Белое солнце Каладии нещадно пекло. В городских руинах и так было сложно, а еще эта жара и вечное марево над бетоном и железом.
Сержант Холлик устало вытер набегающий со лба пот и поправил каску. Все руки в мелкой белой пыли, будь она неладна, и эта пыль, и эта планета.
- Вот он, вижу опять, - спокойно проговорил рядовой Габрин.
- Где? Камеру включил? Записываешь?
- Обижаешь, сержант.
- Не померещилось, нет?
- Никак нет, пайком клянусь.
Сержант достал планшет и перед отправкой в штаб проверил запись. Так и есть, в жарком мареве на пару секунд отчетливо проявился прозрачный силуэт, а в руках, кажется, оружие. Ну да пусть в штабе умные головы думают.
Отправив донесение, Холлик сообщил капитану об очередном контакте.
- Продолжайте наблюдение. Через два часа сменим.
Капитан Андрейкин был мужиком что надо, старой закалки, боевой офицер. Хотя сразу как-то в роте не прижился, но куда деваться, по Уставу полюбишь кого надо. Это уже потом его пацаны прозвали "Батя-Батарейкин".
Пикнул таймер, пора меняться с Габом. Из-за непривычного белого солнца глаза быстро устают от оптики, а смотреть надо в оба. Если у Федерации появилась такая маскировка - то дело плохо. Но "рыжих" давно не видели в руинах. Это они же и местный завод сначала разворовали, а потом и город под шумок в руины переделали. Черти.
Холлик прильнул к биноклю. Прошелся медленно по ориентирам, посмотрел крыши, чисто все. Габрин улегся чуть в стороне в тени, подложил под голову рюкзак.
- Хол, этот конопатый из второго взвода, помнишь? - Габ повернулся к сержанту. - Он на днях говорил, что видел, как этот призрак метра на три прыгнул и на крышу.
- Если бы он это заснял - цены бы ему не было.
- Это да. Трепаться он любит. Вот только я думаю, что не "рыжие" это. Нет у федералов таких технологий, верно? А человек на три метра не прыгнет никак.
- Помолчи. И батареи проверь.
- На три часа, сержант.
- Хорошо. Не спи только, а то храпишь как грузовик.
- Наговариваете вы на меня, сержант. Я же...
- Рот закрой. Пыль не поднимай.
- Слушаюсь.
Вообще Габ мужик толковый, шестой год в одном взводе.
Полчаса было тихо, а потом Холлик обомлел. Объектов было как минимум трое. Прозрачные, струятся, одного роста. У двоих в руках что-то длинное. А третий у них, похоже, старший. Может, тоже сержант. И очень хорошо видно, что призраки - гуманоиды. И руки, и ноги. Мелковаты только немного.
А через пять минут после доклада вызвал Батя:
- Бегом назад. Из штаба спеца присылают.
Спец из штаба оказался под стать Бате, даром, что в гражданской одежке. Офицера не спрятать. Всех, кто видел призраков - по очереди вызвали к спецу. Но говорили недолго к общей радости. А утром собрали группу, заперлись в прохладном командирском боксе. Старшим был штабист, Батя рядом, просто слушал. Всего надо было со спецом прогуляться в руины и показать, кто и где именно видел призраков.
Габ поднял свою лапищу.
- Говорите, рядовой.
- Простите, сэр. А что это за чертовщина? У "рыжих" есть такие технологии?
Штабист и Батя переглянулись. Батя, видимо, знает куда больше. Сержант Холлик почуял неладное.
- Хороший вопрос, рядовой, - ответил штабист. - Прошу всех запомнить фразу "Ка сен бон жез той". Это значит "от тебя приятно пахнет". На сильванском.
Мужики зароптали - где Сильвания и где Каладия, но штабист поднял руку, а Батя гаркнул "Смирно!". Вскочили, аж стулья полетели.
- Каладия находится на границе сильванской империи, - спокойно пояснил штабист. - То, что вы видели - является оптическим камуфляжем их ударных войск.
Штабист внимательно посмотрел на каждого из отряда и продолжил:
- В "нулевой контакт" Федерация потеряла шестьдесят один боевой корабль за два часа боя. Наземный аванпост был уничтожен меньше чем за сутки. Нам нельзя повторять их ошибок.
- Простите, сэр, - снова влез Габ. - Но мы же не воюем с Сильванией?
- Зато, возможно, находимся на их планете, рядовой. Прошу всех запомнить - перед вами не женщины, а такие же подготовленные солдаты, как и вы. Технологически они несколько превосходят нас. Аналитики считают, что, возможно, психологически им будет так же сложно выстрелить первыми в мужчину, как и нам в женщину. По имеющимся данными, численность мужского населения Сивальнии не превышает пятнадцати процентов. Поэтому приказ - огонь не открывать. При первой же возможности из боя уходить. При прямом контакте - "Ка сен бон жез той". У сильванок это считается добрым приветствием. Так же всем ознакомиться с разговорником. Если кто знает французский язык - будет проще. Сильванский очень на него похож, только слова читаются прямо по буквам как есть. Поможет выжить. Все. Тридцать минут на сборы.
Пока тряслись на грузовике в руины, Габ не унимался:
- Сэр, а вот если я сильванке этой скажу это "бон той", дальше-то что делать?
- Снять шлем, предложить воду или еду. Попробовать поговорить.
