Аннотация: Вера планирует перехват. А потом и еще один. С первым не всё получается гладко, но со вторым вероятно получится...
Перехват
Вчера - было уже около десяти, поздно, темно на улице - звонит в дверь Вера Годовикова, соседка. И прямо с порога:
- Всё! - говорит. - Купила на Али-Экспресс перехват. Теперь не будете целую ночь фейерверком своим грохотать, котов мне пугать. Все ракеты ваши буду перехватывать на корню - под носом у вас будут взрываться, не долетая до неба. Ясно?
- Ясно, - отвечаю. - Что ж тут неясного?
- Ну тогда пык, - говорит Годовикова. - Приятного вечера...
- Мык... - отвечаю я. - Взаимно.
Это у нас на лестнице приговорка такая между соседей: если кто-то с кем-то встречается, то один говорит "пык", а другой "мык" - ну чтоб о погоде и о прочем пустом не болтать, не тратить драгоценное время. Давно так повелось, не помню уже кто придумал, но получилось хорошо: и вежливость в подъезде соблюдается, и язык со связками не изнашиваются от лишних слов.
Вера работает в зверином приюте и берет безнадёжных котов к себе, к своим собственным шести котам - чтобы подарить безнадёжным надежду. Раньше мы все над этим посмеивались, поскольку запах от Веры пролезает даже на лестницу, но постепенно все к лишним котам привыкли - тем более что когда безнадёжные у нее всё-таки умирают, рыдает Вера вроде вполне искренне. Ну а что? Конечно, умнее и правильнее печься вот так о конкретных несчастных животных, чем беспокоиться о формально существующих, но таких немыслимо удаленных от нас предметах - о Гондурасе, к примеру, или о реках вавилонских, или, наконец, о курсе биткойна - не к ночи будь помянут.
Ночью и утром я про Верин перехват не вспоминал, но в обед выдалась свободная минутка и я порылся на Али, чтобы выяснить что это такое.
Система защиты представляла собой довольно внушительных размеров ящик, из которого торчала дюжина тонких, с палец толщиной, ракеток обычного новогоднего вида - но каждая с интеллигентной, как это говорится, головкой, то есть с особой оптикой и умным чипом внутри для распознавания противника.
Цена внизу стояла такая внушительная, что массовому противнику фейерверков было к ней не подступиться, но для Веры это едва ли препятствие: на одной вечеринке с соседями она как-то обмолвилась, что ее с больными котами донатит в Ютубе сам Киану Ривс, известный поборник животных, так что коты как бизнес-проект, выходит, вовсе не пустой звук, и вот горбом заработанные денежки героя "Матрицы" идут теперь на перехват новогодних ракет, пугающих Вериных котиков, то есть всё со всем связано, как бабочка в Аризоне - чуть она хлопнула там у себя крылышками, как тут у нас рвется в руке цепочка бачка допотопного унитаза, человек от неожиданности падает на пол, ломает себе мизинец, а назавтра на линию выходит не тот трамвай, Аннушка промахивается с маслом, и Берлиоз остается жив - уж к добру или нет, это бог весть...
В ракетах-перехватчиках, кстати, не было, судя по подробному описанию, пестрящему характерными для китайских инструкций ошибками, ничего особо опасного - они просто догоняли чужую ракету, пристраивались ей в хвост наподобие кобелей на собачьих свадьбах, а затем выстреливали в противника струю вязкой тягучей жидкости, от которой чужая ракета принималась вилять и кувыркаться, не достигая цели... ну, или зенита, где ей надлежало взорваться, украсив ночное небо искрящимися сполохами - то есть это не был боеприпас в его "тесном" смысле, как выражались в позапрошлом веке отдельные продвинутые ученые-западники, применяя кальку-перевод немецкого "eng" - боеприпас, за который можно было бы отправиться сперва в КПЗ, а затем и в СИЗО - нет, перехват представлял собой всего лишь игрушку, не более опасную чем сами новогодние ракеты.
Кстати с собачьими свадьбами... Не все, вероятно, знают, что образ этот скоро отойдет в далекое прошлое: британские ученые сообщают, что изобрели флюиды, которые наводят у лабораторных собачек такой силы беременность, что пенетрация превращается в пустую бессмыслицу - всё как-то получается из собственных хромосом реципиента, то есть сучки, если говорить понятным языком. И если британцы с флюидами доберутся затем и до людей и парламент не воспрепятствует, то будет конечно капец: у нас ведь сегодня, можно сказать, вся система ценностей построена на том только, чтобы покрасоваться перед самочкой, а потом ее, всю совсем сомлевшую, затащить куда-нибудь за занавеску...
