Таксанов Алишер Арсланович : другие произведения.

2078 год: на тюремной орбите. 1. По этапу на Нептун

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Футуристическая повесть, в которой современная жизнь Узбекистана перенесена в 2078 год. Над Нептуном вращается тюрьма-завод, где производится ценный минерал "гулий", и в котором властвуют садисты-надзиратели. Группа политических заключенных делает открытие, что через Большое темное пятно на планете можно путешествовать во времени и пространстве, и она направляет в прошлое человека, чтобы тот изменил будущее. Эксперимент заканчивается неудачей. Вместо одного диктатора к власти приходит другой. Заключенные понимают, что будущее делается настоящим, а не влиянием на события в прошлом. В итоге в космосе начинается революция заключенных за свои права и свободы.
  Спустя сорок лет. 2078 год. Летающая тюрьма 'Ислам Каримов' считалась самой страшной во всей Солнечной системе. Здесь служили отморозки человечества - палачи, надзиратели, следователи-костоломы - короче, люди с уродливой психикой, патологической ненавистью к инакомыслящим и манией величия, верой в собственную правоту и безгрешность, то есть те, кого презирали в демократических и либеральных обществах и государствах на Земле, Марсе и Луне, однако в которых нуждались деспотичные режимы, сохранившиеся по сей день кое-где, в частности, в Демократической Республике Узбекистан[1]. Нужно заметить, что обслуживающий контингент тюрьмы формировали по специальным тестам, которые отсекали появление человеколюбия, гуманизма и сострадания, толерантности в этой среде. И не удивительно, подобными вертухаями-садистами был создан кошмарный режим для заключенных. Более того, они изобретали и внедряли в практику новые способы пыток и умерщвления, организовывали изощренные издевательства, от чего получали моральное удовлетворение и материальное поощрение. Поэтому для человека, попасть сюда, однозначно означало или быструю смерть, или медленную, но болезненную и ужасную.
  
  Кстати, над главным шлюзовом отсеке горел транспарант: 'Добро пожаловать в ад - в Великое будущее Ислама Каримова для отверженных и падальщиков[2]!', и это читал каждый, кого на транспортном корабле доставляли в летающую тюрьму. Шансы вернутся обратно были призрачными - лишь пару десятке повезло, и то в результате сильного международного давления. Однако и они, вернувшись домой, не дотягивали больше года - их организм был изношен в результате чудовищной эксплуатации и издевательств, и не мог удержать жизнь. Хотя справедливым будет сказать и то, что к Нептуну отправляли и прошрафившихся чиновников и работников репрессивных структур, чтобы они могли 'исправиться' и вернуться к прежней работе, и, естественно, те старались со всей злобой и яростью, на какую были способны.
  
  'Ислам Каримов' - это гигантский корабль, построенный к столетию со дня рождения диктатора Узбекистана его дочерью Гульнарой Исламовной, взявшей тогда по наследству власть. Запущенный в январе 2038 года в космос, он за пять месяцев преодолел расстояние от Земли до Нептуна и остался на его орбите, став четырнадцатым спутником. Имея размеры в два километра в длину, пятьсот метров в ширину и сто - в высоту, массу в миллионы тонн, он вмещал в себя более ста тысяч заключенных и пять тысяч обслуживающего персонала, из которых девяносто девять процентов считались вертухаями-садистами. Все они были офицерами и сержантами Министерства по демократизации и свободе - органа, осуществлявшего насилие и репрессии, следившего за тем, чтобы ни одна крамольная мысль не засела в головах граждан Узбекистана (практически это был правопреемник ранее существовавших Министерства внутренних дел, Генеральной прокуратуры и Службы национальной безопасности). Один процент - это привлеченный технический персонал, который следил за состоянием атомного реактора, машин и оборудования, в основном это простые инженеры, механики. Были также врачи, не имевших отношения к следователям и надзирателям, они поддерживали какую-то санитарию, хотя изменить негативные процессы влияния космоса и условий труда на здоровье людей в полной мере не могли. Хотя следует признать, что и не старались это сделать, ибо также исполняли политику насилия, и среди них хватало садистов, проводивших медицинские эксперименты над заключенными.
  
  Дело в том, что корабль был не только местом заключения для оппозиционеров и диссидентов - врагов политического режима, сохранившегося в Узбекистане, а также обычных уголовников, которых тоже хватало, но и заводом, где перерабатывали руду, добываемую с глубин Нептуна. Автоматические корабли-шаттлы подвозили к 'Исламу Каримову' сырье, и уже на агрегатах подневольные рабочие выделяли 'гулий'[3] - особо ценный минерал, который использовался в ювелирной, тяжелой промышленности, а также энергетике. По стоимости и технологическим возможностям он превосходил золото, серебро, драгоценные камни в сотни раз, и поэтому имел особый спрос на рынке. Практически, 'гулий' служил валютой для взаиморасчетов не только стран, но и населенных планет. Он же был природным аккумулятором, способным хранить энергию, и поэтому иногда применялся в энергодефицитных регионах. Единственным владельцем лицензии на добычу 'гулия' была Гульнара Каримова - дряхлеющая стопятилетняя женщина, одна из самых богатых и жестоких дам Солнечной системы. Известно, первоначальный капитал она сколотила в годы правления ее кровожадного отца, высасывая ресурсы из республики и переправляя в западные банки. Гульнара вложила часть средств в выгодные проекты и утроила свое состояние, а потом построила корабль. Это был рискованный с точки зрения коммерции шаг, ведь затраты могли и не окупиться, если бы переработка руды оказалась сложной. К ее счастью, инженер Шмицерман изобрел технологии, позволяющие из горной массы извлекать минерал, а фирма Doc Werner разработала дешевый способ сбора руды с поверхности Нептуна и доставки на орбиту, к 'Исламу Каримову'. Уже через год эксплуатации космического завода, все вложения вернулись с лихвой и дальше он приносил только гигантскую прибыль, приумножая и без то огромное состояние Гульнары. Попытки других государств присосаться к добыче 'гулия' сразу пресекались, так как ООН в свое время продал патент на разработку и добычу только ей, и ничто не могло изменить статус-кво, если того не желала сама Гульнара Исламовна. Китай и Россия получили предупреждения от Луны, Марса и США, что следует уважать международное право. Поэтому ни одна другая станция или корабль не посещали территорию Нептуна.
  
