день меня выписали, и стало ясно, что укатить в Редстон немедленно не получится.
Родственники приехали за мной всем скопом, на вместительном драндулете старосты. Лючик радовался так, словно я вернулся с того света (почти правда), мама рыдала у меня на груди. Я, конечно, черный и, безусловно, бессердечный, но просто сказать всем "чао!" у меня не получилось - внезапный отъезд не вписывался в ситуацию чисто логически. Надо было погостить дома хотя бы недельку (и никуда не уходить по ночам).
- Какой ужас, - не знаю, в который раз повторила мама (по дороге она немного успокоилась, но за руку мою цеплялась так, словно меня вот-вот отберут), - и в дом Гордона кто-то пытался забраться, стекла побили и ушли.
И я даже знаю, что их спугнуло. Надо иметь фантастическое нахальство, чтобы дважды появиться в месте, которое охраняет зомби.
Что же они искали? Наверняка ведь не нашли, иначе второй раз не сунулись бы. Маленькое, легкое, размером чуть больше тетради, так, кажется, шеф Харлик описал. Тут у меня фантазия отказывала: это могли быть сто тысяч в облигациях или исповедь жены премьер-министра, впрочем, за последнее вряд ли стали бы убивать. Яд все еще напоминал о себе слабостью и рассеянностью внимания, за короткое путешествие к дому я устал так, словно пешком прошел весь Краухард из конца в конец, Джо даже пришлось помочь мне раздеться. С семи лет такого со мной не было! Да, я явно болен и домашний уход мне не повредит, отдохну недельку-другую - домашняя пища, полный покой и на дерьмовую фабрику тащиться не придется. К запрету врачей на ворожбу я относился так, как и полагалось черному - наплевательски, а относительно Шороха склонялся к мысли, что он до меня дотянуться не успел.
Может же человек надеяться на лучшее!
Последняя неделя отдыха стоила мне немалых нервов - собственная слабость злила, а мысль о ценной штуке, которая может достаться другим, вообще приводила в исступление (как свое отдать). Все свободное время очень плотно разделилось между поиском тайников в дядюшкином доме (под предлогом разбора барахла) и опросом свидетелей. Добиться от жителя Краухарда (все равно, черного или нет) однозначного ответа на конкретный вопрос может далеко не каждый полицейский, но я был неумолим, как насморк. Дознанию помогало то, что другого алхимика в долине пока не было, и со всеми своими проблемами селяне были вынуждены идти ко мне, и тут уж им деться было не куда. Почтальон вспомнил, что на посылке, пришедшей дяде за два дня до смерти, был столичный адрес. Старый выпивоха, который откровенничал со мной на поминках, сообщил, что дядя какое-то время жил в столице и вернулся в родную деревню лет двадцать назад, не объясняя обстоятельств.
Мама огорчалась "ты слишком много работаешь", Джо осторожно поддакивал. Я мило улыбался и припахивал отчима ко всему, что только мог придумать. Это была моя маленькая месть за насекомых, которые по-прежнему летали по саду. Повредить мне они не могли, так как я предусмотрительно запасся амулетом, отвращающим пчел, комаров, клопов и вообще - любые существа, могущие посягнуть на человеческое тело, даже Четвертушка утратил желание хлопать меня по плечу. Вот она, подлинная сила магии! Но дело было в принципе.
Лучше всех время проводил Макс - пес-зомби блаженствовал в высокой траве, оттягивался, изучая норы грызунов, и гонял бабочек.
Убийцы больше не появлялись.