Вообще прогресс хорош не во всём - иной раз лучше регресс. Вон хотя бы взять обувь - сколько стало испорченных ног и потливости из-за кроссовок, и кед, и тапочек из синтетики; это просто рассадник анаэробных бацилл, и давно пора с этим что-нибудь сделать, а не ссылаться на фукалки из баллончиков, дескать с ними всё можно преодолеть. Не надо ничего преодолевать! Точнее, не надо выдумывать всякое лишнее, тогда не придется потом сожалеть и лечиться от многих болезней. Ну что, не так?
И кстати о запахах... Когда начинаешь врать женщине, то в общем довольно быстро запутываешься - если, конечно, она не совсем уже дурочка. Это я про мою экс... - бывшую жену, если выражаться точно. Я тогда по случаю закрутил с одной очень хорошей девушкой, и черт меня дернул явиться домой не переодевшись, хотя на работе у меня в шкафу всегда висит костюм на замену и кое-то из спортивного, да и душ у нас там тоже имеется для рабочих, так что всё раскрылось только от лени и легкомыслия... в общем, когда я сильно под вечер явился домой, якобы со срочной работы, супруга сперва как-то вся напружинилась, потом принялась морщить нос, а затем, коварно прижавшись ко мне в прихожей, вдруг прошипела:
- Ты пахнешь Наоми...
- Правда? Это с Восьмого марта. Мы тогда всему женперсоналу дарили по флакончику.
- Тебе не стыдно?
- Что мне должно быть стыдно?
- Ты хочешь сказать, что пара флаконов осталась и ты решил побрызгаться сам?
Я сделал недоуменное лицо... где-то отчасти даже с оттенком возмущения.
- Кэмпбелл - наглая самодовольная выскочка, - продолжала наскакивать моя супруга. - С ней даже, помню, разорвали контракт за хамство с персоналом - не посчитались с неустойкой. К тому же ее карьера - вся в девяностых. Наоми стара как мир, а ты мажешь себя ее водичкой... Уж лучше бы от тебя пахло водкой или огурцами...
Тогда инцидент кончился всего лишь легкой размолвкой, я продолжал негодовать - но, как говорится, не на такую напал: мозг у супруги работал как компьютер, проколы мои множились, а однажды она, выследив нас, тайно явилась на место свиданья - ну, с той хорошей девушкой, - и много чего наснимала про нас из-за кустов на мобилку...
Эти фото потом оказались в суде, и нас быстренько развели, назначив ей алименты от виновной стороны... ну вот поэтому я теперь и один: денег на двоих мне уже не хватает, Вера тоже не богатейка, а все средства от Киану тратит на дело, то есть на котиков... ну и заходит порой, когда ей вдруг делается тоскливо, или болеют коты, или кончилась соль: нашей печальной соседской связи уже не меньше трех лет - или что-то вроде того.
Кстати и тогдашней моей девушке супруга устроила вырванные годы - намутила что-то через знакомых, и ту уволили с работы. А бедная пассия жила на служебной жилплощади... в общем, это как говорят про Ленина: у него брата убили, так он всем отомстил... В нашем случае брата никто не трогал, но неприятности получили все, и я в том числе: девушке пришлось вернуться в совхоз к родителям, а это почти пятьсот верст от нас по пересеченной местности - ехать автобусом целый день, и я с тех пор туда так ни разу и не добрался. Изредка мы шлем друг другу эсэмэски - на Новый год и другие праздники: нас обоих тогда зацепило... - и отпускает очень небыстро. Как это в песне поется:
Почему-то так сложилось,
Ничего не получилось, -
И потом еще припев:
Каждый день теперь от скуки
Ты рисуешь эти глюки.
Девочка-кисточка,
Садомазохисточка...*
Почему она кисточка, я, если честно, вообще не понимаю.
***
Феоктистыча в близком кругу звали попросту Муди Валин - и ввиду его разительного сходства со знаменитым актером, и отдавая должное особенностям его телосложения, манере поведения, а особенно его супруге Вале - по мужу, понятное дело, Феоктистовой, нимало против прозвища мужа не возражавшей.
Теперь Муди сидел на диване у низкого журнального столика рядом с Юриком Чайхановским, невзрачным программистом откуда-то из оборонки, из мелких, с каким-то не важным допуском, а хозяйка квартиры Анжела помещалась в кресле напротив и смущала гостей вызывающей маечкой, босыми пятками и с голыми ляжками в шортах.
