Сумерки лениво спускались на осенний лес. Солнце еще не убежало за горизонт, еще видны его розово-кровавые разводы на утомленных бегом облаках, еще играют последние холодные лучи на верхушках деревьев. Но бледная Луна, полновластная хозяйка ночного неба, уже заняла свое место, проступая в маревом закате призрачным диском. Стих ветер, прогнав прочь моросящий и неприятный дождь. Давно уснул беспокойным сном дневной лес, чтобы проснуться заново и ожить уже другой, ночной жизнью.
Иоли зябко поежилась, ей еще не доводилось мерзнуть в лесу. Раньше он был другим, теплым и добрым. А сейчас? Сейчас только верхушки деревьев оставались по-настоящему зелеными, а ближе к земле листья и кора приобретали пепельно-серый оттенок. Все больше животных уходило из леса, а птицы исчезли еще ранним летом. Вместо цветов темнели на стволах разнообразные рисунки из паутины, столь некрасивой, что маленькую Иоли каждый раз бросало в дрожь, едва она кидала взгляд на покрытые почти невидимой нитью ветки.
Малышка тяжело вздохнула и посмотрела на свои мокрые крылья. Большие, двойные, как у огромной стрекозы-бомбардира. Только крылышки Иоли не жужжали, а полет был всегда бесшумным и быстрым. Она и сейчас могла бы сорваться с серой веточки, на которой пристроилась дожидаться ночи, но в темноте легко запутаться в развешенной повсюду паутине, а потом потребуются долгие часы, чтобы отцепить от чувствительных крылышек липкие серые нити. А еще, чего доброго, придется и пешком ходить долгое время.
Иоли поправила на макушке копну голубеньких волос, оттянула вниз задравшийся краешек сарафанчика из лепестков желтой акации, и снова обеими ручками крепко сжала свое Сокровище. Она долго сидела на краю веточки, боясь пошевелиться. Только многим позже, когда луна уже давно в полную силу осматривала мрачный лес, малышка решилась раскрыть ладошки и посмотреть на маленьких желтый кристалл, мерно переливающийся бело-золотыми оттенками.
Последний кусочек теплой Силы на одно желание. Не для себя, и не для леса - а для того, кому понадобиться помощь. Надо будет только захотеть, а кристалл сделает все остальное. Сделает, и исчезнет. Просто потому, что нельзя иначе.
Улыбаясь, Иоли коснулась пальчиками Сокровища. В ее зеленых глазах золото кристалла светилось ярким рассветом надежды и тепла. Малышка надеялась и верила, что все у нее получится.
От противного звука Иола поморщилась и еле удержалась, чтобы не зажать ладошками ушки. Шурша лапками по широкому стволу и шустро опускаясь с длинных паучьих ниточек с верхушки дерева, спускались вниз Шаршар и его дружки. От движения нескольких дюжин шершавых лапок по округе и разлетался этот неприятный шелест.
- Все сидишь? - усмехнулся Шаршар, отцепляясь лапками от длинной серой ниточки за спиной.
- Сижу, - Иоли вдруг стало еще холодней.
Она посмотрела сначала на Шаршара, а потом обвела взглядом остальных. Все были похожи на нее, такие же светлые волосы голубенького или желтого цвета, похожая одежка из листьев или лепестков, все те же лица. Вот только за спинами не переливающиеся радугой крылышки, а четыре пары длинных, кроваво-белых паучьих лапок.
- Глупенькая, ну сколько можно сидеть на одном месте? На что ты надеешься? - Шаршар присел рядом, в какой-то миг его лапки чуть не коснулись левого крылышка Иоли и она испуганно шарахнулась в сторону.
- Это мое дело, - малышка еще сильнее сжала кристаллик.
- Да не бойся, - хмыкнул Шаршар. - Это же нельзя забрать. А то я бы давно отобрал.
Иоли бросила на него испуганный взгляд. Да, Сокровище нельзя отобрать. Только отдать по собственной воле, но отдавать последнюю надежду малышка не хотела.
- Трусишка! - засмеялся Баш-Баш, раскачиваясь на паутинке перед Иоли.
Этот был еще тем забиякой, всегда дразнился и был не прочь подраться. Шаршар цыкнул на него, а он в ответ ехидно захихикал.
- Ничего я и не боюсь даже, - проговорила малышка.
- Иоли, ты с лета сидишь здесь, у дороги, которую и не видно ночью, - заговорил Шаршар. - И что изменилось с тех пор? Ровным счетом ничего. Это еще прошлой весной здесь ходили люди, а теперь только ветер гуляет. Ты все еще надеешься? Люди - это люди.
Она решила не отвечать, а он тяжело вздохнул и противно зашевелил своими лапищами.
- Ты все еще надеешься, глупенькая! - продолжил он. - Зря. Пора уже жить новой жизнью, и не думать о других. Тебе же только хуже и будет! Они тебе даже спасибо не скажут!
- Ты это говорил и вчера, и позавчера, и два дня назад... - прошептала малышка.
- И завтра снова повторю, если ты так и будешь седеть на этой ветке и все так же смотреть на дорогу, по которой давно никто не ходит.
- И буду сидеть. И повторяй!
- Да ну ее... - шмыгнул носом Баш-Баш, все еще качаясь на паутинке. - Пошли погуляем лучше. Куда она денется?
- Пойдем, - Шаршар тяжело вздохнул. - А ты, Иоли, подумай.
