Иван Семенович Евсеев внимательно выслушал Старостина. Он ни разу не прервал следователя, не выразил своего отношения к его докладу ни кивком, ни каким-либо жестом. Прокурор города умел быть невозмутимым и обладал редким талантом слушать подчиненных. Его спокойный взгляд был устремлен на руки Старостина, которые следователь держал на столе.
- Сколько тебе еще нужно времени? - спросил Евсеев, когда Старостин замолчал.
- Формально следствие уже можно завершить. Но я хочу попросить еще одну неделю, чтоб разобраться в некоторых деталях.
- Что ж, твою просьбу можно удовлетворить. Ты и так показал пример оперативности. На моей памяти еще никто не расследовал пять убийств фактически за четыре недели.
Отпуская эту заслуженную похвалу, прокурор даже не улыбнулся, но от этого слова начальника не стали для Старостина менее приятными и ценными. Хвалил Евсеев редко, поэтому его благодарность подчиненные воспринимали как присвоение очередного ранга.
- Что ты намереваешься делать?
- Хочу съездить в Варфоломевку дня на два, - ответил Дмитрий, - еще раз допросить некоторых свидетелей.
- В чем-то сомневаешься?
- Нет. Хочу еще раз убедиться, что ничего не упустил.
Старостин был немногословен. Впрочем, это импонировало Евсееву, который не любил болтунов.
- Тебе потребуются помощники? - спросил Иван Семенович.
- Если не возражаете, хотел бы взять с собой Будилова с машиной.
Евсеев задумался.
- Хорошо. Оформим вам обоим командировку на три дня. Работайте.
Старостин встал, взял со стола папку и покинул кабинет начальника.
В одиннадцать часов следующего дня Старостин и Будилов прибыли в Чугуевку. Останавливаться в Варфоломеевке им было негде, поэтому, проехав длинный мост через Уссури, УАЗ прокуратуры свернул с шоссе на дорогу, ведущую в районный центр. Здесь им предстояло позаботиться о ночлеге.
Майор Чугуевского РОВД Борис Гусаров был предупрежден телефонным звонком о приезде Старостина. Он радушно встретил гостей на крыльце Отдела, и крепко пожал им руки. Несмотря на славянское имя и фамилию, внешне Гусаров был больше похож на армянина, чем на русского, хотя говорил без малейшего акцента. Майор отвел следователя и водителя в милицейское общежитие и выделил им вполне приличный двухместный номер, в котором был даже холодильник. От предложения пообедать гости не отказались, - в Варфоломеевке не было ни кафе, ни приличного магазина. Гусаров проводил Старостина и Будилова в столовую и даже составил им кампанию, хотя и был, по его словам, сыт.
В полдень, обеспечив себе тылы, следователь и его помощник, которому в этой командировке отводилась скромная роль водителя, выехали из Чугуевки.
Была середина октября - пора, когда кроны деревьев окрашиваются в необыкновенно насыщенные желтые и красные цвета, а значительная часть листвы уже лежит на земле, укрыв ее пестрым узбекским ковром.
Несмотря на то, что ехать пришлось в расхлебанном УАЗе, тайга, через которую пролегало шоссе, с лихвой окупила это небольшое неудобство, развлекая Старостина и Будилова яркими красками и чудесными пейзажами.
Когда дорога поднималась в горы, деревья стыдливо обнажались. На вершинах перевала было холодней, ночные заморозки стряхнули с деревьев их красивые одежды, оставив зеленые платья только на кедрах и пихтах. Когда машина спускалась в низины, палитра красок снова становилась богаче и ярче.
Олег Будилов меньше Старостина интересовался видами из окна. Он воодушевленно рассказывал следователю о блинах и прочей снеди, которой балует его жена, а по выходным - теща. Будилов следил за дорогой и даже не догадывался, что Дмитрий его совсем не слушает.
Старостин в основном размышлял о деле, которое задумал и уже начал осуществлять, поэтому в свете сложных противоречивых чувств, делящих на части его сердце, рассказ водителя о еде казался следователю пустяковым и не заслуживающим внимания.
Вот уже неделю Дмитрий находился во власти навязчивой всепоглощающей страсти, настоящей болезни, бороться с которой было под силу не каждому человеку. Эту страсть порождает власть, которую имеют деньги над мыслями и поступками многих людей. Старостин убедил себя, что знает, где искать "наследство", оставшееся от "Варфоломеевского зверя". Может быть, он напрасно полагался на свое логическое мышление? Может быть, не было в помине еще как минимум четырех килограмм самородного золота? Но он твердо убедил себя в обратном. Дмитрий считал, что сможет найти пропавший рюкзак, и из-за этой уверенности его уравновешенный внутренний мир неожиданно пошатнулся. Еще месяц назад Старостин воспринял бы как оскорбление даже мысль о том, что он может поддаться искушению и захотеть овладеть богатством, на котором было немало человеческой крови. Но последняя мучительная неделя сначала сделала его убеждения мягкими как воск, а потом незаметно изменила их. Дмитрий решил, что ему выпал шанс, которым грех было не воспользоваться.
Одолев последний участок перевала, УАЗ прокуратуры спустился в долину реки Павловки - основного притока Уссури. Сопки, теснящие дорогу, расступились, и взору Старостина предстала уже знакомая картина - низина, отвоеванная тысячи лет назад упрямой рекой у могущественного Сихотэ-Алиня. Основные цвета долины были желтыми и бурыми. Предупредив о конце пути, слева от дороги показались развалины коровников.
Поворот на Варфоломеевку проехали, не снижая скорости. Старостин мельком взглянул на торговый павильон, дверь в который была гостеприимно распахнута. Следователь ожидал увидеть в дверном проеме скучающего Алексея Вакорина, но на этот раз предприниматель, видимо, находился, внутри павильона. Сидевшие на ящиках две старухи и лысый мужчина проводили УАЗ прокуратуры равнодушными взглядами, - их больше интересовали машины, которые останавливались рядом с их маленьким базаром, соблазнившись выставленными на продажу медом и дикоросами.
