Уже ступая по поверхности острова, Алексей понял, почему это одно из гиблых мест Солнечной системы. Потому что ветры были настолько ужасными, что удержаться здесь было не просто, казалось, что какие-то дьявольские силы пытаются схватить тебя и вовлечь в безумный водоворот, и все же люди делали усилия, чтобы преодолеть притяжение и сопротивление. Абутова, потерявшего равновесие, подхватил ветер и покатил по камням, однако Ахмедов вовремя всех присоединил в одну цепь, и поэтому товарищ был спасен. Ведь его могло размазать об скалы или технические строения. "Рахмат, акажон, катта рахмат"[1], - благодарил бывший таксист, оглядываясь в суеверном страхе. Ему было непонятно, как огромный остров мог висеть над мантией, что удерживало такую массу. Однако вопросы не задавал, осознавая бесполезность разъяснения ему геофизики, геоастрономии, химии и прочего. Он только молился и просил Всевышнего сохранить ему жизнь, чтобы выполнить миссию до конца.
Шаг за шагом, преодолевая штормовые порывы, они добрались до башни. Это были конструкции, способные выдержать и не такие силы. Практически в нем не было иллюминаторов, только люки о шлюзовыми системами. Даже локаторы наводки и посадки находились в защитных оболочках. С другой стороны здания располагались карьеры, где находились механизмы по добыче руды. Все здесь было автоматизировано, и присутствие человека не требовалось. До какой-то поры. Почему-то вспомнилась старая песня: "И на Марсе будут яблони цвести". На красной планете они действительно растут, в специальной почве, в оранжереях, под искусственным светом. Здесь же ни одно земное деревце не приживется... хотя, кто его знает, вон, люди, превратившись в мутантов, приспособились же...
Заключенные вошли в здание. Оно было массивным, ибо должно было противостоять штормам Нептуна. Едва люки закрылись за ними, как в шлюзовой камере стал вытравливаться местный воздух, и заменятся кислородом. Однако люди сейчас не намеревались снимать скафандры. "Значит, так... Нам нужно в центр управления, там я перенастроил приборы для работы с порталом", - сказал Эркин Баратович, указывая рукой налево - там была лестница, ведущая наверх.
- Значит, так, - повторил он. - Тебе нужно знать кое-что, прежде чем мы запустим портал времени. Я перечислю этапы твоего передвижения через континуум. Если энергии сейчас достаточно, то портал открыт - об этом мы узнаем по данным приборов! - и воронка в гиперпространство еще втянута. То есть можно перемещаться. Я запускаю механизмы с этой башни, которые сконцентрируют энергию "гулия" для преодоления времени и пространства до той точки, которая нам нужна. Ты должен находится в центре площадки, куда я перераспределю поток энергии, и вместе с ней уйти в прошлое и за три миллиарда километров от Нептуна. Я рассчитаю тысяча девятьсот сорок четвертый, осень, постараюсь на месяц сентябрь, место - город Самарканд. Могу гарантировать точность до трех километров и срок до полутора месяцев плюс-минус. Ты должен сам найти дом, где живет маленький Ислам. Впрочем, место расположения нам всем известно со школьной скамьи. Сейчас там огромный архитектурный ансамбль, а тогда - узкие и кривые улочки, глинобитные дома... Но если не сможешь выполнить задание по каким-то причинам, то вот тебе перфоратор времени, - и тут Ахмедов протянул ему коробочку с индикаторами, что вынул из сейфа прямо в шлюзовой камере (обычно здесь находились запасные баллоны с кислородом), - перенастроишься для нового прыжка при его помощи, и очутишься там, куда захочешь. Третий прыжок - это сюда, к Нептуну, в наше время. Воронка будет еще связана часов десять, потом портал закроется, и если ты опоздаешь, то перфоратор отправит тебя в ближайший портал... а он может быть в другой галактике или черт знает где... Поэтому постарайся уложиться. Энергии "гулия" в перфораторе всего лишь на два прыжка, не перемещайся без цели, просто так, не экспериментируй.
