- Ты, похоже, дрожишь, - он сидел на кресле в гостиной.
- Мне что-то холодно, - она обхватила себя за плечи, будто лаская прохладную белизну рук.
- Холодно?! - бросил короткий взгляд на пылающий камин и перевел на ее черно-белую фигуру, застывшую в кресле напротив. - Тебе страшно?
- Нет, нет... Скорее... просто возбуждена!
- Выпьешь? - прошел к бару.
- Да, пожалуй, - скудная улыбка скользнула по губам.
- Как обычно? - достал початую бутылку виски.
- Да, да... Мне нравится виски.
- Давай не будем повторять прошлых ошибок, - наполнил бокал.
- Нет, не будем, - она мимолетным движением глаз коснулась царапин на его лице и руках.
- Тогда отпущу тебя, - протянул бокал, присаживаясь на ковер рядом с ней.
Пока пила виски, расстегнул ремни, прижимающие белоснежные ноги к креслу.
- Откуда он здесь взялся?
- Я... Я не хотела, - слезы полились из свирепо-голубых глаз.
- Не хотела?!
- Да! Не хотела! Он... он был полон сил и жизни. И так посмотрел на меня, - рыдая, спрятала остроносое лицо в ладонях. Капли ползли по беломраморным впадинам щек, стекая на едва заметно выпирающие скулы.
- Хочешь посмотреть на него?
Она поднялась и со стоном упала в кресло. Ладонью тронула голову.
- Ты напала на меня. Поскользнулась, ударилась головой и потеряла сознание. Я связал тебя, - он нежно погладил ей ногу, - Принесу лед.
На кухне мгновение смотрел на парня. "Не повезло тебе, дружище", - пробурчал под нос и двинулся к холодильнику, старательно обходя лужу.
- Приложи лед!
- Спасибо!
- Ничего... мы справимся, - тыльной стороной ладони вытер ее слезы, - Нам придется переехать. Посиди... я уберу кухню.
Когда вернулся, спала. Отнес в кровать и заботливо укрыл. Он смотрел на фотографию. Она вся в белом, лучилась счастьем навстречу ему. Вытащил из кармана снимок, который нашел в рюкзаке невезучего парня. Опять взглянул на свое лицо, разделенное красным фломастером на четыре части. Он боялся... Боялся как никогда в жизни...
***
Тремя часами ранее, дюжий парень в цветастых, как клумба, шортах и серой майке с крупной надписью "Do what you like" крутил педали ярко-зеленого велосипеда по автодороге в направлении гор. Взгляд устремлен вперед. Легкий солнечный ожог обласкал точеное лицо, без изъяна, словно вылепленное по фабричной заготовке. Теплый ветер ерошил русые волосы. Губы шептали:
"Льдинка, льдинка, скоро май,
Льдинка, льдинка, растай...".
"Скоро увижу ее", - крутилось в голове, точно звонкая карусель на ежегодном празднике, - "Интересно, узнает меня? Давно она исчезла? Пять лет утекло... Как будто прошли все десять. Тоска длительнее самого времени в разлуке".
"Она согласится. Только если...", - он гнал назойливую мысль. Вспомнил фотографию ее мужа. Сплющенный нос, широкий лоб выпирал, нависая будто карниз. Жесткие каштановые волосы торчали редкими иголками. Глаза рушили всю уродливость, даже снимок наполняя теплым внутренним светом.
"Никаких если...", - закрутил педали, будто бы гонка вышла на финишную прямую.
Ему исполнилось тринадцать, когда он увидел ее. Плоскогрудая и стройная, но наполненная пружинящей твердостью. С коротким черным ежиком на голове она выглядела, как мальчишка. Ледяной панцирь молчаливости в сочетании с белой кожей и ярко-голубыми глазами - кусочкам хрусталя наводили на мысли о снежной королеве. Жестким прозвищам, которые клеили ей, он предпочел - Льдинка.
Избиваемый всеми, тощая коллекция сцепленных костей, вздрагивал от любого зовущего голоса. Она берегла от нападок и заботилась как о младшем брате. Но после истории с соседом избегала. Он не заметил тонкий слой льда между ними. Спустя год вспомнил начало прекращения близости. Но она уже исчезла. Не улавливал причины: "Что с этим пацаном будет?!" Взрослые парни также издевались над ним, били и унижали.
За прошедшее время он сильно изменился: возмужал, вырос и слепил мускулы. Сомнений не испытывал: любое средство годится для достижения цели. Если муж встанет на дороге, пусть жалеет себя.
Через час звонил в дверь.
- Привет, льдинка!
Она вздрогнула, как от укуса.
- Длинные волосы тебе к лицу, - он шагнул в дом без приглашения.
- Иди на кухню - я готовлю, - два озера на ее белом лице топили в синеве, - ... Зачем ты приехал?
Бульканье в кастрюле выталкивало в просторную кухню аромат копченостей, гороха, чеснока и душистого перца. Витающий в воздухе, почти осязаемый, запах щекотал нос.
- Что готовишь? Твои навыки помогают крошить картошку и лук? - он заслонил спиной стол с лежащей на нем разделочной доской и ножом.
- Суп с копченостями и горохом. Теперь я также ловко обращаюсь с поварешкой... и мучаю людей своей стряпней, - она первый раз улыбнулась, как открыла дверь.
-Все-таки, зачем ты приехал? - взяла с обеденного стола маникюрные ножницы.
- Я хочу, чтобы ты вернулась.
"Как они меня нашли?", но вслух произнесла: - "Не уверена, что именно ты этого хочешь".