Следователь не планировал, по крайней мере, в этот день заезжать в Варфоломеевку. Примерно через километр, там, где долина начала сужаться, чтоб в итоге практически исчезнуть меж двух горных хребтов, оставляющих реке и шоссе лишь узкий проход, показалась еще одна грунтовка, отходящая под прямым углом в сторону реки. Будилов уже возил Старостина этой дорогой, поэтому без напоминания свернул направо и, с силой вращая привыкшую к грубому обращению баранку, стал лавировать между ямами и буграми. Преодолев открытое пространство, машина оказалась в редком преимущественно ивовом леске, окаймляющем Павловку с правого берега. Дорога, по которой когда-то мотались перевозящие лес грузовики, находилась в плачевном состоянии. Будилов, несмотря на всё свое водительское мастерство, несколько раз царапнул днищем УАЗа о камни, сопроводив ударивший по нервам скрежет самыми отборными ругательствами.
Подъехав к мосту через реку, машина остановилась. Олег Будилов с удовольствием заглушил двигатель и распахнул дверцу, чтоб насладиться тишиной и вдохнуть свежего воздуха.
Дмитрий Старостин, чувствуя большой прилив сил, вылез из УАЗа и около минуты стоял, рассматривая противоположный берег. Вероятно, с похожим чувством измученные золотоискатели смотрели на горы, в которых они надеялись найти несметные сокровища. Дмитрий грезил о меньшем, но и ему в эту минуту казалось, что он уже достиг склонов щедрого Эльдорадо. Он даже улыбнулся, опьяненный этим приятным чувством.
Погода стояла замечательная. Ночью температура в низинах Сихотэ-Алиня всё ещё оставалась плюсовой, поэтому природа упрямо не соглашалась отпускать затянувшуюся бархатную осень.
Разрушенный мост продолжал противостоять времени, соединяя по мере своих сил два берега. Вода в реке стала более темной и холодной. Она быстро несла по течению опавшие листья и ветки.
Следователь открыл дверь УАЗа и подтянул к себе лежащий на заднем сиденье пятнистый чехол. Расстегнув молнию, он извлек из чехла пятизарядное помповое ружье. В тайге водились не всегда добродушно настроенные хищники, поэтому Старостин прихватил с собой это достаточно эффективное средство защиты. Охотиться с таким ружьем было бессмысленной затеей, но, чтобы отпугнуть зверя или в целях самообороны, помповик подходил как нельзя лучше.
- Может быть, я с вами пойду? - предложил Будилов, наблюдая, как следователь собирается в дорогу.
- Нет. Тебе лучше остаться здесь. В машине - документы, которые не хочется таскать с собой. К тому же, в селе полно бездельников, которые могут что-нибудь спереть с нашего УАЗа. Не хочется застрять здесь дольше положенного.
Старостин закинул ружье за плечо. Он еще в Арсеньеве подготовился к предстоящей прогулке - надел туристические ботинки, джинсы и спортивную куртку с вместительными карманами. В таком виде он совсем не был похож на следователя.
- Не заблудитесь? - спросил Будилов.
- Я ходил по этой тропе три раза, - успокоил его Дмитрий. - До места, которое меня интересует, идти пол часа. Но ты меня скоро не жди, я спешить не буду, - мне надо найти кое-какие вещдоки.
- А что будете искать?
-Гильзы от патронов.
Будилов не знал деталей следствия, поэтому такой ответ его удовлетворил.
Старостин направился к мосту и уверенно ступил на серые, расписанные трещинами доски. Деревянный настил был на две трети разрушен, но Дмитрий знал самый безопасный проход. Он пошел по середине моста, постепенно приближаясь к его правому краю, при этом, осторожно переступая и перепрыгивая коварные места, где доски унесло наводнениями, а в широких просветах было видно пенящуюся о бетонные сваи воду. Центральная часть моста была почти полностью разрушена. Старостин преодолел это участок по покатому бревну, балансируя для устойчивости руками. Другая половина моста была менее опасной.
Оказавшись на левом берегу, Дмитрий обернулся. Будилов сидел на капоте УАЗа и провожал следователя взглядом. Старостин махнул ему рукой и пошел по дороге, ведущей в лес. Когда ветви деревьев скрыли его от глаз водителя, Дмитрий остановился.
Его план был прост. До речки, где Павел Тимофеевич Сухарев и Сергей Денисов делали привал, по тропе надо было идти около двух километров. Преодолеть это расстояние, не торопясь, можно было за пол часа. Идти быстрее не позволяла гористая местность. Старостин планировал затратить на этот путь в три раза больше времени, поскольку он не собирался идти по тропинке. По его расчетам, Павел Тимофеевич спрятал рюкзак с золотом недалеко от тропы справа или слева. Поэтому следователь решил вначале обследовать полосу леса шириной около тридцати метров по правую сторону от тропинки, а на обратном пути - по левую. Если поиски в первый день не принесут результатов, Дмитрий решил на следующий день повторить попытку, но искать более тщательно, отходя при этом еще дальше от тропы.
Убедившись, что Будилов его не видит, Старостин свернул со старой леспромхозовской дороги в лес.
Часть листвы уже опала и лежала на земле. С одной стороны, это позволяло Дмитрию не терять из вида дорогу и контролировать зону поисков. Но с другой стороны, листва закрыла многие естественные тайники и спрятала следы, которые мог оставить Сухарев, когда прятал рюкзак.
Вскоре от дороги отделилась тропинка, и Старостин взял ориентир на нее. Он стал медленно подниматься в гору, то, приближаясь, то, удаляясь от тропы, как это обыкновенно делают грибники.
Дмитрий не исключал возможность, что рюкзак мог найти случайный прохожий, тот же грибник или охотник. Однако, Старостин обнадеживал себя тем, что места в окрестностях Варфоломеевки были достаточно глухими, а в тайге, как известно, не бродит столько людей, сколько их слоняется в жиденьких лесочках вблизи городов, где даже утерянный бумажник и часа не пролежит на земле. Поэтому Дмитрий рассчитывал на удачу. Он выбрал себе крепкую, но легкую палку и, разгребая ею подозрительные кучи листвы, стал не спеша "прочесывать" лес.
