(Автор благодарит Ядгара Норбутаева за литературнуб обработку текста)
.......................................
Выпускник "Корпус-Кристи", кэптен Джеймс Аллан Конрад до 45 лет прослужил в ВМС США, можно сказать простым летчиком. Пиком его карьеры была должность второго заместителя командира авиакрыла на ударном авианосце "Абрахам Линкольн". Одним из первых на A18-А "Хорнет", Конрад патрулировал побережье Ливии, на таком же летучем дьяволе штурмовал иракские бункеры и танковые колонны во время "Бури в пустыне". Ему дважды приходилось вынужденно катапультироваться, причём один такой инцидент произошёл над Аравийским полуостровом.
Ветры трех океанов и десятка морей прятались в узких морщинах на его маловыразительном лице. Зато орденская планка на лацкане кителя свидетельствовала о том, что Конрад не протирал штаны в армейских штабах и что уж точно сам чёрт ему не брат. Представлялось, что еще немного и придётся вернуться к семейству в Аризону, начать спокойную, размерную жизнь, только непрестанно зудело укоренившееся с детства честолюбие и давали о себе знать, манили мечты, это честолюбие питающие.
Командовать шестнадцатью квадратными километрами плавающей территории США, водоизмещением около ста тысяч тонн ему уж точно не светило, но...
Поэтому и вызов к очень высокому начальству Джеймс воспринял со скрытой, где-то в самых глубинах сознания таящейся, той самой надеждой. До генеральских звёзд простому летуну дотянуть трудно, но существуют ведь и другие перспективы.
Конраду предложили, и он сразу же уверено согласился...
Согласился снова сесть за парту колледжа "Defense Intelligence Agency", того самого места, где из достойно показавших себя на службе старших офицеров готовили военных атташе и их советников.
Учился Джеймс ни шатко, ни валко, чем и заслужил по окончанию соответствующее место прохождения дальнейшей службы в стране, которую с трудом, было, сам отыскал на карте.
Узбекистан.... стан? стан? стан?...
Новая республика, прежде входящая в состав СССР.
И потекли месяцы предметной специализации - основы языка будущей страны пребывания, её история, состояние вооруженных сил и всё прочее, что может в будущем пригодиться военному дипломату-разведчику.
На лице нового босса Конрада, военного атташе в столице Узбекистана, полковника Джонатана Б, за милю угадывалась принадлежность к вейс-пойнтской касте профессиональных вояк. Врожденная спесь компенсировалась незавидностью его нынешнего положения.
- Он надеялся, что пришлют какого-нибудь проштрафившегося генерала из морпехов, которому можно будет спокойно передать все дела и уехать в более привлекательный уголок земного шара, да ещё с повышением, но прислали меня...
Так думал Джеймс.
- Неважное место службы нам досталось, коллега.
Такими словами встретил Конрада его новый босс.
- Местный президент намерен наладить серьезные отношения с нами, и желает, видите ли, стать проводником американских интересов в Центральной Азии. Он - бывший коммунист, но в душе страшно ненавидит Москву. Сукин кот, но, хм-м, наш, будем надеяться, сукин кот...
Так что нам нужен такой союзник...
О свободах здесь даже в книжках не читают - это запрещенная тема.
Охранка пока нам серьёзных препятствий не чинит. Даже особо не следят, пока.... У нас, военных, даже нет собственной агентуры в стране. К чему она? Их армию таковой даже назвать нельзя.
- У политиков, - продолжал атташе, - наверное, есть свои агенты среди местных, но нас это не касается. Узбекская контрразведка как бы работает с другой стороны, они следят за соплеменниками, пасут их и только таким образом могут выйти на нас.
Зато полно русских агентов. Особенно в столице, в провинции их практически нет. Русские пока не ведут против нас активных действий. Так, подкатываются мало помалу. Напоить, подставить девочку или .... мальчика. Это их стиль. На открытую вербовку тоже пока не идут. Их интересует информация о наших намерениях, но скажу тебе, работают русские топорно.
Возможно, где-то крутятся и китайские парни, арабские, но в поле нашего зрения они стараются не попадать.
