Аннотация: Детские фантазии иногда довольно причудливо переплетаются с реальностью. А может быть, детские фантазии и есть реальность.
Эван шел по длинному широкому тоннелю. Ярко полыхали факелы в скобах на стенах, носились странные тени, появляясь из ниоткуда и исчезая в темных боковых ходах. Под ногами мальчика скользили круглые, гладко обтесанные неторопливым и мелким подземным ручейком, камни. Между ними проблескивали жемчужинки и цветные стекляшки. Иногда мимо Эвана проносились большие белые женщины, похожие на птиц. Они взамахивали крыльями и что-то щебетали на своем птичьем языке. Мальчик знал, что они не заметят его, если он сам не привлечет их внимание. Он шел вперед по тоннелю, перепрыгивал через коварные трещинки в каменной толще пола, при виде очередной женщины-птицы вжимался в холодную влажную стену, затаив дыхание. Он шел на тихо зовущий его голос.
Наконец Эван оказался в просторной пещере. Стены сверкали прожилками золотых и медных вкраплений, под каменными сводами мерцали огромные светящиеся бело-желтые шары, будто гигантские приманки рыбы-удильщика, тянулись вверх сталагмиты самых невероятных форм и размеров. А в самом центре пещеры на плоском сером камне лежал человек, закованный множеством цепей так, что почти не мог пошевелиться и даже глубоко вздохнуть. Это его голос звал Эвана. Мужчина повернул к мальчику измученное бледное лицо.
- Подойди, мальчик, не бойся, - тихо попросил он.
Эван огляделся по сторонам - ни одной женщины-птицы по близости не было. Он подошел к прикованному человеку и остановился на расстоянии полушага.
- Как тебя зовут, мальчик? - спросил мужчина.
- Эван. А вас?
- Меня Кристофер.
- Что с вами случилось, сэр Кристофер? - спросил заинтересованный Эван.
- Я здесь в плену, - ответил мужчина. Он попытался пошевелить рукой, но тонкая цепь натянулась, не позволив ему это сделать. - Видишь, я не могу освободиться.
- Почему? - спросил Эван.
- Потому что эти цепи - волшебные. Я не могу ни снять их, ни порвать.
- А давно вы в плену, сэр? - Эвану стало очень-очень жалко этого человека.
- Давно... Дольше, чем ты живешь на свете, - улыбнулся мужчина, но в его серых глазах плескалось невыразимое страдание.
Эвану казалось, что он жил на свете всегда. Время до своего рождения он не понимал, поэтому показалось невероятно ужасным, чтобы человек так долго находился в пещере, прикованный к камню.
- Может быть, можно попросить этих белых женщин с крыльями вас отпустить? - предложил мальчик.
- Нет! - Кристофер вздрогнул всем телом, натянув цепи. - Нет, они не станут. Они охраняют этот лабиринт, их задача - следить, чтобы никто не сбежал отсюда. Только ты можешь меня освободить, Эван, только ты.
- Но я не могу, - растерялся мальчик. - Женщины-птицы нападут на меня и заклюют, если я это сделаю.
- Пожалуйста... - в голосе Кристофера звучали мольба и отчаяние. - Я прошу тебя, Эван. Ты знаешь, у меня есть жена и дочка Эллин. Очаровательная девочка, примерно твоего возраста. Они ждут меня там, на воле. Уже шесть лет ждут, а я не могу пойти к ним, потому что прикован к этому проклятому камню. Пожалуйста...
Эван колебался. Он знал, как нужно поступить правильно, но боялся. Ему же говорили, ничего не трогать в лабиринте...
- Все, что у меня было эти шесть лет - воспоминания о них, - Кристофер шептал лихорадочно, умоляюще. - Я вижу их лица, закрывая глаза... Я хочу поцеловать свою жену и обнять дочь, ты понимаешь? Я хочу, я просто обязан быть с ними. Мы не должны были расставаться, но я оказался здесь, а они - на свободе. Ты должен мне помочь, Эван!
- Как мне сделать это, сэр Кристофер? - спросил мальчик, наконец решившись.
- Очень просто, - лицо мужчины просияло облегчением и благодарностью. - Вот, отсоедини вот эту цепь. Это легко, тебе хватит силы. Просто возьми ее обеими руками и потяни в разные стороны... Да, так. Спасибо тебе, добрый мальчик.
Кристофер крепко сжал освободившейся рукой пухлую детскую ручку Эвана и исчез. Не прошло и пяти минут, как в пещеру влетела женщина-птица, оставляя после себя кружащиеся по воздуху серебристые перья. Она метнулась к камню, но не найдя на нем пленника, повернулась к Эвану. Хищно выгнув длинную лебединую шею, она обвила его крыльями и принялась трясти.
- Что ты наделал? - кричала она пронзительно, как сорока. - Отвечай мне, что ты натворил, мальчик?!
- Я... я отпустил его, мэм, - ответил напуганный, но не растерявшийся Эван.
***
- Ох, Господи, Боже мой... Я клянусь, доктор Дорсет, я не знаю, как такое вышло! Боже мой, какой ужас...
- Успокойтесь, Ронда, - раздраженно велел врач. - Расскажите еще раз по порядку. Как вообще этот ребенок оказался в палате коматозника?
- Я не знаю, клянусь, доктор, я не виновата! Мать привела его на вакцинацию и потеряла, он мотался по больнице, и вот, зашел в палату к МакРайли... Когда я прибежала, было уже поздно... Ох, простите меня, Господи...
- Понятно, - Дорсет устало потер ноющие виски. - Выйдите, Ронда, мы вас еще позовем.
- МакРайли, Кристофер. 38 лет. Аллергик. Та-а-ак. Первичная церебральная кома в результате автомобильной аварии. Шесть лет в стабильном состоянии. Энцефалограмма улавливала сигналы, даже кой-какие зрачковые реакции оставались. И тут такое... Что ж за невезение. Чем нам это грозит, мистер Клайн?
- Да ничем не грозит, - пожал плечами адвокат. - Как я понял, родственников у него нет?
- Нет, жена погибла в той же аварии, дочка тоже. Родители ни разу не появлялись, вроде бы тоже умерли.
- Вот и отлично, значит, гражданский иск на больницу подавать некому, - успокоил мистер Клайн. - Оформляйте документы, а об остальном пусть мамаша этого малолетнего психопата беспокоится. Обвинить его в убийстве, конечно, не выйдет, но я бы на месте полиции отвел этого сопляка на психиатрическое освидетельствование. Это ж не каждый в 5 лет додумается аппарат жизнеобеспечения коматознику отключить.