Вопреки первоначальным расчетам, очень скоро Старостин понял, что на поиски уйдет намного больше времени, чем он полагал. Для того, чтобы подняться на вершину первой сопки, ему потребовалось сорок минут.
Восхождение немного утомило Старостина, и он решил передохнуть. С тропинки открывался прекрасный вид на долину, но чуть в стороне от тропы Дмитрий увидел еще более удобный открытый склон, с которого можно было лучше рассмотреть окрестности.
Старостин отошел пятьдесят метров от тропинки и выбрал удобную площадку на вершине небольшой скалы. С нее открывался великолепный вид. Дмитрий сел на камень, будто специально созданный, чтобы служить опорой уставшему путнику, и с восхищением посмотрел по сторонам.
Перед взором Старостина простиралась широкая долина, поделенная на желтые, коричневые и черные лоскуты. Это были поля и огороды. На черных участках вскопали землю, на коричневых во второй половине лета скосили сено, на желтых увядала трава.
На севере долину окаймляли высокие сопки. Они были желтыми с усиливающимся день ото дня рыжим оттенком, напоминая по цвету чистое, лишенное примесей золото. Темно-зеленые пятна хвойных деревьев и красные мазки клена немного разнообразили доминирующий желтый цвет.
С запада на восток долину пересекала тонкая асфальтовая полоса, по которой словно капельки подкрашенной воды плавно скользили автомобили.
Слева от Старостина ассиметричным вытянутым пятном лежала Варфоломеевка. Квадратные домики параллельными рядами прижимались к улицам, одна из которых была самой длинной и подобно вертелу пронзала село насквозь. Большинство домов и крыш были серыми и неприметными, и в окружении вскопанных огородов ничем не радовали взгляд.
У подножья горы, на которой отдыхал Дмитрий, протекала Павловка. Ее извилистое русло несло свои воды на запад навстречу более полноводной Уссури. От Варфоломеевки к реке вела дорога. Она заканчивалась возле кладбища, которое сверху выглядело как островок диковинного леса, украшенного разноцветными гирляндами и игрушками, которые, в действительности, были ничем иным, как скорбными надгробиями и оградками. Вдоль кладбища вела тропинка, заканчивающаяся возле разрушенного моста.
Рядом с этой единственной, давно пришедшей в негодность переправой стоял УАЗ. Олег Будилов сидел на краю моста, свесив ноги и, вероятно, наблюдая за бегущей водой.
С вершины скалистого выступа Старостин еще в первую минуту заметил, что кроме Будилова на речном берегу отдыхали и другие заезжие люди. Между кладбищем и мостом находилась поляна, на которой были натянуты две палатки, - бардовая и зеленая. Рядом с зеленой палаткой стоял серый джип, возле которого копошилась маленькая человеческая фигурка.
Старостин поднялся с камня, намереваясь вернуться к прерванным поискам, но в этот момент неожиданная и, судя по всему, тревожная мысль заставила Дмитрия задержаться.
Он снова посмотрел вниз. Его взгляд был устремлен на палаточный лагерь, разбитый на берегу реки. Особенно его заинтересовала серая машина.
С такого расстояния трудно было определить модель джипа, но Дмитрий был почти стопроцентно уверен, что на поляне стоял трехдверный Лэнд Крузер довольно старой модели. Старостин хорошо знал эту модель - надежный внедорожник на крепких рессорах. Более того, он знал человека, тесно связанного с событиями последних двух недель, у которого был именно такой джип.
Дмитрий пожалел, что у него не было с собой бинокля. Ему очень хотелось рассмотреть человека, маячившего возле машины. Возможно, это был Сергей Денисов, хотя палаточный лагерь, разумеется, был разбит не одним, а несколькими людьми.
Старостин задумался. Было ли случайным совпадением то, что машина, похожая на джип Сергея Денисова, стояла недалеко от того места, где Сергей выбрался на берег после схватки с Павлом Тимофеевичем?
Дмитрий испытал неприятное чувство. Это была смесь досады и раздражения, словно кто-то воспользовался его доверчивостью, чтобы украсть у него нечто очень личное и дорогое. Всего неделю назад Старостин встречался с Денисовым. В тот момент Сергей еще не вполне оправился от ранения бедра и руки. Денисов уверял, что рассказал следователю всё. Однако, если внизу находилась машина Сергея, значит он всё-таки что-то утаил от Старостина.
Дмитрий почувствовал, что не сможет спокойно продолжать поиски рюкзака, пока не убедиться в том, что серый джип лишь по досадному стечению обстоятельств похож на Лэнд Крузер Денисова.
Приняв решение, Старостин поправил висевшее на плече ружье и твердым шагом направился к тропинке.
Спуститься к реке оказалось делом семи минут, - ноги быстро снесли Дмитрия с горы. Его подгоняло желание поскорей разобраться в пока еще расплывчатых догадках и подозрениях. Однако, выходя из леса, Старостин подумал, что ему следует вести себя спокойней.
"Не нервничай, - сказал он себе. - Возможно, машина, которую ты принял за джип Денисова, принадлежит другому человеку. Тогда ты зря растратишь не только время, но и нервы. Но даже, если Сергей Денисов ведет двойную игру, и приехал сюда с какой-то целью, не следует набрасываться на него подобно хищной птице. Если я буду сохранять спокойствие, мое появление будет для него столь неожиданным и необъяснимым, что он скорее расколется и откроет мне свой секрет".
Олег Будилов сидел на мосту, свесив ноги и наблюдая за водными завихрениями. Он не предполагал, что Старостин вернется так рано, и поэтому удивленно посмотрел на вышедшего из леса следователя. Старостин был невозмутим, его походка была нетороплива и уверенна. Это успокоило водителя, который вначале подумал, что следователя вернули назад непредвиденные обстоятельства.
Будилов встал и дождался, пока Старостин переберется на его сторону моста, после чего спросил, не случилось ли чего.
- Все нормально. Немного поменял планы. Хочу пройти вдоль реки, осмотреть еще раз место, где нашли труп Сухарева.
