"Академическая блондинка, похожая на большую белую кошку" - что ж, может быть... Во всяком случае эта авторская реплика вторгается хоть в какое-то образное соответствие. А пока автор (или его лирический герой) раскачивает в доброй половине рассказа свою восприимчивость к Шиллеру с помощью вялой наблюдательности, грохота стула, плохо закрывающихся страниц и цитат из мэтра - проза представляет собой неловкие подходы к литературно-критическому эссе.
Однако к концу рассказа выясняется, что автор имел в виду нечто иное: он пытался противопоставить академическую интеллектуальную логику непредсказуемой логике жизни, воспользовавшись для этого репликами сумасшедшей девушки, случайно оказавшейся в читальном зале.
* * *
Идея сама по себе способна быть работающей, но приемы ее воплощения оказались, на мой взгляд, неадекватными. Рассказ - скорее, набросок - лишь зафиксировал идею в самом черновом приближении, поэтому и не производит на читающего ровно никакого влияния. Читатель так и остается в стороне, он холодно слегка удивлен сложностями жизни, но вряд ли впечатлен ими.
* * *
Мне кажется, что причина в том, что автор увлекся анализом, а прозаический поток по природе синтетичен. Обычно такая творческая ошибка в письме возникает тогда, когда очень хорошо запомнилась фактография события - она буквально, подробно, до мелочей, детализирована в памяти, но при этом напрочь ушло само состояние, когда-то, вполне возможно, пережитое интенсивно, но испарившееся из памяти эмоциональной. Отсюда - и дискретность письма, и внимание к деталям не столько излишнее, сколько привнесенное искусственно с целью возродить удивление или внимание автора к имевшему место событию: автор пытается восстановить мамонта по сохранившимся обломкам костей, но совершенно забыл, что мамонт чувствовал и как сосуществовал со средой до того, как стал этими костями.