  Однако не все было просто. Минерал содержался в массе, которая отличалась высокой радиоактивностью, и при работе с ней не спасал и защитный костюм. В итоге большая часть заключенных из первой сылки вымерла, а некоторая мутировала, превратившись в уродов и чудовищ. Они уже мало напоминали людей и, соответственно, у них и психика была далека от человеческой. Взамен им высылались новые арестанты, ибо численность населения Узбекистана была также не маленькой, и рабочих рук для космоса хватало. Через двадцать лет 'Ислам Каримов' был кораблем-тюрьмой, где проживало сообщество странных существ, контролируемых людьми-садистами. А ежемесячно с его борта на Землю уходил груз с сотней тонн 'гулия', взамен транспортники привозили новых заключенных, прошедших конвейер судилища, и продукты питания. Всех, кто не выдерживал условия и умирал то ли от суицида, то ли ему помогали уйти в мир иной сами охранники, хоронили здесь же. Хотя разве это были похороны? - мертвеца в чем был одет просто выкидывали за борт, не сказав ничего вслед, и лишь некоторые заключенные тихо шептали слова молитвы. Надзиратели только гоготали, радуясь, что одним 'врагом народа' стало меньше в солнечной системе.
  
  Журналист Алексей Воронович не тешил себя надеждами хорошей жизни на этом корабле, слухи о страшной здесь жизни доходили даже до Земли и Луны, однако попытки международного сообщества провести инспекцию на соответствие принятым нормам содержания заключенных наталкивались на сопротивление репрессивного Узбекистана и лично Гульнары Каримовой со своим внуком Абдугани, не желающих, чтобы все узнали о том произволе, который был создан с их благоволения на 'Исламе Каримове'. Арестованный за свои критические статьи во Всепланетной киберпаутине Interplanet по обвинению в государственной измене, призывах к свержению конституционного строя, а также уклонении от уплаты налогов - обычный набор уголовных статей, что клепала против оппозиции Министерство по демократизации, - Алексей был быстро осужден - у судей даже сомнений не возникло в бредовости данного дела! - и отправлен отбывать тридцатилетний срок у орбиты Нептуна. Правительство прекрасно осознавала, что шансов вернуться домой даже после этого срока у опального репортера просто нет - никто из них не протягивал десяти лет в космических далях.
  
  - Ты - труп, и не строй иллюзий на благополучный исход, - честно и ехидно одновременно говорил ему старший инквизитор Министерства Толипов, который фабриковал обвинение. Впрочем, особого и выдумывать ему не пришлось - он просто скопировал дело с другого работника СМИ, которого отправили в космос полгода назад, заменив только фамилию и дату рождения, а также количество статей, 'представлявших угрозу безопасности страны, дестабилизирующих экономику и сеявших панику среди населения' - так часто звучали некоторые претензии власти к не подконтрольной прессе. - Не следовало тебе давать критические заметки о нашем свободном обществе и любимом президенте - Абдугани Каримове - правнуке великого 'Человека, определившего эпоху'[4], именем которого назван наш летающий санаторий. Именно туда тебя и отправят, дорогой мой журналист, чтобы ты осознал свои ошибки и исправился, если, конечно, останешься в живых. Но я не стану врать - этого не будет. Так что твое дело мы просто отправим в архив или вообще сожжем как ненужный документ.
  
  Нельзя сказать, что с этим был согласен сам Алексей. Яростно сжимая кулаки, закованные в титановые наручники, он мысленно клялся себе, что вырвется отсюда, сбежит и еще покажет госпоже Каримовой и ее внуку, стоявшему у руля власти уже двадцать лет, где раки зимуют. А сейчас он сидел в жестком кресле и через иллюминатор наблюдал, как транспортник 'Генерал Рустам Иноятов'[5] - историческая личность, жившего почти сто лет назад и у которого тоже руки по локоть в крови! - причаливал к космической тюрьме. Вообще-то в Узбекистане тюрем не осталось - чтобы выглядеть демократическим государством правительство закрыло учреждения подобного типа, зато вывело в космос 'Ислама Каримова', куда ссылало всех осужденных, как по чисто уголовным, так и политическим мотивам, причем последние составляли две трети всех заключенных. А за то, что делается за сотни миллионов километров от Земли, ответственности было не так уж и много перед международным сообществом. Сюда и попасть могли не только правозащитники, адвокаты, но и представители международного сообщества - расстояние и высокая стоимость полета играло часто важную роль при принятии решения посетить орбиту Нептуна. Вертухаи старались вообще никого не подпускать, не оказывать даже помощи, если в тысячах километрах терпело бедствие судно - ведь спасенные могли увидеть, что творится на 'Исламе Каримове' и сообщить всему миру.
  
