Я - трибуна, которая стоит на центральной площади. Мне много лет, и я пережила всех тех, кто стоял на мне. Чьи только ноги не топтали меня. Были революционеры, опоясанные пулеметными лентами, которые перед толпами людей призывали к восстанию и свержению строя. О, как их поддерживали люмпены и пьяная матросня: "Где это правительство - в отставку ее!" И передо мной висели те, кто раньше носил корону. Через несколько лет стояли другие, в серых шинелях, курили трубки, и они призывали казнить тех революционеров, которые совсем недавно стояли на трибуне, - за предательство и измену родине. И опять люд поддерживал руководство: "В тюрьма их, в каторгу, а лучше повесить!"
Потом были военные, которые бредили о мировом господстве. Они вели сладкие и горячие одновременно речи о необходимости войны с врагами в других странах, оказания помощи там пролетариату, или крестьянству, или еще кому-то в их свободе и независтимости. И эти в генеральских мундирах не только посылали на другие континенты войска, но и принимали здесь парады, в которых участвовали сотни танков, бронемашин и тысячи солдат и матросов - свидетельство боевой мощи государства. И как раньше имели поддержку от населения, оравших: "Мы назло всем буржуям, мировой пожар раздуем!". Раздули. Мало не показалось никому.
Через некоторое время с меня уже гражданские, вставшие у власти, взывали к рассудку и перемирию, мол, война принесла только беды, нужно браться за порядки в своей стране. И они брались, ища наймитов и диверсантов, и найдя, естественно, козлов отпущения своих провалов. И мирная демонстрация шла мимо трибуны, пиная портреты бывших генералов и топча их окровавленные знамена. "Мир, братство, порядок!" - скандировали они. Порядок навели полицейскими силами. Стало жить хорошо, весело. С трибуны вожди рассказывали об объемах конфискованного о мафиозников и теневых дельцов. Это радовало и давало надежды на скорое обогащение честных людей. Не дождались.
Прошло еще несколько лет, и новые вожди славили прошлое и указывали путь в будущее. Народ ревел от счастья и обещал выполнить планы следующих пятилеток уже завтра. С каждым днем все меньше было товаров в магазинах и продуктов в холодильниках, а с моего места руководители обещали процветание и изобилие, мол, немного потерпите, поднажмите, нам нельзя снижать темпов. Темпы все равно снижались. Не успели осуществить они свои благородные и человеческие замыслы. Похоронили всех тех, кто столько лет стоял у руля государства, и даже взбирались на меня при помощи других. На трибуну взошли новые, ранее малоизвестные лица, но которые все быстро и шустро прибирали к своим рукам.
Они кричали в микрофоны об ошибках истории и прежнего правительства. "Мы начинаем настоящую реформу, с человеческим лицом и другими важными частями тела, верьте нам, доверяйте нашим мыслям и идеям!" - заявлял в каракулевой шапке лидер, и рядом стоящие товарищи из его клики поддакивали и хлопали в ладоши. А народ, делая вид, что ему верит, шел мимо с транспарантами и думал, как же найти денег на взятку для поступления детей в вуз, как получить автомашину вне очереди или поехать за границу. Всем хотелось счастья, а это могли им обещать только авторитетные люди. Многие так и не дождались - кто-то умер с голоду, а кто-то уехал за границу. Пришлось эстафету перенимать другим. И они повели оставшихся в стране к новым целям.
Вот и сейчас стоит какой-то толстый больной человек и говорит о независимости страны, успехах своих реформ, грозит врагам стереть их в порошок и недопустить каких-то революций. Я, слышавший немало подобных слов, не мог ухмыльнуться от такой лживости. А народ обещал проголосовать за этого лидера на очередных выборах и обещал следовать за ним в великое будущее. По опыту знаю, что это будущее обычно заканчивается на кладбищах.
Меня поражает только одно - люди ничему не учатся. И я, трибуна, являюсь символом их глупости и лицемерия. Только кто от этого страдает? Точно - не я...
(5.12.2007)