Аннотация: "...осенняя романтика на фоне простуды и падающих листьев, вот!" (из комментариев)
"...я прощаюсь, но я каюсь, что забыть тебя смогла..."
Глубокий низкий голос возникает в недрах сознания и выводит эту старую позабытую мелодию. Крупная сочная виноградина взрывается сладким. Чистая, яркая, холодная. Такая же, как та самая осень много лет тому назад.
Золотые, коричные, багряные листья лениво кружатся и падают на землю. Яркое холодное солнце последних дней сентября запуталось в полуголых кронах высоких старых деревьев городского парка. Мы медленно бродим по дорожкам, держась за руки. Ты не хочешь оставлять, а я не хочу уходить. Так мало времени, его всегда слишком мало. Ты что-то рассказываешь веселое: про своих мелких, про экспедицию, про невозможно удивительную загогулину, которая займет ценное место в коллекции и даже будет описана ученым советом, где тебе выделят почетную роль сопричастного к ее открытию. Ты гордишься собой, гордишься этой своей сопричастностью к чему-то великому и вечному, так непохожему на простую серую рутину обычной жизни. И я тоже искренне горжусь тобой. Такой ты выглядишь старше, светлее, ярче. Тобой хочется любоваться, прикрыв глаза и выслушивая все твои переживания. Слушаю. Улыбаюсь, прижимаюсь боком и внимательно слушаю. Сладкий вкус бытия, многократно отраженный в бликующем золоте солнечных лучей по пестрым листьям вокруг. Что еще нужно для счастья? Только твоя теплая рука, греющая мои вечно стылые пальцы.
- Тебе точно нужно идти? - спрашиваешь ты в который раз, заглядываешь в глаза, обнимаешь.
- Точно, - улыбаюсь я с сожалением, хотя желание бросить вообще все и прямо сейчас бьется в каждом нервном окончании.
- Хочешь со мной? С матушкой познакомлю, - смеюсь на его оторопь и легкий испуг.
Да, матушка моя - персона не из простых. И на самом деле я вовсе не собираюсь устраивать тройной краш, ни сегодня, ни в обозримом будущем. Особенно сегодня. Когда так сладок вкус ледяного ветра и слепящего солнца на ресницах.
Как можно разорвать объятия, сделать шаг назад и усилием воли проститься? Как-то можно. Это кажется непоправимой ошибкой, оставляет ощущение потери. Сразу краски меркнут, на солнце набегают низкие серые тучи, ветерок, кружащий листья, становится ледяным и знобящим. Я быстро бегу прочь, чтобы не передумать. Но уже у самой ограды на выходе из парка останавливаюсь и смотрю назад. Он уходит в другую сторону: высокий, ладный, спортивный. В кожанке и потертых джинсах, засунув руки в карманы. Золотой, теплый, ласковый мальчик. Его невозможно не любить. Так мне кажется в эту минуту и еще много других длинных бесконечных минут.
Острая режущая сладость бытия в осеннем золоте и ледяном ветре. Не могу отказаться от нее. Не могу отпустить и переключиться на приземленные дела. Возвращаюсь в парк и какое-то время неприкаянно брожу по опустевшим дорожкам. Считаю крупные грубые камни, которыми они выложены. Когда его рядом нет, все по-другому. И я пробую вкус этой "инаковости". Переживаю ее. Сравниваю. Запоминаю. Как-будто заранее знаю, что так скоро будет.
Матушка ругается на опоздание, волоком тащит к тетушкам из тряпочного, потом к мальчикам из технического. Вот скажите, зачем мне эти ее тряпки, которые даже на вкус и фасон - ее, не мои? Все попытки намекнуть на разницу наших пониманий, как и во что мне следует одеваться, разбиваются о неприступное самомнение дражайшей. Пусть ее. Витаю в облаках, позволяю вертеть себя, как куклу, двигаю руками и ногами по команде. Мне все равно. Мыслями я не здесь. Она замечает мое состояние и, как любая мать, начинает активно интересоваться его причинами. Глупая мечтательная улыбка на моем лице ее настораживает. Обещаю поделиться с ней праздником, но потом. Сейчас еще рано. Она недовольна, но отступает.
Техники - люди тихие и себе на уме. Мы занимаемся, изредка перекидываясь легкими фразами ни о чем. Здесь мне больше нравится, чем среди тетушек. Огромное кожаное кресло, куда меня пустили по-сиротски на полчасика, похоже на сказочный трон. Веселюсь и закономерно, завертевшись, падаю под неожиданным углом - кто ж знал, что оно вот так тоже умеет. Отделавшись легким испугом, добиваю время и убегаю.