Русские, а именно они являются главным объектом нашего противодействия здесь, выйдут на тебя не раньше чем через пару месяцев, тогда и начнем с ними игру. Пока же осваивайся, приглядывайся, вникай, интересуйся. Покрутись по городу или может, поезжай в провинцию. Если хочешь понравиться узбекам всегда говори, что восхищаешься памятниками их древней архитектуры...
Родина ждёт от тебя подвигов, так что вперед, парень!
Была осень. Стояла теплая и сухая погода. Такого синего неба не увидишь нигде. Столица не казалось шумной, скорее наоборот, в ней как бы разливалось спокойствие и умиротворение.
И эта благостность сама собой передалась Джеймсу. Он без переводчика бродил по малолюдным улицам и проспектам Ташкента, покупал ненужные ему сувениры и пробовал незнакомые блюда в местных харчевнях со столиками на тротуарах.
А потом решил съездить в провинцию.
Посольский переводчик Султан для начала рекомендовал Конраду посетить Сырдарьинскую область, ближнюю к столице и подыскал для этого знакомого парня имеющего опыт работы с иностранцами в качестве гида, а возможно, что и некоторый другой, своеобразный. Даже Джеймс, далекий от представлений о местных обычаях, сразу догадался о выгодности такой сделки, как для Султана, так и для его приятеля. Оказалось, что этот самый гид является в настоящее время также одним из водителей посольства.
Выехали они поутру. Приметный автомобиль беспрепятственно скользил по улицам Ташкента, и милиционеры отдавали честь, едва узрев дипломатический номер. Когда приблизились к окраине города, Конрад стал с интересом разглядывать прохожих мелькавших за стеклом машины, они почему-то мало походили на обитателей центра.
Он видел уставших и изнеможенных людей, которые плелись куда-то из города с какими-то серыми фартуками, в руках или обмотанными вокруг пояса.
- На поле идут, хлопок собирать, - ответил переводчик, удивляясь неосведомленности нового сотрудника дипломатической миссии.
- А разве у вас врачи тоже собирают хлопок? - не понял советник.
В разговор неожиданно вмешался гид, которого звали Рашид.
- Хлопок это богатство и гордость нашей страны. Собирать хлопок - долг каждого гражданина Узбекистана.
Султан перебил его и продолжил:
- Конечно, хлопок обязаны собирать все граждане страны, в том числе женщины и дети. Только наши полицейские и работники органов власти освобождены от этой повинности... Таково распоряжение правительства и лично президента Каримова.
"Странная страна, странные порядки", - подумал Конрад, но не стал дальше углубляться в подробности.
Прошло полчаса, и вот уже мимо окон замелькали поля с белоснежными пятнышками - открывшимися коробочками хлопчатника. И сотни согнутых спин над грядками. Дети и взрослые, старики и женщины - все собирали урожай в поте лица.
Люди были напряжены и не особенно оглядывались по сторонам. По окраинам полей бродили люди в мундирах - сотрудники полиции. Они окрикивали тех, кто пытался выйти за границы плантации, и, как можно было понять, угрожали сборщикам резиновыми дубинками.
Боже, да тут форменное рабство! - вздохнул советник, - не хватает только Дяди Тома и его друзей.
В голове само собой сложилось, что их лимузин - это машина времени, забросившая его, вместе с Бичер-Стоу куда-то в южный штат начала XIX века.
Прошло еще немного времени, и советнику наскучили согбенные спины на фоне коричневых грядок. Похоже, переводчик не врал, все население было на трудовом фронте. У обочин он видел немало автобусов и частных машин, но поначалу не придал этому значения. Лишь спустя некоторое время стало ясным, что приковало их здесь.
Понимание пришло, когда на дорогу вышел милиционер и замахал палочкой, приказывая лимузину остановиться. Водитель не имел в отличие от советника защиты в виде дипломатического иммунитета и не смел проигнорировать сигнал представителя органов правопорядка. Он тормознул и встал на обочине. Джеймс с недоумением посмотрел по сторонам.
- Почему мы остановились? - спросил он. - Разве мы нарушили правила движения?
- Нам приказал милиционер, - ответил шофер.
- Зачем?
- Не знаю, - пожал плечами тот.
Конрад ждал, когда просигналивший полицейский подойдет к машине, но тот и не собирался этого делать. Он лениво стоял у обочины и сам ожидал выхода сидевших в салоне.
