Аннотация: Роковая любовь Варвары, и расплата за грехи.
Книга 2, глава 41. Крест Варвары..
Татьяна Лозицкая
Глава 41
Варвара проснулась ночью от кошмарного сна, привиделась мать, а чуть
поодаль бабушка и молодой мужчина. Они смотрят на Варвару и пытаются
что-то ей сказать. Затем мать простирает к ней руки, а в руке - крест:
- Дочка, ты забыла всё, о чём я тебя предостерегала. Гони от себя
беса, а то себя погубишь и нас не сможешь забрать из Преисподней.
Почему ты забыла нас? Испроси у Господа нам прощения. Как нам тяжко в темнице!
А потом все вместе они простонали:
- Плохо нам здесь, гнетёт темница наши души!
И громко-громко мать запричитала:
- Отмоли у бесов наши души, невинно страдаем, хотим в царство Света.
И вдруг бесы радостно заплясали вокруг всех троих, а души Варвариных
родных охватило пламя, они закричали:
- Молись за нас, спаси наши души!
Варвара в страхе вскочила с постели. Лицо в испарине, рубашка мокрая,
по всему телу дрожь, перешедшая в озноб. Варя вышла во двор, подошла к
умывальнику, вода в нём ещё не замёрзла, только сверху тонкая плёнка
льда. Она умылась, её затрясло от холода. Она поспешила в дом, согрев
на примусе чайник, бросила в него успокоительных трав, взглянув на
иконы, перекрестилась:
- Господи, прости меня, и объясни мне, что значит этот страшный сон, о
чём предупреждает моя матушка? Неужели опять несчастье? Довольно уж я
страдала, нет у меня больше сил, не перенесу более ничего в этой
жизни.
Молчаливые иконы ничего не ответили. Кругом повисла томящая тишина.
Тяжело вздохнув, женщина налила успокоительного отвара, нырнула опять
в постель, пытаясь уснуть, долго ворочалась. Страшное предчувствие
беды уже томило её сердце. Закрыв плотно глаза, она вдруг увидела всё,
как будто это происходит сейчас.
Она - маленькая испуганная девочка, сидит в постели, комнату освещает
керосиновая лампа, видит мать и страшного мужчину с горящими, как
эвезды глазами. Он злобно хохочет, схватив женщину за косу. Мама
дотягивается до ножа, который лежит на столе и отрезает конец косы, за
который держит её мужчина. Он падает на пол и хохочет. Мать пытается
убить мужчину ножом, а он только смеётся.
Проснувшись от такого сна, Варвара в ужасе села в кровати:
- Нет, нет! Этого не может быть! Нет, это не сон, я видела Беса в детстве.
Она испуганно прикрыла рот руками, испуганно трясёт головой:
- А, может, у моей матери не было расстройства рассудка? И это всё
правда, что она рассказывала об отце, о бесах, преследующих род
Задорожных, начиная с ведьмы-колдуньи Ганны?
И, что она, Варвара, последняя из своего рода, должна выполнить своё
предназначение, уничтожив какую-то колдовскую книгу и обратить
могущественного беса в светлого архангела, вернуть к истокам
прародителя, в царство Света?
Осознание сна и эпизода из памяти, пугает женщину, она вся дрожит, зуб
на зуб не попадает. Не может сегодняшняя Варвара поверить в то, что
должно случится с ней в будущем?
Деревня уже проснулась, начали обыденную работу сельские жители.
Женщины, подоив коров, гремели вёдрами, а Варвара так и сидела на
кровати, отрешённая от всего.
Соседка окрикнула её, и, наконец, Варя очнулась, пришла в себя.
"Ещё один такой сон, и я точно решусь рассудка. - подумала Варвара. -
Нет, нет! Надо принимать меры".
Она вышла во двор, сняла рубашку, убрав льдинки из ведра, окатила себя
холодной водой с головы до ног. По телу пошёл жар. Тревога и тяжесть
сразу улетучились, на душе потеплело, тревога ушла.
К девяти часам утра Варвара подошла к фельдшерскому пункту, у которого
её уже поджидала Вера Лыско, она нервничала, в глазах страх. Её
пропавший муж вернулся домой. Лыско попал в плен ещё в начале войны,
он удачно бежал из лагеря. Финская группа сопротивления помогла ему,
спрятали его у крестьянина.