Дом старого алхимика постепенно пустел. Первым делом я перетащил к нам на чердак большой дубовый стол - он нравился мне чисто эстетически. В ящике с инструментами обнаружился шикарный набор отмычек, в спальне - такие милые мельхиоровые четки, обязательный атрибут черного мага: в их бусинки можно было заложить пару-тройку заклинаний, способных без проблем заменить оперативное проклятье (должно быть, манипулировать потоками дядя не умел). Моей добычей стали рабочие журналы старого мага, последняя запись в которых была сделана двадцать лет назад (я надеялся найти в них рецепт того противомагического средства и подлить его в чай мистеру Ракшату). Копаться в дядиных вещах было не утомительно, только немного грустно. Такие вот хлопоты открывают нам истинную суть смерти: ты уходишь, и уже ничего не можешь изменить, все, что было тебе дорого, остается на милость живых. Я сосредоточенно раскладывал свои находки на три кучки: то, что в мусор, то, что для памяти и то, что можно с пользой применить. В конце должен был остаться только стерильный, лишенный всякой индивидуальности дом, в который на следующей неделе въедет новый алхимик. Ждать этого события, от греха подальше, я не стал - кто знает, как воспримет чужака моя зловредная натура? Огромный чемодан был уже собран, шикарный костюм ждал своего часа на вешалке, и мою совесть отягощало только одно маленькое, но не терпящее отлагательств дело: привести в порядок отвращающие заклинания вокруг дядиного дома, их отсутствие становилось заметно - в гараже появились мыши. После этого вопрос соблюдения традиций можно считать закрытым.
В день отъезда я проснулся очень рано, после подробного сна, в котором налаживал какие-то странные алхимические конструкции, способные летать, причем, без крыльев. Интересно, как? Разбудил меня запах свежих оладий, ну, и еще Лючик. Мой заметно подросший брат носился по саду с какой-то проблемой, суть которой мог понять только белый. Может, он решил, что мышкам тесно в норке? Надо ему кота подарить...
Но поваляться в постели мне не дали.
- Завтракать! - донесся снизу мамин голос.
Да, да, уже иду... Визиг и топот возвестили, что за столом я буду не первым. А вот это плохо! Поспешно натянув штаны, я бодро выкатился из комнаты.
Несмотря на ранний час, все были в сборе.
Джо, с довольным видом, потягивал молоко из пивной кружки. Для маленькой Эмми оладьи были только предлогом - она слизывала с них варенье и просила положить еще (надо надеяться, мама сумеет ее потом отмыть). Лючик от возбуждения вообще не замечал, что ест (до изумления активный ребенок). Пчелы, при моем появлении, с недовольным "бдз-з" покинули сахарницу.
- Мы что, поедем на станцию вместе? - на всякий случай уточнил я.
- Угу, - добродушно кивнул Джо.
Планы меняются. Грузить Макса на поезд при всех я не решался, Джо вряд ли станет лезть в мои дела, а вот маленькая Эмми наверняка захочет пощупать "меховушку". Чую, придется псу-зомби топать домой пешком. Ничего, Макс - зверь умный (я иногда даже удивляюсь, насколько), справится.
Лючик, с грехом пополам, затолкал в себя содержимое тарелки и начал ставший почти ритуальным рассказ о новой школе, друзьях и каком-то белом маге (или это борода у него белая?). Я, с умным видом, кивал, и налегал на горячее - горка оладий быстро уменьшалась. Братишку не смущало, что все свои переживания он изложил мне уже раз двадцать, мы как раз подошли к самому обидному (сверстники не верили, что его брат - черный маг), когда по улице с жутким грохотом промчался грузовик с эмблемой НЗАМИПС. Все, не сговариваясь, проводили его взглядами.
Это что, новые клоуны, или шеф Харлик в гости прикатил? А у меня там зомби бегает...
- Ты молодец! - привычно объявил я Лючику (маленьких белых надо чаще хвалить). - Я к дяде сбегаю, замок повесить забыл.
Все понимающе покивали.
Первым делом - Макс. Мой дважды спаситель встретил меня на окраине деревни: пес-зомби шуршал в траве (нес дозор) и щелкал пастью на бабочек, а я неторопливо ковылял по тропинке, наслаждаясь общей гармонией бытия. Тот грузовик, что проезжал утром, блестел эмблемами на полдороги к перевалу, почти у самого выхода из долины. Что к лучшему - случай был из тех, когда компания боевых магов мне совсем ни к чему.