- Так это не меньше двух километров, - заметил Будилов. - Может быть, я подброшу вас на машине хотя бы до села?
- Не стоит. Тут напрямки до села всего километр, а дальше ты все равно не проедешь. Время у нас есть. И город, признаться, так надоел, что хочется просто прогуляться.
- Здесь хорошо, - согласился водитель.
Старостин снял с плеча ружье и оставил его в машине.
- Скоро есть захочется, - предусмотрительно напомнил Будилов.
- Если проголодаешься, съезди в Варфоломеевку. Там в павильоне, наверняка, продается сок и какое-нибудь печенье.
Оставив погрустневшего Будилова размышлять о вреде неполноценного, изобилующего консервантами и красителями питания, Старостин решительно зашагал по тропинке в сторону села.
Тропинка пролегала вдоль берега. Слева от Дмитрия негромко бубнила река, справа шуршал лесок, закрывая собой поля и дорогу.
Пройдя метров триста, Дмитрий был вынужден остановиться. Его внимание привлекала зеленая веревка, натянутая поперек реки. Ближайший конец веревки был привязан к корню ивы, росшей у самой воды, на другом берегу веревка обвивала ствол упавшего дерева. Веревка была очень длинной, цельной и судя по внешнему виду очень крепкой и дорогой. Вряд ли она могла принадлежать кому-либо из жителей обедневшего села.
"Кто ее здесь привязал? И, главное, зачем?" - задумался Дмитрий.
Веревку натянули с большой слабиной, поэтому она на всем своем протяжении касалась воды, образуя полосу белых барашков. На середине реки к веревке был привязан пенопластовый буй, благодаря которому она не погружалась под воду.
Вероятно, веревку натянули недавно. По крайней мере, она выглядела совсем новой и даже не успела испачкаться, словно еще вчера лежала на прилавке хозяйственного или спортивного магазина.
"Может быть, веревку натянули, чтобы крепить к ней рыболовную сеть?" - предположил Дмитрий.
Версия была неубедительной, но ничего другого Старостину не пришло в голову.
Дмитрий пошел дальше. По его расчетам, он уже был близко от того места, где две недели назад варфоломеевский мальчишка нашел на берегу реки лежащего без сознания Денисова.
Тропинка зацепила край рощи. Сквозь поредевшую листву Старостин увидел поляну, на которой был разбит палаточный лагерь.
Дмитрий не собирался прятаться и, хорошо контролируя свои эмоции, вышел на поляну. Если в лагере не было знакомых ему людей, он мог спокойно пройти мимо, пользуясь тем, что тропинка пролегала в пяти метрах от палаток.
Прежде всего, Старостина интересовала машина.
Когда следователь приблизился к лагерю, на его лице возникла зловещая улыбка. Он узнал машину Денисова. Номер 789 и наклейки на кузове и стеклах были редкими и запоминающимися.
"Сейчас я с тобой разберусь", - подумал Старостин, сгорая от желания вывернуть Денисова наизнанку.
Однако своей жертвы он на поляне не нашел. Вначале Дмитрий решил, что лагерь пуст, но услышал стук и, поравнявшись с бардовой палаткой, обнаружил человека, который, стоя на коленях, забивал обухом топора расшатанный кол. Несмотря на середину октября, мужчина был в футболке и шортах.
Это был молодой человек лет тридцати пяти, коренастый и уже отъевший небольшое брюшко. Лицо незнакомца было очень загорелым, симпатичным и доброжелательным, а маленькие глаза и вздернутый нос придавали физиономии немного хитрый вид. Курчавые волосы были мокрыми, словно работяга вспотел, махая топором. Однако, футболка незнакомца была абсолютно сухой.
Увидев Старостина, человек отложил топор и встал. Дмитрий же не двинулся с места. Он, в отличие от обычных прохожих, рассматривал лагерь не украдкой, а с нескрываемым любопытством. Это было странно, и во взгляде незнакомца появилась настороженность. Он сделал несколько шагов навстречу Старостину.
- Что-нибудь надо? - сухо спросил молодой человек.
- День добрый, - как можно приветливей произнес Дмитрий и улыбнулся. - Шел мимо и увидел ваш лагерь.
Он не хотел с ходу раскрывать свои карты.
Незнакомец внимательно посмотрел на Старостина. Следователь не был похож на местного жителя. Хотя, внешность Дмитрия, по словам острых на язык сослуживцев, была вполне деревенская, одежда и аккуратная стрижка выдавали в нем приезжего.
Незнакомец, кажется, заметил это. Поскольку Старостин не ответил на вопрос незнакомца, тот еще больше насторожился и проигнорировал приветствие подозрительного прохожего.
- Отдыхаете? - спросил Дмитрий.
- Пытаемся.... А вы что делаете в этих краях?
- Мы едем в Чугуевку. Свернули пообедать на природе. Остановились возле моста. Я раньше здесь бывал, вот, решил прогуляться.
Старостин продолжал улыбаться. Он незаметно рассмотрел мужчину, и обратил внимание на его наручные часы, очень большие и необычные, сделанные из разноцветного пластика. Возле палатки следователь увидел не менее странную синюю одежду, расстеленную на траве для просушки.
Дмитрий хоть и жил в двухстах километрах от моря, все же знал предназначение этой резиновой одежды. Это был мокрый гидрокостюм для подводного плавания. В такой одежде можно смело купаться в холодной воде. Некоторые надевают ее вместо спасательного жилета. Если к этому костюму добавить маску, ласты и акваланг с тяжелым поясом, можно смело погружаться под воду. Судя по мокрой голове незнакомца, вероятно, чем-то подобным он совсем недавно и занимался.
Старостину стало понятно, что за странные часы были на руке мужчины. Он однажды видел похожее устройство в журнале. Это были не просто часы, а что-то вроде компьютера, который отслеживает время нахождения под водой, глубину, давление и прочие необходимые аквалангисту параметры. Такая игрушка стоила недешево, поэтому Дмитрий предположил, что перед ним профессиональный ныряльщик.
