Аннотация: Попытка откорректировать... кое-что добалено, исправлено по ходу пьесы. Как не хватает беттера.
ГЛАВА 2.
'Если через тридцать лет вы обнаружите меня
на съемочной площадке Секретных материалов, -
просто пристрелите меня!'
Дэвид Духовны.
Общая беда сближает. Антошка выделил мне одну из спален в своей квартире.
- Ну, вы даёте! Добрался до тебя наш 'змей - искусАтель'! Ясно, почему вы с Костей разошлись, - сквозь иронию в голосе подруги прорезалась обида и ревность, когда она наблюдала за тем, как я собирала в дорожную сумку свой небогатый скарб.
Открыто своего раздражения она не проявляла, но я довольно хорошо её знала. Где-то глубоко закралось подозрение, на счёт её чувств. Оно и понятно, так не объяснишь ведь.
Мы с Антошкой никого не разубеждали, пусть думают что хотят. Доказывать, что ты не верблюд - нудное, неблагодарное занятие. Со временем, Лерыч сама поймёт. Вся наша труппа имела полную уверенность, что отец моего ребёнка Антон, но жениться мы по какой-то известной лишь нам причине не собираемся. Исподтишка старались выведать подробности. Безрезультатно.
Родители на мою новость о беременности отреагировали спокойно. Отец неопределенно кивнул, мама заварила чай. Они хорошо знали Антона, ничего не спросили, а мы ничего не рассказывали.
Мой брат, Гриша приехал через три месяца на каникулы. Получив весть, он задумался, и изрёк тоном профессора Фефелова, принимающего наши зачёты.
- Ребёнок? Это пять, это пять...
Означало сие буквально следующее - брат удивлён, но обрадован. Вдвоём с братом, мы поступали когда-то на физфак, для успокоения родительской души. Правда потом, также вместе и бросили, но то уж не важно. Фефелов, был грозой всего факультета, каждый в потоке боялся слово произнести на лекции. И услышать: 'Синопсические направления? Это два, это два'.
Сперва я выслушала лекцию на тему 'Молви дурному нет'. А в целом, дружище Антон, снова стерпев роль моего 'несостоявшегося жениха', общался с ним, как и с остальными. Гриша с Антоном дружили и уважали друг друга со школы.
События шли своим чередом. Мы с Антоном старались начать заново. Очень старались, но с нашим 'багажом'...
Дела, заботы. Привычки, сохранившиеся со Средиземья, не утратили актуальности. Я, например, просыпалась с рассветом, редко употребляла мясо, но гораздо хуже было с отношением к людям. Общение с людьми на бытовом уровне стало слишком примитивным и давалось с трудом. Антону на вид было легче - у него лучше получалось вернуться в размеренный быт, то ли психика гибче: от мяса не отказывался, и спал как сурок в зиму - но и он разительно изменился. Ребята скучали по его проказам, девушки по вниманию. Я одна знала причину его внезапной - для них - серьёзности. Мы не боялись проколоться. Доказательств наших 'приключений' являлось предостаточно. В разговорной речи проскакивали устаревшие словечки, как результат длительного пребывания в Средиземье, сохранилась непредсказуемая реакция на резкие звуки и движения. Где теперь мой дом? Полжизни здесь, полжизни там...
Токсикоз доставал до печёнок, мне пришлось приноравливаться к новым потребностям организма. Менять режим питания: завтракать я ненавидела, обходясь по утрам большой чашкой кофе. Зато теперь на утро в меню присутствовали крекеры, творог, икра и другие продукты питания, которые раньше я не выносила. Заслуга Антона. Старания друга не дали больших результатов, я не прибавила больше пяти килограмм за весь период беременности. На последнем триместре скорректировали мой график, и я работала с одиннадцати до вечера. Это был наилучший вариант, ибо заставить меня шевелиться по утрам стало невозможно. Антошка возился со мной, как с ребёнком. Совал мне в сумочку орехи, курагу, шоколадки. Дотаскивал до ванной, когда становилось совсем уж фигово, ходил со мной по врачам. Представить не могу, как бы вынесла эти девять месяцев без него. Учитывая проблемы, возникшие в процессе: и положение неправильное, и таз узкий, и плод неравномерно развивается, да и в целом анализы плохие. Пророчили что вообще не рожу, направление на прерывание давали, опасаясь серьёзных осложнений. Запульнув скомканной бумажкой в лицо доктору, проревевшись на плече Антона, и по его настоянию я сменила врача: строгого дяденьку на немолодую, понимающую женщину.