Так, значит, на повестке дня - мыши. И придется мне из-за них лезть в тот овраг - в нижней части склона печати были в полном порядке. Я сознательно тянул с этим - все пытался понять, не проявится ли во мне какого-то нездорового интереса к месту, где появлялся Шорох. Вроде бы нет. К тому же, день был для Краухарда на удивление ясным, а в столь ранний час солнце даже чуть-чуть касалось крыши гаража, проскальзывая в прореху между скал. Навесив на сарай замок, я свистнул Макса и, нехотя, побрел туда, где так глупо позволил подвергнуть свою жизнь опасности. Не всякий черный допустит такое даже спьяну!
Теперь найти место, где убили дядю, было легко: на камнях появились желтые флажки - полицейские, по мере сил, пытались обозначить позу, в которой свидетели нашли тело. Понятно, почему те двое застремались - до места, где они напали на меня, оттуда было шагов двадцать. Все выглядело так, словно старик упал, когда поднимался вверх по склону, то есть, возвращался от оврага к гаражу. С другой стороны, его могли там просто кинуть.
Я посмотрел вниз, напряженно следя, не появится ли во мне непроизвольного желания продолжить движение. Промоина была глубокой и темной, а место, куда солнечные лучи никогда не попадают, по меркам Краухарда, однозначно является нехорошим (даже если бы Шорох и не появлялся). Может ли причина повреждения заклятья находится там, и не нафиг ли мне сдалось это заклятье?
Но мыши - вечные враги алхимиков. Они грызут проводку, делают гнезда в самых важных частях машин и гадят в топливное масло, чем портя его безвозвратно (это не считая топота и писка по ночам). Никогда не забуду, как я обнаружил дохлую мышь в молоке - до сих пор тошнит от белых жидкостей.
Грызунов - на мороз!
Я прошелся вдоль оврага взад-вперед. Линия печатей была хорошо видна даже сверху, среди старых булыжников отчетливо выделялся один, поновее и из другого материала - кто-то явно предлагал мне туда спуститься. Кто? Почему я решил, что это был дядя? Случайно забраться в такое место нельзя - вменяемые дети в таких не играют, а невменяемых в Краухарде нет. Может, стоит все-таки позвать Харлика?
И лишиться сокровища, если оно там. Ха!
Я сделал все возможное для подстраховки: сходил в дом, описал ситуацию на листке бумаги и сунул его в пасть Максу с наказом отнести людям, если до полудня не вернусь. Возможно, все это зов Шороха, но если так... Моя воля привычно стиснула Источник, и он нервно завибрировал. Если так, то эта тварь пожалеет, что связалась со мной!
Осторожно спустившись по осыпи, я поднял камень, чтобы рассмотреть, и отвращающее заклятье с шорохом сомкнулось вокруг меня.
Не понял. Правда - не понял.
Выходит, дядя спускался сюда не для того, чтобы починить заклятье, а для того, чтобы сломать? Но это глупо! Зачем кому бы то ни было портить средство от мышей? Я осмотрел печать - на обратной стороне у нее была нацарапана стрелка, в исходном состоянии она указывала на склон горы, туда, где промоина сходилась в узкую щель, сочащуюся тонкой струйкой влаги. Если это намек, то кем он сделан и кому? Я не верил, что кто-либо, не изучивший на месте устройство заклинания, способен так ловко его разомкнуть, значит, столь странное послание мог оставить только прежний хозяин дома.
И тут я крепко задумался.
А не мог ли мой дядя, сделав это, находиться под влиянием Шороха? То, что он был черным магом, само по себе не является защитой от нежити. И чем это место в качестве тайника лучше чердака или подвала? Тем, что обнаружить намек мог только другой волшебник, а те двое магами не являлись. То есть, придется мне туда лезть. И, если загадочная печать - просто глупая шутка, то я этому комику всю могилу оплюю! Старый дурак обхохочется.
Повторив Максу приказ, я осторожно ступил на скользкие камни. Мне удалось добраться до цели, ничего себе не повредив, если не считать само это мероприятие сплошным повреждением рассудка. Подумать только: забраться в такую жопу, раскладывать тупые намеки, и в итоге - скопытиться на обратном пути! Штука, которую он тут спрятал, должна быть действительно ценной, или я за себя не отвечаю. И ведь местечко для тайника - гаже не придумаешь, хуже только склеп, не мудрено, что Шорох сюда забрался.