- Ныряете? - спросил он.
Вероятно, незнакомец догадался, что перед ним не простой прохожий.
- С чего вы взяли?
Старостин указал рукой на сохнущий гидрокостюм.
- Нет, - неискренне улыбнулся мужчина. - Ставили сеть. В костюме не так холодно.
Сказав это, незнакомец, который оказался плохим актером, с наигранной тревогой поинтересовался:
- А вы, случаем, не рыбнадзор?
- Что вы! Я сам люблю рыбу половить. Особенно в этих местах.
Пора было рассказать о "рыбе", которую Старостин собирался поймать.
- Я почему остановился, - пояснил он. - Шел мимо и увидел машину моего знакомого, Сергея Денисова. Я ведь не ошибся, это его машина?
Лицо незнакомца просветлело. Он, наконец, понял, что нужно любопытному прохожему. Однако, уже в следующую секунду он снова насторожился.
- Да. Это его машина.
- А где он сам?
Незнакомец задумался. Вероятно, он все еще не был уверен, что перед ним друг Денисова. Но, видимо, у него не было возможности соврать.
- Он пошел на кладбище.
- Догадываюсь, зачем. Здесь похоронен кто-то из его родителей, кажется отец.
То, что Старостин знал такие подробности, наконец-то, оказало свое действие на незнакомца. Он расслабился, и его лицо стало почти таким же приветливым, как в первое мгновение, когда его увидел Дмитрий.
- Мы виделись с Сергеем в Арсеньеве неделю назад. Он не говорил, что поедет отдыхать, - сказал Старостин, чтобы закрепить доверие, которое появилось у незнакомства.
- Наверно, он тогда еще никуда не собирался, - предположил мужчина.
- Поэтому, я и удивился, когда увидел здесь его машину. Ведь у него еще не зажила нога.
- Он уже в порядке.
Старостину показалось, что контакт налажен.
- Как вас зовут?
- Максим.
- Меня - Дима. Не возражаете, если я подожду здесь, когда вернется Сергей?
- А как же ваш обед? Друзья вас не потеряют?
Старостин усмехнулся, - все-таки ему не удалось полностью расположить к себе незнакомца.
- Время у меня есть, а мой водитель - человек подневольный, поэтому никуда не спешит. Сергей, ведь, наверняка, скоро вернется?
- Скоро. На кладбище у него дел немного.
Глава 2.
На третий день своего пребывания в Варфоломеевке Сергей Денисов и Максим Сажин встали как обычно рано. Когда живешь осенью в палатке, даже если спишь в толстом спальнике на надувном матрасе, все равно просыпаешься часов в семь - восемь. И не в прохладе дело. Еще только начинает светать, а за палаткой уже начинает что-то шуршать, скрести, чирикать, и какая-нибудь не обремененная хорошими манерами божья тварь обязательно тебя разбудит.
Впрочем, спать до обеда компаньоны и не собирались. В первой половине дня можно было работать, почти не опасаясь, что кто-нибудь увидит двух приезжих за их странным занятием. По тропинке, рядом с которой Сергей и Максим поставили палатки, люди ходили не часто. Наверно, те, кто наведывался в тайгу, проходили мимо палаток перед самым рассветом, а возвращались вечером, когда Сергей и Максим уже отдыхали. Других причин, чтоб оказаться на тропинке, ведущей от кладбища к переправе, у жителей Варфоломеевки, видимо, не было.
После легкого завтрака Сергей и Максим перенесли снаряжение на берег, на то место, где они днем ранее закончили работу. Для этого им пришлось отойти от лагеря на пятьдесят метров вверх по течению реки.
Максим облачился в пятимиллиметровый неопреновый гидрокостюм и тщательно в нем "задраился", чтобы холодная вода не сразу попала вовнутрь. Температура воды в Павловке и летом не располагала к купанию, что уж говорить про середину осени. Толстый гидрокостюм плотно обтянул крепкое тело ныряльщика, сильно увеличив плавучесть, но, предохранив аквалангиста от неминуемой зубной чечетки, которой было не избежать, попытайся он окунуться в реку в тонком гидрокостюме. Максим надел ласты, маску и пояс с тяжелыми свинцовыми грузами, после чего Сергей помог ему поднять акваланг.
- Как самочувствие? - спросил друга Денисов.
- Ништяк.
- Вчера не много выпили?
- Нормально. На трезвую голову в эту стиральную машинку не полезешь.
Максим неуклюже, пятясь словно рак, зашел в воду и окунулся.
Пока Сажин привыкал к холодной воде, Сергей взял бухту прочной непромокаемой веревки и отнес ее к старой иве, которая росла на берегу реки немного выше по течению.
Еще в первый день своей экспедиции, Денисов и Сажин натянули поперек реки крепкую веревку. Им пришлось немного повозиться, потому что Павловка была слишком широкой, чтоб веревку можно было просто перекинуть с одного берега на другой. Сергей и Максим были вынуждены спускаться по противоположным берегам реки от самого моста, держа концы веревки в руках.
Прошлым вечером Денисов снова перебрался на левый берег. Отвязав веревку, приятели закрепили ее на новом месте, на сто шагов ближе к лагерю.
Каждый день после окончания работы, Сергей натягивал веревку, чтоб за нее не цеплялись проплывающие по реке ветки. Моторных лодок на этом участке реки можно было не опасаться, - русло Павловки во многих местах было непроходимым. Простых весельных лодок в Варфоломеевке ни у кого не было, - из-за сильного течения ими было трудно управлять.
Забравшись на старую иву, Сергей освободил веревку, и она расстелилась по воде, поддерживаемая небольшим буем. Какая-то птица сразу попыталась усесться на поплавок, но не удержалась на нем и улетела.
Денисов спрыгнул на землю и пристегнул к веревке при помощи карабина конец бухты, которую принес с собой.
