- Наша десятая лекция посвящена зодиакальному знаку Козерог, - сказала я. - Люди, родившиеся в период с 22 декабря по 20 января, находятся под покровительством сложной планеты Сатурн. Козероги твердо стоят на земле, обожают успех, уважение, власть, почитают традиции. Они слишком умны, чтобы действовать необдуманно и резко. Осторожны во всем, идут к мечте, обходя препятствия и острые камни. Часто производят впечатление робкого и немного упрямого человека, не выпячивают свои потаенные амбиции. Можно их назвать "темными лошадками". Они удивительно выносливы, но иногда впадают в меланхолию и затяжную депрессию. Сегодня я хочу познакомить вас с очень интересной женщиной-Козерогом. Француженка Николетт родилась 10 января в Париже. Сейчас ей 40 лет. Она выросла в семье врачей. С самого раннего детства Николь производила впечатление взрослого человека, есть такой тип людей, которые рождаются уже мудрыми. Когда девочке было три года, отец, большой любитель женщин, развелся с матерью.
- Наверное, девочка сильно переживала разрыв родителей и озлобилась на отца? - спросил Ашшур.
- Уход отца маленькая Николь не помнит. Но все детство девочка испытывала стыд, что отец живет не с ними, - ответила я. - Когда к ней приходили малочисленные друзья, она к месту и ни к месту вставляла, что папа поздно вернется домой. Козероги очень привязаны к своим родителям. Мама Николь много времени проводила на работе. Так что воспитанием девочки особо никто не занимался. Девочка любила читать, посещать музеи и галереи. Со временем мама привила Николетт любовь к фильмам. Они часто коротали вечера вдвоем перед экраном телевизора.
- По всей видимости, девочка выросла творческой натурой? - спросила Гула.
- Ты права, - ответила я. - Николь обожала сочинять какие-то истории. Иногда она их записывала, но чаще всего просто держала в голове. Девочка на переменах в школе рассказывала подругам о якобы прочитанных книгах, на самом деле делилась плодами своего творчества. Неприятностей своей родительнице Николь не доставляла: не жаловалась на одиночество, не просила купить новую одежду. Девочка отличалась редкой самодисциплиной, в силу замкнутости имела не очень много друзей. Никогда не считала себя красавицей, хотя к окончанию школы превратилась в высокую девушку с фигурой манекенщицы. Свои первые деньги она заработала рекламой в одном из гламурных журналов и одно время даже думала о карьере в модельном бизнесе. Но все-таки ее главной страстью были книги и фильмы. Неожиданно для всех Николетт решила продолжить свое обучение в Парижской школе кинематографии La Femis. Да еще направление выбрала необычное - факультет сценаристов.
- А что у Николь с личной жизнью? - поинтересовалась Эрра.
- Женщины-Козероги очень сексуальный знак, - продолжила рассказ я. - Несмотря на привязанность к матери, Николетт в 19 лет переехала к любимому человеку. Но из этой связи ничего прочного не вышло. Кавалеры менялись, но ни один не был настолько хорош, чтобы стать мужем. Николетт вышла замуж за кинопродюсера только в 27 лет. По ее же инициативе брак распался через год. И только через пять лет Николь сдалась под напором ухаживаний поклонника ее творчества, очень успешного бизнесмена. Забыла сказать, что Николь получила первое признание не как сценарист, а как актриса. Но сейчас она с успехом работает в обеих ипостасях. Предлагаю посмотреть, как сейчас живет женщина, - сказала я и закрыла глаза.
***
- О Боже, или тот, кто посылает мне все это, зачем ты делишься со мной своим небесным архивом? Или досье по ошибке прилетело? - сказала Николетт вслух, открыв утром глаза.
О необычных снах Николь знали немногие. Так легко прослыть безумной. А именно так о ней будут думать, если она начнет всем рассказывать о том, что видит по ночам.