- Ну, воду и еду я понял, а шлем-то зачем?
- Они нас считают лысыми уродами. А на голове у тебя волосы, это уже за уродство считаться не будет. Да и традиция у них древняя, снимать шлем, если не ищешь войны. Самое главное - не хватайся за оружие. Один выстрел и мы для них враги. Все и сразу. Понял, рядовой?
- Так точно!
По руинам ползали пять дней, но тщетно. Сильванки как почуяли что - никого и нигде. Менялись через день, один только штабист никуда из руин не выходил. И хорошо, что он был без оружия, а то роте пришлось бы высылать похоронку на Габа. От этих расспросов болели уши, но Габа было не унять.
Еще через день пошел мелкий мерзкий дождик. От него толку нет, только пыли больше. А сразу после солнышко припекло еще крепче.
Сержант Холлик подсел к штабисту, который не отлипал от бинокля.
- Сэр, надо возвращаться. На такой жаре мы долго не протянем.
- Согласен. Полчаса и собираемся.
- Есть, сэр.
Сержант прошел по всем постам сам, приказал сниматься. Связью не пользовались - штабист запретил. А вот Габа на месте не оказалось.
- Габрин! Ты где? - и убедившись что на посту друга нет, включил связь:
- База, я Пыльный. Габрин пропал. База, как слышите?
Усталости как не бывало, штабист оказался каким-то двужильным, и жара ему нипочем. Облазили все углы развалин дома, где должен был стоять Габ. Но вот штабист пальцем показал на след в пыли. Широкий армейский башмак. Как мыши подошли к другому дому в три этажа. Вроде тихо, но нет. Спокойный голос Габрина и... бабский смех?!
Все переглянулись и вошли внутрь, а когда по остаткам лестницы поднялись наверх, навстречу вышел Габ, живой. Только стоял истуканом и старался не дышать.
- Рядовой Габрин, какого черта вы не на посту?! - зарычал сержант.
- Сержант! - Габ вытянулся. - Вы сами приказали проверить соседний дом!
- Габ! Я сказал ночью!
- Виноват.
- Погодите, сержант, - вмешался штабист. - Что произошло, рядовой?
- Это, сэр... Фууух... Спина аж мокрая. Вот.
Габ разжал лапищу, а там оказался надкушенный странного вида питательный батончик. Темно-серый, с какими-то черными вкраплениями.
- Уходим, потом расскажите, - приказал штабист.
Уже в машине Габ поведал, что шел проверить дом от скуки. Шел тихо, как учили, даже не шуршал. И нос к носу за углом на втором этаже столкнулся с сильванкой.
- Броня такая, темная, как из пластика. А шлем целиком из мутного стекла, плохо, но разглядеть можно, - рассказывал Габ.
- Это не броня, а маск-костюм. Дальше.
- А чего дальше? Вижу у нее в руках винтовка в полроста, да и сама почти с меня. Я и того, струхнул. А потом как вы учили, сэр, беру и говорю это "жез бон той". А она тихо смеяться. Ну, я шлем снял, присел рядом, воды протянул. Она тоже шлем сняла. Красивая очень, сэр. Лицо молоденькое, как у котенка, только больше человеческого, пушистое, а по глазам-то я понял, что девка матерая. Ну, я по разговорнику с ней и начал, а она только смеется. А потом, сэр, не поверите, она мне на чистом русском говорит, что понимает наш язык. Вот и поговорили. Я ей свой шоколад, а она мне вот это фигню. Кислит малость, то есть можно.
- Не налегай сильно, это как слабительное, если много съесть. А так калорий на два обеда. Ладно, в штабе подробно опишешь все.
- Так зачем описывать, сэр? Я ж шлем положил на ноги, чтобы на камеру все видно было.
- Повторите, рядовой?
- Я все записал на камеру.
А через пять дней пришел приказ покинуть планету. Сильвания официально объявила протест. Грузились в транспорты уже под надзором сильванских войск. Девки, все девки. Чисто кошки на ногах и с ружьями. Парни тихо пошучивали между собой на эту тему, но тут подошел штабист и рассказал пару историй про пушистых кошечек с плазменными ружьями. Шутить расхотелось.
- Хол, Хол! - Габ толкнул локтем. - Вон та, слева. Третья стоит, видишь? Вот с ней я виделся.
- Херовый у тебя вкус, Габ. Она же страшная, как мои ботинки!
- При всем уважении, сержант, это у вас...
- Рот закрой, рядовой.
- Есть закрыть рот! - гаркнул Габ.
А когда проходили мимо, эта габовская знакомая прокричала что-то в след и все сильванки рядом дружно засмеялись.
- А? Чего она кричала, а? Мужики? - спросил Габ.
- Занимайтесь погрузкой, рядовой, - раздался позади голос штабиста. - Она спросила, не хотите ли вы ей подарить детей, раз от нее хорошо пахнет.
- Это как? - удивился Габ.
- Это шутка, добрая шутка.
- И что она значит?
Штабист обернулся к сильванкам, которые занимали периметр вокруг взлетной полосы.
- Это значит, что нам не будут стрелять в спину.
А уже на корабле, на высокой орбите, когда собирались прыгать домой, Габа вызвали в штаб. Он вернулся через час, весь какой-то потерянный.
- Хол, а я не понял. Чего я сделал-то?
Габ разжал лапу. На ладони лежала медаль "За воинскую доблесть!".