Муди и Юрик умничали перед Анжелой.
- Бритва Оккама! - с важным видом хвастался Феоктистыч.
- Ящик Пандоры! - не сдавался Юрик.
- Нить Ариадны! - тут же находился Феоктистыч. - Ну что, съел?
Все трое всего пару часов как познакомились - Зинаида предупредила каждого по отдельности и велела им встретиться у Анжелы. Теперь мужчины вертели головами, как бы черпая эрудицию в окружающем их душном летнем воздухе.
- Не "Экскалибура", а просто Экскалибур, - безжалостно поправила Анжела.
- Тогда... тогда - трубка Сталина... - решил идти до конца Муди Валин.
- Это не годится, - уверенно возразил Чайхановский. - Ты еще скажи "сиськи Анжелы"... - И он сделал презрительное лицо.
- И скажу! - тут же насупился Муди. - Сиськи Анжелы...
- Эх вы, идиоты... - неодобрительно проговорила владелица сисек. - Чмо бескультурное... поверхностное. И говорить надо, кстати, не "сиськи", а "грудка". Это понятно? Или, если в плюрале - то "грудки".
- Зинаида предупреждала меня, что вы не вполне адекватные, - продолжила она. - Теперь я и сама вижу...
- А нас - про тебя, - хмыкнул Муди и немного смутился.
- Что про меня? - не поняла хозяйка квартиры.
- Ну... что неадекватная... - с улыбкой пояснил Юрик.
Анжела поднялась с кресла, обдернула на вспотевшем теле свою едва достающую до пупа майку с невнятной яркой надписью на ирландском суржике, и направилась в ванную.
- Будут вам сегодня сиськи... - донесся из-за полуприкрытой двери ее голос.
Муди и Юрик многозначительно переглянулись.
***
- Так что у тебя с Зинаидой? - лениво поинтересовался я. - Давняя конкуренция?
- Кто ни о чем не спрашивает, тому не солгут, - назидательно проговорила Вера. - "Улисса" читал?
Вера иной раз реально умеет поразить собеседника.
- Зачем мне сдался этот нерусский Улисс? - скривился я. - Что мне пользы в семистах страницах рефлексий ирландского еврея? Как он побрился и что покушал в течение дня...
Вера, как она однажды обмолвилась, восходит по какой-то побочной линии к актеру-самородку Годовикову, открытому Мотылём и сыгравшему у него Петруху в "Солнце пустыни"... или даже еще раньше, и не Мотылём: что-то там вышло у Вериной матери с актером на съемках, и получилось Вера, а потом папашу закрыли на воровстве, это уже после первой отсидки... - в общем, тут явная параллель с семьей Киану: отец у него тоже мотал срок, пусть и по другой статье, - и сделался потом геологом, в отличие от Годовикова; так что со спонсорством Ривса - неудивительно, если, конечно, Вера сообразила поделиться с ним своей печальной историей, и даже роднящая их с Верой тяга к животным приобретает на этом фоне оттенок компенсации - ну, или выглядит одним из возможных объяснений их странной виртуальной связи.
***
Помолчали. В ванной что-то брякнуло, а затем послышался шум воды.
- Представь... - снова заговорил Феоктистыч, - сегодня реально пощадил Валентину...
- Как это? - лениво поинтересовался Юрик.
- Звонит, представляешь, такая с работы... - неторопливо принялся рассказывать Муди, - с утра вся тревожная... и добрые двадцать минут грузит меня своими вещими снами.
- Ну и?.. - поддержал разговор Чайхановский.
- Ну и потом спрашивает: а что тебе, мол, снится, любимый?
- А ты?
- Ну я и ответил, злой такой со сна: да полночи, говорю, с девицей одной во сне кувыркался.
- А она?
- Она ничего. Хмыкнула, как кобыла - и трубку бросила...
- А в чем фишка-то? Чем ты ее пощадил?
- Ха... - хмыкнул в свою очередь Муди. - С девицей во сне я и впрямь кувыркался. Только девица эта - Валькина дочь от первого брака...
- Круто... - поразился Чайхановский. - И ты ничего не сказал?
- Реально не слова! - заверил Феоктистов.
В ванной тем временем загудел фен.
- А сколько же ее дочери? - без интереса уточнил Юрик.
- Тринадцать, - пояснил Муди. - Она когда по лестнице вверх впереди поднимается, у меня реально сдувает крышу. Хорошо, что это... ну, ты понимаешь. А то недалеко и до криминала с такой девчонкой. И Валька тоже чувствует. Хотя и молчит пока...