Ярко вспыхнули лампы. Индикатор показывал заполняемость конденсаторов-энергоразрядников.
- Твоя задача, друг мой, убить Ислама Каримова, пока он еще маленький гаденыш, - твердым голосом сказал Геннадий. - Из него не вырастет шакал. Тогда цепочка событий прервется. Не будет его, то не будет его диктатуры с кровавой и дурацкой моделью развития и идиотскими принципами реформ. Исчезнут репрессии, внесудебные казни, произвол милиции и чекистов. Никто не будет вывозить наше национальное достояние за рубежь. Не станет принцессы Гульнары и всей этой паршивой семейки... У Узбекистана будет другой путь развития.
- Да-да, это я давно понял, - пробурчал Алексей. - Не стоит отвлекать меня на последствия, ибо оно нам тоже неизвестно.
- Да, - согласился Сигизмунд. - Мы всего лишь предполагаем, каким будет будущее без диктатора, и надеемся на лучшее. Ты освободишь мир от скверны...
Они вошли в зал управления. Здесь было аппаратуры не меньше, чем на "Исламе Каримове" или любом другом космическом корабле. Правда, специфика была иной - управлять всеми автоматами и механизмами по добыче руды. Резников и Ахмедов подскочили к пульту и стали производить какие-то манипуляции. Академик издал довольный возглас - энергии оказалось достаточным, чтобы портал был открыт. Темное облако уменьшилось, но не свернулось до конца, так что возможность броска через пространственно-временный континуум сохранилась. Ожили стрелки приборов, замигали индикаторы, через видеокамеры все узрели, как развернулись какие-то устройства на площадках, причем все нацеливались на середину. Поток энергии пошел в какую-то одну точку. Там начинала расти огненное кольцо, через которое пробивались молнии. Это было грандиозное зрелище. Пространство облаков начинало искажаться, и даже окружающие агрегаты и машины словно меняли свою конфигурацию, становились аморфными, как ими-то неестественными. Само собой, это пугало тех, кто не имел представление, что и как происходит это явление, в частности, бывшего таксиста.
- Худо сохласин[2], - ошарашенно пробормотал Абутов. Омерзительный холодок подкрадывался к его затылку. Тут Резников хлопнул его по спине:
- Не дрейфь, братишка, это всего лишь физическое явление! Ничего сверхъестественного...
- Хоп, чундим[3], - ответил тот, все же непроизвольно делая шаг назад.
Сигизмунд произнес, обращаясь к стоявшему рядом Вороновичу:
- Пока идет подготовка к переходу, я мысленно тебя проинструктирую, как себя нужно вести, - и он закрыл глаза, сосредоточившись. И в ту же секунду Алексей почувствовал, как ясная и сильная энергия проникла в его мозг, загружая информацией, как это происходит с компьютером. Видимо, несколько секунд было достаточно для хорошего внушения, потому что квадратный человек улыбнулся:
- Вот и все... теперь ты в курсе...
Нельзя сказать, что Воронович был уверен в достигнутом результате, ибо не почувствовал, что получил необходимые сведения. Вроде бы легкий ветер прошелся внутри черепа - и все! Однако ничего говорить не стал, решил, что сам разберется по месту прибытия. К этому моменту Эркин Баратович, который вместе с Резниковым, производил расчеты и регулировал энергопоток, сказал:
- Итак, у нас есть пять минут, а потом начнется переход через портал.
- Что должен я сделать? - поинтересовался Алексей.
Получил ответ:
- Спустись туда, к этой площадке, что у башни, и встань у кольца. Мне нужно взять физические параметры твоего тела, сколько ты весишь в этом скафандре, иначе могут быть ошибки, и тебя забросит в другую эпоху...
- Это где сконцентрированы все энергетические потоки? - Алексей указал на линии голубого цвета - этакие почти застывшие молнии. Он и все мерцали у начертанного кольца, служившего местом подъезда грузового робота.
Вдруг до группы донеслась по радиосвязи песня, исполняемая только одним человеком:
"Пусть же знают друзья и родной народ -
Не минуют враги наших цепких рук!