Николь прекрасно помнила, когда мистическое наваждение началось. Ей было пятнадцать лет. И она всерьез увлеклась своим молчаливым соседом по дому. Сердце сладко замирало, когда она встречала кареглазого брюнета во дворе или на лестничной площадке. Девушка даже преодолела застенчивость и обменялась с юношей парой фраз. В ту ночь она долго не могла уснуть. В окно призывно светила бешеная луна. Будоражила серебристым светом и подпитывала фантазии. Николь приснился сон. Она спускается по крутым ступенькам вниз. Стены древние, каменные, холодные давят со всех сторон. Хочется стать тонкой-тонкой и выскользнуть наружу. Заходит в зал. Здесь все бордовое. Посреди зала длинный прямоугольный стол, за которым кто-то сидит. Не один. От них идет свет. И невозможно разглядеть, кто же там. Слезятся глаза и ноет лоб. Перед столом стул. На него очень хочется сесть. До жути. Ноги сами ведут к нему, и Николь оказывается прямо перед источником света. На колени падает тонкая папка. "Читай", - в голове звучит голос. Без эмоций. Просто безликое сочетание звуков. Девушка открывает первый лист. С фотографии на нее смотрит сосед-брюнет. Под фото черные буковки. Родился 7 апреля 1974 года... Родители: мать медсестра, отец инженер... Николь пробегает взглядом по фактам биографии, перелистывает страницу с увлечениями, задерживает взгляд на информации о поступлении в колледж. Стоп-стоп-стоп. Какой колледж? Ему же только шестнадцать лет. Девушка торопливо открывает последнюю страницу. "Погиб под колесами пьяного водителя автомобиля 7 декабря 1997 года. Конец". Папка захлопывается. Через секунду Николь открывает глаза. Она дома. В окно нежно светит утреннее солнце. В голове никаких мыслей. Только четкое изображение листков той самой папки.
С той ночи Николетт не задерживала взгляд на соседе. При их случайных встречах перед глазами начинала маячить дата - 7 декабря 1997 года. И Николь отводила взгляд. В увиденное почему-то верилось. Как минимум раз в месяц, во сне она спускалась по этим ступенькам, заходила в зал, листала многочисленные досье. Иногда они были толстыми. Иногда в папке лежал только один листочек с коротким словом - "нет". Николь не могла понять логику. Иногда она читала про жизнь человека, с которым пересечется на следующий день в автобусе ровно на пять минут. Были и незнакомцы, которых она в глаза не видела. Встречались персонажи совсем эпизодические. Случалось Николетт листала страницы досье на близких людей. И никогда на родственников.
Сегодня ночью она перебирала целый многотомник. Мужчина ей был знаком. Но совсем немного. Даже его имя пришлось подсмотреть на первой странице. Ну конечно, Клод, как она могла забыть. Хотя вполне логично. Они встречались раза три. От силы четыре. Он трудился помощником ее любимого режиссера. Никакого к нему интереса. Никаких дел. А вот информации о его жизни в голове полно. Хоть принтер к голове подключай и распечатывай.
Николь встала с кровати, накинула розовый атласный халат. Прошлась по платиновым волосам расческой. Дверь комнаты открылась и влетел солнечный зайчик - её пятилетняя дочь Софи.
- Мамочка, доброе утро! А я уже умылась и съела кашу. А теперь мы пойдем с няней гулять в саду, - весело тарахтела малышка, от нетерпения притоптывая ножкой.
- Доброе утро, моя свиристелочка, - Николетт присела, крепко обняла дочь и поцеловала ее в макушку.
Софи была копией Николь в детстве. Светлые, практически белые волосы. Тонкая и чувствительная кожа. Небесно-голубые глаза. Худенькая, практически прозрачная. А вот темпераментом пошла в отца. Егоза, не сидит на месте и обожает игры на свежем воздухе.
- Счастливой тебе прогулки. Только шляпку надень, а то обгоришь, - сказала Николь и мягко подтолкнула девочку к двери.
Беда с этим солнцем. Сильно уж любит, что Николь, что Софи. Так и норовит лизнуть своим раскаленным языком по неприкрытым участкам кожи.
Николетт приняла душ и вернулась в спальню. Сегодня она выбрала для себя активный отдых. Значит, у нее тоже будет прогулка. Николь внимательно разглядывала себя в зеркале. Конечно, никто не даст сорок лет. Но так неприятно, что дата рождения публичных людей ни для кого не секрет. Николь не считала себя красивой. Порой лицо напоминало ей чистый холст, на котором она старательно выводила того, кто предстанет сегодня перед зрителем. Сделать себя красивой совсем нетрудно. Трудно это состояние поддерживать.
