Лишь только разливающая вокруг себя тревожный свет Луна вступает в свои права на ночном небосклоне, а мрачные тучи высвобождают из своих объятий её багровый диск, наступает то самое время таинств и ужасов. Все неизменно начинается с улицы Узбекистанской, той, что в самом центре Ташкента.
И ровно в этот мрачный час, засидевшийся в чертогах "Ок Сарая" президент Ислам Каримов отключает телевизор, смяв, бросает в урну газеты, которые просматривал от скуки, а затем на цыпочках и с оглядкой спускается в тускло освещённый подвал, туда, куда запрещено входить даже его стражникам. Там может находиться только он, имеющий неразрывную связь с потусторонним миром. И именно отсюда вершится реальная политика, совсем иными, невиданными доселе средствами, о которых не имеют и малейшего представления большинство жителей планеты.
В полутёмном помещении Рябой Исл, озираясь по сторонам, достает из шкафа красно-синий полосатый свитер, натягивает почти до самых бровей широкополую шляпу, просовывает ноги в грязные ботинки, затягивает мёртвым узлом шнурки. После чего из потайного места извлекает перчатку с пятью вшитыми огромными лезвиями и медленно, как бы торжествуя, напяливает ее на правую кисть и взмахивает рукой, очерчивая в воздухе некие магические символы, которые немедленно вспыхивают адским пламенем. В одно мгновение лицо Каримова искажается до безобразности, оспины и бугры на коже становятся ещё более рельефными, наливаются кровью. Жена, возможно бы, и не заметила такой перемены, но вот посторонние уж точно бы впали в кому от страха, если ненароком в ночной тиши повстречали на улице подобное чудовище.
Ислам Абдуганиевич скребет лезвиями по трубам, создавая при этом омерзительный до тошноты скрежет, смеется:
- Ха-ха-ха!.. Я вернулся в свой настоящий облик! Я - снова я!
Затем вновь взмахивает рукой и... тает в воздухе... чтобы материализоваться там, где его совсем не ждут...
...Президент Эмомали Рахмон, прозванный "колхозником", в сумерках обходит громадную стройку. Рогунская плотина и ГЭС - вот его детище, вот то, что оставит о нем добрую память в сердцах граждан, когда достроит ее и обеспечит республику дешевым электричеством. Будет энергия - будет и производство, рабочие места, появится новая инфраструктура, начнет расти материальное и социальное благополучие таджиков. Можно сказать, весна придет, и с нею много радостей. И можно будет не бояться грозного Узбекистана, который только тем и занят, чтобы подгадить соседу, устрашить его всякими санкциями и возможными диверсиями.
Собравшиеся вкруг инженеры и рабочие, толпясь, хором обещают закончить в срок данный проект, лишь бы финансирование шло. "Вы уж работайте, а деньги я изыщу", - обещает Рахмон, и люди ему верят. Неожиданно меркнет свет.
И тут один откуда-то взявшийся непонятным образом странный человек в чёрной шляпе и свитере с воротником, почти закрывающим подбородок, подходит к президенту как-то сбоку и неожиданно... с силой хватает за галстук, а затем и тянет к себе. Лицо незнакомца искажено гримасой ненависти и злобы, хотя какие-то узнаваемые черты всё-таки проскальзывают в нем. "Пусти, ты чего!" - кричит растерявшийся Рахмон, пытаясь отбиться, да куда там! Железная хватка у этого типа. На помощь бросаются телохранители, выхватывая на ходу огромные автоматические пистолеты, однако незнакомец резко машет рукой в перчатке, и растерзанные тела падают на земли. Вот уже все стены и пол недостроенного помещения в крови, выпотрошенные кишки свисают с лестничных площадок, срезанные как бритвой головы катятся вниз под звуки явившейся ниоткуда адской музыки.
- Эмомали! Предупреждаю тебя в последний раз: не откажешься от строительства Рогуна - глаза натяну на задницу, а через уши пропущу твои пятки! - угрожает чудовище и нервно проводит лезвиями по дорогостоящему костюму трясущегося президента. - Не испытывай мое терпение, оно у меня не безгранично!
Рахмон, дрожа, обещает больше не играть в прятки с соседями, кричит и...
просыпается в своем кабинете. Первым делом он ощупывает себя и видит, что его костюм от Джорджа Армани почему-то изрезан на мелкие полоски, причем аккуратно, а галстук закручен в морской узел. В кармане он обнаруживает чей-то скользкий на ощупь глаз с обвившими его окровавленными жилами, а на плече покоится отрезанная чужая ладонь.