Потому-то и прёт звездолёт вперед,
Чтоб быстрей наступил Келажаги Буюк!"
Все замерли. Национальный гимн, именуемый еще "Песней космических вертухаев", свидетельствовал лишь о том, что к острову приближается какое-то судно. Удивительно, как сигнал пробился сквозь шторм. Но было ясно, что кто-то хочет информировать заключенных о настигающей их каре и возмездии. Ахмедов схватился за пульт управления и стал лихорадочно настраивать на прыжок сквозь пространственно-временной континуум. Он хотел успеть, прежде чем группа штурмовиков ворвется сюда и разнесет все к чертовой матери.
- Кто это может быть? - растерянно спросил Абутов, стоя рядом с академиком. - Вроде бы преследовавший нас Гулямов разбился...
- Я думаю, это второй шаттл, может, даже боевой ракетоплан со "Святого Эльяра Ганиева", - мрачно процедил Алексей. - Только ракетолет Военно-Космического флота может уверенно идти через такой шторм... Эй, кто же прется на Нептун? Отзовись!
Его услышали, ибо майор откликнулся. Видимо, хотел подзадорить журналиста и поэтому спросил:
- Эй, "Че Гевара", ты помнишь меня?
Сквозь шум атмосферы трудно было распознать голос. Хотя кое-какие знакомые нотки прозвучали.
- Н-нет, - сердито произнес тот. - Кто это? Уж представься, раз в гости пожаловал...
- Ха-хаха!.. Тогда напомню... Согдиана... Шестой квартал...
Согдиана - это новый город на Марсе, принадлежащий Демократической Республике Узбекистан. Население, уставшее от так называемой "национальной модели развития", двадцать лет назад объявило независимость от режима Абдугани Каримова, и тогда разъяренная принцесса Гульнара приказала направить карательную экспедицию, официально именовавшую как "миссия по поддержанию мира". Отряд, в котором находился Алексей, должен был обеспечить прикрытие для зондеркоманды некого старшего лейтенанта Закира Алматова. Этот офицер отдал приказ по аресту, пыткам и последующем уничтожению горожан, проявивших нелояльность центральной власти. Увидев эти зверства, командир отряда решил действовать, исходя из международных законов, и взял под защиту гражданское население, чем вызвал ярость "коллеги". Два боевых подразделения в воздухе и на поверхности вступили в схватку между собой. Карателей было в десять раз больше, и все же им не удалось победить спецназовцев, умевших воевать в отличие от тех, кто привык казнить мирных жителей. В итоге Алматов, потерявший более трети своего личного состава, связался с тогда еще полковником Абу-Али Ниязматовым, руководившим с Луны операцией, и информировал о стычке со своими. Тот разъярился, приказал сбросить термобомбу на Согдиану, а спецназовцам вернуться на базу. От пяти миллионов жителей осталось всего три тысячи. Официальные власти объявили, что это террористы украли ядерное оружие и применили против города. Старшего лейтенанта сразу повысили в звании обер-капитана, а командира спецназовцев расстреляли как предателя и диверсанта. Всю группу не стали наказывать, посчитав, что спецназовцы просто выполняли приказ мятежного командира, однако рассовали в самые гиблые и дальние гарнизоны в качестве рядовых пограничников.
Но тогда, в шестом квартале Согдианы Алексей и подразделение карателей столкнулись в уличном бою. Чтобы принудить сдаться спецназовцев, Алматов вывел три сотни гражданских на площадь и приказал нацелить на них огнеметы "Плазма" - одного заряда хватило бы превратить всех в горящие головешки. Естественно, освободить такое количество заложников считалось делом маловыполнимым, и все же...
- Эй, вы, придурки... Кто там у вас командир? - весело кричал старший лейтенант, подняв пистолет на толпу. Его ребята тоже держали под прицелом жителей Согдианы. - Выходите с поднятыми руками, или я сожгу этих марсиан! И в этом будете виноваты вы, ублюдки!