Со своей стороны, я пыталась, как могла принести пользу другу. Вся домашняя мелочь висела на мне: ужин, чистая посуда, порядок в доме, отглаженные рубашки и брюки. Поскольку, я имела дурацкую привычку просыпаться засветло - так и не избавилась от неё - будила Антона на работу. Лерка смеялась, дескать, снег пойдёт, раз Антон перестал опаздывать, отцовство ему на пользу. Привычка вошла в правило: будильник мог звонить полчаса, но если я не растолкаю Антошку, он не встанет.
Вот в один из таких 'прекрасных' дней и случилось. Выковырнувшись утречком из душа, я поставила на плиту турку со свеженьким порошком из 'тефалевской' кофемолки и присела, с самого пробуждения я чувствовала сильную тяжесть внизу живота. Кофе уплыл на плиту, а я не смогла подняться со стула: тяжесть переросла в боль. Как же я испугалась, когда до меня допёрло что на самом деле твориться! Почему никто не предупреждает, что роды это ТАК больно? Мне начало казаться, что я чувствую, как кости расходятся. В такие минуты приходит безысходное понимание того, что назад пути нет, и процесс не остановишь. На звуки прибежал из дальней спальни Антон. Завидев меня, он побледнел.
- Что такое? Плохо? Что не так? - у него руки затряслись.
- Антон, я не хочу в больницу, серьёзно не хочу, веришь? - я хваталась за него как за спасательный круг. - Вдруг сын с дефектами родится или умрёт? Врачи его на кусочки порежут, проводя опыты. Я не смогу! Мне страшно!
Бедный Антон, не отодвигаясь от меня далеко - я не отцеплялась - схватился за переносную 'трубу':
- Сейчас. Не бойся, всё нормально, - он слепо шарил по кнопкам, набирая номер 'скорой'.
Меня рассмешила его фраза из серии 'не бойся, я сам боюсь', никак не вязавшаяся с видом лица. Смешно, если вспомнить через сколько сражений мы прошли, и количество убитых врагов.
Пересказывать, в какие немыслимые позы заплетали меня хирурги и акушеры - не буду. Страхи мои по большей части оказались напрасными. Сынок родился за три недели до срока, но в рамках допустимого веса, без аномалий, хоть и промучилась я двое суток. Вида он был вполне человеческого. В свидетельстве о рождении, Антон записал своё имя. Неизвестно, что им двигало в тот момент. Да и что значат документы? Всего-навсего клочок бумажки. Мы и без неё знаем кто отец.
Более красивого младенца в жизни не видела! В студии Лёньку передавали как игрушку из рук в руки. Он вызвал всеобщий восторг и овации.
В спальне царил полумрак, горел торшер с сенсорным переключателем. Горел в треть силы ровно так, чтоб уложить малыша, и так, чтобы можно читать. На постели разложена большая квадратная картонка 'Монополии' щедро посыпанная карточками и фишками. По краям игровое поле украшали разбросанные беспорядочно стопки нарисованных рублей. Как большинство родителей, мы купили ребёнку игрушку 'на вырост' и сами в неё, что малые дети играли, переругиваясь шёпотом, пока сын спал.
- У тебя выпало два, а не три! - валяясь на кровати, Антон переставлял фишки и покачивал ногой коляску устроенную сбоку от кровати с тихо сопящим Леонидом. Я в который раз поразилась: и не надоедает ему на должности 'кудапошлюта', нянчится с малышом как с младшим братишкой, наравне со мной, гуляет, купает, меняет пелёнки.
- Блин, ну ладно, пусть будет два, не отстанешь ведь! - я перемещаю фишку на два деления и пересчитываю 'деньги'. - Всё равно проигрываешь!
В последние недели сынишка спал днём, только когда возле него кто-то присутствовал. Нам приходилось таскать за собой по всей квартире коляску, занимаясь своими делами, или перекидываться в нарды, шашки, шахматы, пока он высыпался. Философски относясь ко всем тяготам родительских забот, по очереди сидели с ним, посменно отрабатывая в студии. Когда один задерживался, второй купал, кормил и укладывал Лёньку спать. Антон с завидной сноровкой справлялся с ролью няньки, зачастую получше меня. Лёнька беззаветно любил его. Иногда я смотрела на них и думала, почему Леголас не такой как Антон? Заботливый, надёжный. Антон бесспорно замечательный мужчина, но мне не хочется наброситься на него с поцелуями. И в мыслях не возникало. Я воспринимала его как брата.