Малышка с опаской покосилась на него, но ничего не ответила. Баш-Баш начал спускать вниз, вытягивая из спины паутинку и ловко перебирая по ней лапками. Шаршар опрокинулся на свои паучьи конечности и быстро побежал по ветке, а потом по стволу дерева.
Иоли осталась одна. Снова открыла ладошки и долго любовалась кристалликом, внутри которого плясал солнечный свет.
Уже на рассвете, когда малышка стала клевать носом и чуть не уснула, с дальней стороны леса послышались людские голоса. Иоли встрепенулась и замерла в ожидании.
По старой дороге, уже основательно покрытой опавшей серой листвой, шли мужчина и женщина. Вернее, шел мужчина, тащивший за отворот платья девушку с темными волосами. Мужчина был грузным, с лицом старого иссохшего пня. Одет в темные кожаные штаны, черную куртку и потерявшую вид шапку. На девушке было широкое темно-зеленое платье, местами разорванное так, что проступало светлое исподнее белье.
Мужчина часто останавливался, дергал девушку, кричал на нее, а иногда и бил. Иоли долго смотрела на них ошарашенным взглядом. Не то, чтобы ее пугали человеческие лица. Не удивляло и поведение мужчины. Удивительными были глаза девушки. Светлые и большие, с уставшим и покорным взглядом. Но где-то там, в глубине, совсем маленькой искоркой светилась надежда и тепло. От этой искорки малышка Иоли приободрилась, исчезла вдруг прохлада леса, убежала прочь пронизывающая сырость осеннего тумана. Только теплый огонек заплясал в груди и вторило ему сверкание в ладошках.
Иоли дождалась, пока люди не подойдут поближе, а потом загадала последнее желание. Маленький огонек сорвался с ладошек, закружил перед крошечным личиком и устремился к мужчине. Желтенький кристаллик облетел вокруг толстой шеи и залетел прямо в мясистый нос. Мужчина чихнул два раза, глаза его закатились и он медленно повалился на сухую листву.
- Беги! - крикнула Иоли изо всех сил.
Но реакция девушки ее поразила. Сначала она ойкнула, схватилась за лицо, а потом с жутким испуганным криком бросилась к упавшему. Иоли пыталась понять, что там происходит. Почему девушка так суетится вокруг спящего мужчины.
Крылышки малышки едва слышно зашуршали и она слетела с ветки и быстро добралась до края дороги. Девушка чуть ли не плача, пыталась разбудить мужчину.
- Почему ты не убегаешь? - спросила удивленная Иоли.
Девушка оторвалась от мужчины и огляделась, ее холодный взгляд заставил малышку вздрогнуть.
- Ты?! Ведьма! Ты убила его! - закричала девушка.
- Нет. Он просто спит, - сказала тихо Иоли.
- Ах! Проклятый лес! И зачем отец повел меня этой дорогой!
- Он же бил тебя?!
- Ну и что?! Он мой отец! Подумаешь - я со свадьбы убежала! Муж бы тоже меня бил! А папа вел меня домой! Зачем ты лезла, если я тебя не просила? Дура! - девушка кричала так, что Иоли невольно закрыла ушки ладошками, думая, что она скоро оглохнет.
- Но... он же бил тебя... - всхлипнула Иоли, усаживаясь на ветку.
Маленькие слезки побежали по щекам малышки, наблюдавшей, как девушка помогает мужчине подняться с земли. Толстяк ойкнул, окинул лес взглядом, отвесил оплеуху девушке и грубо толкнул вперед.
Иоли молча плакала, сидя на дереве. Слезы катились по щекам, набухали на подбородке, и крошечными алмазами летели вниз, на серую безжизненную листву. Малышке было холодно и грустно, она ничего не понимала. Почему вдруг тепло огонька в глазах девушки сменилось холодном зимней вьюги? Почему она так громко кричала? И почему люди - это люди? Иоли уткнулась личиком в ладошки и беззвучно заревела от отчаяния.
Даже солнце, чувствуя холод и обиду в сердце малышки, стороной обходило лес. Тяжелые серые тучи, гонимые холодным ветром, очень быстро заволокли небо и Иоли не заметила, как наступила очередная ночь.
Очнулась малышка от того, что кто-то нежно обнял ее за плечи.
Шаршар виновато улыбнулся и потянулся сдирать остатки бледной паутины с тонких и длинных черных паучьих лапок, выросших вместо крыльев на спине Иоли. Он проворно сорвал несколько больших лоскутков, а потом бережно погладил малышку по голове.
- Я же говорил, что никто тебе не скажет даже спасибо, - он снова виновато улыбнулся. - Люди, это люди. Не нужна им больше магия. Живи для себя, Иоли.
- Не хочу для себя, - малышка шмыгнула носом.
- Тогда живи для меня, - Шаршар добродушно улыбнулся. - Для нас, для леса. Просто мы стали другими, но не важно, крылья у нас за спиной, или лапы. Мы, это мы. А люди - это люди. Пойдем, я научу тебя качаться на паутине.
Иоли всхлипнула и посмотрела вслед уходящему Шаршару. Он прошел три шага на ногах, а не на лапках, и остановился. Протянул руку, ожидая, когда Иоли подойдет. Малышка грустно вздохнула и попробовала пошевелить лапками. Не красно-белыми, как у Шаршара, и не изумрудно-зелеными, как у других. А иссиня-черными, каких больше не было ни у кого. Она улыбнулась, поднялась и робко протянула свою руку Шаршару.
Мораль проста в лесу холодном, коль не летает на ветру мечта, ей ползать суждено, и тот, кто от полета отказался, в сырой траве искать надежду станет. Но не стоит забывать, мечта у всех разная.