- Да, хорошо... - согласился Чайхановский.
- Набокову вообще памятник надо поставить... ну, что раскрыл эту темку. А то бы и не знали где там и что у нимфеток... В нравственном, я имею в виду, отношении.
- Ну, памятник не памятник... - подхватил Чайхановский, - но улицу таки назвали в Сорочинске...
- О! - удивился Муди. - Риэлли? Наконец-то! И Гоголь тут сыграл прикольно со своей ярмаркой.
- Да нет, это не гоголевские места, - охотно пояснил Юрик. - Под Оренбургом где-то Сорочинск. Ну и в Подмосковье в новой застройке тоже набоковских улиц уже полно, хули... Культура везде. Вон в Раменках в Трошково вообще типа Литераторские мостки: тут тебе рядом и Пушкина улица, и Пришвина, и Набокова, и Достоевского Фёдор Михалыча. А Набоков его на дух не переносил, Достоевского-то - ну и оно до сих пор аукается: у них драки и мордобой там между соседями каждую пятницу, вплоть до убийства. У нас с работы один там коттедж построил, на Бунина, третий от Набокова ряд...
Чайхановский замолчал. Муди повертелся на своем месте, затем потянулся и похрустел суставами.
- В Трошково от оборонки много участков давали, - раздумчиво продолжил Юрик. - И на Гумилева, и на Цветаевой. А Есенина с Маяковским не любят жители. Улицы по самому периметру, с краю, так там прямо днем лисы по участкам шастают, как дома. А ночью порой и кабан заявится в огород...
- Кабан хорошо... - заметил Муди. - Небось ружья у всех - только пали в него прямо с крыльца. Не то что на охоте... жилетку не надо по кустам трепать.
- Это да, - согласился Чайхановский. - Народ у нас небедный и все конечно с оружием, официально...
Оба помолчали.
- Хорошо наверно с нимфетками... - наконец задумчиво предположил Юрик. - А у меня одни стрелялки - и наяву и во сне... К психологу бы надо. Или лекарства какие... Но это теперь уже лишнее. Теперь есть чем заняться...
- Вот именно, - легко согласился Феоктистов. - И девственниц там тебе будет вдоволь, забыл?
- Аллах акбар, - мрачно проговорил Юрик.
- Акбар, - эхом откликнулся Муди.
***
- Ну что, как там твой перехват? - спрашиваю я Веру, когда она заходит якобы за солью. На самом деле у нее вечно ноет спина от таскания мешков с кошачьим песком на работе и Вера не против, чтобы я массировал ее чуть ли не ежедневно - но как воспитанный человек стесняется об этом просить и ждет когда я предложу массаж сам.
- А что перехват? - без интереса спрашивает Вера.
- Ну, его наверно надо попробовать... типа до нового года. А то неизвестно, куда на самом деле полетят твои ракеты из ящика. Может, прямиком к светящимся окнам соседей. Особенно если у тех включена духовка.
- Да, - соглашается Вера. - Пожалуй надо будет попробовать.
- Конечно, - соглашаюсь я. - А то представь: влетает в форточку такое китайское чудо и заливает всё кругом вязкой тягучей жидкостью, как написано в инструкции... С тебя участковый потом с живой не слезет.
- У меня спина... - деловито возражает Вера.
Мы молча поднимаемся из-за стола в кухне и идем курить на балкон.
- А слушай... - вдруг снова говорит она. - Ведь у меня с "Перехвата" еще осталась пара "ЛоуДжеков", они там без счета валялись в студии. А потом я приемник к ним на Али докупила, сигнал выводит прямиком на мобилку, всё почти что легально. Так что тоже можно попробовать... ну хоть на суке Зинаиде...
Я мигаю глазами.
- Я что, не рассказывала? - удивляется Вера. - В девяносто восьмом я разок съездила угонщиком на шоу Фоменко, не помнишь такое? Там у нас были машины угнанные с маячками, а полицаи нас ловили. Было круто...
- Так что, мы маячок этот прицепим к ракете? Ничего не понимаю...
- Нет-нет! - возражает Вера. - Маячок мы прицепим Зинаиде... я даже знаю как. Давно хочу за ней проследить. Она к нам таскается в приют по выходным - якобы посмотреть на котов, сучка.