Воронович, выглядывая из разбитого окна одного из домов, перезарядил автомат, после чего крикнул:
- Только попробуй - и ты труп!
- Сержант Воронович, ха-ха-ха! - отвечал Алматов, который узнал говорившего. - Ага, вот кто здесь? А где же твой начальник? Небось в штаны наложил? - вообще-то тут лейтенант кривил душой, ибо больше всего каратели боялись спецназовцев - именно они, и только они понесли большие потери в боестолкновениях. Так что в словах кроме бахвальства ничего не было.
- Уж не твое дело, фашист! - отвечал сержант, прицеливаясь в Закира. Только попасть в него было непросто - хитрый офицер прятался за заложниками. Такова уж была их, карателей, подлая суть - прикрываться чужими телами. - Лучше свои штаны побереги - подгузников не хватит!
Алматов, раскинув руки в неком театральном жесте, захохотал:
- Теперь уже моя забота о вас думать! Через час от города останется пепел - и больше никто и никогда не станет бастовать против демократической власти нашего президента! А вас, изменников, повесят...
- Не успеют, - пробурчал Воронович, думая, как поступить. Ситуация накручивалась непростой - или смерть от зондеркоманды, или бомбой шандарахнут, или все же пробиться через преграды, спасти часть жителей Согдианы. Но командир зондеркоманды не давал много времени на разработку плана действий, словно понимал, что от спецназовцев можно ожидать многое.
- Слушай, Алексей, выходи с поднятыми руками! И своему отряду прикажи сдаться! Даю тридцать секунд, после чего расстреляю всех!
Закир приставил пистолет к худому мужчине, судя по одежде, пекарю; тот был бледен и руки его заметно тряслись, пот стекал с висков. То, что его убью, сомнений не вызывало, и это понимал сам заложник. Стало ясно, что медлить теперь нельзя. Воронович, решив, что лучше всего действовать по импровизации, ориентируясь по текущей ситуации, вышел из здания с поднятыми руками. Тотчас десятки стволов уставились на него. Атмосфера стояла гнусная, ненависть, исходившая от карателей, волнами накатывалась на него.
- Бросай оружие! - в злобе крикнул кто-то из них. Они продолжали боятся одного человека, ибо понимали, что он стоит двух десятка бойцов.
Тот не стал спорить и бросил под ноги кричавшему свой автомат.
- Пистолет тоже!
Вслед полетела кобура с многозарядным пистолетом.
- А нож?
Алексей ничего не ответил, только отвязал от пояса ультразвуковой нож и, размахнувшись, воткнул его в бетонную стену дома. Холодное оружие не отдают - такова древняя традиция. Если хочешь его получить, то должен вступить в схватку, а этого больше всего боялись те, кто держал заложников под прицелом. Это правило было известно и карателю, поэтому он захлебнулся в гневном кашле - спецназовец прилюдно унизил его. Вызова он принять не мог - духа не хватило, но и показывать себя трусом считал не с руки. И все же ничего не сказал, ибо понимал, что даже без оружия Воронович представляет для него, обвешанного всеми средствами уничтожения, угрозу. Лучше подождать, пока его прикончит кто-нибудь другой, возможно, их лейтенант, а ему самому останется только попинать мертвое тело, зная, что трупы не огрызаются.
Алматов с любопытством разглядывал сержанта. Нельзя сказать, что он его ненавидел, или имел личную неприязнь на тот момент, ведь Воронович был хорошо обученный и прошедший школу сражений боец - ценный кадр для любого командира. Жаль, что служил не в войсках Министерства по демократизации и свободе, а в спецчастях армии. "Такой был бы незаменимым помощником в наших делах", - мелькнула мысль у офицера. И он предпринял попытку уговорить:
- Слушай, Алексей, прекрати сопротивляться! Тебе не спасти этих людишек, этих бунтарей!
- Это наши сограждане, которых мы обязаны защищать! - ответил Воронович, подходя ближе к командиру зондеркоманды. Кстати, Алматов действительно был в униформе, напоминавшей эсэсовскую. И носил ее с гордостью, считая себя хирургом, проводящим радикальные операции на больном организме человечества. К числу подонков не перечислял.