  - Да-а-а, - прошептал журналист, лбом прижимаясь к иллюминатору. Над головой висел Нептун - одна из холодных планет Солнечной системы, и проклятое Всевышним место. Его атмосфера абсолютно была не пригодна для человека. В ее верхних слоях находился водород и гелий, а также метан, и это с высоты эта смесь придавала планете ярко выраженный синий оттенок, как результат поглощения верхним покровом красных лучей. Тут Алексей вспомнил, что пролетая мимо Урана, был поражен его аквамариновым цветом, словно кто-то расписывал его однотонными красками. Однако на Нептуне формировались облака из сероводорода и аммиака, которые окутывали поверхность, скрывая от взоров с космоса, но там, у поверхности, не было ни тепла, ни зелени, ни животного мира. Только лед из различных веществ, камни и абсолютный холод. Где-то у горных массивов работали в автоматическом режиме гигантские автоматы, добывающие 'гулий'. Метеорологическая обстановка была не из самых приятных - сверхзвуковые штормы, противостоять которым не просто. Поэтому туда спускали ремонтников, если выходила из строя какая-то часть электроники или механики, хотя не все могли вернуться обратно - в таких условиях даже в скафандрах протянуть долго было сложно, не говоря о случаях, когда штормы размазывали зазевавшегося человека о камни или уносили вглубь, где просто под давлением тело превращалось в лепешку. Почти половина ремонтников оставалась замерзшей на поверхности планеты, и их судьба никого не интересовала. Поэтому отправляли туда по большей части тех, кто был приговорен к смертной казни, или к пожизненному заключению. Вертухаи вводили в жертву специальный наркотик, который снимал сопротивление, и сажали в капсулу. Тому уже ничего не оставалось, как выполнить задание, или обратного пути у него уже не было.
  
  Тут Алексей обратил внимание на кольцо, опоясывавшее планету. Она не была такой же величественной, как у Сатурна, однако придавала Нептуну определенную прелесть. Вообще-то это вращались по круговой орбите ледяные частицы, покрытые силикатами, или основанные на углероде материалом, вполне возможно, это определяло их красноватый оттенок. Самое интересное, этих колец насчитывается аж целых пять. Самое внешнее и яркое именуется кольцом Адамса, оно расположено на расстоянии шестидесяти трех тысяч километров от поверхности планеты, и его ширина всего около пятидесяти километров. Причем яркость этого кольца были неравномерными: на тонком 'ободке' располагались три яркие дуги протяженностью от тысячи до десяти тысячи километров, называемые как 'Свобода', 'Равенство' и 'Братство' - это звучало как издевательство над теми, кого нещадно эксплуатировали и убивали в летающей тюрьме. Говорят, именно сюда злые охранники сбрасывали трупы, мол, теперь вы все свободны, равны и родственники друг другу. Далее, на расстоянии пятидесяти трех тысяч километров от центра Нептуна лежало кольцо Леверье шириной около ста километров, там кружились спутники с аппаратурой по метеосводке и дистанционному исследованию грунта, еще ближе - на расстоянии в сорок две тысячи километров - размытое кольцо Галле. Еще одно слабое кольцо по имени директора тюрьмы Закира Исаева - Исаевское - шириной около пятисот километров проходило по орбите Галатеи и состояло из вещества, выбитого из ее поверхности.
  
  По мере приближения к Нептуну, его диск закрывал все за собой. Не скроем, журналист был очарован великолепием этой восьмой и последней, как говорили ученые, 'настоящей' планеты Солнечной системы. Перед этапированием с узбекского космодрома 'Жаслык' в летающую тюрьму, всем заключенным раздали листки с информацией, чтобы те поняли, куда их направляют и что их там ждет. Итак, Нептун двигался по почти круговой орбите, делая один оборот за сто шестьдесят пять лет. Безусловно, с такого расстояния Солнце кажется не диском, как с Земли, а яркой звездой, и это подтверждалось стереоизображением на справке. Получалось так, что освещенность, создаваемая здесь для Нептуна, почти в девятьсот раз меньше того, что создавалось нашим небесным светилом на Земле, но в тоже время в пятьсот двадцать пять раз превышает свет, что получает Земля при полнолунии. 'Нептун - планета, погруженная в вечные сумерки, и вы как кроты будете жить в этой зоне', - ехидно говорили им сопровождающие охранники из Министерства по демократизации. От этих слов многим становилось не по себе, женщины плакали и тихо молились, чтобы даже там их не покинул Всевышний и позаботился об их судьбе.
  
  Поскольку во время полета заняться было нечем - а читать здесь книги или смотреть фильмы запрещалось, все-таки не на курорт их везли! - приходилось перечитывать справку, и Алексей практически выучил ее наизусть. Он мог дословно воспроизвести ее: 'Масса Нептуна составляет 17,15 масс Земли, его диаметр почти в 4 раза превышает диаметр нашей планеты, а средняя плотность (1,64 г/куб.см) всего в полтора раза больше плотности воды. Нептун входит в группу планет-гигантов Солнечной системы, куда кроме него входят также Юпитер, Сатурн и Уран. Однако, в отличие от Юпитера и Сатурна, сложенных в основном водородом и гелием, масса водорода и гелия в составе Урана и Нептуна составляет не более 15-20% от их полной массы. Иногда эти две планеты называют малыми, или ледяными, гигантами. Подобно остальным планетам-гигантам, Нептун быстро вращается. Он делает один оборот за 16,11 часа. Этот период соответствует вращению планеты как целого, в то время как экваториальная зона вращается медленнее, а приполярные зоны - быстрее этого периода. Скорость ветров на Нептуне достигает 300 м/сек. Эффективная температура планеты составляет всего 59К (-214С), между тем отмечено еще более нижняя точка - около 45К'.
  
  И именно здесь в пятистах километрах от внешнего слоя атмсферы находилась и вращалась по удаленной орбите летающая тюрьма, принадлежащая лично Гульнаре Каримовой и исполнявшей функции исправительного учреждения по специальной лицензии узбекского правительства. Транспортный корабль уже причаливал к 'Исламу Каримову', выдвинув захваты, - пилоты умело маневрировали, в чем им следовало отдать дань уважения. Хотя они больше заботились о своей безопасности, чем о жизни тех, кого везли полтора месяца с Земли. Все заключенные, скованные одной цепью, прильнули к иллюминаторам. Стоявшие рядом охранники усмехнулись, и один из них с издевкой крикнул:
  
  - Смотрите, смотрите, уроды, где вам предстоит помереть! Это будет уроком для других, как выражать недовольство или обманывать нашу самую демократичную и либеральную власть, наше Великое будущее, которое уже достигли честные люди, но не вы, мерзавцы и гниды! С каждой секундой вы все ближе и ближе в ад, и молитесь, чтобы смерть скорее настигла вас, ибо жизнь здесь не покажется вам сладкой.
  