Вера не устает поражать меня историями из жизни. Теперь вот еще шоу Фоменко. А однажды она участвовала в протестной акции на взлётке военного аэродрома, и по ним реально стреляли боевыми патронами - сперва поверх голов, а потом были жертвы. Этой истории можно было бы не поверить, но она тогда просочилась в прессу и на фото захвата демонстрантов ясно видна Вера, не перепутаешь. Она тогда отделалась психдиспансером, где стояла на учете по диссоциативному расстройству...
Хехе... так может быть Зинаида оттуда?
- А она не со взлётки? - недолго думая, уточняю я. - Ну, Зинаида?
Вера медленно поворачивает ко мне голову.
- Ну у тебя и дедукция... - уважительно выдавливает она из себя.
***
- Ой, извини, я не слышала... Волосы сушила... Да... Нет, сейчас с парнями поедем тут... Одно дельце... Да какое? Я их впервые вижу... Сегодня... Так получилось... Нет, серьезное такое по жизни дельце... Да, как на права сдавать, точно... Ну... не поминай лихом, подруга... Ничего... Шутка.
***
- Чего расселись?
Из ванной Анжела появилась полностью готовой к выходу: с уложенными волосами, в черных джинсах и черной рубахе военного образца - с карманами и погончиками где только можно - и в коротких носочках-следках под кроссовки.
- Чего грубишь, хозяйка? - полушутя возмутился Муди.
Зинаида, крупная голенастая тётка шагах в двадцати впереди нас, незаметно, но в то же время со значением поддернула под легким полупрозрачным платьем подсползшее белье, проглотила слюну, набежавшую при виде лотка от "Starbucks" со свежевыжатыми соками, и, толкая перед собой небольшой чемоданчик на колесах, двинулась к платформе номер семнадцать на посадку. Маячок из сумки, болтающейся у нее на плече, рисовал на экране Вериной мобилки жирную зеленую точку.
- Существуют грехи, - возвестила Вера, бодро шагая рядом со мной следом за Зинаидой, - или... назовем их так, как называет их мир... дурные воспоминания, которые человек стремится забыть, запрятать в самые дальние тайники души - однако, скрываясь там, они ожидают своего часа.
- Это что еще опять? - заинтересовался я. - Улисс?
Следом за Зинаидой к платформе двигались еще трое: двое мужчин и женщина, все в черном и одинаково громоздкие, как будто поддевшие под одежду по паре свитеров.
- Он может заставить память о них поблекнуть... - продолжала речитативом Вера, - ...может забросить их, как если бы их не существовало, и почти убедить себя, что их не было вовсе или, по крайней мере, что они были совсем иными. - Она сглотнула слюну и продолжила: - Но одно случайное слово внезапно пробудит их, и они явятся перед ним при самых неожиданных обстоятельствах... И это видение не обрушится на него во гневе, не причинит оскорбленья, не будет мстить ему, отторгая от живущих. Нет, оно предстанет в одеянии горести, в саване прошлого, безмолвным и отчужденным укором.
- Ты лучшая... - выдавил я из себя. - Может, нам пора съехаться?
Мы шагали уже по платформе, прокладывая себе путь сквозь толпу пассажиров и провожающих и неуклонно нагоняя Зинаиду и троих ее спутников.
- А теперь смотри как оно будет, - тихонько проговорила Вера, кивая на нашу цель впереди у вагона. - Она их посадит, этих троих, а сама как бы замешкается. Сука. Как котят...
- Да кто ты, соседка? - выпучил я глаза. - Ты секретный агент?!
- Не ори... - строго прошипела Вера. - Я пасу ее уже три месяца. Купила в ДаркНете прослушку...
Тем временем на платформе впереди у вагона вдруг что-то неуловимо изменилось. Толпа как бы замерла... затем все головы, как по команде "равняйсь!", повернулись в одну сторону... - а еще через мгновение и Зинаида, и ее спутники в черном уже лежали лицом вниз на асфальте, прижимаемые к земле крепкими неприметного вида мужчинами в одинаковых серых костюмах.
- Уходим! - дернула меня за рукав Вера. - Уходим, я тебе говорю...
- Что это было? - почти в голос заорал я, когда мы снова оказались на привокзальной площади.
- "Что было, что было..." - передразнила меня Вера. - Силовики оказались быстрее, вот что это было...
- На что ты рассчитывала? - продолжал орать я.
- Ты мой пупсик... - скроила гримасу Вера. - Конечно я рассчитывала на тебя... на что же еще?
Я стоял перед ней и мигал глазами.
- Поедем... - наконец проговорил она. - Мне пора кормить котов. А потом мы с тобой конкретно напьемся... Этот перехват... ну, он нам просто не удался... Попробуем теперь на Новый год. Пык?