В двух шагах от трещины на камни были полжены доски, сверху свисала веревка, но хвататься я за нее не стал - кто знает, кем она повешена и на чем закреплена? Вымокнув и извозившись, я, наконец, добрался до цели и удивленно замер.
Ни себе фига!
Сразу за тесным устьем трещина расширялась до размеров небольшой пещеры. Свет попадал сюда едва-едва, только в самый центр, а потому в углах и за камнями клубился вечный мрак. В центре светлого пятна, на омываемом водой камне стоял огромный сундук (если судить по размерам, его должны были собрать прямо на месте). Это место разило черной магией в самом древнем и мрачном ее понимании.
Я осторожно приблизился. Тайник был устроен очень-очень давно и не дядей. И наверняка поблизости есть что-то потустороннее, потому что волосы как дыбом встали, так и стоят. Даже при самом поверхностном осмотре на сундуке обнаружилось три слоя магии - от воды, от огня и от всего живого, на крышке лежал ключ-амулет с витиеватым вензелем "Т".
Вау, секретное логово Тангоров!
Мы с мамой жили довольно обособлено от папиной ветви семейства, поэтому семейными легендами я не владел. Кто и когда обустроил тайник и как дядя о нем узнал, было непонятно. Любопытство пересилило любые резоны, я взял ключ и полез в сундук.
На две трети его заполняли разные кошмарики - ножи странной формы, полированные черепа с инкрустацией (человеческие) и костяные свирели. Появись я в Университете с какой-нибудь из этих штук, и меня мигом привлекли бы за некромантию. В отдельной нише лежали книги - сплошь написанные на пергаменте, в переплетах из подозрительно тонкой кожи, с многозначительными рунами на обложках. Ну, точно! Сокровищница черного мага, причем - некроманта, причем - древнего. Что в те времена вытворяли - я таких слов не знаю. Но то - дела давние, по нынешним меркам все это собрание не имеет никакого смысла, разве что как антиквариат. Поверх сомнительного сокровища лежала перевязанная шпагатом почтовая упаковка, ее-то я и взял, а потом медленно и осторожно, пятясь спиной вперед, покинул это фомово логово. Никогда бы не подумал, что в нашей долине есть такое дрянное место! И теперь оно - только мое.
Пес-зобми с интересом наблюдал, как хозяин карабкается по камням, пытаясь при этом пользоваться только одной рукой. В конце концов, мои нервы не выдержали (теперь мне было видно, как далеко внизу кончается склон) и я метким броском отправил свою находку к стене сарая. Не стекло ведь! Потрошить добычу начал тут же: развязал шпагат, развернул обертку. Обратный адрес! Почтальон не ошибся, посылка пришла из столицы. Внутри упаковки было несколько сложенных пополам листков (письмо) и небольшая книжка очень древнего вида, я тут же ухватился за нее, открыл...
Ничего не понятно.
Невероятно тонкие, полупрозрачные страницы были защищены таким количеством магии, что стали подобны листкам металла - упругим и твердым. По желтоватому фону бежали синие загогулины рукописного текста, ни одной магической руны, схемы или знака там не было, некоторые буквы что-то напоминали, но смысл слов все равно оставался загадкой. Должно быть, это одна их тех древних реликвий, о которых говорила миссис Клементс - те же сто тысяч, но не в облигациях, а одним куском. Не знал, что дядя приторговывает раритетами! Объяснение всему должно было содержаться в письме, но изучать его времени не оставалось - пока я лазал по тайникам, грузовик НЗАМИПС переместился от перевала в деревню, меня ждали дома, и в любой момент какой-нибудь неугомонный родич мог заявиться сюда. Пора возвращаться.
Но с этой книгой надо было что-то придумать: ради нее убили человека, пытались убить меня и кто знает, что еще могут сделать. Везти ее в багаже мне отчаянно не хотелось, однако был и другой способ... Я вложил бумажки и оторванный от обертки адрес между защищенных магией страниц, все заново упаковал и сунул в пасть Максу с наказом отнести в мой редстонский гараж. Такой метод транспортировки показался мне наиболее безопасным: среди кустов и камней его никто не заметит, а заметит - не поймает. К тому же, на зомби не написано, чей он.