- Почему он не подходит к нам? - недоумевал советник. - И не пояснит причину нашей остановки?
- Так тут не принято, - сказал переводчик. - У нас водители сами обязаны бежать к милиционеру, первыми здороваться, справляться о его самочувствии, о благополучии в его семье, желать хорошего настроения. А потом робко интересоваться, что, мол, случилось, в чем я провинился и сразу же платить штраф за то, чего еще не успел натворить...
- Провинился? Штраф?
- Ага. Потому что милиционер никогда не останавливает просто так. Если остановил, значит, ты уже подозреваешься в каком-то серьёзном нарушении... Так что лучше сразу дать деньги...
Советнику это было непонятно:
- А в каком преступлении подозревает он меня? Я ведь впервые тут...
Переводчик крякнул:
- Э-э, это мы сейчас и выясним, - он открыл дверцу, встал с сиденья и вышел вместе с последовавшим за ним водителем.
Конрад обернулся и стал смотреть через стекло заднего обзора, как его спутники подошли к милиционеру, прижав правые руки к груди в области сердца, и начали трепетно отвечать на вопросы.
Полицейский говорил зло, то и дело плевался. До лимузина доносились совершенно непонятные слова:
... Ахмок! Нимага сан... падарингаланат!.. нима-нима? Канака дипломат?.. Сан манга кулога тепмагин, жалаб!.. Ман сани шу ерда хозир секаман!.. ман шу ерда санга босс ва конун!.. Чундинми сан?..
Переводчик пытался доказать свое, продолжая настаивать, чем довел милиционера до бешенства. Тот внезапно наотмашь вмазал ему своим жезлом по голове, Султан охнув опустился на землю, а полицейский принялся его пинать ногами, стараясь при этом угодить в пах.
Водитель Рашид на всякий случай отскочил в сторону и оттуда продолжал жалобно умалять представителя закона прекратить избиение.
Два подбежавших полицейских немедленно бросились на помощь своему товарищу и тоже включились в процесс наведения должного порядка, используя для этого свои ноги и резиновые дубинки.
...Никто из собиравших неподалёку хлопок не отреагировал на дикие вопли: дело привычное, вмешаешься - сам схлопочешь подобное.
Конрад был шокирован. Разве такое можно допустить? Это же настоящий произвол! Насилие! Он хотел, было выскочить из машины, сказать, что необходимо соблюдать права человека, но тут милиционеры прекратили воспитательную работу, крикнули что-то злое, показывая рукой в сторону посольской машины. Переводчик встал и, размазывая кровь по лицу, отряхивая одежду, пошел к лимузину.
- Что это за безобразие? - спросил у него Джеймс, пораженный тем, что только что лицезрел.
- Это обычная практика местной милиции... - прохрипел Султан.
Между тем милиционеры собирались поучить уму-разуму и шофера, взяли его в кольцо. Рашид вертелся между ними как юла, только что не подпрыгивал и со слезами на лице пытался-таки что-то объяснить. По жестикуляции было понятно, что он пытается отвести старшего из полицейских в сторону от остальных и по секрету сообщить ему нечто очень важное.
Но милиционер, не слушая его, наступал и норовил достать своей дубинкой.
- Чего они хотят от нас? - продолжал спрашивать Конрад, не понимая причины такой расправы.
- Они требуют, господин советник, чтобы вы вышли из машины и собрали для узбекского правительства тридцать килограммов хлопка! Бесплатно, естественно... А пока вы это не сделаете, они запретили ехать дальше. Поедем - откроют огонь на поражение!
- Чего-чего? - не понял Джеймс. - Собрать хлопок?
- Видите эти автобусы и машины вдоль дороги, - переводчик показал на десятки единиц автотранспорта.
- Это пассажирские рейсовые автобусы и частные машины. Полицейские останавливают их всех подряд, и приказывают всем гражданам выходить на поля и собирать хлопок. Пока не сдадут норму, водитель не смеет трогаться с места. А если они откажутся, то пожалеют потом... сильно пожалеют... Уверяю вас, господин советник, это правда!.. Хорошо, если за взятку можно будет выкупить таких бедолаг... А у кого денег нет - те потом сгниют в зинданах... э, тюрьмах, значит...
И тут до Конрада начал доходить смысл создавшегося положения.