  Заключенные молчали, стиснув в презрении зубы. Они понимали, что бессмысленно спорить или выражать протест - тут с такими не цацкаются: в лучшем случае сразу пристрелят, в худшем, отправят на пытки или опыты - об этом тоже доходили кое-какие сведения. А могут просто открыть люк и выкинуть человека в безвоздушное пространство. Хотя смерть будет практически мгновенная, что избавит от мук и страданий. Впрочем, такой исход для некоторых казался более гуманным и приемлемым, чем от пыточных инструментов садистов, обитавших в тюрьме. Кстати, на самом транспортнике всегда горела надпись: 'Каждому - свое!'[6], как бы напоминая, что вы, зэки, получили по справедливости и нечего ныть на судьбу. И как издевательство были расклеены по всему внутреннему корпусу реплики слова Гульнары Каримовой: 'Я довольна тем, что у меня есть возможность помогать реализовываться людям талантливым, одержимым своими идеями. Многие говорят о нашем потенциале по инерции, мало веря в эти слова. А я бы хотела, чтобы любой, кто говорит об Узбекистане, говорил бы искренне, от души'. Или: 'В отличие от того ощущения, которое я вызываю внешне, в личной жизни я не претенциозна. Для меня в первую очередь важно понимание. Взаимопонимание. Если это есть, к любому ритму жизни можно подстроиться. Но для того, чтобы это получилось, нужно пройти через искания, страдания, поражения и взлеты, работать над собой. Работать над ошибками'. Данные фразы как бы намекали: вы здесь, потому что совершили ошибки; но тюрьма вам поможет, если вы будете работать от души и подстроитесь под ритм жизни. Почти сто процентов заключенных никогда не вписывались в смысл сказанного когда-то принцессой Узбекистана.
  
  А тем временем огромная масса летающей тюрьмы приближалась с каждой минутой, заслоняя уже сам Нептун. Дух захватывал от его размеров, и мысленно каждый удивлялся, как можно было такое построить и запустить в космос. Виднелись блоки с атомными реакторами, цеха, локаторы и двигатели, которые использовали для того, чтобы удержать корабль на орбите Нептуна, сотни пришвартованных капсул с рудой. Причальный шлюз пассажирского значения располагался в самом начале, и там уже находилось два транспортника, которые вот-вот должны были вернуться на Землю с добытым минералом 'гулий', а также сотрудниками, отбывающими в отпуск или сменившихся с вахты. И еще сотня богатеев получат чудные игрушки стоимостью в миллионы 'кварков'[7], а садисты с упоением будут рассказывать коллегам в Министерстве, какие изощренные пытки придумывали для заключенных.
  
  - Вот она, наша тюрьма, - тихо прошептал кто-то за ухом Алексея. Он обернулся и увидел имама Андижанской мечети Бахтияра Мамурова, седоватого мужчину с подслеповатыми глазами, который чтил шариат выше, чем законы диктатора Абдугани, и за это был наказан. - Это послано нам Всевышним в виде испытания, и его мы должны стерпеть с достоинством.
  
  Мамуров был авторитетом среди жителей махалли[8] и к нему прислушивались больше, чем к представителям властей. Естественно, за это и не взлюбили его те, кто проводил в жизнь политику правительства. Самостоятельная личность была угрозой для диктатора, желавшего видеть безвольную и безликую народную массу.
  
  - Нас сюда послал отморозок в 'Ок-Сарае'[9], - с негодованием произнес другой заключенный по имени Шерали Абутов, который три месяца назад работал таксистом и попал на скамью подсудимых лишь за то, что не хотел делиться с трудовым заработком с сержантом воздушно-дорожной инспекции Министерства по демократизации. Ему быстро впаяли соучастие в террористической организации и тоже сослали на Нептун для осознания своего заблуждения и перевоспитания. Он был верующим, однако не считал, что нечто подобное ему дает Аллах, ведь за всю свою жизнь он не сделал ничего грешного, жил по чести и совести. Только такие персоны были не в моде в Великом будущем, в котором прозябало восемьдесят три миллиона граждан ДРУ, и только менее миллиона получали наслаждение от беспечной и сытой жизни.
  
  - Молчать, подонки! - прикрикнул на них один из надзирателей, стуча прикладом парализатора по стене, он не слышал разговора заключенных, однако понимал, что в данную минуту никто ласковым словом не вспоминает диктатора и его карающую систему. Подобные реплики следовало подавлять в зародыше. - Говорить будете в своих камерах, если позволят, а сейчас быстро от иллюминаторов - насмотрелись!
  
  Двое отодвинулись от Алексея и угрюмо уставились в потолок. Журналист им ничего не сказал, а только продолжал смотреть на место их нового проживания. На борту тюрьмы горели гигантские буквы 'Ислам Каримов', и даже за тысячу километров их можно было прочитать. 'Эх, судьба, судьба, какие дороги мне выбираешь?', - думал он, откидываясь на спинку далеко не мягкого кресла - тут все было сделано так, чтобы создать минимум комфорта для заключенных. Чтобы не занимать охрану проблемами обслуживания заключенных, в частности, сопровождением каждого из них в туалет, конструкторы придумали неплохой выход: сами кресла одним нажатием кнопки трансформировались в унитазы, которые высасывали все испражнения и выкидывали в космос. Практически, в этих креслах люди спали, ели и справляли нужду. Унизительно было и то, что мужчины находились рядом с женщинами, и гигиенические процедуры приходилось выделывать практически в поле зрения противоположного пола. Впрочем, к этому вскоре все привыкли, ибо даже к скотскому отношению человек способен адаптироваться, и не зацикливаться на многих вещах, что раньше казалось бы дикостью и неприемлемым. Раз в сутки всем разрешалось встать, чтобы размяться, тоже не отходя от места 'прописки', и помолиться, если есть такая необходимость. Естественно, такое стерпеть мог не каждый. Уже пять трупов скинули под дюзы, и их пепел плавал где-то между Марсом и Ураном. Как шутили охранники: 'Вы еще им, мертвецам, позавидуете!' И было понятно, что это совсем не шутка.
  