Вот теперь можно уезжать! Со спокойной душей и чистой совестью, правда, с больными нервами - всю дорогу до деревни у меня чесались ладони, зудело между лопатками и хотелось подпрыгивать как Лючик (энтузиазм белых заразителен). И никому ведь не расскажешь...
Вернувшись домой, я обнаружил шефа Харлика, пьющего на веранде чай с остатками остывших оладий ("бдз-з" - пчелы смылись). Возмутительно!! В мое отсутствие моя мать принимает дома чужого мужчину и кормит его моей едой! Но прежде, чем я успел нахамить начальнику НЗАМИПС, мама ловко выставила передо мной тарелку омлета. Черная натура тут же дала отбой - мой кусок был больше. Харлик кисло посмотрел на тарелку, но качать права не стал: да, он - старше, зато я - у себя дома.
- Вижу, ты поправился.
Я позволил себе проглотить кусок, и лишь затем ответил:
- Вполне!
- А мы нашли тех убийц, - Харлик сделал многозначительную паузу, - жаль, допросить не получилось.
Я почувствовал, как омлет застрял у меня в горле. Гм. Интересно, чем вчера занимался Макс? Совсем не слежу за своим зомби.
- Волки?
- Нет, Шорох.
Значит, подлюга не далеко ушел. Небось, меня, гад, дожидался!
- Они, видать, не местные были, - объяснил Харлик, не дождавшись моей реакции, - приехали с вечера, надеялись ночью в деревню пойти. Тут нежить их и заломал.
Да, пойти на дело ночью в Краухарде мог только дикий горожанин. Что ж, теперь те, кто видел мою собаку, никому о ней не расскажут. Хорошо!
- Какая незадача, - промурлыкал я, возвращаясь к еде.
- Не шибко ты огорчен, - заметил Харлик.
- Совсем не огорчен, - подтвердил я, не переставая жевать. Мама тихонечко вздохнула, и мне пришлось объяснить ей свою позицию: - Я ведь знаю, что дядя чувствовал перед смертью. Шорох - это даже слишком гуманно!
Только не брякнуть шефу, что я знаком с Шорохом.
Джо осторожно заглянул на веранду: два черных мага за раз - это было слишком для его нервов.
- Ну, так я пошел, - Харлик поднялся, - обращайтесь, если что.
Мама осторожно кивнула.
- Это он о чем? - подозрительно спросил я, когда спина шефа НЗАМИПС скрылась из виду.
- Он опасается, что интерес к Гордону перейдет на нас, - безмятежно ответила она.
Не убедительно. Хотя с чего бы маме врать?
И я выкинул Харлика из головы - у меня и так слишком много впечатлений на сегодня.
Организовать затребованную координатором встречу у Паровоза не получилось: предприимчивый студент уехал из города как раз тогда, когда начальство выразило к нему свой интерес. Капитан даже подумывал о том, чтобы связаться с краухардским отделением НЗАМИПС, но не стал: в этих баснях о круговой поруке и сговоре тамошних черных есть немалый резон (например, за всю историю ни одного колдуна они не поймали). Оставалось ждать, когда это недоразумение вернется в Редстон своим ходом.
Мистер Сатал среагировал на неудачу эмоционально:
- Вот ...! Следующий раз что б я обо всем узнавал первым, понятно?
- Да, сэр, - не стал спорить Паровоз.
Встречи на высшем уровне стали регулярными, и капитан Бер вынужден был ходить на них один - после разговора со старшим координатором его подчиненные надолго теряли работоспособность.
Трудно сказать, был ли от этих совещаний прок. Координатор желал знать обо всем, что происходит в Редстоне, только в Редстоне и больше нигде. Иногда Конрад Бер задавался мыслью: а не является ли обстановка в его городе чем-то уникальным? И не происходило ли подобное раньше.
- Новый информатор позволил выйти на Старца, действовавшего в юго-западном районе. Сам Старец, он же Годован Боберри, задержан за незаконную магическую практику. Ярко выраженный жрец, имел несколько учеников, троих мы задержали.
Координатор удовлетворенно кивнул.