- Так он решил, что я - ваш местный житель?
- Совершенно точно, - подтвердил Султан, зажимая пальцами нос, откуда не переставала вытекать струйка крови.
- Видите ли, наши милиционеры совершенно безграмотные люди, они покупают дипломы, а потом идут служить в полицию, чтобы "делать деньги". Они не знают, что такое Конституция и законы, но зато хорошо усвоили несколько статей Уголовного кодекса, в частности, такие как "неподчинение представителю органа власти". Они хозяева положения. Они решили, что эта машина - обычная...
- Но у нас номере буква "D" на зеленом фоне - дипломатическая машина!
- У милиционеров часто случается дальтония, а букву "D" они считают как обозначение региона - Джизакская область! Я сказал менту, что машина дипломатическая, видишь букву "D", а он в ответ: "Вижу, заразы, что вы из Джизакской области! Быстро на поле!" Дело в том, что сырдарьинские не любят джизакских, а ферганские - сурхандарьинских и так далее. Короче, мафия и кланы регионов не переваривают друг друга! И от этого страдают обычные граждане.
- Но поясните, что я - дипломат! - вскричал советник. - И пускай мне не предлагают ничего подобного!
Переводчик показал на свой внешний вид и распухшее лицо:
- Я пытался, но вы же видите последствия этой беседы...
Конрад был в ярости. Он решил сам разобраться с представителями правоохранительных органов. "Моя аккредиционная карточка, что выдало мне МИД Узбекистана, быстро поставит их на место", - думал Джеймс, стремительно направляясь к милиционерами. Те с ехидными улыбками смотрели на нового пассажира. Видимо, их потеха только начиналась.
- Йа йест американски гражданин, - выпалил он заученную еще перед поездкой фразу на русском языке. - У мина йест балшие права. У мина йест документ! - и он сунул в руку остановившего машину милиционера карточку, мол, смотри и удостоверься, кто перед тобой стоит. В данную секунду он не понимал, что его звание кэптан, соответствующее армейскому подполковнику и ранг дипломата ничего не значат для тех, кто здесь представлял власть и порядок. Они даже не знали, что в Узбекистане есть американцы, как и не слышали никогда английскую речь. Поэтому и иностранный акцент восприняли как обычный русский язык.
Но кем был собеседник Конрада? Обычный сержант с вислым животом и наглой мордой, который не любил физическую работу, а предпочитал брать взятки, бесплатно жрать в чайхане и трахать задарма местных проституток. К претензиям плебеев, естественно, такие персоны не привыкли, и не удивительно, что сержант изумленно посмотрел на советника, потом на представленные бумаги, видимо, абсолютно ничего не понимая. Посмотрел, а потом показал документ своим коллегам, которые тоже были не менее удивлены подобным.
- О-о, Усербай-ака, карагин, нима бу? - сержант протянул карточку другому, который имел лычки старшего сержанта. Тот взял, попытался прочесть, но, видимо, буквы он знал не очень хорошо.
Сержант правильно понял команду старшего по званию. Он размахнулся и - хрясь! - врезал по лицу советника. Сделал это деловито и с упоением. Бить он любил, и ради именно этого он поступил на службу в милицию.
От столь сильного удара с лица Джеймса слетели защитные очки, брызнула кровь изо рта - сломалось, как минимум, пара зубов. Конрад был ошеломлен неожиданным нападением, и поэтому не смог отразить атаку. Но он также не ожидал, что милиционеры решили довести свой урок до конца, и скопом, дружно стали отрабатывать удары на теле дипломата переталкивая как чучело на тренировке от одного к другому.
- Мана санга, американский дипломат, мана санга, пидарас! - вопили они при этом, сыпля град ударов на совершенно обалдевшего от происшедшего и ошеломленного болью советника.
- Хозир сан курсан, ким биз! Биз хам дипломат! Биз хам американлар! Бизда хам хужжат бор! Мана санга! Мана, сука!..
Водитель Рашид, который все это видел и слышал, бросился на поле, хватая с земли фартуки. Он понял, что правильнее будет в такой ситуации всё-таки начать сбор хлопка.
Переводчик подошел к милиционерам и стал упрашивать их не бить Конрада.
- Илтимос, домуллар-акалар, урманг уни, - плача, говорил он.