Николь нанесла на кожу солнцезащитный крем. Нарисовала стрелки, визуально приподнимающие внешние уголки глаз. Подкрасила ресницы. Припудрила чуть заостренный нос. Ярко-красная помада завершающим штрихом легла на красивой формы губы. Невидимки зафиксировали светлые локоны, открывая лицо миру. Ей некого стесняться.
Черное платье мягко легло на изгибы тела. Жемчужные бусы дополнили классический образ. Туфли - в ретро-стиле: с ремешком и на устойчивом каблуке. Сегодня Николетт хотела чувствовать себя удобно. Образ Золушки подождет до светских раутов.
Николетт вышла из спальни. Она любила дом, который пять лет назад купил для нее муж. Второй муж. А дом - первый. Многочисленные апартаменты не в счёт. Николь чувствовала, что особняк ее тоже любит. Стариковской, немного ворчливой любовью. Дом надменно возвышался над опушкой лесного массива, простирающегося от парка Сен-Клу в десяти километрах на запад от Парижа. Каменный особняк, построенный в тридцатых годах прошлого столетия в стиле Арт-Деко, окружал красивый парк с вековыми деревьями. Из глубины парка на дом застенчиво поглядывали театральные подмостки с колоннадой и небольшой фонтан.
Особняк знал себе цену. Он великодушно позволял пользоваться своими просторными спальными комнатами, гостиной с мраморным камином, удобными ванными, кабинетом в форме ротонды, светлой столовой, солидной библиотекой и многочисленными террасами. Когда-то его гостями в разное время были Эдит Пиаф, Ален Делон, Ингрид Бергман... Николь чувствовала, что дому немного тоскливо от размеренной жизни. Но так всегда бывает, когда молодость проходит. И Николь прекрасно понимала дом. Поэтому он с ней и дружил.
Николетт любила окружать себя старинными вещами. Ей было уютно с этими старичками. Вот и сейчас женщина зашла проведать свою коллекцию зеркал. Здесь были и маленькие кокетливые дамские зеркальца эпохи ампир, и сравнительно молодые парные зеркала, и предметы интерьера Европы сороковых годов девятнадцатого века. Самые старинные экземпляры приглашали взглянуть на свое отражение в вогнутую поверхность, отливающую холодной синевой. Зеркала помладше манили желтоватым светом. О господствующем стиле той или иной эпохи с удовольствием рассказывали причудливые рамы.
Николь не боялась заглядывать в глубину зеркальной поверхности. В каждом экземпляре отражалась новая Николетт. Насмешливая и ироничная. Холодная и прозрачная. Романтичная и чувственная. Женщина могла часами вглядываться в туманный мир зазеркалья. И всегда с предвкушением ждала того момента, когда к ней в коллекцию попадало новое зеркало. За антиквариатом Николь охотилась. Часами гуляя в Бордо в марте и сентябре, выслеживая добычу и до хрипоты торгуясь с торговцами, которые съезжались на ярмарку старинных вещиц со всей Франции. Николь не была жадной. Но все имело свою цену.
Николь улыбнулась своему отражению в небольшом дамском зеркальце с засушенной бабочкой на обороте.
- Мадам, Ваше такси подъехало, - вежливо окликнула ее помощница по хозяйству Жозефина.
- Спасибо, уже спускаюсь, - сказала Николь положила зеркальце на полку, взяла небольшую сумочку и солнцезащитные очки и спустилась вниз по винтажной лестнице.
Такси домчало женщину до парка Сен-Клу за десять минут. Вообще-то у Николетт были водительские права. Но она помнила слова своего инструктора: "Знаешь, останови машину. Я выйду. У меня в жизни сейчас все хорошо". Честно говоря, водить машину Николь и не стремилась. Бывало, мысли и творческие образы уносили ее слишком неожиданно. Фантазийными полетами Николетт наслаждалась. И ни за что бы не променяла их на концентрацию на дорожной обстановке.
В парке Сен-Клу женщина гуляла часто. Когда-то на этом месте был построен замок семьи Гонди. Среди его последующих владельцев Николетт могла припомнить Филиппа Орлеанского и Марию-Антуанетту. Замок видел триумф Наполеона, когда его провозгласили императором, и военные действия франко-прусской войны. Они-то и стали последними воспоминаниями замка. Он сгорел в результате бомбежки, а потом его руины сравняли с землей. А вот парк при нем пережил все исторические перипетии. Вальяжно разросся, постепенно занимая место замка.