Хозяин, добрый человек, заметил, что его дочь полюбила в постояльца, да
и он проявляет интерес к ней, к тому же дочь неожиданно располнела. Финн
пригласил священника и узаконил отношения молодых, вскоре в семье
родилась девочка. Фёдор решил не возвращаться домой, в Россию, тем
более прошёл слух, что всех, кто побывал в плену, ссылают в лагеря.
Финское правительство передало списки всех русских пленных,
пребывающих на их территории и депортировало их.
На проверочном пункте на границе Фёдора встретил следователь, сразу
ехидно ему заявил:
- Мы на фронте под пулями, а ты у бабы под юбкой воевал, даже с
приплодом, теперь долго вшей будешь кормить в лагерях.
Федору не хотелось подводить семью, поэтому решил не писать родителям.
"Что скажут люди? Как переживут позор родители , жена.
Вероятно, с Лысенчихой что-то стряслось, - подумала Варвара.- муж
вернулся, должна радоваться, так нет, даже удивительно. Что с ней?"
Вера первая заговорила:
- Варвара Степановна, помоги, животом маюсь. Уже отвары разные пила.
Ничто не помогает.
- Наверно, что-то съела не то, - пыталась уточнить Степановна, -
Рвота, понос есть?
- Да, с едой-то у меня порядок, вот только изжога мучает. Ну, вы ведь
понимаете, в чём дело!
- Ложись на кушетку, сейчас пойму. - Ответила ей фельдшер.
Варвара помяла ей живот и удивлённо посмотрела на Лысенчиху.
- Вера, да ты ж - беременная?
- Вот поэтому и пришла к тебе, уж месяц, как шевелится. Отвар с
цикорьевыми корнями пила, на ферме фляги с молоком потаскала - думала,
что выскочит, а ничего не получается. Помоги избавиться от греха и
позора.
Варвара гневно посмотрела на Лысенчиху и сердито произнесла.
- Нет уж, я раз пострадала ни за что, с меня хватит, больше лагерей не
Хочу. Твой муж небось рассказал, как там нелегко.
Вера взмолилась:
- Никто не узнает. Я никому не скажу, только помоги мне от срама
избавиться, бес попутал. Три года обходилось, а на этот раз
завязалось. Сергей даже уже регистрироваться со мной хотел, а как
Фёдор нашёлся, наотрез оказался, сказав, что его самого жена не стала
ждать, загуляла, чужого брать не буду. А как про ребёночка узнал,
сразу женился на Катьке.
- Вера, раньше надо было думать. У нас в селе не ты первая, не ты последняя.
- Варвара Степановна, прошу тебя по-хорошему. Сбереги меня от позора,
не хочу рожать, Федор упрекать меня всю жизнь будет.
- Я же сказала, нет! Не понятно? Повторяю - Нет! - возразила Варвара.
Лысенчиха покраснела, её всю затрясло, заскрипела зубами от злости, её
как будто прорвало:
- Конечно, тебе хорошо. Ни о чём думать не надо. За тебя думает твой Бенедикт.
Бес он. Ты путаешься с бесом, поэтому ни разу и не забеременела. А нам
достаются простые смертные. Мужику нет нужды о чужой бабе заботиться,
он похоть свою удовлетворит, натянет штаны и бегом к жинке, а наутро
не вспомнит, с кем был и кого обрюхатил.
Варвара испуганно смотрела на Лысенчиху, её затрясло от услышанного.
- Это у тебя бес заботливый,- продолжала Вера, - подарки всё носит и
ублажает любую твою прихоть, а наши мужики нас только с брюхом
оставляют.
Варвара не выдержала и закричала на неё:
- Ты что? Белены объелась? Думай, хоть что несёшь своим языком болтливым.
- Да не прикидывайся Варварушка. Всё село знает, как ты с бесом
путаешься, как шастаешь к нему по бесовской тропинке и потом в стогу
сена кувыркаешься.
Варвара побледнела, губы дрожали, руки тряслись.
Испугавшись, Лысенчиха попятилась к выходу, поняв, что ляпнула лишнего.