  Сейчас транспортник перевозил сто заключенных, среди них были старики и женщины, и даже десятилетний ребенок, отказавшийся выйти на зараженную радиацией поле для сбора мутированного хлопка. Нужно сказать, что собирать его было не просто - это растение стало хищником и кусала каждого, кто пытался снять с коробочки 'вату'. А поскольку укус был ядовит, то работать приходилось в жестких перчатках, но и это не всегда помогало. Ежегодно тысячи подростков оставались мертвыми на полях, чтобы потом стать удобрениями для растений. Из-за изменения климата они плодоносили три раза в год, и школьников, врачей, инженеров насильно гнали на уборку, а кто отказывался, в лучшем случае подвергался штрафу и годичному пребыванию в психиатрической клинике, которая по-сути была местом для медицинских опытов. Этот же пацан оказал вооруженное сопротивление - защищался при помощи самодельного ружья, за что получил каторгу на Нептун.
  
  Тут раздался голос в динамике:
  
  - Внимание! Мы приближаемся на суверенную территорию Демократической Республики Узбекистан! Всем встать и исполнить государственный гимн!
  
  Для исполнения этого приказа была также предусмотрена процедура: сиденья утоплялись в пол, и наоборот, оттуда выдвигался острый стержень, который обязательно вошел бы в задний проход человека, если бы тот не встал. Алексей вскочил, вспомнив, как в первый раз трое заключенных, страдавших глухотой, не расслышали это, и потом их тела пару часов висели на металлическом колу, пугая остальных - охрана преднамеренно не снимала их, желая создать атмосферу страха и бессилия, подавить в каждом желание сопротивляться. Еще страшнее было видеть многочасовые мучения бедолаг, которым никто не мог помочь.
  
  Гимн был сочинен еще в годы правления первого диктатора - Ислама Каримова, которого в учебниках именовали не иначе как 'Человек, определивший эпоху'. Действительно, он определил эпоху террора и репрессий, прикрывшись демократическими лозунгами и спецификой национального развития. Его модель развития по пяти принципам стали основой для создания диктаторской республики, где бездействовали законы, зато прижились уголовные понятия. Коррупция стала нормой жизни, и дать взятку чиновнику считалось народным обычаем, и не преследовалось никем. Вставшие у власти его потомки тоже не отличались чистоплотностью - продолжали грабить страну, уничтожать оппозицию, преследовать независимую прессу. Страна была фактически концентрационным лагерем, которая распространила теперь свою часть территории в далекий космос. И как сто лет назад люди пели, приложив правую руку к сердцу и смотря на вычерченный голограммой портрет Ислама Абдуганиевича:
  
  'Сиркуёш хур улкам, элга бахт, нажот,
  
  Сен узинг дустларга йулдош, мехрибон!
  
  Яшнагай то абад илму фан, ижод,
  
  Шухратинг порласин токи бор жахон!'[10]
  
  Охранники внимательно смотрели, чтобы все пели, выражая преданность и гордость за свою принадлежность к этой стране и чтобы правильно выговаривали фразы, не фальшивили. Впрочем, за полтора месяца полета даже те, кто и не особенно утруждал на воле псалмопением, выучил и отработал голос и теперь четко выговаривал каждое слово. Гематомы на некоторых, которые до сих пор не расосались, свидетельствовали об усердии 'учителей'. Поэтому им приходилось выдавливать даже слезу, чтобы казаться находящимся в состоянии душевного порыва.
  
  'Олтин бу водийлар - жон Узбекистон,
  
  Аждодлар мардона рухи сенга ёр!
  
  Улуг халк қудрати жуш урган замон,
  
  Оламни махлиё айлаган диёр!'[11] - продолжали петь заключенные, хотя это мало было пением. Скорее всего плачь от бессилия и ненависти. Ведь гимн был полной противоположностью тому, в чем находились эти люди. Это было самоунижением и самоистязанием, психологическая пытка. Хотя подобного и добивались те, кто профессионально занимался репрессиями.
  
  Когда гимн был исполнен, голос в динамике произнес с особой радостной и помпезной интонацией:
  
  - Вечная слава 'Человеку, определившему эпоху'!
  
  - Вечная слава! - повторили заключенные, хлопая по груди. В их тональности не было поддержки этих слов, лишь автоматическое безэмоциональное повторение.
  
  - Желаем здравия нашей любимой принцессе Гульнаре Исламовне Каримовой! - продолжал голос, и в ответ все произнесли:
  
  - Да здравствует она еще тысячу лет! - двойной хлопок.
  
  - Пускай дальше руководит республикой наш уважаемый президент Абдугани Исламович Каримов, правнук 'Человека, определившего эпоху', и ведет нас в Великое будущее!
  
  - Здоровья, здоровья и долгих лет жизни! - трижды хлопнули по груди заключенные. Это были уже отработанным до автоматизма движения и фразы. Подыми каждого посреди ночи, он мог выпалить песню и девиз речитативом, даже еще не проснувшись.
  