- Нет... Я сам решил ехать за тобой... Ты исчезла... Я... долго ждал.
- У меня семья... и... я люблю мужа, - коснулась взглядом его лица, - я не вернусь.
Ненависть черными пальцами сдавила сердце. Впился яростным взглядом, будто колол наледь. Взмах руки и маникюрные ножницы воткнулись за спиной в дверцу шкафа.
- А ты всегда резво обращалась с колющими предметами... - выплюнул злобой, - Угощай супом. Подождем, пока твой уродливый муж вернется.
Он пошел к ней, но руки только взбили прядь с головы, и она оказалась за спиной. Обернулся. Острая боль ударила "i" в надписи на майке. Следом гибли другие буквы. Холод горящей синевой заполнил все.
***
Она услышала шум отъезжающего автомобиля и проснулась. "Куда он так рано?" - первые лучи едва окрасили небо. Сменила мятое платье на джинсовые шорты и черную майку. Ей нравился контраст темного с ее кожей, как будто инстинктивно чувствовала себя на границе света и тьмы. На линии, где наиболее ярко ощущается полнота и красота жизни. Спустилась и замерла около кухни, словно ждала привидения.
Место удара головой слабо пульсировало. Вчера мужу повезло. Рассудок уступил свирепому безумию. Яростное пламя клокотало внутри, с силой, что будь она драконом, выжгла бы всю округу.
"Привет, льдинка!"... Почему выбрали его?! Надеялись ее вернуть!? Она ведь предупредила... Ножницы пустила рядом с головой, а он подумал, что уклонился. Ее хорошо научили смертельным фокусам с ножом. И не только. Отсутствие мускул, восполняла проворством и ловкостью.
Она любила его, как брата. Оберегала и заботилась. Но встретила глаза наполненные демонами. Слабый мальчишка, избитый до полусмерти. Он над ним, упивался могуществом и силой.
Вчера демоны смотрели на нее. Злоба исказила красивый облик, а яд бил из двух амбразур на лице. Она не хотела... Просто защищала семью, любовь и мужа.
До восемнадцати лет, укутав частицы тепла и гуманности, холодной броней отчуждения, жила в среде мерзких банд городских трущоб. Мучилась вопросом: зачем ее воспитали с надеждой на любовь и семью? Родители умерли, и ее панцирь треснул. Испугалась, что бесы поселятся в ее душевном аду и такая кипящая смесь уничтожит в ней человека. Сбежала из города в никуда, а нашла счастье. Теперь прошлое жестокими руками швыряло ее мечты и надежды на свалку. Она собирала рюкзак. День перевалил за середину, а муж не вернулся. Отсутствие звонков в его телефоне вселяли страх. "Без сомнения он приедет за мной", - повторяла в молчаливом исступлении.
***
Свинцовые древние скалы охватили маленький выступ у пропасти, оберегая от ветра. Укромное место обнаружил, когда неделями бродил по горам, потеряв всех близких. Приходил сюда, чтобы отдохнуть: здесь никто не прерывал тишину неожиданным звонком. Перед ним, за ущельем, точно богатыри, выглядывающие из морской пены, вставали сосны и ели, местами скрытые густым туманом.
Он переехал к бабушке и дедушке после смерти родителей. В заурядный, но крепкий дом с гостиной, кухней внизу и двумя спальнями наверху. Оставшись один, переделал комнату в кабинет. Зарабатывал на жизнь программированием. Заказы находил в интернете. Не чурался любого занятия: чинил двигатели и крыши, выращивал и продавал овощи.
Кряжистый, рост ниже среднего, бочкообразная грудь. С мощными руками и ногами, напоминающими кривые корни деревьев, он выглядел как лесной гном - переросток, а не программист - фрилансер. Отталкивающее лицо вело к замкнутости. Нет, он любил книги, умел поддержать беседу, и не стеснялся своего уродства. И все же предпочитал уединение.
Два года назад проезжая привычной дорогой увидел ее. Она куталась в легкое пальтишко на остановке, пританцовывая от холода - поздняя осень. Смеркалось. Последний автобус ушел в парк. Проехал, но вернулся назад. Зимовали вместе, а весной она оттаяла.
Вчера при ней он сохранял спокойствие, хотя ужас выворачивал наизнанку. "Мужчина не покажет свои слабости женщине", - учил отец. За годы обследовал близлежащие скалы, и ему не составило труда надежно спрятать тело и велосипед. Вряд ли полиция обнаружит что-то в ближайший срок. Да, и те, кто будут искать, вряд ли обратятся к властям.
Его тихий комфортный мир рушился. Подобно камню, летящему в пропасть, он падал в неизвестность. "Отсидеться в горах? Я им мешаю, только если мы вместе. Можно уехать прямо сейчас за перевал. Денег на карточках хватит, чтобы купить ноутбук и работать. Сделать другие документы", - бесстрастно анализировал ситуацию. Но сердце азбукой Морзе выстукивало противоположное.
Он сел в автомобиль и набрал номер. Звонил долго - без ответа. Включил двигатель и поехал. Дом встретил тягучей тишиной. На столе в кабинете ее телефон, а под ним записка:
"Я уезжаю. Рядом со мной ты в опасности. Спасибо за любовь и тепло. Не ищи меня. Я заключу сердце в холодную скорлупу, чтобы нести твой образ до конца дней.
Прощай".
Слеза упала на бумагу, будто бы поставила финальную точку. Он боялся, как никогда в жизни... Боялся за нее.