Варвара сорвала с себя белый халат и колпак с головы, на ходу повязав
Платок, одев плащ, быстро вышла из медпункта.
Постояла немного, задумавшись, спешно побежала к реке, встала у самого края ущелья на
бесовской тропе, закричав:
- Бенедикт, Бенедикт! Поднимайся наверх, я знаю, что ты здесь, в гроте!
В это время от реки веяло холодом. Демон к утру совсем продрог,
зарывшись с головой в сено, ещё спал. От неожиданности он вскочил,
прислушался внимательно. Его действительно звала Варвара, он не
ослышался, ранее она никогда так не делала.
"Что могло стрястись? Неужто то самое, чего он ждал и боялся?" -
подумав, в один миг появился наверху.
Перед Варварой стоял неузнаваемый Бенедикт, весь в сене, в помятой одежде, обросший, глаза
огненные, лицо холодное и страшное.
Варвара от страха закричала. -А-А-А! Сгинь нечисть! Сгинь проклятый! - Обхватив голову руками, с
криком побежала от него прочь.
Варвара лежала ничком на могилке матери, уже не рыдала, а просто
всхлипывала. Она не любила кладбище, заглядывала крайне редко, за
могилой Оксаны ухаживала тётка Полина.
Послышались приближающиеся шаги, подошедший присел рядом, немного
помолчав, сказал:
- Дорогая, прости меня, я виноват. Это всё ты должна была услышать от
меня, а не от бабёнки-сплетницы, не подготовил тебя правду
узнать. Но перед тобой я ни в чём не виноват, был всегда честен, не
обещал того, что не в моих силах сделать .
Да, я Бес из такой же плоти, как и ты, только с другими способностями,
благодаря мне ты живая и лежишь сейчас на могиле, а не в могиле.
Кстати, земля холодная, можешь застудиться, лучше поднимись, -
заботливо предложил Бенедикт.
Варвара не шелохнулась.
- Я ничем тебя не обидел, только оберегал, нарушая демонические
законы, вмешиваясь в дела смертных. Можно подсчитать, сколько раз во
время войны спасал тебя от смерти, а ты играла со смертью, постоянно
находясь на грани.
Сама посчитай, когда разбомбило операционную палатку, когда снаряд
летел в машину, а попал в самодура-полковника, который мог сдать тебя
под трибунал ,тебя сразу бы расстреляли, не смотря на то, что он
трусливо драпал с поля боя.
А вспомни санитарный эшелон. В тот момент ты уверовала в Бога, как и
все остальные, кто в нём находился. Пока вы молились Господу, я
раскидывал снаряды по сторонам, даже пришлось убить лётчика.
Кстати, это единственное моё преступление против смертных, и за это
был наказан, так как не имел права вмешиваться в дела смертных, а
обязан был их только искушать.
Варвара поднялась и уставилась на него. Перед ней был уже тот прежний
Бенедикт, которого она любила долгие годы.
- Дорогая, ни к чему эти подсчёты, я только скажу, любил и люблю и
никогда даже в мыслях не пытался искусить тебя, склонить к
грехопадению.
Ты чиста и невинна! На тебе только невольный грех по
незнанию! Но всё равно будешь за грехи предков расплачиваться. Вспомни, золотце!
Не я ли советовал тебе идти к отцу Игнату и молиться, а ты же меня не
послушалась.
Варвара нервно качала головой и с трудом выдавила из себя:
- Ты же бес! Я путалась с бесом, была твоей любовницей, меня может
только одно оправдать, что не верила в существование Темных сил.
- Но Оксана же тебя предупреждала. Ты не послушалась матери и не
поверила ей, предпочла считать её сумасшедшей, тебе было так удобней.
А что в божьих законах говорится насчёт отца и матери? Ты всё
игнорировала. Мать надо было слушаться. - Заключил бес.
Варвара со злостью выдавила из себя.
- Ты есть Зло, и моя мать погибла из-за этого Зла.
- Я с тобой согласен. Оксана выпила отвар, принеся себя в жертву, и
если б она этого не сделала, то твоя душа принадлежала бы бесам по
контракту твоей бабки. Бабка заложила свою душу и души семи поколений
по глупости, чтобы отомстить за смерть любимого мужа с помощью магии и
Темных сил, а уж колдовская книга и похотливые бесы достались вам уже
в придачу.