Обратно меня плотно ведут под конвоем всего женского коллектива. Они с работы возвращаются, а я просто под руку попалась. Пока они продолжают щебетать о своем, я снова цепляю взглядом золотые листья под деревьями вдоль дороги, по которой мчится лихая маршрутка. И снова переживаю недавние воспоминания. Матушка кривится от глупого и мечтательного выражения моего лица, обещает нагрянуть в гости с душеспасительными разговорами. Ну-ну. Пусть попробует. Сейчас мне все равно и не важно ни что, кроме радостного и тревожного ожидания нового чуда. Оно ведь случится?
На многочисленные вопросы хитро перехихикивающихся тетушек отвечать нет ни сил, ни желания. Еще и горло заболело. Столько гулять, да по такому холоду - не мудрено. Моя кожаная куртка без капюшона не слишком греет, она служит скорее украшением, чем сезонным утеплителем. Вот и дофорсилась. Глотать становится откровенно больно. Начинает знобить и вести. С трудом отделавшись от теплой компании, добираюсь до дома. Падаю там с уже настоящей температурой, проваливаясь в вязкий туман из размытых контуров и ощущений.
Следующие недели пролетели незаметно. Плавясь в болезненном мареве, часто теряя связь с реальностью, я находила ни с чем не сравнимую радость перечитывать очередное его послание в телефоне. Он звонил, писал, просился проведать и поухаживать. Но я не хотела, чтобы он видел меня такой - опухшей, шмыгающей носом, с красными глазами и всеми прочими атрибутами -апхчи!-осенней простуды. И казалось, что в мире не осталось ничего и никого. Только его голос в трубке, дождь за окном и очередной мокрый компресс на пылающей бедовой моей голове.
Потом снова что-то вертелось, дождилось, продувало. Мелькали люди. Пестрый букет лопушистых листьев ярких цветов поселился на книжной полке. И был он. Мы встречались, разговаривали, проводили время вместе. Гуляли. Но все было немножечко иначе. Не понимая точно, в чем разница, я раз за разом вспоминала то ощущение "инаковости", державшее меня в опустевшем парке, когда он ушел, а я бродила в одиночестве там, где еще недавно мы ходили вместе. Все то же самое, но не то, не так, как-то неправильно. Время моей глупой болезни словно разделило жизнь на "до" и "после". Чувствовал ли он ту же разницу? Не знаю. А я словно считала падающие песчинки ускользающего мира, моего мира, зная, что когда упадет последняя, не останется ничего.
Листва давно облетела, дожди перемесили в грязь уставшую землю и отмыли до блеска асфальт. И однажды выпал первый снег. Как и почему закончился этот летний роман до сих пор не понимаю. Ни что не предвещало. Никто не делал резких движений. Просто все однажды... закончилось. Звенящая пустота в ушах и во всем теле. Тяжелая давящая боль между четвертым и пятым. Дикое ощущение одиночества и морозного инея на коже. Замолчавший телефон. Сжавшиеся в кулак тонкие ледяные пальцы, такие хрупкие и жалкие на вид. Фантомные ощущения прикосновений. Апатия. Холод. И только неувядающий букет золотых, коричных, багряных листьев маячил перед глазами, настырно напоминая о том, что.....
Я не раз еще гуляла в том самом парке. По случаю и мимолетом. С кем-то или в одиночестве. Но не могу ясно вспомнить об этом ничего. Только тот день, тот раз, та теплая большая рука, гревшая и поддерживающая меня, навсегда остались в памяти.
"...на ковре из желтых листьев в платьице простом
из подаренного ветром крепдешина
танцевала в подворотне осень вальс-бостон,
отлетал теплый день и хрипло пел саксофон..."
Еще одна виноградина. Такая же остро-сладкая и холодная. Взрывается соком, наводя неожиданные образы и ассоциации. Как же давно... Перевожу взгляд за окно и вижу яркие лучи сентябрьского солнца, бликующие на золотистой листве. Это другое солнце, другие деревья, другое время и город совсем другой. И я другая. Лучше или хуже, кто разберет. Мне все равно. И осени все равно. И тому, кто уже минут пять сопит рядом, в нетерпении пристукивая тапком по полу, тоже все равно. Да, мы же собирались на улицу, а меня не ко времени стукнуло пощелкать кнопами старенькой, но нежно любимой консоли, с которой у меня тоже связаны свои воспоминания, но о них как-нибудь в другой раз.
Ставлю точку, быстро одеваюсь. Теперь здоровье в чуть большем приоритете, нежели мода и красота, потому теплое вязаное оголовье и куртка с капюшоном не оставляют места для зарождения болезней. Меня торопливо выталкивают из дома, тащат за руку, спеша, - скорей, пока солнце в зените и воздух наполнен его холодным чистым светом - в парк, гулять по дорожкам и собирать красивые букеты ярких разноцветных листьев: золотых, коричных, багряных.