Николетт любила резкий перепад высот, французский сад, шикарные липовые аллеи и капризный розарий. Женщина аккуратно присела на скамью, зацепив ногу за ногу. Щелкнула зажигалка, дозировано выстрелив пламенем. Николь затянулась сигаретой и отправила в небо привет - облачко дыма. Сен-Клу был излюбленным местом отдыха горожан и многочисленных туристов. Здесь проводились многочисленные мероприятия и просто гуляли семьи и парочки. Николетт лениво наблюдала через темные стекла очков за пожилыми французами, медленно прогуливавшимися по аллее. Мужчина заботливо накинул на плечи своей спутнице накидку. Женщина благодарно улыбнулась и легонько сжала кисть длинными пальцами.
Француз напомнил Николетт ее первого мужа Александра. Наверное, лет через пятнадцать он будет выглядеть также. Солидно округлится животик. Походка станет неторопливой и немного утиной. Николетт познакомилась с Александром на одной из светских тусовок. Всего несколько встреч и кинопродюсер сделал ей предложение. У Николь не было времени на сомнения и раздумья. Это было так по-мужски, отдать ей всю свою жизнь, ни капельки не торгуясь. Они прожили вместе чуть больше года. У Николетт остались только теплые воспоминания о том времени. Александр с энтузиазмом принимал участие в продвижении всех ее проектов, полностью растворился в ее жизни, ее мыслях, ее задумках. Николь быстро стала тяготиться тем, что муж превратился в ее тень. Она хотела видеть рядом с собой мужчину самодостаточного и уверенного. Александр очень тяжело переживал их разрыв. Но они до сих созванивались и иногда долго разговаривали.
Ее второй муж совсем другой. Жан был давним поклонником ее творчества. Он ухаживал красиво, долго, настойчиво. Крупный бизнесмен производил впечатление солидного, уверенного в своих силах человека. Этакий основательный фундамент. Независимый, прочный, жесткий. Николь недолго сопротивлялась. Было ли решение пойти под венец ошибкой? Николетт сложно ответить на этот вопрос. По-крайней мере, не было бы этого брака, не было бы и малышки Софи. После рождения дочери Жан стал все чаще устраивать сцены ревности и скандалы. Он варился в своих подозрениях, обидах, провоцировал Николь на истерики, доводил ее криком. За пять лет Николетт устала от этих отношений. Они будили в ней страх за ее жизнь и будущее, выбивали землю из под ног. Николь все чаще думала об уходе. Но все тянула и тянула.
Николетт выкинула окурок и медленно пошла по длинному пологому подъему на террасу. Мимо Дворцовой террасы, принарядившейся пирамидами тисов, и партера со штамбовыми розами в обрамлении низко стриженого самшита. Этот путь напоминал ей ее жизнь. Без резких скачков и поворотов. А в качестве финала - самая высокая точка парка, где с обрыва открывается прекрасный вид на Сену и Париж. Николетт замерла, зябко повела плечами и устремила свой взгляд на родной город. Где-то там, вдали находятся скромные апартаменты ее мамы, некогда бывшие и ее родным домом. И узенькие улочки, по которым она часто гуляла. Не одна, а в компании всех тех чудных героев, живших в ее голове. И горячо любимый Монмартр и киношкола La Femis.
Поступление в альма-матер французского кинематографа стало для Николетт приятной неожиданностью. Ежегодно киношкола принимает лишь тридцать восемь новых учеников - в среднем по шесть человек на каждую специальность. Лишь семь человек из ста успешно проходят конкурсный отбор. На своей специализации Николь была самой молодой студенткой. И, быть может, ее - манерную и немного сумасшедшую девицу - взяли просто из любопытства. Ее сценарии были лаконичными и безумными. Герои странными и не от мира сего. В Le Femis жизнь свела Николетт с изумительными, гениальными личностями. Девушка с удовольствием соглашалась сниматься в учебных фильмах однокурсников, спорила с преподавателями, открывала для себя новые грани киноискусства. Любви всей ее жизни. Здесь же Николетт познакомилась с необыкновенной женщиной. Яркая Мишель была режиссером от Бога. Свободная от предрассудков, она влюбилась в творческие работы Николетт. Много требовала и много отдавала. Первые серьезные роли Николь сыграла в фильмах Мишель, снятых по ее студенческим сценариям. Необыкновенно дерзкие и сумасбродные героини запомнились зрителям надолго. И актерская карьера Николетт стремительно пошла вверх.