Но те еще не полностью удовлетворили свой боевой задор, и продолжали усердствовать над распростертым на земле телом американца, прекратили же избиение лишь после того, как советник перестал защищать руками лицо и живот, лишившись сознания. Его шикарный костюм был разорван во многих местах.
- Вставайте, господин советник, вставайте, - шептал он на ухо. - Они приказывают встать! Если не встанете, то они вас действительно убьют!
Конрад просто не мог поверить в то, что с ним так жестоко обошлись! Местные, видимо, совершенно не знали законов и конвенций о статусе дипломатического агента.
Он находился в полной прострации и лишь бессмысленно смотрел на полицейских.
Голова гудела, рот был полон крови и осколков зубов, а всё тело била крупная дрожь.
Усербай, разорвав дипломатическую карточку и бросив куски на дорогу, ткнул пальцем в сторону лежащих на земле фартуков.
Переводчик все понял, и потянул за собой Джеймса.
- Мы должны собрать хлопок, - говорил он Конраду.
- Иначе нас здесь же закопают. Вот фартук, сюда мы должны бросать собранный с коробочек хлопок... Вначале будет трудно, но потом вы привыкните... Я это знаю, потому что в школе с первого класса выходил на поле...
Советник был настолько шокирован, что не стал сопротивляться и как зомби поплелся вслед за переводчиком и водителем, встал у грядки. Его пальцы плохо слушались, в глазах плавали мутные пятна, а поясница ныла от боли - именно по почкам пинали и били дубинками полицейские.
Но милиционеры всего происшедшего показалось мало, и они решили, что урок следует продолжить, приказали собрать каждому по сто килограммов. Переводчик вздрогнул и сжался.
Что это означает на самом деле, советник понял лишь к вечеру, когда взвесили фартук, а весы показали всего лишь 14 кг!
Конрад не мог поверить, что целый световой день он корячась на грядках и собрал такой большой ком хлопка, который едва потянуло на четырнадцать кило!
Нужно при этом сказать, что собирал советник на совесть. Потому что боялся. Боялся обычного сержанта с дубинкой в руке и пистолетом на боку. Он, Джеймс Алан Конрад, которому приходилось сажать "Хорнет" на прыгающую палубу авианосца в пятибалльный шторм, разыгравшийся в северной Атлантике!
Весь день его преследовали крики:
- Нима турдин сан, куток? Ишла, жалаб, ишла!..
Самое удивительное, что до полковника доходил смысл фраз, и он начинал усерднее работать. Однако норму всё-таки не выполнил.
Склонив голову, Конрад стоял рядом с весами и грудой хлопка на тележке, ожидая решения своей участи.
Но тут пришло избавление. Появилось оно в виде водителя Рашида, бежавшего через поле в сопровождение двух крепких молодых парней и что-то кричащих издалека. Полицейские враз засуетились, стали отряхивать одежду на Джеймсе, улыбаться и похлопывать его по плечу. Собранный им хлопок немедленно полетел в сторону. Полицейские что-то поняли, потому повернулись в сторону бегущих и стали по стойке смирно.
Советник не стал дожидаться развязки, а стремглав, сколько хватило сил, припустил к машине, сам протиснулся за руль и захлопнул дверь. Султан успел плюхнутся на заднее сидение.
Советник мысленно молился, чтобы мотор заработал сразу, шины не оказались спущенными, и бензина в баке хватило бы до города.
...О своих злоключениях Джеймс не стал рассказывать никому. Пролежав со стаканом виски в ванной около часа, он еле выбрался из нее и как мог, заклеил на теле пластырем свежие ссадины, примазал кровоподтеки, а затем улегся в постель.
Тут в его комнату ворвался, как буйвол в заросли, сам атташе Джонатан Б.
- Где вас черти целый день носили, кэптен?!
Мы все.... - и осёкся.
Советник с трудом оторвал голову от подушки и смачно, с расстановкой произнес прямо в лицо своему боссу:
- Куток епсан, жалаб! Узин у ерга кет!
(От автора.
Рассказ написан на основании реального случая, имевшего место в Узбекистане в 199... году. Изменены лишь имена и немного приукрашены сами события.
Перевод отдельных выражений из сленга узбекских милиционеров не приводится из соображений нравственного порядка).