- Источник слухов о "перерождении" пока не найден. Аналитик подчеркивает высокую степень проработки базовой теории, выражает мнение, что скоро они перейдут от слов к делу. Рекомендует обращать внимание на трупы молодых людей, в том числе с признаками несчастных случаев и суицида - могут быть попытки скрыть причину смерти.
Мистер Сатал недовольно поморщился:
- Эта тема уже обсуждалась в министерстве. Нам рекомендуют сохранять спокойствие, значит, информационные ресурсы сможем подключить только после трех-четырех случаев. Постарайся их не пропустить!
Капитан Бер не стал ругаться, хотя был уверен, что и сам может поучить молодого черного работать. Впрочем, не он ли жаловался, что руководство не интересуется его делами?
- Конфискован тираж брошюры "Новый путь", формулировка - "пропаганда опасной магической практики". Владелец типографии арестован, главный редактор - под следствием. Выясняем, как они решились принять в тираж издание без визы цензора НЗАМИПС.
Координатор вздохнул:
- Делитесь ответственностью! Если цензоры перегружены, передавайте часть работы в наш отдел. У мисс Кевинахари в группе шесть специалистов, им будет полезно размяться.
- Спасибо, сэр! - Паровоз сделал себе пометку связаться с эмпаткой, цензор действительно зашивался.
И не только он - события недели с лихвой перекрывали сводку целого месяца годичной давности.
- Теперь странности.
Координатор облокотился на стол, сложив руки домиком - этот жест означал у него крайнюю степень заинтересованности и внимания.
- Есть связь между Старцем и задержанным две недели назад Огненным Магом: в том и другом случае фигурирует доверенный помощник со сходными внешними данными. Имена, стиль одежды - разные, концепции обеих групп сильно отличаются, но двое белых из почитателей эмоционально описывают человека с пронзительным взглядом, от которого "странно пахло". Что характерно: в случае с Огненным этот помощник настаивал на жертвоприношениях чего-то более серьезного, чем свечки.
- Отлично! - эхом отозвался черный маг. - Похоже, мы приближаемся к сути.
Паровоз мрачно кивнул:
- Все эти "старцы" - защитный туман вокруг какой-то группы, настроенной более чем серьезно. Шестерки расходятся быстрее, чем они рассчитывали, и им приходится пускать в дело доверенных лиц.
Глаза черного мага подернулись задумчивой пеленой:
- Мы должны найти их, Конрад! Раньше, чем они будут готовы. Надо усилить работу в Университете. Скажи там своим! Первогодки из провинции станут первой мишенью.
- Вы думаете про то же, что и я, - хмуро констатировал Бер.
Голос мистера Сатала сорвался на свистящий шепот:
- Искусники! Или кто-то подобный, просто называющий себя по-другому. Все в тему: идеи о том, что можно изменить природу человека, выделать из него какое-то иное существо. Стоит что-то съесть, выпить или сказать "да" в нужном месте и - вуаля! - ты чист душей и телом. Сначала придумывается какая-то угроза, потом требуются жертвы для ее устранения, и чем больше принесено жертв, тем сильнее адепты уверены в существовании угрозы, а в конце уже никто не помнит, ради чего все начиналось.
- И безответственная ворожба, - брякнул Паровоз о наболевшем.
- Естественно! - отмахнулся координатор. - Если они не могут считаться с ограничениями собственной природы, как они могут ограничить себя в применении иной стихии? Понятие ответственность к сумасшедшим неприменимо. Но мы достанем их, Конрад, я докажу, что это можно сделать!
- Вы собираетесь заявить о теологической угрозе? - практично уточнил капитан.
Черный маг с трудом вернулся к реальности:
- Нет. Тогда они просто начнут тем же составом, но в другом месте. И учтут допущенные в Редстоне ошибки. Оно нам надо?
Паровоз не ответил.
- Ты читал материалы редстонского дела Искусников? - полюбопытствовал координатор.
Капитан Бер кивнул:
- Я участвовал в составлении части этих материалов.
- Тогда ты знаешь, что инквизиторы не смогли достать старших посвященных. Их должно было быть пять-шесть человек, но после Нинтарка они затаились. Наша задача - выманить их из убежища.