Мелодично запел телефон. Николь взглянула на экран и улыбнулась. Легка на помине.
- Привет, Мишель, - сказала она.
- Николь, я знаю, ты опять ходишь кругами в парке Сен-Клу. Я тут рядом в кафе. Приезжай, хоть на пять минут. Записывай адрес, - нетерпящим возражения голосом сказала Мишель.
Кафе оказалось и впрямь неподалеку. За столиком сидела задумчивая Мишель, подперев подбородок пухлой ладошкой, рядом расположился тот самый Клод. Сон в руку.
- Клод уже почти уходит, - небрежно сказала Мишель и прикурила сигарету.
- Неплохо, - улыбнулся тот, тряся рыжей шевелюрой. - Мы о детях разговариваем.
- Вы любите детей, Клод? Похвально, - Николь сощурилась от сигаретного дыма.
- Не очень. Не имею и пока не собираюсь, - торопливо сказал он.
Николетт замерла. Ироничная улыбка коснулась уголков губ.
- Странно. А прекрасные мальчишки на фото в Вашем бумажнике так похожи на Вас, - сказала она и не мигая посмотрела на мужчину.
Клод побледнел и инстинктивно дернул рукой в сторону кармана.
- Извините, мне пора, - и сорвался с места.
- Дурашка. Я еще про купюры хотела рассказать, - задумчиво кинула вслед Николь.
- Надо же. Никогда бы не подумала. Клод и дети. Зачем скрывать? - Мишель покрутила сигарету в руках.
- Подумай на досуге. Он же твой помощник, не мой, - сказала Николетт и покачала стройной ногой.
- Как Жан? Все такой же безумный? - спросила подруга.
- И с каждым днем все дурнее и дурнее. Убьет меня скоро, - сказала Николь.
- Может у меня поживешь? - с сочувствием в голосе сказала Мишель.
- Уж лучше у Эльзы, - тихо ответила Николь.
- Ох, уж эта Эльза. Сгоришь, Николь. Мужика лучше приличного найди! - вынесла вердикт подруга.
- Мишель, с мужиками конец. Я схожу с дистанции. А Эльза хорошая. Не сгорю. Только обуглит меня немного да пеплом присыпит, - Николь затянулась сигаретой и отвела взгляд в сторону.
Эльза ворвалась в ее жизнь, словно ураган, сметая все на своем пути. С виду обычная девушка, каких в толпе много: штаны, спортивная майка и куртка, кепка задом наперед, кроссовки. Безопаснее пройти мимо. А лучше бежать. Пока тебя не поймали загадочным блеском искристые глаза из под шоколадной челки. Эльза была музыкантом. Они познакомились на светской тусовке. И как-то сразу зацепились друг за друга. Едкая, ироничная и безумно талантливая Эльза. И такая же одинокая, как Николетт. Они странно смотрелись вместе: белое и черное, снег и пламя. Болтали часами и также часами молчали. Их отношения сразу породили сплетни. Кучу сплетен. Но Николетт было всё равно. Никогда и ни с кем ей не было так хорошо.
- Мишель, поехали по домам. Есть хочу, здесь наверняка нет ничего приличного, - сказала Николетт.
- Поехали. Звони, если будешь скучать. Да и просто звони, - сказала Мишель, поднимаясь.
Дома Николь скинула туфли и с удовольствием пообедала по-свойски на кухне. Много зелени, много сыра, много овощей. Только в мясе Николь себя ограничивала. Прошла молодость, когда можно было есть что угодно и сколько угодно.
Женщина поднялась в библиотеку. Взяла с полки книжку наугад и с ногами забралась в кресло, укрывшись пледом. Мысли на сюжете не желали сосредотачиваться. Расползались в разные стороны, как тараканы. Подкралась коварная дрема и ненавязчиво увела за собой. Николь проснулась часа через два от громких звуков.