Автором этого нехитрого приспособления был Максим. Без этих двух веревок исследовать дно реки было бы невозможно, но даже с их помощью, как выяснилось, задача оказалась очень сложной. Не обладай Сажин многолетним опытом самых экстремальных погружений, он бы не справился с такой трудной работой. Павловка, хоть и брала начало из родников на горных склонах Сихотэ-Алиня, возле Варфоломеевки уже была заиленной и имела плохую прозрачность. Видимость под водой составляла не более двух метров. Вдобавок течение мешало поддерживать нужную глубину, и все время пыталось развернуть аквалангиста или опрокинуть на бок.
Денисов взял бухту и пошел обратно, быстро разматывая веревку. Остаток бухты он прикрепил при помощи специального альпинистского устройства к ремню Максима. Управлять этим устройством было не менее сложным делом, чем погружаться под воду.
Максим засунул в рот "лёгочник" и отплыл от берега. Страховочная веревка натянулась и сместилась к бую. Благодаря этому аквалангист мог всё время оставаться на середине реки. Сажин некоторое время пробыл на поверхности, приспосабливаясь к течению, затем выпустил из компенсатора воздух и погрузился под воду. Дальше Денисову оставалось только наблюдать за всплывающими со дна пузырями.
"Мы уже обследовали двести метров дна, - рассуждал про себя Денисов. - Надеюсь, Максим не халтурит, это - не в его интересах. Судя по пузырям, он держится центральной части реки, как раз туда течение относит всё, что попадает в воду. Если я все правильно рассчитал, сегодня или завтра мы обязательно закончим. Ведь место, где я выбрался на берег, совсем близко отсюда".
Максим пробыл под водой семьдесят минут. Работа была очень сложной, поэтому обычно он делал за день только два погружения по пятьдесят - шестьдесят минут каждое. Запас воздуха, взятого с собой в дорогу, тоже был не безграничен - пять четырнадцатилитровых баллонов. Два из них уже были пустыми, третий прикрепили к редуктору утром.
Максим использовал почти весь запас воздуха в баллоне, но погружение снова не принесло желаемого результата. Вероятно, из-за длительного пребывания под водой Сажин почувствовал себя плохо. Он пожаловался на головную боль и сказал, что, вероятно, в этот день уже не сможет работать. Денисов предположил, что причиной плохого самочувствия Максима могло быть и спиртное, выпитое ими накануне. Правила запрещают аквалангистам погружаться с похмелья, но Сажин уже достиг того уровня мастерства, когда профессионалы перестают следовать справедливым, доказанным трагической статистикой запретам.
Максим, дрожа от холода, снял мокрый гидрокостюм и быстро надел сухую одежду.
- Как там под водой? - поинтересовался Сергей.
- Видимость отвратительная. И холодно сегодня очень. Лицо замерзло, и даже пальцы задубели, несмотря на перчатки.
Вокруг глаз и носа Сажина остался синий след от маски.
- Затонувшие деревья попадались?
- Нет. Дно практически чистое. Камни и ил.
Когда Максим немного согрелся, они отнесли снаряжение в лагерь и спрятали под тентом в "прихожей" бардовой палатки. Гидрокостюм разложили сушиться на траве.
Сажин выпил пол стакана водки, затем развел костер и занялся приготовлением обеда, а Сергей отправился на кладбище. За три дня, проведенные на берегу Павловки, Денисов еще не побывал на могиле отца. Вообще-то, он не так давно красил там оградку, с тех пор не прошло и двадцати дней, но находиться в трехстах метрах от кладбища и не побывать на могиле отца - это было бы нехорошо.
Шагая по тропинке, Сергей думал о деле, которое затеял.
"Где это дерево? Ведь не унесло же его течением?!"
Когда две недели назад Денисов очнулся на берегу реки, он даже не вспомнил о золоте. И потом в больнице Сергей был занят только тем, что благодарил бога за ниспосланное ему спасение. Он долго не мог поверить в свою удачу. Убегая от своего безжалостного родственника и, борясь с ним в воде, Сергей уповал лишь на чудо, поскольку сил в тот момент у него уже не было. Лишь инстинкт самосохранения не позволил тогда Денисову опустить руки.
И только, когда в палату Сергея вошел Старостин, поздоровался, поздравил с тем, что раны быстро заживают, и сообщил о том, что труп дяди нашли на берегу, Денисов впервые вспомнил о золоте. Он хотел спросить Старостина про рюкзак, но язык у него во рту почему-то не повернулся.
Следователь не допрашивал его в тот день, но из слов Старостина было понятно, что на утопленнике не было рюкзака, и что, вероятно, про вторую часть золота никто кроме Сергея не знал.
Потом была долгая бессонная ночь.
Под утро Денисов решил рассказать следователю о золоте. Когда Старостин пришел снова, у них состоялся долгий разговор. Сергей рассказал следователю многое такое, что тот не ожидал услышать. Старостин остался доволен. Однако Денисов так и не упомянул про рюкзак.
На следующий день заговорить о рюкзаке было гораздо сложней.
Вот так незаметно, набрасывая петлю за петлей, черт в образе золотого тельца попутал Денисова. А ведь Сергей лучше других знал, сколько бед принесло это золото. Однако мысль о том, что драгоценный рюкзак потерян на дне реки, и что после смерти дяди только он, Сергей, знает об этом, была слишком большим искушением для журналиста. Ему мнилось, что достать золото будет несложно, а, значит, обрести достаток, и не заботиться больше о том, есть ли в кармане деньги.
Окончательное решение далось Денисову не просто, и когда Старостин вновь попросил о встрече и спросил Сергея в лоб, сверля его глазами, куда делся рюкзак Павла Тимофеевича, Денисов с огромным трудом скрыл свое волнение, и ответил, что не знает.
- Был ли на Сухареве рюкзак, когда вы упали с моста в воду?
- Нет. Не было.
Этим ответом Денисов сделал свой выбор.
Вначале он хотел на какое-то время забыть про золото и дать утихнуть шумихе, поднятой вокруг "Варфоломеевского зверя", но потом вспомнил о том, что приближается зима, и подумал, что весной ледоход может унести затопленное дерево, а вместе с ним и рюкзак. Тогда шансов найти золото было бы гораздо меньше.