- Боже мой, это был не сон, а предупреждение от самого Ислама Абдуганиевича! - вскрикивает Рахмон и поднимает трубку правительственной связи. В течение пяти минут он отдает распоряжение -заморозить стройку Рогуна до лучших времен. А когда они, те времена, настанут, он и сам не знает, и знать не желает, ибо до сих пор мерещится ему блеск острых лезвий у своего горла...
Глава Белоруссии на редкость спокоен и бодр в этот вечер. Утром по его приказу разогнали митинг, через час осудили его организаторов из числа оппозиции, а после обеда они, новые зэки, уже были на торфозаготовке. Так что время напрасно не проходило для президента, все делалось исключительно для пользы родины. Сейчас он уже было собирался идти поспать, но перед этим решил осуществить привычную гигиеническую процедуру - почистить зубы. Заглядывая в зеркало Лукашенко мычал что-то себе под нос, какой-то шлягер про колхозников, собравших урожай сверх плана, и думал, что завтра ему предстоит лететь в Москву на саммит президентов СНГ, чтобы обсудить там вопросы Организации Договора о коллективной безопасности. Там Александр Григорьевич намеревался устроить разнос своему узбекскому коллеге, и даже сокрушительную речь заранее приготовил.
В этот момент вода в кране неожиданно вскипела, острый пар с треском выбросило наружу, замутившееся зеркало покрылось бисером красных пятнышек. Через секунду ванная больше походит на баню. Кровавую баню.
- Что за черт! - возмущенно произнёс Лукашенко, полотенцем протирая свое отображения и тут...
Прямо из зеркала на него глянул не привычный облик, а какой-то демон в безобразной шляпе и красном прожженном местами свитере. Незнакомец протянул вперёд руки и... выглянул из зеркала наружу, при этом немедленно и ловко ухватил батьку за шкирдон, а затем потянул на себя. Лоб Александра Григорьевича тут же с глухим стуком соприкоснулся с твердой зеркальной поверхностью.
- Эй, ты чего, хлопчик! - белорусский президент с силой ударил по руке мерзавца флаконом шампуня - это все, что было рядом, но в это время появившаяся вторая рука в перчатке с торчащими длинными лезвиями скользнула перед самым горлом у Лукашенко. Ощутив на своей пошедшей пупырышками коже смертельный холодок стали, батька сразу понял, что стоит лишь пальцам этого незнакомца сделать неровное движение, и лезвия вопьются ему горло и обнажат гортань до самой трахеи.
- Ч-че-го-о н-на-до-о, - испуганно и тонким срывающимся фальцетом заверещал бедолага-президент, всё ещё надеясь, что ему таки мерещится этот ужас.
- Лукаш, сука, не играй с Узбекистаном, а то худо тебе будет! В гроб тебя загоню на хер! - прошипел с клёкотом незнакомец, а позади него из пустоты явились разнообразные похоронные атрибуты. - Не смей завтра ляпнуть что-нибудь против меня, понял, Лука Мудищев?
И снова - фьють-фьють - стальные когти перед глазами.
- Ислам Абдуганиевич, вы ли это? - не веря своим глазам, лишь сумел выдавить из себя Лукашенко. Теперь только он разглядел, что человек по ту сторону зеркала уж очень смахивает на Каримова.
- Я, я, а кто же еще! - просипел незнакомец и затрясся в безумном хохоте. Изображение в зеркале немедленно исчезло и только эхом ударило по барабанным перепонкам:
- Помни, хоккеист кривоногий, что тебе грозит Смерть!
Батька возопил от ужаса и...
проснулся. Оглядевшись, он обнаружил себя в ванной собственной резиденции под Минском. Все в порядке, только на полу валяется флакон шампуня. Президент вскинул мутный взор на зеркало и неожиданно обнаружил, что под носом у него все чисто - кто-то неровным движением сбрил его знаменитые усики. "Ох, так это же не видение было, а реальность!" - дошло, наконец, до Лукашенки, и он, несмотря на позднее время, спешно собрался на службу, чтобы переписать текст завтрашнего выступления и в нём от души поблагодарить Каримова за правильную политику в ОДКБ.
- Не мешало бы и поздравительный Адрес присовокупить дорогому Исламу Абдуганиевичу...
Американский президент стоял перед флагом и пел гимн своей великой страны:
"O say, can you see, by the dawn"s early light,
What so proudly we hailed at the twilight"s last gleaming?
Whose broad stripes and bright stars, through the perilous fight,
O"er the ramparts we watched, were so gallantly streaming?"
Закончив, он сел за свой письменный стол и только протянул руку к телефону, чтобы вызвать помощника, как...
...прямо из телефонного аппарата появилась чёрная рука, которая сама подняла трубку, а из той трубки возникли и замерли в пространстве чайного цвета глаза с сеткой широких кровавых прожилков.