  Замигала лампа - все, торжественные процедуры были завершены, разрешалось вернуться в сидячее положение, если есть такое желание. Кресла-унитазы всплыли из-под полы. Кто-то сел обратно, а некоторые остались стоять у иллюминаторов, чтобы дальше рассматривать громадную тюрьму, где теперь им предстояло жить много лет. 'Добро пожаловать в ад!' - читали все над главным шлюзом, и от этого у многих было такое гнусное состояние, что хоть сейчас в петлю лезь. На самом деле, если сейчас такая возможность предоставилась, то не менее десяти процентов, особенно из числа женщин, совершили суицид. Однако охрана пресекала такие дела, ибо тюрьма-завод нуждался в рабочей силе - 'гулий' добывать было не просто, высокая смертность и мутация. Да и сама транспортировка заключенных вылетала в копеечку.
  
  Алексей вздохнул. Ему не хотелось общаться. В космическом полете, когда все буквально прижаты друг к другу, иногда хочется быть одному. Но здесь это невозможно, и только один существует способ самоизоляции - уйти в свои думы. Что Воронович и сдела. Он вспомнил поэму, что читал в Interplanet:
  
  'В ту пору не было ни ям и не равнин,
  
  Не плачей на дороге,
  
  Не иссущал людской толпы ислам,
  
  Не пел и не писал стихов своих Омар Хайям.
  
  И Бируни был только на пороге,
  
  Истории, и через века придет он в мир,
  
  Усталый, но спокойный,
  
  И принесет свой скромный алгоритм.
  
  И алгебру для лиц.
  
  Очисть себя, все выкинь из хурджуна,
  
  Кровь обнови - и засветись звездой.
  
  Тогда Лейла прильнет к утам Межднуна,
  
  И соединит сердца Тохир с Зухрой.
  
  Тогда вернутся все рабы из плена.
  
  Тогда улыбка возвратиться вновь.
  
  Тогда не нужны станут рецепты Авиценны,
  
  Тогда богаты будут все, как царь Хосров.
  
  Мечтать - ни кто еще в сем мире,
  
  Не мог отнять, и бедный и богач,
  
  В купце и воине, стражнике и эмире...'[12]
  
  Раздался гул, корабль мелко задрожал. Все встревоженно переглядывались, мол, что это? Но Алексей был спокоен: это включались механизмы захвата, журналист знал специфику внутрисолнечных полетов, поэтому никак не прореагировал. Пилоты практически соприкасались с обшивкой 'Ислама Каримова', а его специальные манипуляторы зацепили транспортник, после чего подтянули к шлюзовой камере. Там происходил контакт с магнитами, скобы углублялись в пазы, намертво соединяясь с огромной летающей массой. После контрольных проверок на герметичность, равнозначность атмосферного давления и безопасность от радиации и ядовитых испарений, которые теоретически могли быть в этот момент, дежурный тюрьмы дал разрешение на открытие переходных люков. Одновременно нажал на кнопку и пилот 'Генерала Рустама Иноятова'.
  
  Широкие шлюзы разошлись в сторону, открыв чрево другого обиталища. И в голову Алексея ударила свежая струя воздуха. Хотя трудно было признать в нем свежесть - это был несколько иной состав атмосферы летающей тюрьмы, и здесь запахи жаренного мяса, каленного железа и дезодорантов переплетались с какими-то непонятными ароматами, и именно последнее отрезвляло. Заключенным, в течение долгого полета дышавшие мерзостью (запахи фекалий, мочи и пота), не могли никак насладиться новыми ощущениями. Абутов дышал всей грудью, словно боялся, что их опять запрут в этот вонючий отсек.
  
  - Сидеть, трпрууу! - гневно крикнул один из охранников, увидев, как несколько человек привстали, думая, что их сейчас начнут выводить. Но это было не так. Вначале обслуживающий персонал начал транспортировать из грузовых отсеков какие-то ящики, внутри которых находилось неизвестно что, во всяком случае на этикетках было написано 'Совершенно конфиденциально'. Однако Алексей был в курсе от своего бывшего одноклассника, который работал на терминале в 'Жаслыке' и занимался обработкой грузов: там хранились замороженное мясо - говядина и свинина, вина, коньяки, шоколад, торты, всякие деликатесы для охраны, а также подарки в виде одежды, парфюмерии, ювелирных украшений, игр и прочее. В праздничные или субботние дни палачи и садисты пировали до потери сознания, тогда как заключенным приходилось жрать в лучшем случае консервы, в худшем - переработанную плоть умершего товарища. В оранжереях выращивались фрукты и овощи, однако свежие подавали на стол, естественно, не для тех, кто был суда сослан по решению суда.
  
  - Все, можете вставать! - приказал сержант транспортника. Он нажал на кнопку, и сиденья опять ушли в пол. Все заключенные были повязаны титановыми цепями друг с другом - в каждом звене по шесть человек. С журналистом в одной упряжке были две женщины, а также имам Мамуров и таксист Абутов. Их первыми вывели из транспортника.
  
  Едва нога Алексея вступила на борт летающей тюрьмы, как тоска опять охватила его. Усилием воли он подавил в себе это чувство, вновь сосредоточившись. Гравитацию обеспечивали специальные магнитные устройства, и она на 'Исламе Каримове' была в полтора раза выше, чем на транспортнике. Все почувствовали, как отяжелели члены и тело, как застучало в мозгу от прилива крови - теперь сердце должно было работать сильнее, чтобы все органы могли нормально функционировать. Однако не просто было адаптироваться к новой среде, ведь за полтора месяца мышцы ослабли от небольшой гравитации и практического сидения. Тут журналисту стало ясно, что это делалось сознательно, ведь с первых же минут на человека обрушивалось все - оскорбления, рабский труд, атмосфера презрения и недоверия, стукачества и издевательств, а также беспомощное состояние от физической немощи. Действительно, ведь самый слабый заключенный на 'Исламе Каримове' был сильнее любого из вновь прибывших.
  