- Не бери в голову то, что написано в книгах! Подобные правила и законы - для дураков, а ты же не дурак...
- Не дурак, - кивнул Алексей.
- Тогда тебе лучше быть с нами, чем против. Не скрою, ты - отличный боец, и для нашего Министерства - находка. С тобой мы прокрутим большие дела! Так что подумай, где тебе лучше - с нами, или с ними, - и "Бетонное сердце" кивнул на лежащие трупы мужчин и женщин, казненных с особой жестокостью.
Гнусное предложение, естественно, не могло быть принято. Только сейчас Воронович понимал, что сразу давать отказ не следует - нужно тянуть время и подойти поближе к врагу. А там уже будет видно, что следует предпринять. Обычно такая уловка срабатывала. Да только ему противостоял не тупой противник, а хитрый и жестокий палач.
- О каких делах ты говоришь, Закир? - играл в "поддавки" Воронович.
Тот решил, что заинтересовал сержанта, и поэтому немного расслабился. Ему было наплевать, что стоявшие рядом заложники с ненавистью и презрением слушают этот разговор. Понимали, что сейчас они - разменная монета в сделке двух персон.
- Министерство ценит преданных людей, которые готовы пойти на все, чтобы исполнить любой приказ наших руководителей. Принцесса Гульнара даст тебе все, что ты захочешь...
- Так какие дела? - спрашивал Алексей, медленно двигаясь к толпе. Офицер честно сказал:
- Казни непокорных. Тонкие операции с некоторыми политиками, диссидентами... Они мешают демократии. Ты сам понимаешь, что такое узбекская демократия. Нам, ее защитникам, не по пути с теми, кто хочет сломить народ, сделать зависимым и хуже...
- Да-да, это я уже слышал, могу сам тебе перечислить все цитаты "великого" Ислама Каримова, так что не напоминай мне давно знакомое... Ближе к делу!
Алматов принял слова за чистую монету. Между тем толпа заложников расступилась, освобождая путь к офицеру. Дети с испачканными лицами тихо плакали, а взрослые - в крови и лохмотьях - пытались их успокоить. Позади Вороновича шли каратели, держа наготове оружие - им-то нельзя было спускать с него глаз, расслабляться. Само собой разумеется, командир зондеркоманды чувствовал, что доверять этому человеку пока рановато и поэтому приказал:
- Стой... Дальше тебе лучше не идти.
Между ними было семь метров. Мешала толпа. Закир был за спиной двух заложников. Да и зондеркоманда держала его под прицелом. "Не успею дотянуться до гада", - понимал Алексей. И все же продолжал игру:
- Так что ты сейчас намерен делать?
- Так ты с нами?
Воронович кивнул. На лице Алматова заиграла хищная улыбка. Ничего хорошего она не предвещала.
- Хорошо...
- Я могу опустить руки? - спросил Алексей, внимательно рассматривая окружающее пространство.
- Можешь, - милостиво согласился Закир. Но при этом улыбка не сползала с лица. Глаза заблестели, скорее всего, он придумал нечто дьявольско хитрое. Когда сержант опустил руки, тот сказал: - Я хочу проверить, насколько тебе можно доверять.
Алексей напрягся.
- Как?
Офицер кивнул своему помощнику, и рослый каратель отцепил со своего пояса и бросил под ноги Вороновича электродубинку. Это оружие для ближнего боя, и оно не могло идти в сравнение с тем, что держали в руках солдаты.
- Подними, - приказал Алматов, продолжая стоять позади заложника и приставив пистолет к его боку. Когда Алексей выполнил приказ, он продолжил: - А теперь переведи рычаг на три тысячи вольт...
- Сделал...
Доказательством был вспыхнувший синий огонек на конце дубинки.
- Перед тобой - скоты, поэтому убей их...
- Что?