Продемонстрировав другу стопку муляжных денег, я улыбнулась, игра закончена. Проверяю, спит ли сын, с нежностью поправляю одеяльце.
- Когда-нибудь и я заведу детей, - как бы 'между прочим' заметил Антон, собирая игру.
Я хихикнула в кулак.
- Лучше просвети меня, когда с Леркой объяснишься?
Антон скептически приподнял бровь.
- Я всё вижу, - пояснила я, проверяя бутылочку с молоком на температуру - молока у меня как не было, так и не предвиделось.
- Когда перестанет носить шпильки пятнадцать сантиметров, мини-юбки и краситься по -блядски, - проворчал Антон, не глядя на меня. Нелегко далось ему признание, настоящие чувства - не простая игра в 'завлекушки'.
Вау, чутьё не подвело! Между ними и правда что-то есть. Негласно, конечно, непризнанно, но существует. Быть свадьбе! Надо поспособствовать, а то мой товарищ в личных делах проявлял чудовищную нерасторопность. После Похода он стал чётко разделять флирт и любовь, но сам нипочём не признается - больно тяжёл урок...
По ночам, баюкая сынишку на руках, я думала - какое счастье! Да, дорогой читатель, с сыном я чувствовала себя счастливой. Мне начинало думаться, что один из сложных этапов позади. И вот он, мой шанс. Многое, конечно, потеряла, но главное моё маленькое сокровище - со мной. Заглядываю в его синющие глаза, глажу белесую головёнку... Чем дольше на него смотрю, тем больше вижу в нём своего Предназначенного. Сердце заполняется теплом и тоской одновременно. Глупо спорить с собой. Что греха таить, нравился мне проклятущий эльф, никуда не деться.
Прошло шесть лет. Постепенно расписание вошло в привычную колею. Мы таки окончили Щукинское как мечтали, стали работать на профессиональной основе, деля обязанности по уходу за сыном пополам.
В отношении Леры Антон колебался недолго, перевоспитать её нереально, но наш пострел и тут преуспел. Она не начала носить строгие костюмы, но длина юбок поопустилась, макияж стал более умеренным, каблуки не пятнадцать, а восемь сантиметров. Они на пару гуляли с моим сыном, в то время как я отрабатывала вечернюю смену. Не знаю, что там между ними на самом деле, взялся Антон за неё всерьёз. У него серьёзные планы на счёт моей подруги, причём семейственные. Во всяком случае, так я догадывалась. Но он медлил. И вот этого я не понимала. Время - то не воротишь.
Сейчас они вместе заберут Лёньку из сада, пока я закончу урок с одной ленивой девицей. Запаздывают что-то, - думала я, выслушивая в тридцатый раз за вечер одну и ту же строчку из стихотворения Лермонтова.
- Милая, ты говоришь с закрытым ртом, это раз, и не выговариваешь буквы словах - это два, - устало констатировала я.
Девица капризно передёрнула плечами. Честно говоря, не видела в ней ни старания, ни желания учиться. Вот что бывает, когда принуждают к чему-то. Дам ей пару месяцев, потом посоветую выбросить актёрское мастерство из головы.
Я продемонстрировала правильное произношение.
- Ты смотришь хорошие советские фильмы? Посмотри. Все знаменитые актеры: Георгий Вицин, Татьяна Доронина, Дмитрий Харатьян, Сергей Жигунов - все они, кто воспитывался не в цирке, в совершенстве владеют техникой сценической речи. Послушай, как они говорят: каждая буква на своём месте. Ты забываешь про согласные, их нельзя 'съедать'. Тебе элементарно надо набрать в рот орехов и потренироваться в скороговорках. Не смейся, дикторы первого канала так разминают гортань перед выпусками новостей. А гласные? Буква 'е' почему как 'и' у тебя? Если в слове есть буква 'е' - так и произноси её. Усердней. Поняла? Вот попробуй сейчас снова с коррективами, медленней, чётче и открывай рот, зрители должны видеть, что ты говоришь, а не чревовещаешь.
Екатерина Ферулёва тяжко вздохнула.
- Белеет парус одинокий... - начала она снова.
О, Высшие! Девчонку следовало нагло скинуть на Антона, уж он бы подход нашёл. У меня с мальчишками проще получается.
- Стоп, - оборвала я. - Опять 'билеит'? Сколько букв 'е' в слове 'белеет'? Три. Я хочу все три услышать. Завтра, - добавила я, заметив на горизонте припозднившихся друзей.
Что вызвало прилив нескрываемой радости на лице моей ученицы.