  - Давай, давай, живее, сдохли что ли! - теперь орал на них охранник тюрьмы в черном комбинезоне, махая электрохлыстом - одного удара было достаточно, чтобы вскипала кровь и судорога охватывала тело. Алексей искоса взглянул на него. Это был здоровенный бугай, мускулы величиной с футбольный мяч, короткая стрижка, на щеке - вытатуированный герб Министерства по демократизации[13]. Форма чем-то напоминала эсэсовскую, что была у карателей в фашистской Германии первой половины двадцатого столетия. За спиной - автоматический карабин, стреляющий резиновыми пулями[14], наручники, электрошокеры. Да, вид явно не приветливый. Впрочем, здесь иного и быть не может. Для них - садистов - они только кусок мяса, который может стать едой для других. Практически, тюремщики возродили тут каннибализм. Космические вертухаи здесь чувствовали полную свободу своих действий, и никакого закона над ними не существовало.
  
  Тут Алексей заметил, как в помещение для заключенных прошли трое в белых костюмах, на их рукаве горел знак Красного креста, а в руках они держали чемоданчики. 'Странно, неужели и здесь есть миссия Международного Красного Креста?' - удивился он, и сразу отбросил эту мысль, поскольку такое было просто невозможно: никакие гуманитарные организации не вправе находится здесь без разрешения правительства Узбекистана, а оно никогда никому не даст его. Скорее всего, ими были или представители санитарного карантина, или медицинской службы, которые осуществляют проверку, прежде чем заключенные вступят на борт тюрьмы.
  
  - Может, кто-то из нас заболел в пути? Кого-то забирают для обследования? - спросил кто-то за спиной журналиста. Но никто ему не ответил, с тревогой смотря вслед за служащими с чемоданчиками. Это казалось плохой приметой. Те затерялись в толпе. Через минуту они вернулись обратно, ведя под руку десятилетнего подростка - того, что отказался собирать хлопок. У него было испуганное и растерянное лицо: он не знал, почему выбрали именно его и куда поместят. Кто-то выразил мысль, что для детей существует специальное помещение, мол, нельзя селить их вместе со взрослыми. 'Сомневаюсь, - тихо произнес Алексей Абутову, который с тревогой смотрел, что будет дальше с мальчишкой. - Здесь нет детей, а значит, не существует отдельной камеры... Это очень странно'.
  
  - Я тоже боюсь, что здесь дело не все чисто, - прошептал таксист в ответ. - Я знаю его. Это Тахир Раззаков, из соседней махалли, хороший паренишка, отличником был в школе, математику любил, на олимпиадах выигрывал. Но решил, что в нашей республике можно отстаивать свои права и свободы, наивный... В итоге сразу ему пояснили, что он не так понимает идеи национальной независимости Узбекистана и модель экономического развития по пяти принципам[15]. После ареста сына мать отправили в сумасшедший дом, а отца - на принудительные работы, так как не сумел правильно воспитать 'гармонично развитое поколение'[16].
  
  - Чего встали, шагайте вперед, хайвонлар[17]! - прикрикнул охранник транспортника по имени Ботир Усербаев, капитан Военно-космической транспортной службы Узбекистана, ткнув ближайшего прикладом парализатора. Удар оказался не хилым, и бедняга согнулся от боли. Однако не произнес не слова, понимая, что дальше его могут просто забить ногами насмерть - служащие тюрьмы с любопытством разглядывали на потенциальную жертву и ждали момента, когда можно будет пустить в ход кулаки и сапоги. Заключенный опустил глаза, не дал повода для издевательств, чем немного растроил садистов в униформе.
  
  - О-о-о, 'Гробокопатель' прилетел, милости просим! Мы вас ждали! - послышались крики приветствия. Дело в том, что Усербаева называли еще 'Гробокопатель', так как он до работы в Министерве по демократизации работал на кладбище, чтобы привыкнуть к смерти и быть равнодушным к трупам, не воспринимать плачь и крики отчаяния. Работа сделала его бессердечным, червствым и равнодушным к судьбами людей, он смотел на них свысока, понимая кратковременность существования каждого на этом свете. Более того, ему нравилось укорачивать жизненный срок заключенного путем жестоких пыток. И Усербаева уважали коллеги за профессионализм.
  
  - Давай, давай, брателло, гони эту шваль к нам побыстрее, гы-гы-гы, - закричал коллеге бугай в эсэсовской форме, на его шевроне было написано имя: 'Капитан демократии Нодир Ахмаджанов' - один из высоких чинов летающей тюрьмы. Охранник транспортника дружески помахал ему рукой: да, конечно, этих заключенных нужно всех перевешать, и если бы не нужда в рабочей силы, то этим бы и занялись. Усербаев сам в свободное время занимался тем, что помогал инквизиторам из Министерства пытать задержанных и вынуждать признаваться во всех преступлениях. Особенно активно применялись обвинения в измене родине, покушении на жизнь семьи Каримовых, создании подпольных организаций - весь набор стандартных статей Уголовного кодекса.
  
  Стоявшие человек двадцать тюремной охраны - надзиратели-вертухаи - загоготали, нецензурно выражаясь в адрес вновь прибывших. Их не смущало, что среди них были женщины. Ахмаджанов зевнул и приказал всем топать быстрее, иначе он просто всех под пресс пустит, и в этом он нисколько не врал. Здесь он был известен как мясник, прокрутивший в своей 'мясорубке' не одно человеческое тело. Самым любимым его занятием было копчение заключенного на углях, и при этом с наслаждением слушать крики бедняги до смертельного хрипа. После обугленное мясо отдавали в столовую, чтобы его использовали в качестве пищи. Не отказывался он и от древних методов истязания - сажать на кол, отрубать голову, хлестать розгами, заливать в желудок серную кислоту, кастрировать. Говорят, что где-то на корабле по его заказу соорудили пыточную наподобии средневековых, и оттуда раздавались крики несчастных, если конечно, кто-то мог их посторонний услышать. Это считалось самым страшным и проклятым местом на 'Исламе Каримове'. Хотя... сама вся тюрьма была такой, негде не находили люди себе покоя и уединения, невозможно было спрятаться от пыток, издевательств, оскорблений и унижений, а также смерти. Любой надзиратель олицетворял Старуху с косой...
  
