Аннотация: Продолжение главы 30 " Смертушка приласкала".
Роман. - Добровольские страсти. Кн. -2. гл. 40
Татьяна Лозицкая
"Живому герою.- Орден посмертно. "
Глава 40.
Р/С-У героя романа, два прототипа, с одинаковой судьбой,но у одному из них Я оставила имя и отчество. Они оба уника концлагеря смерти.
-Семёнкина выбрали от села депутатом в местные советы. В районе
возражали, но Добрых отстоял его кандидатуру, аргументируя.
- Лучшего хозяина и педагога не найти, - настаивал Тимофей Арсеньевич,
приводя аргументы:
- Семёнкин любит детей, школу и землю, и я не верю, что он мог быть
изменником Родины, и сам сдался в плен.
Хотя Семёнкин открыто заявил:
- Так получилось, я сам сдался в плен фрицам. - При этом его скулы
ходили желваками, а зубы скрипели, по лицу видно, его сердце сжималось
от боли и горечи.
Колхоз отстроил Семёнкину дом, и вся большая семья директора школы
разместилась в нём.
Дмитрий Лопатин уговорил Семёнкина приютить на время его мать.
Евдокия Лопатина не ужилась со снохой, как не пытался сын Дмитрий
примирить женщин, они не поладили. У жены Дмитрия,
чужачки-фронтовички, норов крутой и властный, мужу перечила при
удобном случае, а свекровь считала "кулацкой мордой".
Лопатин сильно жалел, что привёл в дом чужачку, на много старше себя, но
избавиться от неё уже не мог. Если бы не она, то сгнил бы заживо от множественных ран .
Сильно устав от проблем, созданных скандальной, вздорной женщиной, постарел и выгладил теперь уже вровень с ней.
Дмитрий уговорил Петра Семёнкина взять его мать на время, пока
строптивая сноха не остепениться, в душе понимал, что "горбатого
могила исправит".
Так и осталась Лопатиха в доме Петра Емельяновича присматривать за
детьми, а домочадцы относились к ней, как к матери и бабушке.
Осенью школьники собрали большой урожай яблок, слив и груш. Радостные детишки
носили корзины с фруктами и овощами в школьный погреб для столовой.
В саду показался радостный Добрых, его переполняла счастливая новость.
В руке председатель держал газету, увидев Петра Емельяновича, который в это
время собирал яблоки, стоя на лестнице, Тимофей Арсеньевич крикнул:
- Пётр Емельянович, слезай! У нас такая радость! Вот статья в газете
про Вас написана.
Семёнкин спустился, как раз подошли ещё сельчане ишкольники. Добрых сообщил:
- Генерал в статье рассказывает, как он выходил из окружения, а его
полк спасли лейтенант Пётр Семёнкин, сержант и два солдата, имена
которых он не помнит.
Всё точь-в-точь, как Вы, Пётр Емельянович, рассказывали. А Вас, оказывается, посмертно наградили орденом Красной Звезды.
От этого известия Семёнкин рухнул на земь без сознания. Придя в себя, попросил
дать ему газету, прочитав статью, отвернулся, закрыл лицо руками,
слёзы текли по щекам.
Ребятишки смотрели на директора школы и не понимая, в чём дело?
Почему их строгий, всегда суровый директор, плачет, всхлипывая, как
маленький ребёнок?
Только через полгода, весной в областном военкомате вручили орден герою-
фронтовику, узнику концлагеря. После получения награды,
Семёнкин, вернувшись в село, почему-то захотел одиночества, неожиданно
для себя побрёл на вершину сопки. Присев, долго пристально смотрел
вдаль, ища ответы на вопросы, мучившие все последние годы его неспокойную душу.
Вся панорама села была, как на ладони. Парк в виде шара с
восходящими лучами, а за сопкой - сад. Эта картина всегда радовала и
успокаивала Петра, но сегодня комок всё равно стоял в горле, радость
не приходила.
Обида и горе последних тринадцати лет, прожитых как в аду, не уходили
из памяти. Текли солёные слёзы, и он позволил себе расслабиться и
выплеснуть всю горечь, томившую всё это время его уставшую душу. Он
хотел и не мог найти ответа:
- По какому праву и закону, так жестоко распорядились моей жизнью эти
власть предержащие? Кто дал им право калечить мою судьбу и превращать
жизнь в кошмар? Как они могут спокойно спать и есть после того, что
они сотворили с мной?