- А ты разве не из этих бесов? И разве ты не Зло несущий?
- Ты права - я бес, но не соглашусь с тобой, что я есть несущий Зло,
на мне нет людской крови, если не считать фашистского лётчика.
Я только искушаю людей к порокам. А Зло творят люди сами. Они сами
сознательно идут на искушение, а многие даже ищут встречи с дьяволом и
идут к нему на службу, не задумываясь о последствиях.
И заметь, они сами решают - быть им искушенными или нет. Взять в
пример Арсения Добрых или Петра Семёнкина, хотя бы Фрола и Игната
Лыско, как только и чем только не пытались искусить их, так светлым
людьми были и остались.
Божий раб Арсений умер с чистой душой, попав сразу в рай без Страшного Суда.
- Не верю я в это. Ты искушал меня, обманул, скрывая правду.
- Солнышко моё, не лукавь! Тебе хотелось обманываться, ведь всё село
уже знало, кто я, кроме тебя.
Одна ты ничего не хотела видеть и знать, так как тебе было это удобно. Бес подыскивал слова, поласковее. - Голубушка, это ты искушала меня! Это я - твоя жертва! И за свою любовь
я дорого платил, но это моё и не хочу перекладывать на тебя.
Любовь, как яблоко с древа познания Добра и Зла. Вкусив его,
приходиться дорого платить, вот и я заплатил! И не выставляю тебе
претензий и счета. Грех с мужчиной вне брака, для тебя был сладок.
- Постой. А не ты ли склонял меня к детоубийству нерождённых
младенцев? А кто приходил к моей матери?
- Золотце, тогда меня у Врат Преисподней не было, это Габриель.
- Так Врата точно существуют? - испуганно спросила женщина.
- Ты в них была, - это тот самый грот в ущелье, - ответил демон.
- Это и есть мой грех, неверие и прелюбодеяние. А про Чистилище - это
правда, и что моя мать в нём?
- Об этом тебе Оксана во сне сказала правду, слушать её надо и молиться.
- А наших мужиков к блуду кто искушал?- спросила Варвара.
- Не откажусь - моя работа. Да я, искушал мужиков к похоти.- иронично
произнес Демон.
- Значит, и Семёна Щербу тоже ты искушал? Этот подонок мне всю жизнь
искалечил, у изнасилованной женщины нет счастливого будущего!
Варвара замолчала, огорошенная ужасающей информацией. Наконец, тряхнув головой, продолжила:
- Так выходит, я пострадала не от насильника, а от бесов и потом
умывалась слезами всю жизнь. И ты после всего хочешь сказать, что
ничего дурного не сделал?
Да ты мне жизнь переломал, из-за вас бесов мать отравилась, бабушку
заживо сожгли в доме.
- Это не моя работа, другого беса, Габриеля. Из-за любви к тебе меня
самого чуть живьём не испепелили, я много потерял.
- Что ты, бес можешь потерять? - укорила Варвара.
- Власть и могущество. Я сделался никудышным демоном, болтаясь так , между
тобой и Преисподней.
Варвара вздрогнула, как будто перед чем-то страшным, и злобно произнесла.
- Сгинь, нечистый! Не хочу тебя больше видеть! - она посмотрела в
небо, подняв руки к верху, крикнула, - Господи, прости меня грешную,
помоги избавиться от этой нечисти!
Она перекрестилась, Бенедикт мгновенно растворился в воздухе.
Варвара медленно побрела домой, ей никого не хотелось видеть, а ещё
больше не хотелось жить. Сняв плащ, платок и ботинки, она долго стояла
посреди комнаты в раздумье, потом подошла к шкафу, насыпала в ладонь
большую горсть таблеток и попыталась запить их водой, но поперхнулась,
таблетки сами вылетели изо рта. Поставив стакан с водой на стол,
убитая горем женщина упала на кровать и заснула.
Во сне вновь привиделась мать, которая просила не повторять её ошибок
и молиться. Оксана убеждала дочку, что Господь милостив и простит
Варвару.
Утром в дверь постучались, не дождавшись приглашения, вошли Аннушка и