- Я могу идти?
Иди-иди, 'обломовец'...
- Да, до завтра, Катерина.
- До свиданья, Светлана Ивановна.
- Мама! - Лёнька с разбега повис на моей шее.
- Вижу, вы все пятки стерли, пока сюда торопились, - криво улыбнулась я, обнимая сына.
Антон понял смысл шутки, ухмыльнулся. Лерка покраснела. Улыбнулся он как-то по старому очень, что оставляло сомнения о роде его отношения к моей подруге. Пора мне переезжать с Лёнькой в Леркину комнату и выгонять её к Антошке. Если их не подтолкнуть сейчас, он может пойти на попятную. Слишком хорошо я знала друга, чтобы заметить признаки былой славы героя.
- Ужин есть? - по-хозяйски спросил друг.
- Манты в пароварке. Придём - разогреем. Лерыч ты с нами?
- Нет, я спать, у меня утром экзамен.
У Лерки была сейчас самая светлая пора в студенческой жизни. Защита называется. Она поступила позже всех, по требованию Антона и теперь выпускалась.
На парадной лестнице они с Антошкой скромно чмокнулись, после чего, сделав ручкой, и легкомысленно помахивая сумочкой, Лера исчезла из вида.
- Я завтра поговорю с ней, по поводу комнаты, - сказала я, спуская Лёньку с рук на пол.
- Светка, и не заикайся.
- Давно пора, Антон, время идёт. Моложе мы не становимся. Ты хоть знаешь, сколько тебе лет?
- День рождения будет - скажут, - отшутился парень.
- Пожениться вам надо.
- Дома поговорим, - отсёк он.
Не раздеваясь, включила пароварку и поплелась в гостиную.
- Леонид, раздеваться и в ванную мыть руки! Будем ужинать, - засуетилась я, как обычно.
- Мам, я не хочу! - заартачился сын.
Я присела рядом с ним на корточки.
- Сынок, я знаю, но иногда надо кушать, а то у тебя сил расти не будет, ты же хочешь вырасти большим и сильным, - спокойно объясняла я, снимая с него ветровку.
Промелькнуло мимо глаза и блеснуло что-то в руке сына. Я пригляделась. На большом пальце моего мальчика красовалось кольцо из белого металла со сверкающим камнем. Мне хватило одного взгляда, чтобы узнать украшение, я носила его полтора года у тела. Дыхание остановилось. Я сцапала его ручонку.
- Моё! - Лёнька вырвал ладошку, спрятав на груди.
Я сглотнула.
- Сынок, где ты взял колечко?
Когда мой сын не хотел лгать, он упрямо молчал, чертовски напоминая при этом своего папашу.
- И? - многозначительно изрёк Антон, когда Лёнька убежал в ванную. Скорее всего, дурачиться там будет, плескаться. Любитель водоемов. Самую большую радость ему мог принести подарок в виде кораблика, миниатюрного, но реалистичного. Пусть развлекается, у нас появится время поговорить.
- Антон, это Нэнья.
Антон прямиком пошёл на кухню, я поплелась следом понимая, что там безопасней беседовать.
- Ты уверена? - парень размеренно набрал в чайник воды, поставил на подставку и включил. Его внешнее спокойствие меня раздражало.
- За то время, что оно было при мне, я успела достаточно хорошо разглядеть. Опомнись, я дала кольцо Леголасу! Его могли, отобрать, выкрасть, променять на что-то более весомое, и в конце снять с трупа! - взволновано говорю я, понизив голос, чтобы сын не услышал.
- Успокойся. У меня на этот счёт другое мнение, - он уселся на табуретку, покрытую плоской лоскутной подушечкой. - Скажи-ка мне вот что: ты хочешь к нему? - неожиданно спросил Антон, задумчиво потирая подбородок.
Не стоило уточнять, КОГО он имел в виду. С возвращения и до сего момента, вопрос моих чувств к Леголасу мы не поднимали. Я осела на соседний стул.
- Не знаю,- растерянно пробормотала я, потирая виски, голова разболелась. - Дико боюсь встретиться с ним. Леголас меня ненавидит за предательство, представляешь какой позор на его перекись! Он может забрать сына, и я никогда их обоих не увижу. Нет, Антош, ты не хуже меня знаешь: встречают по одёжке, а провожают... по собственному желанию. Эльф будет мстить, и вот тебе доказательство, предупреждение, если хочешь.
Антон горько усмехнулся.