Тут Алматов толкнул своего заложника в сторону сержанта. И если бы Алексей не успел его удержать, тот бы врезался головой в его бронежилет. Мужчину трясло, что ноги практически не держали его. В глазах было отчаяние и мольба. Толпа тоже замерла, ожидая худшего.
- Убей этого ублюдка! - выкрикнул "Бетонное сердце". - Этот мерзавец участвовал в бунте против демократии, против законной власти!
И при этом он наставил пистолет на Алексея, давая понять: или ты его, или мы тебя уложим здесь на площади. Секунды словно стали резиновыми, время остановилось. Зависла тишина. Воронович быстрее любого компьютера просчитал варианты, и понял, что шансов самому спастись и спасти этого человека практически не существует. Однако убивать невинных он не мог. Не мог играть по правилам этого негодяя, что стоял в десяти метрах от него и требовал совершить расправу.
- Ну, давай! Чего медлишь, "Че Гевара"?! Убей! Ударь его электричеством! - орал в бешенстве Алматов. Слюни слетали с его толстых губ, а глаза стали узкими как бритва. Казалось, командир зондеркомандовцев впал в истерику. - Не жалей этих тварюг, этих скотов! Ур уни, бу жалабни[4]!.. Убей его во слову Гульнары Исламовны, нашей королевы!
Каратели тоже дрожали от нетерпения, им хотелось увидеть, как боец спецназа становится соучастником преступления, одним из них, входящих в элитное подразделение палачей. Воронович медлил. "Уж лучше смерть, чем быть убийцей", - тихо произнес он, опуская руку с дубинкой. Он понимал, что город обречен, независимо от его решения.
Выражение разочарования и злости промелькнуло во взгляде офицера. Будучи мерзавцем от души, он считал, что в любом человеке есть худшая сторона, которая может доминировать над телом и сознанием под давлением обстоятельств. Иначе говоря, гуманиста от палача отделяет всего лишь один шаг.
- Вам никогда не доверить такие "грязные" дела. Вы же - чистоплюи, - произнес он и нажал на курок. Пуля разнесла череп бедного пекаря, и его мозги испачкали униформу спецназовца. Алексей отшатнулся.
- Ты не прошел испытание, поэтому умрешь!..
Дальше терять было нечего, и, подпрыгнув, Воронович ударил стоявшего справа карателя. Дубинка попала в незащищенную часть - в лицо, и за доли секунды превратила ее в испеченное мясо. Еще труп не успел упасть на асфальт, как его автомат очутился в руках у сержанта.
- Убить его! Стреляйте! - истошно завопил Алматов. - Всех убить тут!
Началась стрельба. Толпа заголосила от боли, ненависти и отчаяния. Большинство было сражено пулями карателей, которые стреляли, не целясь. При такой плотности огня было невозможно никому уцелеть. Видимо, ангел-хранитель следовал за Алексеем, и уберегал его от смерти - пули расшибались о бронежилет. Кинетическая сила была достаточной, чтобы на теле остались синяки, но в ту секунду спецназовец не чувствовал боли. В свою очередь он точным огнем укладывал врагов. Вся площадь покрылась дымом, через которую прорывались вспышки автоматного огня и взрывов. Слышались только смертельные крики, свист пуль, визг разлетающихся осколков. Дышать практически было невозможно в такой ядовитой атмосфере.
Алматов пытался поймать его на прицел, только тот умело укрывался за карателями, и разъярившись, офицер стал стрелять и в своих, лишь бы достать ускользающего сержанта. А тот уходил в сторону еще уцелевших корпусов - там находился завод по переработке воды. Оттуда во все стороны уходили бесчисленные трубопроводы, по которым можно было ускользнуть от врага.
- Сжечь тут все!
Заработали огнеметы "Плазма": несколько зарядов практически испепели все, что находилось на площади. Три сотни женщин, детей, стариков нашли мученическую смерть от рук зондеркоманды. Их последний стон как бы завис в воздухе.