Редакция предоставила Сергею месячный отпуск. Как только Денисов почувствовал себя лучше, он сразу же сел за руль и приехал в Варфоломеевку. Несколько часов он ходил по берегу Павловки, пытаясь определить место, где дядя зацепился рюкзаком за затонувший ствол. Оказалось, что участок реки, где это могло произойти, не такой уж маленький - не менее трехсот метров. Затею самостоятельно отыскать рюкзак пришлось оставить. Учитывая температуру воды и течение, Денисову был гарантирован только бронхит. Поэтому Сергей поехал во Владивосток к своему давнему другу Максиму Сажину.
Максим был профессиональным ныряльщиком. С июня по сентябрь он жил на берегу моря в водолазном центре, в который приезжали в поисках новых впечатлений туристы из разных уголков страны. Сажин был фанатом своего дела и одним из основателей центра. Для желающих организовывались погружения в экзотических местах залива Петра Великого. За подводные экскурсии хорошо платили, можно было безбедно жить и периодически отдыхать в южных широтах. В холодное время года Сажин занимался подготовкой аквалангистов, регулярно читал лекции и проводил тренировки, и, поскольку спрос на экстремальные развлечения год от года только возрастал, бездельничать ему не приходилось.
Разговор о золоте состоялся поздно вечером на квартире Максима. Когда жена и ребенок Сажина легли спать, Сергей осторожно заговорил о деле. Он рассказал Максиму о невероятных событиях, которые произошли с ним в Варфоломеевке. Золото могло стать наградой за простреленную ногу, и Денисов предложил другу достать золото со дна реки и поделить его поровну.
Отправляясь во Владивосток, Денисов не был уверен, что Максим поддержит его затею. Однако, он недооценил авантюризм Сажина. Недаром в числе достижений экстремального ныряльщика, было погружение в теплое озеро, расположенное в кратере спящего вулкана. Максима не пришлось уговаривать, и уже на следующий день, загрузив в джип необходимое снаряжение, они отправились в путь.
Денисов немного переживал из-за того, что трехдневные поиски не принесли желаемого результата. Он был полон оптимизма, но не знал, насколько хватит запала у Максима. Вообще-то, Сажин был не из тех людей, которые быстро сдаются, и в его настойчивости можно было не сомневаться, однако настроение Максима после очередного погружения сильно ухудшилось. По крайней мере, Денисову так показалось. Хотя причиной такой смены настроения могла быть головная боль и плохое самочувствие.
Думая о золоте, Денисов не заметил, как справа показался лесок, в тени которого без какого-либо видимого порядка громоздились, создавая характерную для кладбищ тесноту, памятники и оградки. Через центр кладбища пролегала дорога. При желании можно было выйти на нее и срезать таким образом путь, однако Денисов не стал сворачивать с тропинки, опасаясь запутаться в лабиринте однотипных могил и потратить дополнительное время на поиски. Он пошел дальше, и тропа вскоре привела его к воротам кладбища. Здесь Сергей уже не раз бывал. От кладбища по грунтовой дороге можно было за каких-нибудь десять минут дойти до села, край которого виднелся вдали.
Поскольку ворот, как таковых, и большей части забора, давно уже не было, первым живым существом, попавшимся Сергею на кладбище, была корова. Беспризорница лениво жевала траву, обмахиваясь хвостом от несуществующих комаров.
На кладбище царило обычное запустение, тишина и спокойствие. Казалось, что даже птицы старались сюда не залетать. Осыпавшаяся листва укрывала дырявым одеялом могилы и дорогу. Сам не зная почему, Сергей шел осторожно, словно боялся нарушить тишину шуршанием листвы у себя под ногами. Место располагало к молчанию и размышлениям о бренности человеческой жизни. Не мог отмахнуться от неприятных мыслей и Сергей, может быть и потому, что в свежих могилах лежали знакомые ему люди. Их забрала заразная и, в самом деле, похожая на болезнь золотая лихорадка.
Денисову было немного не по себе.
"Они, наверняка, не ожидали такой быстрой и грустной развязки".
За прошедший месяц Денисов по независящим от него причинам хорошо запомнил эту половину кладбища. Поэтому он сразу узнал тропинку, ведущую к могилам братьев Дубининых. Еще через сто метров, перед памятником с простой фамилией Иванов, Сергей повернул налево. Могила его отца находилась в тридцати метрах от дороги.
Услышав шорох, Денисов поднял глаза. Он забыл, что может быть на кладбище не один, - настолько заброшенным казался ему этот унылый уголок земли. Впереди, словно материализовавшись из воздуха, появился человек.
Это была женщина. Пока Сергей шел по дороге, женщина неподвижно сидела на скамейке возле одной из могил. Именно поэтому Денисов так поздно ее заметил.
Увидев постороннего, женщина встала, торопливо спрятала в карман кофты скомканный пакет, и направилась к дороге, почему-то, выбрав для этого не самый удобный и короткий путь. То, что женщина не пошла Денисову навстречу, могло означать все, что угодно; например, она могла идти на другую могилу, расположенную поблизости. Однако, лицо женщина показалось Сергею знакомым, и он посмотрел на нее внимательней.
Женщина сутулилась и отводила глаза в сторону, но Денисов узнал ее, а, узнав, догадался, почему она его избегает.
Это была Татьяна, подруга Павла Тимофеевича. Сергей видел ее лишь однажды возле дома, в котором они с дядей нашли труп Гребнева. Тогда женщина показалась Денисову озорной, молодой и красивой, из тех, про которых говорят "кровь с молоком" или "огонь-баба". Ей и сейчас можно было дать не больше сорока двух лет, но выглядела она на этот раз неважно. Золотистые волосы были убраны под старый коричневый платок, и лицо в этой выцветшей коричневой рамке казалось блеклым и неприветливым.
Денисов был рад тому, что Татьяна не пошла ему навстречу. Возможно, эту женщину связывали с его дядей гораздо более близкие отношения, чем можно было предположить. Чужая душа - потемки, особенно женская душа. Хоть Павел Тимофеевич и оказался жестоким убийцей, может быть, с Татьяной он был, как никто другой, нежен. Ведь и Сергей совсем недавно считал дядю милым и добрейшим стариком.