- От перемены мест слагаемых, сумма не меняется. Вы по-любому будете вместе. Эльф за вами приходил, за тобой и Лёнькой, но что-то или кто-то ему помешал.
Что-то слишком подозрительно спокоен мой друг. Он вёл себя, словно всё время ожидал чего-то подобного.
- И всё-таки? Кольцо сыну мог дать кто угодно, почему ты так уверен?
- Потому, что я в отличие от тебя не пренебрегал общением с ним.
Так, это уже интересно.
- Что он тебе сказал?
Антон не ответил. Он встал с места и направился в комнату, где спала я с сыном. Я мучаясь тревогой и любопытством одновременно проследовала за ним. В спальне Антон вытряс ящик из детской тумбочки, перерыл шкафчик, осмотрел Лёнькины вещи.
- Что ты ищешь? - недоумевала я.
- Почему ты думаешь, что у него нет ещё какой-нибудь твоей вещи? - сказал друг, продолжая методично обследовать полку за полкой.
- Ты шутишь? Откуда?
- Ты не заметила сейчас ничего знакомого?
Ну что за наказание?
- Естественно заметила, всем этим я ежедневно пользуюсь!
- Не психуй, лучше ищи внимательней, любая подсказка может ответить на наши вопросы.
Антон задумчиво остановился посередине комнаты, медленно обернулся кругом обводя её взглядом. Наклонился у Лёнькиной постели, поднял матрас и застыл. Я заглянула ему подмышку: на доске под матрасом лежал свёрнутый вчетверо лист бумаги на уголке которого что-то тонко начерчено.
- Нельзя! - прозвенел в дверном проёме Лёнькин голосок.
Мальчишка подбежал к кровати, но Антон был проворнее.
- Лёнька, оно не тебе, - сказал Антон, разворачивая листок.
Больше я не бесилась, не требовала ответов, тихонько обняла Лёньку. Антон читал, лицо его мрачнело.
- Тебе, - дочитав, он протянул мне бумагу и забрал сына на кухню, накормить.
Оставшись наедине с неизвестным посланием, я замерла в нерешительности. Письмо. Мне. Антону оно не понравилось. Лёнька не хотел его нам отдавать. Глубоко вдыхаю, как ныряльщик перед погружением и раскрываю лист. И не понимаю ни хрена! Всё честь по чести: на тетрадном листочке каллиграфическим почерком шариковой ручкой выведены синдарские руны. Никто не учил меня эльфийскому письму. Рассмотрев каждую закорючку, я не смогла даже близко подойти к смыслу. Я шумно выдохнула, засунув письмо, как и любую ценную вещь по привычке в лиф топа, отправилась к своим мужчинам.
Антон одиноко курил в форточку. Лёньки на кухне не было. На мой немой вопрос парень кивнул на дверь своей комнаты. Ясно, накормил и уложил спать. Долго я в иероглифах эльфийских разбиралась...
- Что в письме? - тихо спросила я.
Лицо Антона сперва посетило недоверие, потом изумление, и под конец - понимание.
- Значит, он писал зная, что я прочту его первым, - задумчиво вывел он.
- Что там? - я начинала нервничать.
- Он желает тебе счастья.
- Но это не всё?
- Не всё...- нехотя признал друг. - Леголас просил защитить вас с Леонидом. Кольцо сыну отдал действительно он, Лёнька сам должен был отдать тебе письмо в конце месяца.
У меня внутри похолодело. Не может быть!
- Антон, - я сглотнула ледяной комок в горле, - хочешь сказать, что он ещё в городе?
- Думаю здесь.
В голове не укладывалось. Леголас где-то поблизости... Сколько раз я засыпала и просыпалась в слезах. Чуткий Антошка тактично делал вид, что не замечает, но я - то знала, как этот с большой буквы Человечище за меня переживал. А 'козлотур' эльф так и не появился! Всё произошло без него: вся боль от одиночества, беременности и родов, и вся радость от того, как в первый раз взяла сына на руки, как произнёс сокровенное слово 'мама'. Если у него была возможность, что же не пришёл? Что могло заставить его прийти теперь? Не счастья же пожелать, в самом деле! Ещё и попросил Антошку защитить нас с сыном. У самого, что, руки отвалятся? Стоп, братцы! Не мог он так легко нас оставить в покое.
Я вынула из лифа злополучный лист:
- Прочитай по словам, - потребовала я.
- За корсажем этой женщины все тайны Лувра! - неуклюже пошутил друг, отчего сердце моё совсем сжалось. - Нет, не буду. Если он не хотел показывать тебе все, не надо.