- Где эта богемная сучка? - послышался голос Жана.
Пинком открылась дверь библиотеки. Жан был как всегда пьян. Безумные глаза агрессивно таращились, в углу рта застыла капля слюны. Николетт отложила книгу в сторону и встала с кресла.
- Правильно, мужа надо встречать стоя, - засмеялся он и схватил Николь за руку.
- Отпусти меня, пожалуйста, - женщина попыталась обойти мужа, но тот крепко держал ее за запястье.
- Пожалуйста, - передразнил он ее. - Ишь ты, как заговорила. Стоять! - крикнул Жан и вывернул ее кисть.
Николетт болезненно поморщилась и замерла.
- Что ты от меня хочешь? - устало сказала женщина и посмотрела ему в глаза.
Ей было безумно страшно. До нервной икоты. Хотелось забиться в угол, укрыться с головой и жалобно всхлипывать.
- Чего ты на меня уставилась своими рыбьими глазенками? - заорал Жан и толкнул ее спиной на массивный стол. - Может рассказать что-то хочешь? Как шляешься со своей подружкой, сосешься!
В груди у Николь что-то хлюпнуло, завертелось клубком и подступило к горлу.
- Что тебе рассказать? Что ты - ничтожество? - с ненавистью сказала женщина.
Жан то ли рыгнул, то ли рыкнул, навалившись на нее всем телом. В поясницу Николь больно впилось ребро стола, а лопатки шлепнулись на жесткую поверхность.
- Убью, суку! - заорал Жан и сомкнул руки на ее горле. - Никому не достанешься!
Николь попыталась поднять руки к шее. Но те превратились в вату и безвольно валялись рядом. В ушах противно запищало. Вопли Жана с каждой секундой звучали приглушенее. Немое кино.
Неожиданно пальцы Жана разжались. "Вших", - первой порцией проскользнул воздух в легкие и тут же кашлем вырвался наружу. Вдох. Еще вдох. Николь впихивала в себя кислород. Как в детстве кашу. Ложку за маму, ложку за папу...
- Жан! Не трогайте ее! Я вызвала полицию! - кричала рядом Жозефина.
Николь открыла глаза. С усилием поднялась со стола. Пошатнулась, обхватив пальцами саднящее горло. Слезы текли по щекам. Без напора. Как кран, который забыли прикрутить до конца. Жан покачивался рядом, яростно растирая лоб:
- Убирайся!
Николь, спотыкаясь, побрела к порогу, на ощупь схватив маленькую ручку Софи.
- Не плачь. Все хорошо, - шепотом сказала она дочке.
Жозефина твердо поддерживала женщину за руку и подала сумочку.
- Николь, там такси стоит. Я для себя вызывала, но Бог отвел уехать, задержалась, - сказала женщина сочувственно.
- Спасибо, - даже поблагодарить нормально сил не было.
Николетт обула первые попавшиеся туфли и вместе с Софи выскользнула из дома.
Уже в машине она по памяти продиктовала водителю адрес Эльзы, одновременно нажимая кнопку вызова на телефоне.
- Алло, - трубка завибрировала голосом Эльзы.
- Я еду к тебе. Вместе с Софи. Покупай сигареты. Много сигарет, - тихо сказала Николь.
- Жду, - ответила Эльза лаконично и отключилась.
***
- Вот ведь гад. Не Жан, а демон, что сидел у него на загривке, - возмущенно сказала Эрра.
- Но и ангел-хранитель не подвел. Буквально за руку притащил Жозефину, - заметил Ашшур.
- Биата, а я не поняла, откуда у Николетт доступ в наш небесный архив? - спросила Гула.
- А я догадался, - вместо меня ответил Асарлух. - Она ведь избранная?
- Да, - подтвердила я. - Николь я приметила давно, еще маленькой девочкой. Она удивительно светла и чувствительна. Приметила и подготовила рапорт, к которому благосклонно отнеслись в небесной канцелярии. Следующее воплощение Николь будет не в человека, а в ангела. Учитесь и вы замечать таких людей.
- Но ее связь с Эльзой, она ведь греховная, - сказал Бел.
- Николь пока просто человек. Без тепла и поддержки подруги она не выживет. А ее миссия на Земле еще не выполнена, - завершила я очередную лекцию.