  - Тезрок, тезрок[18]! - слышались недовольные крики сотрудников администрации. - Что как черепахи плететесь, плетки захотели, дерьмо ходячее?!
  
  Колона двинулась дальше и остановилась у переходного тамбура. Это было помещение, полностью обставленное какими-то устройствами. Что это, все поняли уже через минуту, когда по одному стали пропускать внутрь. Причем требовали раздеться до трусов, всю одежду скидывать в утилизатор - таковы были требования карантинной службы. Нужно сказать, что это было не в связи с заботой о заключенных, ибо на них было в принципе наплевать, а потому что вши и блохи, а также грибки, которые порой водились на человеке из-за невозможности соблюдать личную гигиену, в условиях космоса могли мутироваться в страшных созданий, а это уже угрожало и охранникам, и обслуживающему персоналу, и руководству, если эпидемия выходила за рамки камер. Первым, дрожа, двинулся таксист Абутов. Худощавый, да так, что ребра торчали наружу, с синими полосками от ударов и не зажившими ранами от прижигания сигарет, он зашел в кабинку и через минуту до всех донесся вопль. Сквозь стекло было видно, как полоскали его струи дезинфицирующей жидкости, практически проникая во все отверстия. Было, явно, неприятно и больно. Закончив с этой процедурой, таксист, тяжело дыша, перешел в другую, где его облучили рентгеном, чтобы выявить состояние скелетной структуры, мышц, наличие протезов или внутренних тефлоновых стержней, скрепляющих кости; одновременно манипулятор взял на анализ кровь, ткань кожи и сперму, причем последнее вытягивали иглой из яичников. В третьей кабине следовало просунуть голову в специальную емкость, в которой специальным раствором уничтожались волосы, когда Абутов выглянул наружу, то все чуть не прыснули - его голова сверкала как зеркальный шар. После полагалось надеть тюремную робу - специальный комбинезон, который сохранял белые полоски на синем фоне - специфическая одежда, свидетельствующая об отношении к самой низшей касте граждан Узбекистана. Далее вертухаи просматривали личные данные заключенного, определяли ему место работы и проживания, после чего загоняли в отдельную комнату - там за ним потом приходили люди из соответствующего подразделения. Шерали успел махнуть всем рукой, прежде чем скрылся за люком.
  
  - Следующий! - прикрикнул бугай, махая хлыстом. Он с презрением рассматривал всех, кто был доставлен сюда. Поиздеваться над каждым собирался чуть позже, а сейчас требовалось быстро покончить с предварительными мероприятиями. Людей было около сотни, а на это требовалось время. Работа считалась утомительной, и это злило охранников 'Ислама Каримова'.
  
   -----------------------------------------------------------------------------------------------
  
  [1] Слово 'демократическая' для узбекистанцев звучало как издевательство, ибо народ не имел никакой возможности управлять государством, а государство не соблюдала права и свободы граждан.
  
  [2] Так именовали сотрудники Министерства по демократизации и свободе тех, кто был осужден по политическим статьям.
  
  [3] Минерал назван в 2045 году его открывателем - академиком Рашиджоном Абдуллаевым в честь Гульнары Каримовой.
  
  [4] Таков титул, который был дан Исламу Каримову авторами одноименной книги Фахри Рахимов и Мурад Шарифхождаев, апологеты культа личности узбекского диктатора.
  
  [5] Руководитель карательной службы - СНБ - при диктаторе Исламе Каримове.
  
  [6] Jedem das Seine (нем.) - каждому свое. Данное изречение было на воротах концентрационного лагеря смерти Бухенвальд.
  
  [7] Межпланетная валюта, принятая в 2056 году большинством стран Земли, а также Луны, Марса, Венеры.
  
  [8] Махалля - местное сообщество; квартальное разделение жителей; орган самоуправления граждан в Демократической Республике Узбекистан.
  
  [9] 'Ок-Сарой' (узб.) - 'Белый Дворец', официальное здание главы узбекского государства.
  
  [10] 'Вставай, моя свободная страна, счастье народу, удача,
  Ты сама - друг средь друзей, о любимая моя!
  Расцветай, о источник знания, науки,
  Пусть слава твоя сияет вечно!' (Слова Абдуллы Арипова, музыка Мутала Бурханова).
  
  [11] 'Золотые эти долины - дорогой Узбекистан,
  Славный дух твоих предков с тобой!
  Сила великого народа в тяжкие времена
  Создала тебя на радость всему миру!'
  
  [12] Отрывок из поэмы Арслана Таксанова.
  
  [13] На гербе министерства изображена птица Семург, держащая в лапах меч и щит, на котором написано: 'Мы ни перед кем не сломим колени! Мы не хуже других!' - слова, когда-то сказанные Исламом Каримовым, первым президентом авторитарного Узбекистана.
  
  [14] В условиях космоса стрелять металлическими пулями запрещено, так как возможна разгерметизация корабля.
  
  [15] Основные постулаты Ислама Каримова, которые пропагандируются им как базиса функционирования политико-хозяйственной системы авторитарного Узбекистана. Фактически, это утопическая схема, пораждающая в реалии репрессии и монополизм власти.
  
  [16] Концепция Ислама Каримова, связанная с формированием у молодежи средневековых устоев и патриархального образа жизни, всепослушания и покорности.
  
  [17] Хайвонлар (узб.) - животные; хайвон - животное, зверь.
   [18] Тезрок, тезрок! (узб.) - Быстрее, быстрее!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"