"О боже, что это?" - обомлел Барак Обама.
- Ошибся, Барашка, я вовсе не боженька, хо-хо-хо, - раздалось из трубки, и вдруг телефон стал как бы вытягиваться, разворачиваться в ширь и в высоту, приобретая явно человеческие очертания. Вскоре перед ошеломленным хозяином Белого дома натурализовался незнакомец в шляпе и каком-то отвратительном затрапезном красно-синем полосатом свитере. Лицо его было грозно, а на пальцах скрежетали металлом острые лезвия.
- Забыл тебе подарок принести, - произнес призрак, извлекая из пустоты... головы Садама Хусейна, Бен Ладена и Муаммара Каддафи, которые противоестественно дёргались и кричали в гневе, что вот уже скоро разделаются с Америкой и превратят эту страну в пыль и радиоактивный пепел... Бросив говорящие головы на стол перед Обамой, незнакомец произнес: - Я к тебе, видишь ли, по делу явился...
- По какому, простите, делу? - весь трепеща и испуганно взирая на скачущие по матовой поверхности стола обрубки его врагов, пролепетал президента США.
- Хочешь, наверное, чтобы террористы всегда угрожали США?
- Нет, конечно...
- Ты собираешься выводить армию из Афганистана, и совсем забыл про своего друга, который защищал твою задницу с тылу, оберегая от России...
- Это кто? - поперхнулся Барак и вскочил, потому, как голова Бен Ладена все-таки добралась до него и умудрилась кривыми зубами вцепиться в лодыжку. Ухватив этот мерзкий обрубок за уши, президент оторвал его от своей порванной ноги и зашвырнул в мусорную корзину, но и оттуда экс-террорист продолжал плеваться и грозить неисчислимыми бедами американскому народу.
- Как это кто я? Как это кто? Я - "Человек, определивший эпоху"! - яростно выкрикнул призрак, и лезвия-когти четырьмя молниями сверкнули перед глазами Обамы.
- А-а, так Ислам Каримов! Я что-то такое читал про вас в "Викиликсе", занятная персона...
- Вот-вот, именно я, Твоя Погибель занятная! Ты должен оставить мне все вооружение, которое выводишь из Афганистана. За это, считай, что Великий Ислам Каримов будет поддерживать тебя против Кубы и других стран... А коли не захочешь, то... вжик-вжик. Прямо рядом с сонной артерией просвистели когти-сабли.
Тут пришлый демон нахально свистнул, и из-под его рук тотчас выпрыгнули покрытые трупной зеленью головы сотен различных негодяев. В основном, это были черепа моджахедов, террористов, наркобаронов, которых уже давно всех прирезали или расстреляли. Головы те срочно и разом заулюлюкали, засвистали, зашлись в дьявольском хохоте. Президент США с омерзением принялся отталкивать от себя эти кочерыжки с остатками кожи, а те не унимались и всё оскорбительно выкрикивали: "Неудачник, неудачник!". А одна голова, наиболее противная, к тому же ещё и требовала вернуть ей какой-то "жёлтый шатер".
И тут президент проснулся в холодном и липком поту, оказалось, что он и не покидал своего кресла.
Вокруг никого не было. Только все бумаги были почему-то странным образом изжеваны, да телефон как будто тупой пилой разрезан на части. Стало тут ясно Обаме, что с ним по всему не шутят и нужно теперь играть по правилам, указанным из Ташкента. Барак Хусенович немедленно вызвал госсекретаря Хиллари Клинтон и дал ей указание завтра же выступить в прессе в поддержку всех действий "Ок Сарая" на пути достижения подлинных демократических ценностей и соблюдения прав человека. Затем откомандировал в далекий Узбекистан очередного генерала, чтобы тот подписал документы о передаче большей части вооружения, находящегося у контингента США в Афганистане, дорогому союзнику - Министерству обороны, руководимому любезнейшим Кабулом Бердыевым.
А в подвале "Ок Сарая" тем временем из сгустившейся пустоты опять возник Ислам Каримов. Он устало скинул с лица маску, стряхнул и аккуратно сложил мистическую одежду, положил на место перчатку с лезвиями, а затем неспешно поднялся наверх, пританцовывая и напевая мелодию "Ёр кетаман энди...". У входа в здание его ждал бронелимузин, а дома - супруга и детки, которые приехали навестить папочку из Парижа и Мадрида.
Никто из них и не догадывался, какие глобальные вопросы успешно решал Ислам Абдуганиевич нетрадиционными, оригинальными, но действенными методами. Ведь все мировые кошмары начинаются теперь с улицы Узбекистанской...