- Ловите его! Не дайте ему уйти! - орал "Бетонное сердце", понимая, что такого свидетеля нельзя отпускать живым. Вместе с отрядом он устремился за Вороновичем. Тот в этот момент прыгнул в канализационный люк. Но перед этим успел выстрелить в негодяя. Пуля раздробила правую руку Алматова, и он дико закричал, повалившись на руины дома. Кто-то из его помощников быстро достал аптечку и вколол слоновую дозу обезболивающего.
- Алексей, я тебя сожгу! - орал Закир, левой рукой поднимая оторванную кисть правой. - Попомни мое слово! Я тебя еще найду и отомщу!
Тогда Алексею удалось уйти. Он спрятался в канализации, глубоко под землей, а термобомба не достала его. Город превратился в радиоактивную пустыню. Каратели улетели, и только тогда Алексей вышел наружу и сумел добраться до капсулы, которая была запрятана в горах; оттуда подал сигнал своим, находившимся на стационарном спутнике Юпитера. Через пять дней за ним прибыл фронтовой бомбардировщик, взявший его на борт и доставивший на Землю. Далее было следствие военной прокуратуры, но поскольку Алексей ни в чем не признался, а официальных обвинений ему никто не предъявлял, то был отправлен дослуживать в часть. Позже - демобилизация и учеба в университете...
И сейчас события прошлых лет молнией проскочили в памяти Алексея (хотя те жуткие часы никогда и не забывал). Он включил дальнюю связь:
- "Бетонное сердце"? Старший лейтенант?.. Не может быть...
И услышал насмешливый голос:
- Он самый, Алексей. Вижу, вижу, не забыл меня, ха-ха... Только я уже давно майор!
Воронович выдохнул:
- Ах, ты, мерзавец, и как же ты очутился здесь?
- За тобой последовал... Помнишь мое обещание?
- Как же я могу его забыть? Кстати, как твоя рука? Тогда я ее немного повредил...
- Да, повредил... Но я трансплантировал новую, не хуже прежней... Вообще-то я хотел с тобой встретиться на "Исламе Каримове", но ты оттуда сбежал, к сожалению... Теперь я здесь... Хочу вернуть должок... Только одной твоей руки мне мало.
Тем временем Эркин Баратович сводил энергетические потоки и показывал жестами, что ему нужны минуты, мол, протяни время, пока я сконцентрирую лини на приближающемся объекте.
- Ты опоздал, ублюдок! - произнес Воронович, стремительно идя к площадке. - Тебе я не достанусь!
Послышался хохот:
- Почему же? Не знаю, для чего вы сюда стремились, но от моей термобомбы вам не уйти. Так что получай посылку. Такую же, что я отправил Согдиане.
У всех похолодело внутри. Ракетоплан не собирался осуществлять посадку на Эдем Гульнары. "Бетонное сердце" хотел лишь разнести все тут к чертовой матери, а управляемая роботом термобомба - самое разрушительное средство, созданное человеком, - могла это сделать без всяких помех. И как бы в подтверждение сказанному все услышали сигнал автоматики с борта боевого корабля: "Термобомба выпущена. Цель определена. Поражение через сорок секунд".
Лицо у Ахмедова вытянулось. Он понимал, что не успеет отправить Алексея в прошлое, ибо ему требовалось больше времени. Но и предотвратить удар не сможет, ибо тут нет никакого серьезного оружия. Ну, разве пистолетом собьешь летящие объекты?.. И вдруг Геннадий вдруг спокойно произнес:
- Эркин-ака, у нас есть шанс...
- Какой? - повернулся к человеку-рыбе академик.
- Попробуйте подцепить энергетическим кольцом ракетоплан с термобомбой... а дальше сами знаете, что делать...
Тот все сразу понял. Накопленной уже в конденсаторах энергии схватило, чтобы втянуть ракетоплан с экипажем и летящую торпеду в кольцо и отправить через портал времени. Но куда? Неважно, главное - подальше отсюда. Тогда можно снова произвести зарядку и уже целенаправленно переместить человека. Хотя Ахмедов понимал, какая опасность может быть, когда из будущего в прошлое отправляется массивное тело и окутанная им энергия гулия. Если это произойдет где-то близко, то может привести к катастрофе... "Дай бог, чтобы это было в поясе Койпера[5], тогда планетам Солнечной системы это ничем не грозит", - подумал Эркин Баратович и стал переводить регуляторы на другой объект.