Болит ли у них душа, как моя душа, страдая все эти годы?
А может у тех, кто творит беззаконие, нет души? И просто у них нечему болеть? А вообще, люди ли они? Или просто воины Зла, несущие горе всем?
Пётр посмотрел на бездонно-голубое небо с белыми облаками. Может, и
Правда и ответ кроется там?
И тут ему впервые вспомнилось, как лежа присмерти, его душа улетала в Преисподнюю, но,благодаря его молитвам и молитвам Фриды, вернулась в тело.
А, значит, не зря душа вернулась, он нужен здесь детям, Фриде, тётке
Евдохе. Он, Пётр, нужен этому парку и саду, и этой земле, которую он
трепетно любит!
Значит, так угодно кому-то, чтобы он смог оставить после себя доброе
имя и дела, и всё то, что сотворил собственными руками.
Он достал из кармана орден Красной Звезды, попытался прикрепить к
пиджаку. Руки тряслись, и слёзы мешали. Он закрыл глаза и сжал орден в
руке, нервная дрожь проходила по его губам, он прикусил нижнюю губу.
От воспоминаний мужчина всё-таки расплакался .
И перед ним предстал тот последний бой.
Семёнкин видит себя, и как сначала гибнет сержант, потом раздаётся
автоматная очередь, и немец в упор расстреливает двух солдат, у
которых уже закончились патроны.
Пётр пытается выстрелить из пистолета, но в нём нет патронов.
Он оборачивается и видит, как на вершину горы поднимается их полк, ещё
немного, и они исчезнут из поля зрения.
Семёнкин замечает, что его пытаются окружить немецкие автоматчики, а всё внимание фашистов приковано только к нему, уходящий полк они не видят.
На земле он подбирает круглый камень, поднимает руку вверх и ждёт,
когда приблизятся фашисты, с трудом подобрав немецкие слова, громко
кричит.- Alle legen auf die B0den ! Wurfgranate! Mache kaput!(- Все на землю,
граната! ) -и добавил. - Ну, блин горелый!
Автоматчики залегли и лежали до тех пор, пока не поняли, что никакой
гранаты нет.
Вот этот самый момент, с горы, заметил полковник Рокетов, считая, что
лейтенант Семёнкин погиб, ведь он слышал автоматную очередь.
Немцы, удивлённые подвигом офицера, сохранили ему жизнь. Вот так попал
в плен лейтенант Петр Семёнкин осенью сорок первого года. "Сам сдался
фрицам".
Потом пред его глазами встал тот день, когда гитлеровцы построили
последних узников лагеря смерти, ведя их на расстрел. За два дня до
освобождения Советской армией.
Как его спас авианалёт англичан, бомба разорвалась рядом, а он улучил
момент, забравшись под искорёженный автомобиль, притворился убитым.
Так и пролежал два дня, не шелохнувшись, пока красноармейцы не освободили концлагерь.
Пётр сжимал орден в кулаке и думал:- Мне дали орден, а тем безымянным солдатам и сержанту, которые остались лежать на опушке? Кто наградит их и оценит их подвиг?
А, может, эти страдания даны мне, чтобы через них я понял то, чего мне
не хотелось понять? Может, я должен принять через покаяние ценность
пребывания в этом бренном мире?
Пётр разжал кулак, посмотрел на орден.
"Нет, это не орден, это же напоминание мне о тех погибших бойцах, о
которых я должен помнить и жить за них, и быть благодарным им за свою
жизнь!"
Пётр взгляну на противоположную сторону села, где степь
уходила за горизонт, и тут его осенило:
- Да! Да! Я сохраню память о тех, погибших солдатах на опушке леса у подножия
горы, я заложу в степи ещё один парк, вот этими собственными руками,
чего бы мне это не стоило.
Он опять взглянул на орден:
- Парк будет в виде ордена Красной Звезды.
Пётр как будто прозрел, он наконец, понял, что и почему его тяготило
все эти годы. Это же забвение тех, кому обязан он своей жизнью.
Бенедикт наблюдал за Семёнкиным со стороны. Бес наконец ясно осознал,
что никакие искушения и пороки не сломят этого светлого маленького
человека с большой силой воли и стойкой душой