Аннотация: Большое спасибо Олегу Медведеву за песню и идею для рассказа. http://polnolunie.baikal.ru/oleg/tablet.htm#tabletki
Черное портмоне неуклюжим парусом скользит по воде, отпихивая осенние листья. Зеркало мутной воды как настроение отражает кучерявое небо. Ноги вязнут в холодной глине, старые, когда-то начищенные до блеска туфли не греют, мокрые носки холодом обвили пальцы. Все хорошо, и сырой воздух щиплет ноздри.
Прав был гоблин-китаец Сеня, сильное колдовство, сильное. "Луций полошок, силный полошок! Луций товар Син-Ю!". Жалкие жадные глазенки сверлили, костлявые ручки с обломанными ногтями пихали в карман бумажный пакетик с "сиклетным" корешком, ноги в изодранных валенках скользили на жидкой городской грязи, и китаец шипел русские маты сквозь редкие зубы.
Глубокие следы на берегу быстро заполнялись серой вязкой жижей, так похожей на странное варево в чугунной сковородке, мутное колдовство по мутному рецепту нищей грузной бабки с большим бельмом на левом глазу. Ветер хрустел голыми деревьями, как хрустел грязный кусок желтой бумаги в ладонях, и эти обнаженные осенью ветви похожи на те истертые иероглифы. Бабкин перевод кривыми синими буквами, вперемешку с "ять" и "едритьтвою!" угробил все, хотя кое-что можно было разобрать. Но теперь, когда от желтой бумаги остались пепельные ошметки, никто не вспомнит рецепт неизвестных мудрецов.
- Ну, Валера! - Бекасов, как истинный начальник-олигарх, восседал в тяжелом кресле и тяжело дышал утопающим в щеках носиком. - Лучшей кандидатуры я не вижу!
- Не хочу, Андрей Андреевич...
Вечный должник и вечно обязанный не за отдел в пять рыл, а за целое подразделение. Нервный срыв на третий год работы, согнутая спина и заискивающий взгляд, крик с пеной на неповинных тружеников и всесильных идиотов, начальственные ковры, сиськи секретарш и что-то еще, совсем не нужное. Не хочу.
- Милок, милок! Погоди! - бабка подрезала дорогу до мусорного бака и выхватила из ведра пивные бутылки с забитыми внутрь бычками. Мятая бумажка в несколько рублей прослезила бельмо, беззубый рот что-то ляпнул. Грязные руки пихнули что-то в карман, пролив на штаны остатки пива с пеплом.
Вечер, родной подъезд, пустое ведро и мятый грязный лист бумаги с черными отпечатками пальцев и разноцветными пятнами. Все хорошо.
- Эх, Валерочка! - Ланочка чесала гриву, гипнотизируя зеркало. - А мы в твой отпуск куда поедем?
Дети, семья, тихая гавань и шалаш на песчаном берегу под жарким солнцем. И чья-то золотая яхта на горизонте. Не хочу!
Причесанный облаками лес рычал, сбрасывая остатки лета. Хлюпали ноги в мокрых ботинках, холод согревал и поддерживал за плечо. Все хорошо.
Пустая квартира, забитая мебелью, сгоревшая в плафоне лампочка. Терпкий прокуренный запах, пустые бутылки с остатками пива, забитая бычками пепельница. Старая заляпанная сковорода на огне, булькающее крупными пузырями варево и мерцающий в окне свет фонарного столба. Большая машина внизу с опущенными сидениями и Ланкой под каким-то жирным пиджаком.
- Валерий Иванович? Я по поводу кредита...
Неоновое ярмо обещаний и несбывшихся надежд, пустые цифры и яркая горечь обиды. Все хорошо, чугунная сковородка затихла. На искромсанной разделочной доске десятки желтых шариков и один, мягкий и шершавый, на ладони.
Таблетки от счастья - рецепт дозированных мечтаний. Сундук со златом, скрипящие туфли из крокодила, вид из спальни на Эйфелеву башню и маленькое бунгало на побережье Энс-Вата. Любовь против обмана, зеленая бумажка против куска хлеба и холодное дешевое пиво вместо текиллы. Таблетки от счастья - бирки на ногах глупых надежд.
Таблетки от счастья бросили на произвол большую машину под фонарем, жирные щеки Бекаса и пустой дом, забитый доверху ненужной мебелью.
Таблетки от счастья озарили жирными разводами мутную воду. Плывет черное портмоне, расталкивая желто-красные листья. Хлюпают ноги в мокрых туфлях, стучит по бедру потертая гитара. Все хорошо!