Татьяна прошла в десяти метрах от Денисова. Она даже не взглянула на него, но по напряжению, которое сопровождало каждое ее движение, было заметно, что она узнала Сергея. Денисов по понятным причинам тоже сделал вид, что не узнал Татьяну.
Он не хотел оглядываться, но, подойдя к могиле отца, все же обернулся. Женщина медленно брела по дороге в сторону Варфоломеевки.
"Что ее сюда привело?" - подумал Сергей.
Этот вопрос не долго оставался без ответа. Взглянув на могилу отца, Денисов понял, зачем Татьяна приходила на кладбище.
Железный памятник и свежевыкрашенная ограда остались нетронутыми, такими же, какими они были две недели назад, когда Сергей и Павел Тимофеевич прибирались на могиле. Что касается столика и скамейки, то их кто-то выдернул из земли и установил за пределами оградки. На освободившемся месте появился продолговатый холм, на котором чья-то заботливая рука разложила бардовые и белые хризантемами. Надпись на временном бетонном памятнике извещала о том, что в могиле покоился "Сухарев Павел Тимофеевич". Ниже были выбиты даты его рождения и смерти. Ни фотографии, ни прощальной эпитафии на памятнике не было.
Для Денисова увиденное стало полной неожиданностью, но всколыхнувшиеся было чувства быстро улеглись. Он отворил калитку и подошел к могилам.
Хоть дядя Сергея и оказался сродни не человеку, а зверю, люди не стали хоронить его как собаку. Они поступили так, как принято поступать в подобных случаях, - похоронили покойника рядом с ближайшим родственником. Родство отца Денисова и Сухарева было очень дальним, но жители Варфоломеевки знали об их кровных узах и о том, что Павел Тимофеевич при жизни нередко наведывался на эту могилу. Видимо, поэтому люди не придумали ничего лучше, чем похоронить дядю Сергея рядом с его отцом.
Цветы на могиле Павла Тимофеевича были свежими. Возле памятника на блюдце лежали три конфеты и две вафли. Судя по всему, их принесла Татьяна.
"Странное дело, - подумал Денисов. - Даже от таких жестоких людей, каким был мой дядя, не все отворачиваются после смерти".
Сергей набрал в кармане пригоршню конфет и положил их на могилу отца. Водочная рюмка была пустой, вероятно, водку выпил кто-то из мужиков, копавших для Сухарева могилу.
Денисов достал из кармана плоскую блестящую фляжку, отвинтил крышку, и сев на корточки, налил в рюмку темно-коричневый напиток. К запаху высохшей листвы добавился дурманящий аромат коньяка.
Взболтнув фляжку, Сергей убедился в том, что в ней осталось совсем немного крепкого напитка.
-Такие дела, батя, - задумчиво произнес Денисов. - Теперь ты будешь лежать не один. Это не так уж плохо. Ведь, если бы не мое везение, мог и я лежать рядом с тобой, вместо Павла Тимофеевича".
Сергей запрокинул фляжку и выпил ее содержимое.
Коньяк приятно обжег горло.
- Сложись все по-иному, сейчас бы не я, а Павел Тимофеевич "скорбил" бы над нашими могилами.
Денисов усмехнулся.
"Наверно, есть на свете Бог, - подумал он. - Но зачем он ждал, пока погибнет столько людей? Или Бог отворачивается от тех, кто верит не в него, а в золото?"
Эта мысль была далека от реалий жизни.
- Ерунда, - произнес Сергей вслух. - Дело - в везении.
Сидеть на корточках было неудобно, Денисов встал и спрятал пустую фляжку в карман. Бросив взгляд на могилу Павла Тимофеевича, Сергей обратил внимание на один единственный венок, прислоненный к памятнику.
"За чей счет дядю хоронили? - Подумал Денисов. - Кто заплатил за рытье могилы, привез тело старика из Арсеньева? Памятник и венок тоже чего-то стоили. Неужели, Татьяна нашла на это деньги? Такие расходы не по средствам вдове, которая живет за счет огорода и воспитывает сына. Из женщин в селе могут заработать только учительницы, которые ездят на работу в Чугуевку на школьном автобусе".
Сергей наклонился, чтобы расправить черную ленту на венке. Короткая позолоченная надпись гласила "Дяде от племянника".
"Интересно, - удивился Денисов. - Не от моего же имени подарили этот венок?!"
Он задумался.
"У дяди из ближних родственников была только старшая сестра. Но та умерла еще лет семь назад. У сестры, кажется, был сын. Не помню, как его зовут. Но он живет не так уж далеко, в Хабаровске".
Денисов решил, что именно этот племянник похоронил дядю и купил венок.
"Интересно, как этот ближайший родственник отнесся к преступлениям своего дяди? Было ли ему стыдно перед людьми? Или ему польстило иметь в родне известного злодея? Может быть, он сам сделан из того же теста? Сестра у дяди, судя по тому, что слышал Сергей, была женщиной строгой и приняла не последнее участие в воспитании Павла Тимофеевича. Она могла и сына воспитать на манер своего бессердечного брата".
Денисов постоял еще несколько минут возле могил, потом закрыл калитку и направился к дороге.
Назад он шел, задумавшись, ничего вокруг себя не замечая. Но, даже, смотри Сергей по сторонам, он бы не увидел ничего нового, - жители Варфоломеевки в обеденное время предпочитали находиться ближе к дому, и даже грустная корова, которая совсем недавно паслась на кладбище, куда-то делась.
Глава 3.
Первым, кого увидел Денисов, подойдя к лагерю, был Максим Сажин.
Максим стоял возле дымящего костра и держал в руках ложку, пробуя на соль сайровый суп. Его кулинарный шедевр громко булькал в котелке, подвешенном над огнем на треноге.
Лицо товарища всё ещё не повеселело, более того, приняло какое-то странное обеспокоенное выражение.
"Неужели он уже отчаялся в наших поисках?" - с тревогой, которая появилась впервые только этим утром, подумал журналист.