Абутов с тревогой смотрел на секундомер, отсчитывая время до долета до них термобомбы. Ядерный взрыв в миллионы мегатонн оставит от них пепел, но и может вызвать цепную реакцию в недрах Эдема Гульнары. Остров просто развалится, и тут может образоваться нечто "черной дыры", а к каким это приведет последствиям - одному Творцу известно. Понятно, что дестабилизация всей планетной системы неизбежна. Земля может сместиться или к Меркурию, или вообще уйти в глубокий космос. Даже Юпитер рискует стать звездой, вспыхнув от близости такого смертельного объекта как "черная дыра". Так что погибнет не только сам ракетоплан, но и "Ислам Каримов", втянутый в преисподнюю вместе со спутниками Нептуна. Только Закир Алматов этого не понимал - мозгов не хватало для оценки такой угрозы, и сейчас, обуреваемый чувством мести, был готов на все, лишь бы стереть с истории человека, который не побоялся вступить с ним в бой. Он бил трансплантированной кистью по пульту, ожидая, когда оружие возмездия настигнет заклятого врага и злобно смеялся.
- Сейчас, сейчас, - между тем торопливо говорил Ахмедов, меняя цель на фокусе энергоразрядников. Компьютер пытался произвести перерасчет данных, но сейчас это не столь было важно. Главное - устранить новую угрозу в лице Алматова и его термобомбы. Академик нервничал, и от этого ему казалось, что делает все неправильно, допускает ошибки.
- Осталось двадцать секунд, - произнес Сигизмунд. От него исходили флюиды доброжелательности и спокойствия, и его голос подействовал на Ахмедова. Он тоже успокоился, глубоко вздохнул и за пару секунд определил две цели. Осталось только нажать на кнопку. Алексей тем временем продолжал путь к площадке - торопился, думая, что сейчас отправят именно его через портал времени и пространства. О задумке товарищей был не в курсе.
- Осталось деся...
- Все готово, - ответил Эркин Баратович и длинным пальцем утопил кнопку.
В ту же секунду мощный низкий гул - скорее всего инфразвук - проник сквозь скафандры. Задребезжали стекла на циферблатах, мелко запрыгал алюминиевый столик посреди помещения. Звуковые волны словно разрушали мозги на части. Люди, чувствуя боль, попадали на пол. Энергетический вихрь вырвался из конденсаторов и хлестнул в атмосферу. Он был сильнее, чем вспышки природных молний. И по цвету отличался - малиновый, яркий как само солнце. Этот вихрь подхватил ракетоплан и термобомбу словно пушинку и швырнул в зев Темного пятна, которое поглотило их. Ни "всплеска", ни "брызг" - ничего. Алматов с командой и его "подарок" исчезли в пучине времени и пространства. Портал функционировал, и стоявший у площадки Воронович лично убедился, что через это природное явление можно пройти. Во всяком случае корабль Алматова ушел туда без проблем. А что произошло дальше - даже невозможно предположить...
Прошло несколько секунд. Гул исчез. В машинном зале продолжали функционировать все системы. В атмосфере рвал и метал ураган. Первым поднялся Ахмедов, который бросился к приборам, чтобы убедится в положительном результате.
- Есть! - закричал он радостно. - Объекты ушли в прошлое... Вот диаграмма их входа в Темное пятно. Правда, неясно, куда... и где они сейчас... Но я попробую это выяснить, да-да, это в моих силах...
Тут поднялись остальные. Абутов мелко дрожал, ему казалось, что они перешли черту дозволенного Аллахом. В свою очередь, Арсеньев чувствовал головную боль и поэтому не мог сосредоточиться, чем-то помочь или посоветовать даже; как экстрасенс он реагировал на любые энергетические и звуковые колебания. Услышав возглас академика, Резников прервал его: