- Здесь им меня не достать - свирепо пробормотал Стин, сжимая в руке полицейский игломёт. Зарядов в кассете было немного, но Стин надеялся, что столкновения с идущими по его следу всё же удастся избежать. Здесь его вряд ли догадаются искать. Эту каморку, затерянную в пластобетонном лабиринте энерготрассы он нашёл давным-давно в далёком детстве, когда лазил в подземные коммуникации, играя в сталкера. Правда неумолимый разум нашёптывал, что вскоре придется делать вылазку на поверхность, чтобы разжиться едой, и денег на карте осталось всего ничего, да и пользоваться ею теперь опасно - терминал сразу просигнализирует куда не надо. А ещё тут было плохо с питьевой водой, и с этим надо было что-то делать.
Стин знал, что сейчас на его поиск брошена вся полицейская машина города. Отныне он преступник, разыскиваемый карательной машиной государства.
Стин вздохнул, чувствуя как дрожат руки. Он сунул руку в карман в поисках таблеток-антистресс. Но вместо аптечной упаковки пальцы нащупали шершавую рукоять ножа. Это был старый "матадор", подарок Рольфа. Как ни странно, но рукоять в ладони немного придала уверенности, Стин вытащил нож. Хищное жало клинка блеснуло в свете переносного фонаря. Стин ощутил, что волнение стало понемногу оступать, хотя и осознавал разумом, насколько нож на самом деле жалкое оружие.
Стин отложил игломёт, и осторожно притронулся пальцем к бритвенно-острому лезвию. Пару дней назад этим клином он убил человека. То что он сделал, было больше, чем общеуголовным преступлением. Он посмел покуситься на сами идейные приниципы, на которых стояло государство под названием Энтийская республика.
Урок толерантности
Стин придвинул ближе планшет, старательно успевая записывать вслед за преподавателем. Хотя к услугам студентов были диктофоны, преобразующие аудиозапись в текст, архаичный способ усвоения материала через ручное конспектирование лекции по-прежнему был основным. Только бумажные тетради сменили электронные планшеты с сенсорным дисплеем - потомки старомодных КПК. Стин торопливо записал услышанное и снова взглянул на преподавателя, ожидая что тот скажет дальше. Рука со стилом замерла над панелью дисплея.
- Вы должны помнить основной принцип просвещенного общества - произнёс лектор - Терпимость! Терпимость к тем, кто не похож на нас своей культурой и обычаями, кто относится к другой расе и национальности, кто придерживается других верований, любых других убеждений и взглядов, если конечно они не относятся к разновидностям фашистских воззрений, терпимость к тем, кто по какой-то причине имеет иную половую ориентацию, и так далее. В общем, полная свобода для любого многообразия. Мы должны снисходительно относиться к тем, кто в силу своего социального или географического происхождения не был воспитан в нормах нашей цивилизованной культуры, и потому позволяет себе варварские проявления, и ни в коем случае не смеем их за это осуждать и как-то ограничивать. Признак цивилизованного человека и достойного гражданина - снисходительность и терпение.
Преподаватель сделал паузу, давая студентам возможность записать его слова. Стин торопливо тыкал дисплей планшета, написанные в спешке корявым почерком слова трансформировались в машинописный текст с подчищенными грамматическими ошибками.
- Как вы знаете, правоохранительная практика Энтии построена на понятии социального выравнивания. Что это значит? Это значит, к примеру, что преступление, совершенное приезжим или представителем иной расово-национальной принадлежности против этнического энтийца должно расследоваться как общеуголовное преступление, даже если имеются признаки того что оно было совершено с экстремистскими мотивами, вроде расово-национальной, религиозной или классово-сословной ненависти. И наоборот, преступление, совершенное этническим энтийцем против кого-то из вышеуказанных категорий лиц, даже совершенное по общеуголовным мотивам, рассматривается дополнительно как экстремистское "преступление ненависти". То же самое относится и к преступлению, совершенному этническим энтийцем стандартной половой ориентации против представителя секс-меньшинств - оно в любом случае считается преступлением ненависти.
- Но простите, это же получается дискриминация большинства в пользу меньшинств - подала голос Рита Фалькенгайн, сидевшая за партой ряда слева - И разве это не противоречит принципу, что перед законом все равны?
- Это очень поверхностный взгляд, молодая барышня - холодно ответил лектор - Как известно, меньшинство испытывается на твёрдость, большинство - на терпимость. Этнические энтийцы в Республике являются большинством, следовательно, они должны быть более терпимы и следовательно, с них надо спрашивать много строже за проявления нетерпимости, не говоря уже о моментах, которые попахивают табуированными воззрениями! Школьник-старшеклассник не вправе бить первоклашку, даже если тот обзывается, пинает подбежав сзади и швыряется огрызками. Так и на социально-политическом уровне: проявления нетерпимости и агрессивности, и даже откровенного экстремизма со стороны меньшинств не несёт угрозы обществу, это комаринный укус, который надо снисходительно терпеть. В то время как со стороны большинства даже мельчайшие проявления проявления агрессивных настроений крайне опасны, и могут легко стать зёрнами новых очагов нетерпимости, не говоря уже о такой запредельной табуированной мерзости как шовинизм и ксенофобия. Чтобы предотвратить это и принята политика выравнивания: лучше перестраховаться, чем упустить хоть одного настоящего носителя преступных убеждений и тем самым дать интеллектуальному яду шанс расползтись. Это не есть несправедливость, как может показаться идейно незрелым умам, это оправданная мера ограничения большинства для защиты слабых меньшинств и профилактика идеологических преступлений.
Стин старательно записывал речь преподавателя. "Да, это правильно" - думал он - "Мы большинство, и именно поэтому мы должны во всём уступать тем, кому не повезло оказаться в меньшинстве, даже если это вредит нашим интересам". Пока лектор сделал паузу, Стин оглянулся, выискивая взглядом своего приятеля Рольфа, и с удивлением обнаружил, что место за партой, за которым он сидел, опять пустует.
- Можно вопрос? - поднял тем временем руку Рон Ритни - Я вчера по дороге в кинозал видел, как несколько аштайцев возле фонтана на Площади Согласия плясали свой ритуальный победный танец на расстеленном по брусчатке государственном флаге Энтии, при этом громко крича что-то воинственное. И ни один полицейский даже шага не сделал в их сторону. А ведь осквернение государственных символов вообще-то является преступлением.
- Полиция и прохожие совершенно правильно сделали, что не вмешались - улыбнулся лектор, но Стин уловил нотки раздражения в его голосе - Аштайцы суть большие дети, пытающиеся по-детски привлечь к себе внимание хулиганской выходкой. Мы не должны поддаваться на их провокации, наш долг как цивилизованных граждан - быть выше этих глупых националистических пережитков, вроде того чтобы оскорбляться на глумление над национальными символами. Нельзя быть жестоким к глупому ребёнку. Добавлю, что национализм меньшинств не опасен, наоборот, его надо скорее беречь, потому что у них это просто способ самовыживания, сохранения уникальности своей культуры и самобытности. Тогда как национальные чувства у большинства - они не просто опасны из-за того что рискуют превратиться в шовинизм, они омерзительны сами по себе. Если ты представитель этнического большинства, ты не только не имеешь права гордиться национальной самоидентификацией, ты должен стыдиться своей этнической принадлежности! Потому что у тебя заведомо выигрышные условия перед теми, кто в меньшинстве.
"Да, пожалуй правильно" - подумал Стин - "Национальная самоидентификация есть варварский пережиток. Если выходцам из отсталых регионов вроде Аштая, где сохранился средневековый уклад, это простительно, мы, представители высокоразвитого социума, должны быть выше этой архаики. И мы не вправе допустить повторения прихода к власти мракобесов национал-шовинизма, как это случилось в Ландштайне незадолго до Второй Тотальной".
- Наше время подходит к концу - произнёс преподаватель, взглянув на хронометр - Просьба всем заучить тезисы сегодняшней лекции к следующему семинару. А также прочесть в учебнике главу "Профилактика нетерпимости" и тоже подготовить к следующему занятию. Буду активно спрашивать.
Стин торопливо сделал пометки в КПК-органайзере. Хотя учебник "Основы гуманизма" им сбросили в электронном виде, он гордился тем, что не поленился взять в университетской библиотеке бумажный вариант. "А Рольф опять прогулял лекцию" - мысленно отметил Стин - "Как-то он именно этот предмет очень часто пропускает. Странно".
- И ещё! - возвысил голос преподаватель - Усвоить материал советую очень добросовестно. Кто плохо изучит основные принципы, или более того, начнет вдруг задавать не слишком политкорректные вопросы, у тех возникнут трудности со сдачей экзамена. Со всеми вытекающими!
Лёгкое столкновение с реальностью
Дверь вагона монорельса бесшумно отодвинулась в сторону и Стин спустился по ступенькам. Он намеренно вышел остановкой раньше, чтоб немного прогуляться по дороге до дома. Уже вечерело, воздух был прохладный и свежий, Стин решил немного развеяться после занудных пар в универе.
Достав на ходу органайзер, Стин пробежался по записям дел, которые следовало подготовить к завтрашнему дню. Изучить тезисы по основам гуманизма, прочесть параграф по биокибернетике, скачать коспект по психоистории, лабораторная по алгоритмизации вычислительных процессов, другая лабораторная по многомерному статанализу... Стин вздохнул, скривившись как от зубной боли. С последней дисциплиной у него не очень ладилось. Придется опять просить помощи у Рольфа, благо он не откажет, всё-таки друг, как-никак.
Поправив лямку сумки, Стин остановился, прикидывая, куда пойти дальше - завернуть в уютный паб неподалеку и тяпнуть кружечку тёмного ландштайского, или же немного срезать путь домой через старый парк. Поколебавшись, он склонился ко второму варианту.
Пустая аллея парка встретила его тихим шуршанием листьев, колеблемых лёгким ветерком. Уже смеркалось и зажглись фонари. В парке в этот раз было на удивление совершенно безлюдно. Стин ещё раз перебрал список проблем по учёбе, затем переключился на более приятные мысли о свидании в выходные с Эммой, девушкой с параллельного потока. Он стал вспоминать их встречи в кафешках возле Площади Согласия, прогулки по городу, потом - как она согласилась прийти к нему в гости...
За спиной послышался приглушенный хриплый говор на каком-то непонятном языке. Стин оглянулся и увидел, что следом за ним идут трое фархов - приезжих из Фархистана, бывшей энтийской провинции на юго-востоке республики, отколовшейся во время "смутных реформ". В своё время лидеры тамошних сепаратистов много орали о священной борьбе за независимость и энтийских угнетателях-колонизаторах. Вот только обретение свободы не принесло ожидаемого процветания - уровень жизни резко упал, промышленность быстро развалилась, воцарились феодальные порядки. В общем, отсталая страна, едва сделав под крылом Энтии шаги по развитию, вновь свалилась в средневековье. И погрузившийся в нищету Фархистан превратился в источник дешёвой рабочей силы - энтийские предприниматели охотно нанимали нелегально пробиравшихся через границу вышколенных феодальным укладом батраков, готовых вкалывать за гроши, жить в самых скотских условиях, и даже понятия не имевших о всяких там социальных пакетах, льготах, трудовом кодексе и прочих причудах развитого социума. Как изредка слышал Стин, переправка нелегальной рабсилы через границу была целым бизнесом, на котором грело руки множество людей - и предприниматели, и госчиновники, и криминальный люд. Но всё это было именно что слухами - в массмедиа тема нелегальной иммиграции никогда даже не затрагивалась вскользь. Да и в Межсети подобную информацию можно было увидеть лишь на немногочисленных оппозиционных сайтах, прежде чем их блокировали по цифровому адресу бдительные надзиратели всевидящего Комитета контроля мировоззрения. Впрочем, Стин этой темой не интересовался, а редкие разговоры отдельных знакомых насчет "понаехавших дикарей" воспринимал с возмущением как проявления несознательности и шовинистических пережитков. Стин вспомнил презрительные слова преподавателя основ гуманизма, посвящённые недалекости тех, кто ведет такие речи, вспомнил как сам гневно стыдил одного знакомого, что некрасиво ругать тех, кто груб и диковат только потому что родился и вырос в средневековом обществе. Но сейчас, увидев идущую следом тройку фархов, Стин вдруг ощутил непонятный страх. Тем временем фархи, пристально глядя на него, о чём-то оживлённо переговаривались вполголоса. У Стина неожиданно появилось предчувствие чего-то нехорошего, он резко прибавил шаг. Снова оглянувшись, он увидел, что фархи тоже ускорили движение.
- Стоять! - раздался сзади грозный окрик на ломаном энтийском. Стин оглянулся, чувствуя как всё внутри сжалось от страха. Фархи теперь уже бежали к нему, у одного в руках был короткий обрезок трубы, второй сжимал обломок пластокирпича, в руке третьего в свете фонарей блеснуло что-то острое. Намерения гостей с юга казались самыми недвусмысленными, и Стин что есть сил рванул прочь по аллее, чувствуя как его охватывает первобытный ужас. В этот момент он даже не вспомнил про телефон с тревожным кодом вызова полиции. О сопротивлении грабителям он и не думал - их былл трое и вооруженных, а он никогда не умел драться. В голове панически билась одна мысль - убежать как можно дальше от этих страшных людей с ножами и палками.
- Стой сука!! - хрипло заорали сзади. Топот преследователей слышался уже совсем близко. Повинуясь какому-то наитию, Стин пригнул голову, и над ней тут же пролетел обломок кирпича. Тело вновь пронзило волной ужаса. Только бы добежать до выхода из парка!
Ремень сумки внезапно дёрнул за плечо, едва не развернув Стина вокруг себя. Чуть повернувшись на бегу боком, он сбросил ремень с плеча, успев заметить, что в сумку вцепилась чья-то смуглая волосатая лапища. Лучше было лишиться сумки с планшетом и учебниками, нежели жизни, Стин рванул дальше.
Спасительный выход из парка был уже совсем близко. Там оживлённая улица, много свидетелей, возможны полицейские патрули. Там грабители скорее всего не решатся его преследовать.
Расчёт оправдался. Оглянувшись, Стин увидел что фарх с ножом, замедлив бег, остановился, сплюнул от досады, и показав Стину неприличный жест, повернулся спиной. Вся троица скрылась в темноте аллей.
Выбежав из парка, Стин без остановки продолжал бежать до самого дома. Лишь в подъезде он позволил себе остановиться, и тяжело дыша, привалился спиной к стене, медленно сползая на корточки.
В голове крутились сказанные во время посиделки за пивом слова Рольфа о том что массово завозимые нелегалы из Фархистана последнее время дают наибольший процент уличной преступности, промышляя изнасилованиями и грабежами. Рольф, разоткровенничавшись после кружки тёмного ландштайнского, даже совал ему под нос проекцию неведомо как добытого файла с какой-то полицейской статистикой, где приводились проценты преступлений, совершенных приезжими против коренных. Стин помнил, что он тогда раздраженно отмахнулся, сказав что не верит в достоверность этих цифр и отругав Рольфа за предвзятое отношение к приезжим из Фархистана. В тот раз они чуть не поссорились. Но сейчас стало казаться, что приятель возможно был не так уж и неправ.
- Это всего лишь уголовники - тихо произнёс Стин, пытаясь отдышаться - На их месте точно так же могли оказаться энтийские уличные хулиганы. Я не должен из-за этого происшествия ставить под сомнение принципы гуманизма. Преступность не имеет национальности, это обязан твёрдо помнить каждый! Я буду сильным и не поступлюсь убеждениями из-за этого случая.
Еретик
Хотя они дружили уже достаточно давно, быть в гостях у Рольфа ему ещё не доводилось. Впрочем, мало кто мог этим похвастаться - Рольф отличался замкнутостью и нелюдимостью и не любил посторонних в своём доме. Но в этот раз выпал удобный случай навестить старого приятеля в его жилище - к завтрашнему дню нужно было в обяз сделать самостоятельную работу по многофакторному статанализу, а лучше Рольфа в этот предмет в группе не вник никто.
И вот Стин с интересом оглядывал обстановку комнаты Рольфа. Ничего необычного, такая же как у всех сверстников. Хотя нет, отличия были. Половину стены занимал высокий, до самого потолка, стеллаж, плотно заставленный книгами. Тематика была самая разная - труды по экономике, социологии, истории, психологии, культуроведению, причём помимо предусмотренных университетской программой учебников, тут были и фудаментальные труды основоположников, и исследования современных аналитиков. Было видно, что владелец эти книги держит не по необходимости, связанной с учёбой, а действительно интересуется всем этим.
Глаз выхватил корешки книг, посвящённых политическим вопросам, причём как показалось Стину, пара-тройка из них была не так давно запрещена к изданию и распространению комитетом контроля мировоззрения. "Вообще-то наличие дома такой литературы может доставить владельцу кучу неприятностей" - подумал Стин - "Он хоть бы убрал подальше от посторонних глаз, мало ли что". Отдельную полку занимала научная и социальная фантастика, ещё ярус был отведён под пособия по прикладному программированию и технические справочники. Заметил Стин и пару потёртых книг с такими названиями как "Основы восточного бокса", "Самооборона с ножом", "Техника рукопашного боя". Ещё были целые стопки журналов - по тематике и экономики с политикой, и оружия, и научно-популярной направленности.
"Ну и библиотека" - подумал Стин - "Не думал, что у Рольфа такие заумные интересы". Сам он тем временем продолжал оглядывать обстановку жилища. Спартанского вида узкая койка возле стола с домашним компьютером, под койкой - небольшой чем-то плотно набитый рюкзак и коробка мясных консервов с местного мясокомбината, тут же пара армейских пищевых пайков.
Угол у шкафчика для одежды занимала атлетическая скамья с подставкой для небольшой штанги, рядом пара разборных гантелей и стопка разнокалиберных "блинов". В противоположном углу с массивного кронштейна свисал боксёрский мешок. Посреди комнаты громоздился какой-то не до конца собранный тренажер, явно купленный совсем недавно. На маленьком комоде у стены лежала пневматическая винтовка для военно-спортивных игр, копировавшая армейский кинетик, тут же находился рукопашный шлем с пластиковым забралом и пара накладок для единоборств. Висевшие на стене накрест деревянный "боккен" и спортивная рапира показывали, что хозяин был причастен и к фехтованию. У окна на стену был наклеен старый плакат с символикой рок-группы "Молот богов", игравшей какую-то разновидность тяжелого рока. Довершал убранство комнаты свисавший над койкой потёртый антикварный вымпел с эмблемой повстанческих отрядов эпохи Второй Гражданской. У сверстников Рольфа это место обычно занимали стереопостеры с изображением поп-кумиров или эротические календари.
"Какие разносторонние увлечения" - удивился Стин - "А ведь Рольф ни разу в разговорах не затрагивал такие темы".
В универе Рольфа не слишком любили, отзываясь о нём как о мрачном психе, хотя насколько помнил Стин, он всегда держался тихо и неприметно, не проявляя себя ничем неадекватным. Ещё ходили слухи, что он состоит в каком-то подпольном радикальном движении. Но слухи слухами и оставались, а сам Рольф такие предположения, понятное дело, не подтверждал - причастность к таким объединениям означала немедленно с треском вылететь из университета. Ещё Рольф избегал весёлых студенческих пирушек, по всяким барам и дискотекам тоже не ходил, вместо этого свободное время проводил в спортзалах или "вылазках на природу" в походном снаряжении. А после очередной стипендии Рольфа можно было уверенно искать в любом книжном магазине неподалеку от университета. Не все относились к такому образу жизни с пониманием. Но именно этой непохожестью Рольф и заинтересовал в своё время Стина. Сдружились быстро, к удивлению тот оказался совсем не таким, каким его мнили - скорее флегматичным и добродушным, а ещё всегда готовым помочь в какой-то трудной ситуации. Но вот в чём народная молва не солгала - в том что взгляды Рольфа действительно сильно расходились с тем, чему их учили на занятиях по основам гуманизма. Хотя Рольф избегал разговоров на социальные и политические темы, временами он высказывал по этим вопросам такие мнения, что Стин иногда впадал в ступор. Рольф неприкрыто глумился над принципами общественного устройства Энтии. Шепни кто-нибудь куда надо - и Рольф за такие речи сразу попал бы на учёт в Комитет Контроля Мировоззрения со всеми вытекающими для своей дальнейшей жизни.
- Проходи, гостем будешь - произнёс Рольф, жестом приглашая пройти - Извини, что не прибрано, просто ко мне редко кто захаживает. Сейчас, заварю чай. И тренажер отодвину, чтоб не мешался, всё руки не доходят до конца собрать - вечно то курсовик писать, то тренировка.
- Не жалко столько времени и денег тратить на всё это ? - поинтересовался Стин, поведя рукой в сторону спортивных принадлежностей.
- Ну да, лучше тратить время и деньги на выпивку и всякий балдёж - скривил губы Рольф - Мне просто это нравится, у каждого свои увлечения. Кстати, тебе бы тоже не помешало. Посмотри на себя: жирком заплываешь уже, а руки как спички. Хотя бы на пострелушки пошли со мной в субботу, стволом я тебя обеспечу.
- Нет, в субботу не могу - помотал головой Стин - У меня как раз встреча с Эммой.
- Причиной уважительная - усмехнулся Рольф - Деваха ничего. Кстати, а где твоя сумка?
Стин давно ожидал этого вопроса, и собирался сказать, что потерял, забыв в кафе. Но пережитое требовало с кем-нибудь поделиться, и неожиданно для себя он подробно поведал Рольфу о происшествии в парке. Он ожидал, что Рольф со злой усмешкой начнет припоминать ему ту полицейскую статистику и прочие подобные их споры, напуская на себя вид мудрого прорицателя. Но тот, молча выслушав, лишь с неопределённым выражением лица скривил губы, затем мрачно хмыкнул, и покачав головой, ушёл на кухню заварить чай.
- Самостоятельную по статанализу я тебе сейчас сброшу - крикнул из кухни Рольф, звеня посудой - Всё в лучшем виде. Только оформление исправь, чтоб сходство в глаза не бросалось.
- Ты опять пару по толерантности пропустил - сказал Стин, когда Рольф вернулся с дымящимися кружками - "Инквизитор" на тебя уже косо смотрит.
- У меня есть справка, что я был у врача на процедуре - ответил Рольф - А в те разы я отпрашивался по семейным обстоятельствам, имеются разрешения с кафедры. Так что пусть косится на здоровье.
- Не дразнил бы ты его - покачал головой Стин - Стуканёт ещё в ККМ. Кстати, ты именно основы гуманизма очень часто пропускаешь.
- Во-первых, жаль тратить время на эту ненужную лабуду - в голосе Рольфа послышалось раздражение - Я вообще удивлён, что на эту пургу учебных часов отведено больше, чем на профильные предметы. А во вторых, противно слушать подлое враньё, которым нас там пичкают.
- Ну зачем ты так - запротестовал Стин - "Инквизитор" правильные вещи говорит. Мы как цивилизованное общество должны проявлять терпимость к менее развитым народам, делать им скидку на их культурные традиции.
- Дружище! - сардонически усмехнулся Рольф - Тебя вчера чуть не зарезали. И ты после этого что-то лопочешь про терпимость?
- Это было просто ограбление - возразил Стин - На их месте могли оказаться энтийские бандиты. А ты пытаешься сказать, что они на меня напали, потому что у меня другая национальность. Это уже сильно пахнет Табуированными воззрениями.
- Я вообще-то другое хотел сказать - с усталым видом произнёс Рольф - Психология представителя низкоразвитого общества со средневековыми традициями, где властвует тупо право сильного, воспринимает терпимое и снисходительное с ним обращение как признак слабости и приглашение проявить большую наглость. А наши толерантные порядки дают им зелёную улицу творить любые безобразия. Замечу, что в медицине под словом "толерантность" понимается ослабление иммунитета организма, мешающее ему бороться с болезнетворными микробами. Прибавь к этому то, что их въезд поставлен на поток, дешёвая рабочая сила выгодна многим. И Аштайская автономия, с которой власть не хочет ссориться, поскольку считает что вливание туда огромных сумм из бюджета обойдётся всё же дешевле новой войны. Плюс лобби аштайской диаспоры. А ведь аштайцы - такой же анклав средневековья, как и Фархистан, и у них много веков традиционным промыслом были разбойничьи набеги на более мирных соседей-земледельцев...
- Рольф - бледнея произнёс Стин - Ты хочешь сказать, что аштайцы и фархи агрессивны в силу своих культурных традиций! Это же шовинизм! Ты уподобляешься ландштайнским палачам! Или дорианским извратителям!
- А взять избитый лживый принцип про терпимость большинства и упорство меньшинств, о котором на каждой лекции трындит "Инквизитор" - продолжал Рольф - Если гость, придя к тебе домой, хамски себя ведет, сморкается в занавески, плюёт в портреты твоих предков, лапает твою жену и отвешивает оплеухи детям, твоя обязанность - спустить его с лестницы. Как лжив и тезис, что старшеклассник не вправе колотить наглого первоклашку: колотить может и перебор, зато можно и нужно отвесить больного и унизительного пенделя. И уж ни в какие ворота не лезит правоохранительная практика "социального выравнивания"... Перед законом должны быть равны все, независимо от национальности, вероисповедания, интимных предпочтений!
- Но Рольф, такая несправедливость оправдана... - попробовал возразить Стин.
- Вот именно что несправедливость - хохотнул Рольф - Кстати, помнишь, я тебе показывал криминальную статистику? Так вот, более семидесяти процентов уличных грабежей и изнасилований за последний год совершено приезжими из Фархистана! А в сфере организованной преступности, связанной с рэкетом, наркобизнесом, незаконным оборотом оружия и работорговлей лидируют преступные сообщества, объединённые по этническому признаку. Первое место уверенно занимают аштайцы, после них идут догоры и те же фархи. Но самое гнусное не это, а то что эта проблема относится к списку Табуированных тем! Её нельзя обсуждать в средствах массовой информации, запрещено даже затрагивать в публичных выступлениях, даже за упоминание этой темы в частном разговоре можно поплатиться, если об этом пронюхают комитетские ищейки!
- Рольф, мне не нравится этот разговор! - рассердился Стин - Ты послушай, какие ужасные вещи ты говоришь!
- Я говорю то что есть, а не жвачку, которую нам скармливаю пропагандисты.
- Давай, закончим эту тему! - Стин начал кипятиться. При этом он ощутил непонятный страх - от смутного осознания того, что Рольф действительно может оказаться прав.
- Давай - неожиданно легко согласился тот. "Наверное испугался, что сгоряча наговорил лишнего" - подумал Стин - "А ведь кто иной на моём месте мог бы и стукануть в ККМ".
- Ты бы убрал те книги с виду, Рольф - сказал Стин после продолжительной паузы - Если кто узнает, огребёшь проблем с Комитетом.
- Это какие? - спросил Рольф - "Освобождённый разум", "Лицемерие гуманизма" и "Подлинную историю Второй Гражданской"? Ты прав, надо спрятать от греха подальше. Просто ко мне гости нечасто заходят, а если кто и заглядывает, так ничего в этом не смыслит.
Тем временем Стин, отхлебнув чая, принялся рассматривать поставленные на комоде фотографии в старомодных рамках.
- Это что за мужик в старинном костюме? - спросил Стин.
- Ну ты блин даёшь - удивился Рольф - Это же Кирто Датар, создатель философии воли. Мы же недавно совсем его проходили, забыл что ли?
- Ну, философия никогда не была моей страстью - ответил Стин - А это кто?
Стин указал на фотографию молодого человека в парадном мундире энтийского десантника.
Рольф сразу помрачнел, глаза его сверкнули какой-то лютой ненавистью.
- Это мой брат - тихо ответил он - Он погиб пять лет назад, во время миротворческой операции в Аштае.
Протянув к комоду руку, Рольф взял лежавший рядом с фотографией нож. Даже в ножнах от этого предмета веяло какой-то холодной угрозой. Рольф потянул рукоять, хищно блеснуло острое жало лезвия.
- Это нож моего брата - так же тихо произнёс Рольф - Универсальный нож "матадор", любимое оружие спецподразделений. Всё, что мне осталось осталось от него.
Стин промолчал, не зная, что сказать.
Урок гуманизма
Стин снова старательно записывал лекцию. Планшет правда пришлось купить новый, заняв денег у родителей. Он внимательно вслушивался в речь преподавателя, стараясь не упустить ни слова. Разговор с Рольфом оставил неприятный осадок, Стин надеялся что новые лекции погасят непонятный огонёк сомнения в правоте, неприятно саднивший в душе.
- Как вам наверное известно, Энтия занимает одно из первых в мире мест по мягкости наказаний - хорошо поставленным ораторским голосом вещал "Инквизитор" - У нас наиболее мягкие наказания за общеуголовные преступления. Мы стремимся к гуманизму, жестокость наказания - это варварский пережиток идеи мести. Все уже давно понимают, что преступника страшит не суровость кары, а её неотвратимость. И жестокая кара не сделает сделанное преступление несделанным. Цивилизованный человек должен быть гуманным и прощать причинённое ему зло. Кроме того, мы не должны забывать, что преступник тоже человек, личность, и имеет все права любого гражданина, а потому обращение с ним должно быть гуманным несмотря ни на что.
Стин вспомнил трёх фархов в парке - их хищный взгляд, глумливые ухмылки и полные алчной злобы крики. Вспомнил охвативший его ужас при виде острия лезвия, сверкнувшего в чёрной лапище. Неужели такие существа тоже имеют право на гуманное обращение? Нет, так думать нельзя, иначе можно стать таким же фашистом, как Рольф! Что бы ни случилось, нельзя поступаться принципами! А Рольф пусть скажет спасибо, что он всё же ценит дружбу выше гражданского долга и не передал в отделение ККМ содержание их последнего разговора да названия книг, что этот ксенофоб имеет безрассудство и наглость хранить у себя дома.
- Отдельно затрону вопрос гражданского оружия - продолжал лектор - Личное оружие гражданам Энтии запрещено, за его хранение или ношение предусмотрены серьезные сроки лишения свободы, несмотря на общую мягкость наказаний нашего правосудия. Почему такой казус? Да просто потому что наличие оружия на руках у граждан противоречит принципам гуманизма. Как говорил один древний мыслитель, клинок порождает насилие. Монополия на применение силы должна быть в руках у государства. Строго карается даже ношение холодного или ударно-дробящего оружия, не говоря уже об огнестрельном.
- Можно вопрос - поднял руку Гарн - А что делать, если пришлось самообороняться от преступника? Или целой шайки?
- Звать полицию или убегать - сухо ответил "Инквизитор" - Правоохранительная система Энтии работает достаточно хорошо, чтобы гражданам не приходилось таскать при себе орудия убийства. В любом случае, гражданин не должен посягать на прерогативу государства. И не должен иметь возможности совершить акт насилия над другим человеком. Вопрос считаю закрытым.
Стин, вспоминая происшествие в парке, подумал, что случись у него тогда при себе кинетик, игломёт или хотя бы нож, эти предметы оказались совсем не лишними. Но те, кто составляет законы республики, наверное понимают лучше, что правильно, а что нет.
- В продолжении темы скажу, что правоохранительная система Республики также применяет более мягкие наказания к людям, совершающим преступления на психосексуальной почве, например, педофилам, серийным насильникам, садистам-маньякам. Это больные люди и общество должно быть к ним снисходительно. Поэтому вместо суровой кары - лечение. Принцип терпимости. Человечество должно изжить анахронизмы жестокости, возмездия по принципу "око за око", а также страха и ненависти к тем кто не похож своими традициями и верой.
Стин задумался, записывая лекцию. После истории в парке он чувствовал недостойное цивилизованного человека желание как-то отомстить тем подонкам, которые могли его убить из-за вещей и кошелька. "Нет, это говорит животное начало" - сказал он себе - "Нельзя поддаваться этим эмоциям, это недостойно цивилизованного человека".
- К сожалению - продолжал "Инквизитор" - Цивилизованный мир ещё не везде победил варварские пережитки. К примеру, несколько лет назад в Дорианской республике к власти пришла партия так называемых неогуманистов, которые принялись насаждать мракобесное извращение ценностей свободы и принципов развитого общества. Фактически под лозунгами о правах человека и интересах социума они стали насаждать варварские ценности жестокости, нетерпимости и шовинизма с ксенофобией. По сути дела - всю ту мерзость, что процветала в Ландштайне, прежде чем их фашистский режим пал во Второй Тотальной.
- Можно всё-таки поподробнее узнать, что происходит у дорианцев? - спросила Рита.
- Много мерзостей - ответил "Инквзизитор" - И преследование целых групп людей по признаку этнической и религиозной принадлежности. И восстановление смертной казни. Это первое, что сделали эти фашисты, не успев выиграть выборы. Причём, они ввели ещё такую средневековую дикость, как градации казней по степени жестокости. Хотя цивилизованный мир давно знает, что преступника пугает не жестокость наказания, а его неотвратимость. А ещё эти нелюди придумали такое изуверство как объявление людей лишёнными защиты закона. И всё это происходит под демагогией о гуманизме. Строители общества, основанного на так называемых принципах рационализма, видите ли...
Последние слова лектор произнёс с неприкрытой злобой. Стин же вдруг почувствовал любопытство и решил на досуге поискать в сети информацию про этих страшных дорианских неогуманистов. Заодно он смутно припомнил что Рольф как-то упоминал, что интересовался историей этого движения.
- Но хватит про них - зло произнёс "Инквизитор" - Нам незачем вникать в человеконенавистнические идеи дорианских фашистов. Для чего я вообще о них упомянул - чтобы показать пример того, как поверженная гидра нетерпимости может поднимать голову, как только общество перестаёт быть бдительным. Лучше перестраховаться и наломать лишнего, чем позволить уцелеть хоть одному зернышку нетерпимости, которое может разрастись в такую гнойную язву на теле цивилизации.
- Именно поэтому - продолжал "Инквизитор" - В Энтии, при всей мягкости системы наказаний в целом, преступления на почве нетерпимости караются очень сурово. Даже хранение запрещённой литературы может стоить владельцу ощутимых неприятностей, а уж насилие над кем-то по мотивам идейной нетерпимости вроде шовинизма или ксенофобии влечёт тюремные сроки, аналогичные предусмотренным за терроризм или убийство с отягчающими обстоятельствами. А ввиду повышенной социальной опасности у нас аналогично сурово наказывают за идеологические преступления, которые заключаются в распространении любых взглядов, призывающих к жестокости и нетерпимости по отношению к каким-то категориям людей, объединенных по признаку религии, национальности, половой ориентации, политических убеждений. К преступлениям такого рода относятся публичные высказывания таких взглядов, вдвойне жестоко карается, если высказывание сделано через средства массовой информации или электронные коммуникации. Сюда же относится ознакомление других людей с запрещённой литературой или любыми другими носителями информации, на которых содержатся материалы подобного рода. Также, недавно парламент утвердил новый закон, согласно которому к данным преступлениям будут приравниваться упоминания о происшествиях, которые могут подтолкнуть людей к мыслям, способных привести к табуированным воззрениям. Ведь пропаганду интеллектуального яда можно вести не только прямыми призывами, но и тонко направляя мысли незрелых умов в неверном направлении. Лучше проявить излишнюю бдительность, чем пожинать плоды беспечности.
Стин добросовестно записывал, стараясь отогнать странного червячка сомнения, что засел в душе.
- В заключение этой лекции скажу: принцип демократических идей нашей республики есть терпимость ко всему кроме нетерпимости.
Жесткое столкновение с реальностью
- Мои родители завтра уедут - сказала Эмма, многозначительно подмигивая.
Стин лишь улыбнулся, пригубив ещё коктейля. Солнечный тёплый день, хорошая летняя кафешка, общество девушки, с которой связывает больше чем дружба - что ещё надо для счастья студенту-третьекурснику?
Эмма поставила стакан апельсинового сока на поверхность столика, одарив Стина игривым взглядом. На голубом платье блестнул позолоченный значок Молодёжной лиги толерантности. Эмма постоянно упрашивала Стина записаться в это движение, но он под разными предлогами это дело откладывал. Нет, идеи Лиги ему были близки, но тратить время на участие в разных митингах и акциях было лень и не особо интересно.
Раздался громогласный гортанный хохот. Это веселились трое аштайцев за крайним столиком. Стин поморщился, но тут же подумал что цивилизованному человеку не к лицу порицать выходцев из варварского общества за не слишком культурное поведение. Он решил не обращать внимания. Кроме того, он был наслышан о горячем и свирепом нраве выходцев из Аштая - гористой области на юге Энтии, славящейся агрессивным коренным населением, очень беспокойным регионом, в котором уже не раз проводили полицейские акции по восстановлению порядка, каждый раз по сути дела выливавшиеся в самые настоящие войны. Хотя Стин до сих пор не сталкивался с аштайцами лично, по рассказам знакомых с ними было лучше не связываться и не давать повода для агрессии. Это был для Стина ещё один аргумент в пользу терпимого отношения к выходцам из малоразвитых социумов.
Стин взял Эмму за руку, поглаживая тонкие пальчики, та снова улыбнулась.
- Может сходим в кино? - предложил он.
- Извини, мне через полчаса надо бежать на одну встречу.
- Опять акция - проворчал Стин.
- Нет, с подружками надо увидеться. Давно с ними не встречалась, всё некогда. То учёба, то занятость.
- Что ж, жаль конечно. Займусь тогда своими делами. Заеду к Рольфу забрать у него учебник по биотехнике.
- Ты всё ещё общаешься с этим фашистом?! - Эмма брезгливо скривилась, отдёргивая руку - Я же тебя просила держаться от него подальше. Этот ненормальный, повёрнутый на теме насилия, ничему хорошему тебя не научит.
- Зачем ты так? - попробовал возразить Стин - Он нормальный парень, хотя и со своими причудами.
- Он старомысл! - отрезала Эмма - До меня доходили слухи о том что допускает политически вредные высказывания, что тайком общается с недобитыми шовинистами и ксенофобами. Пусть скажет спасибо, что я не рассказала о нём в Комитет. Я не хочу, чтобы ты общался с этим мракобесом!
- Ну не надо так горячиться - попытался успокоить подругу Стин - Я с ним не дружу, просто надо было по учёбе кое-чего у него взять.
- Да все говорят что ты с ним корешишься - сердилась Эмма - Перестань с ним контачить, иначе пострадают наши отношения.
- Конечно, конечно - поспешил согласиться Стин.
"Дался ей Рольф" - раздраженно подумал Стин - "Хотя может и правда поменьше с ним иметь дело. Очень уж недобрые слухи о нём ходят, в наше время иметь подобных друзей может быть чревато".
Аштайцы за крайним столиком тем временем продолжали громко ржать, нимало не смущаясь окружающих. Стин заметил, что они открыто пялятся на его подругу, о чём-то шушукаясь и как-то неприятно ухмыляясь. Ему это не понравилось, но он не придал этому значения.
- Ну, мне пора - Эмма поднялась, глянув на часы.
- Пошли, провожу тебя до остановки - сказал Стин - Счёт пожалуйста!
Расплатившись, они двинулись к выходу, пробираясь между столиками. Один из столов у выхода как раз был занят гостями из Аштайской автономии. Аштайцы самодовольно гоготали, оживлённо что-то обсуждая на родном языке и многозначительно глядя на Эмму.
- А задница у этой цыпы ничего! - неожиданно сказал на энтийском один из них, выглядевший самым развязным. Сказано было нарочито громко - чтоб услышали Стин и Эмма. Чтоб не осталось возможности для сомнений, аштаец указал на Эмму пальцем.
Стин остановился. Он понимал, что должен что-то сделать - сейчас были уже не взгляды и смешки, началось неприкрытое хамство, да ещё в сторону его женщины. Такой оскорбительный выпад мужчина не должен оставлять без внимания. Но он даже в школе не умел драться и избегал конфликтов, а ещё под самоуверенными взглядами трёх южных гостей он вдруг почувствовал холодок.
- Пошли! - Эмма дёрнула его за рукав - Незачем обращать внимание на то что они говорят. Это просто дикари, ты должен быть выше этого. Идём!
Стин неуклюже побрёл за ней, слыша за спиной издевательский хохот наглой троицы.
- Я говорил, что они все трусливые овцы! - гаркнул на всю улицу один из них, видимо тот что был заводилой.
"Это просто дикари, не надо обижаться на глупости, что они несут. Они сами не понимают, как глупо и мерзко их поведение. Я цивилизованный человек и не должен реагировать на их идиотизм" - повторял себе Стин. Но на душе было очень мерзко, словно её окунули в дерьмо.
- Не обращай на них внимания - сказала Эмма - Аштайцы пока не полностью приобщились к развитой культуре и не ведают, что творят. Мы как более прогрессивные люди и как этническое большинство, должны быть терпимы к их выходкам. О, кстати мой монорельс! Ну, бывай!
Поцеловав его, Эмма заскочила в раскрывшиеся двери. Стин остался стоять на месте. Несмотря на слова Эммы он всё равно чувствовал себя облитым помоями. Вспомнились слова "Инквизитора" насчёт терпимости к выходкам инородцев. И впервые в его голове мелькнула мысль, что в этих поучениях что-то неверно, кроется какой-то изъян.
Стин решил попробовать поднять испоганенное настроение, развеявшись в любимом баре, где подавали тёмное ландштайнское. Возвращаться в кафешку с наглыми аштайцами совершенно не хотелось. Он зашагал прочь от остановки, мрачно уткнув взгляд под ноги. Но его невесёлые думы были прерваны новым раскатом глумливого хохота. Подняв взор, он увидел, что навстречу ему идут трое давешних аштайцев. Стин попытался посторониться, но видимо получилось недостаточно проворно, а может те сами не слишком стремились избежать столкновения.
- С дороги, энтийская свинья! - процедил сквозь зубы самый наглый из троицы, с силой толкнув Стина, так что тот едва устоял на ногах.
Стин был ошарашен. Помимо того, что почувствовал себя полностью подавленным их агрессией, слова "энтийская свинья" его шокировали. "Это же шовинизм!" - мелькнула мысль, вообще-то не слишком уместная в такой ситуации.
- Что я вам сделал? - пролепетал он. Мысли ударить обидчика даже не возникло.
Аштайцы разразились громовым хохотом.
- Да ничего ты нам не сделал! - гортанно усмехнулся южанин с массивным золотым перстнем - Ты травоядный, а мы хищники, и обращаемся с тобой по праву сильного. А какого ещё обращения достоин слизень, неспособный защитить честь своей женщины?
- Надо было сразу их догнать и познакомиться с той цыпой поближе - хохотнул тот, что был вожаком в этой тройке - У неё такая аппетитная задница, я бы пощупал.
Стин при этих словах вдруг почувствовал вспышку ярости. Он уже дёрнулся, пытаясь замахнуться, но в этот миг что-то твёрдое с силой впечаталось ему в лицо. Удар был настолько силён, что он не устоял на ногах и рухнул на тротуар, чувствуя вкус крови на разбитых губах. Тут же под ребро с силой врезалась нога, обутая в тяжелый ботинок. "Где полиция?!!" - билась в голове паническая мысль.
- Это энтийское дерьмо даже драться не умеет - сплюнул третий - Ваша участь быть кормом для нас. Вся ваша армия ничего не смогла сделать против горстки наших повстанцев. И теперь мы нагибаем вас в вашей же столице.
- Эти свиньи слишком погрязли в слюнтяйстве и лени - сказал второй, снова отвешивая лежащему увесистый пинок.
- Оставьте его, грязные шакалы!! - раздался гневный окрик. Стин узнал этот голос: это был Рольф.
Аштайцы оставили жертву и обратили взгляды на неожиданного возмутителя спокойствия. На их лицах читалось удивление - судя по всему, с ними впервые заговорили в таком тоне.
Рольф стоял в двух метрах от них. Прямая спина, чуть расставленные ноги, руки упёрты в бока. Лицо выражало спокойную уверенность.
- Ты что-то сказал, энтийская свинья? - поинтересовался вожак троицы, делая шаг в его сторону.
"Что Рольф делает?" - Стин попробовпл пошевелиться, и бок пронзило болью - "Он безумец!".
- Ты что, тупая обезьяна, глухой? - на лице Рольфа появилась кривая усмешка - Или совсем не мозги повредились от скотоложества? Это же у вас в Аштае национальный спорт, разве нет?
Вожак замер на месте, бледнея, затем его лицо стремительно побагровело и он с утробным рыком резко шагнул к Рольфу, со всей силы выбрасывая вперёд здоровенную лапищу. Стин моргнул, представив как огромный кулак врезается в голову его друга.
Дальше произошло неожиданное: Рольф словно качнулся в сторону, и могучий удар аштайца пришёлся в воздух. В тот же миг Рольф стемительно крутнул плечами, одновременно чуть приседая и Стин едва успел разглядеть как его кулак впечатался в подбородок вожака. В тот же миг вторая рука врезалась в голову аштайца сбоку чуть сверху, ударив в височную область. Вожак покачнулся на ставших нетвёрдыми ногах и попятился спиной вперёд, с трудом сохраняя равновесие. Но Рольф не прекратил атаку - его нога, оказавшаяся чуть отставленной назад, метнулась вперёд и мысок туфли врезался ошеломлённому противнику под ребро, заставив сложиться пополам.
Остальные двое, забыв про Стина, бросились к Рольфу, но тот уже вошёл в боевой раж, атакуя сам. Его нога с разворота врезалась в живот одного аштайца, остановив его на бегу и сбив с ног. Тут же Рольф прыгнул навстречу второму. Почти синхронно мелькнули два прямых удара, разбивая лицо, затем он что-то сделал, и аштаец вдруг рухнул наземь, ударившись с размаху спиной о тротуар и в полёте дёрнув ногами в воздухе.
Стин не мог поверить - за несколько секунд трое наглых самоуверенных хамов были разбросаны в стороны и корчились от боли на земле. Хотя нет - вожак, оправившись, уже поднимался, вытирая левой рукой кровь с разбитых губ. Правая нырнула в карман куртки и в следующий миг раздался щелчок раскрывшегося складного ножа. Крупное лезвие жутко блеснуло из волосатого кулака, морду аштайца перекашивало от лютой злобы.
- Рольф, беги! - хотел закричал Стин, но приступ кашля погасил его слова.
На лице Рольфа вновь появилась кривая усмешка. Вид ножа в руках врага ничуть его не испугал, он спокойно и чуть с ленцой встал в стойку, которую Стин как-то видел на одном из его учебных стереороликов. В руке Рольфа сверкнул непонятно как в ней оказавшийся "матадор".
- Ну что, черномазая гнида, потанцуем? - с хищной улыбкой протянул Рольф.
- Я выпущу тебе кишки, собака!! - прохрипел аштаец, но не сдвинулся с места, завороженно глядя на нож в руках Рольфа. Внезапно аштаец отшвырнул свой нож в сторону и выхватил из кармана переговорник, торопливо щёлкая кнопками.
- Ну всё, сука, тебе конец! - с ненавистью выдохнул он - Сейчас приедет полиция и ты сядешь за экст...
Договорить вожак не успел - Рольф одним рывком преодолел разделяющие их метры и аштаец вновь потерял равновесие, дёрнув головой и разбрызгивая красные капли. Боковой удар левой в челюсть был сокрушителен как молот. Мощный удар ногой в бедро окончательно поверг наземь гостя из южной провинции.
Рольф бросился к лежащему Стину, перед этим раздавив подошвой выпавший переговорник аштайца.
- Вставай живей! - Рольф помог ему подняться - Валим отсюда, пока полицаи не приехали!
Рольф поволок Стина прочь с места побоища. Один из аштайцев застонал, пытаясь подняться. Рольф, проходя мимо, как бы невзначай наступил ему каблуком на руку. Раздался тихий хруст и секундой позже истошный крик.
- Шевели ногами! - прошипел Рольф прямо в ухо Стину - Или хочешь сесть в тюрягу за нападение по мотивам нетерпимости?!
Усомнившийся
Домашний компьютер загрузился быстро, словно веером раскрыв трёхмерный голоэкран. Стин, охнув от боли в отбитых рёбрах, принялся водить по проекции рукой в манипуляторной перчатке, сразу же нырнув в Сеть. Он сосредоточенно искал подтверждение или опровержение своим сомнениям.
Многочисленные ушибы болезненно саднили, но мазь-заживитель делала своё дело: с каждым часом боль становилась всё слабее. Идею обратиться в травмпункт Рольф отмёл сразу, заявив что это сродни добровольной сдаче в полицию.
С места происшествия они удалились быстро, насколько это было возможно. Убежав из поля зрения аштайцев, Рольф тормознул первое попавшееся такси, не пожалев денег на проезд. Но велел таксисту гнать электромобиль куда на другой конец города на самую окраину, где в сотне метров от крайнего здания начинался лес. Там, пройдя изрядное расстояние, Рольф подловил какого-то мужика, подрабатывавшего частным извозом на старом раздолбанном электромобиле и попросил подбросить уже до улицы, где он жил.
Намерение Стина обратиться в полицию Рольф также пресёк на корню, назвав самоубийством. По той же причине он не разрешил ему идти в травмпункт.
- Ты правда не понимаешь?! - зло прошипел Рольф - Мы с тобой теперь разыскиваемые преступники. Шовинисты, избившие представителей иной национальности по мотивам ненависти. Или ты хочешь сесть за экстремизм?
- Но ведь аштайцы напали первыми! - воскликнул Стин - И выкрикивали самые что ни на есть расистские слова в отношении энтийцев!
- Это ты будешь рассказывать сокамерникам! - криво усмехнулся Рольф - Я не устаю удивляться тому, как вам промыли мозги. Неужели ты даже сейчас не осознал, какой ложью вас кормят на уроках толерантности и в какой стране мы живём?! Кстати, вспомни, что вам глаголил "Инквизитор" насчёт того что поднявший руку на инородца автоматически осуждается по статье за шовинизм в целях профилактики в расизма в обществе. Ты это и сейчас находишь справедливым?
Стин промолчал, поморщившись от боли в отбитом боку. В душе возникло странное чувство, что ясная картина мира дала трещину.
Приведя избитого приятеля домой, Рольф первым делом достал аптечку и принялся обрабатывать полученные Стином ушибы и ссадины.
- Говорил я тебе, занимайся спортом, качайся - ворчал Рольф, протирая ссадину на голове друга дезинфицирующей салфеткой - Хотя бы баллончик или кастет в кармане носи. А так ходячая боксёрская груша для всякого отребья.
- Времени нету с этой учёбой - вяло возразил Стин, чувствуя всю жалкость и несуразность этого оправдания.
- Ну да, на пиво зато есть - кивнул Рольф, всем видом изображая сочувствие и понимание - Правда я тоже учусь, и ещё помимо спорта успеваю подработать то там то тут.
Стин снова промолчал. Рольф тем временем снова потянулся к аптечке.
- Весь народ не может быть преступниками - неуверенно произнёс Стин, но слова он обращал скорее самому себе - Эти аштайцы были просто какими-то приезжими бандитами.
- А никто и не говорит, что они поголовно преступники - Рольф скривился, надрывая оболочку медпакета - Я лично за то, чтобы за преступление наказывали вообще без учёта национальности преступника и его жертвы.
Стин хотел что-то ещё возразить, но с ужасом обнаружил что просто не может подобрать слова.
- Слушай! - Рольф неожиданно прорычал ему в самое ухо - Включи наконец мозг, отбрось предрассудки! Вас кормят лживой пропагандой! Весь нынешний уклад Энтии построен на лицемерии и фальши, на дискриминации и практике двойных стандартов! Вам лгут, от вас скрывают правду!
Дальнейшее Стин помнил плохо, только в ушах звучал безжалостный голос Рольфа, злобно опровергающий, высмеивающий, рассказывающий ужасное и немыслимое. Стин неуверенно пытался спорить, потом требовал чтоб Рольф замолчал, но тот был неумолим.
Сейчас, сидя за компом, Стин методично просматривал ссылки на сетевые ресурсы, список которых вручил ему Рольф. Попутно Рольф предупредил, чтоб пользовался сетевым анонимайзером - Комитет Контроля Мировоззрения мониторит провайдеров на предмет того, кто что ищет и смотрит в сети.
На одном из указанных ресурсов была выложена запрещённая Комитетом книга журналиста Кирто Криглера, посвящённая скрытой истории межэтнических конфликтов Энтии.
Немного поколебавшись, Стин решил скачать её - поступок, сам по себе тянувший на пять лет общего режима.
Второй сайт был всецело посвящён теме печально знаменитого Саратожского погрома, случившегося год назад. После того как банда аштайцев, терроризировавшая провинциальный городок зарезала молодого энтийца, осмелившегося на танцплощадке заступиться за свою девушку, его жители решили что довольно терпеть. По городку прокатилась волна беспорядков, несколько принадлежавших аштайцам домов и магазинов подожгли. Самих аштайцев разъяренные толпы достать не успели - их экстренно эвакуировали силами спасательных служб. Затем в город ввели внутренние войска и полицейский спецназ, которые обрушились на восставших горожан словно на злейших врагов. По слухам, несколько участников волнений были убиты при попытке выйти навстречу полиции. Подавив-усмирив бунт водомётами и дубинами, каратели похватали лидеров и несколько наиболее активных участников и устроили показательный суд, вменив каждому сразу несколько статей, включая шовинизм и даже организацию вооруженного мятежа а заодно обязав возместить материальный ущерб, причинённый в ходе погрома и заставив принести извинения перед аштайской диаспорой. Вдобавок, Комитет всем родственникам осуждённых выписал карточку "неблагонадёжных", закрывающую им и их потомкам до четвёртого колена дорогу на государственную службу или учёбу в хорошем институте. Про то чтобы наказать кого-то за убийство парня на дискотеке речи даже не шло. Мать погибшего пыталась обивать пороги кабинетов, но везде встречала отказ, а в одно утро её нашли с перерезанным горлом возле дома. Глава местной аштайской общины после этого заявил, что "возмездие настигнет всех энтийских свиней, осмелившихся пойти против нашего благородного народа".
Население Энтии про это происшествие ничего не узнало - всем средствам массовой информации строжайше запретили про этот инцидент даже упоминать, нарушивший запрет журналист получил сорок лет каторги.
Попутно Стин заглянул на новостной портал. Среди вороха новостей промелькнуло упоминание об очередной аштайской банде, пойманной за грабежи. А вот другая статья, сообщавшая о гибели спортсмена-велогонщика, убитого тремя молодыми аштайцами, которым показалось что он чем-то продемонстрировал им неуважение. Следующая новость рассказывала про студентку-первокурсницу, изнасилованную и задушенную фархистанским нелегалом.
В голове мелькнуло озарение. Стин схватил с комода пачку загодя купленных городских газет и принялся листать страницы криминальных хроник.
Невероятно, но газеты вообще глухо молчали о преступности приезжих. Складывалось ощущение, что они вообще не совершают преступлений.
"Они лгут!" - вновь зазвучал в ушах гневный крик Рольфа - "Они хотят сжить нас со свету, заменив более удобным и нетребовательным населением! Они набивают свой карман на нашей крови! Они обстряпывают выгодные бизнеса с диаспорами и варварскими элитами! Если ты хочешь выжить, ты должен это понимать!".
Стин просмотрел ещё одну новостную сводку. Рассказывалось про мужика, поздно вечером шедшего домой и ставшего жертвой группки фархистанцев-нелегалов, искавших объект для грабежа. Мужика сбили с ног и стали забивать, но тот ухитрился встать и подобранным куском трубы проломил череп одному из напавших. Суд вменил мужику умышленное убийство по мотивам расовой ненависти, никакие оправдания насчёт самообороны никто не стал слушать.
"Ты пойми наконец! Власть объявила войну энтийскому народу! Нас уже уничтожают!".
Ворох газет выпал из рук. Внезапно Стин почувствовал что ему становится очень страшно.
Урок политкорректности
- Тема сегодняшнего урока - начал лекцию "Инквизитор" - Этническая преступность, точнее, проблемы её освещения. Начну с того, что собственно словосочетание "этническая преступность" в Энтии считается табуированным, поскольку подразумевает преступления, совершаемые представителями этнических меньшинств и тем самым уже самим употреблением способствует разжиганию национальной розни, росту нетерпимости и фашистских настроений.
Стин как и прежде, вёл конспект, но на сей раз он уже не верил в справедливость утверждений "Инквизитора". Напротив, в его душе тлел злой огонёк цинизма.
"Демагоги вроде "Инквизитора" нагло лгут нам" - говорил Рольф - "Они обнаглели настолько, что уже практически прямым текстом учат нас терпеть плевки от чужаков только на том основании что они чужаки и в меньшинстве, а нас вроде как много. Они уже откровенно плюют в нас цинизмом своих лживых постулатов".
- Поэтому попрошу вас за пределами подобных научных обсуждений вообще не использовать это словосочетание! Запомните, что говорить о чьей-либо национальности или расе в связи с совершением какого-либо преступления очень неэтично и политически невыдержанно! Исключение представляют ситуации, когда преступление совершает представитель национального большинства, то есть этнический энтиец. Здесь наоборот, говорить об этнической принадлежности преступника в контексте совершенного преступления нужно, и как можно больше, чтоб на корню задавить ростки нетерпимости.
От лицемерия и двуличности этих слов Стин едва не разразился руганью.
"Не вздумай спорить с преподами толерантности!" - вспомнились наставления Рольфа - "Никому ничего не докажешь, а вот проблем себе наживёшь по самые не балуй. Это не люди с убеждениями, это полиция мысли, надсмотрщики над рабами".
- Так вот - сказал лектор - Государственная политика Энтийской республики строжайше запрещает предавать преступление огласке через средства массовой информации, если оно совершено представителем национальных или расовых меньшинств против этнического энтийца. Случаи, когда этнические энтийцы становятся жертвами нападений преступников из Аштая, Фархистана, Ногри средствам массмедиа освещать не разрешается. Причина: у этнических энтийцев ещё сильны варварские пережитки нетерпимости, склонность к национальным предрассудкам. Широкая огласка таких преступлений может привести к всплеску шовинизма, такого что аштайцев и фархистанцев станут убивать прямо на улицах за косой взгляд. Этого никак нельзя допустить, нельзя позволить, чтобы они пострадали, нельзя создавать почву для возрождения фашизма! Поэтому о преступлениях инородцев по отношению к коренным надо молчать!
"Но это же подло!" - едва не выкрикнул Стин, но в последний момент сдержался. "Инквизитор" однако что-то почувствовал и остановившись между партами, строго взглянул в глаза Стину. Этот словно неживой взор, подобный взгляду рептилии, пронзил его насквозь, заставив похолодеть спину. Казалось, "Инквизитор" видел его насквозь, читал все его крамольные мысли. Стин почувствовал дрожь. Он вдруг вспомнил, что каждый преподаватель "мировоззрения" является сотрудником ККМ и может дать сигнал взять под наблюдение любого студента, показавшегося подозрительным. Взгляд "Инквизитора" гипнотизировал, подавлял волю. "Я вижу все твои гнусные еретические мысли, грязный отступник!" - говорили его глаза. И внезапно Стин почувствовал ярость, сам удивившись своим эмоциям. Перед ним был один из тех кто лгал, замалчивал, потакал и попустительствовал, связывал руки оборонявшимся, кто поставил цель низвести его народ до статуса бесправных рабов в собственном доме! Он стиснул зубы от неожиданно переполнившей его ненависти.
Похоже, в его взгляде что-то изменилось, потому что "Инквизитор" вдруг едва-едва заметно вздрогнул и отведя глаза, двинулся дальше. Стин оглянулся в сторону, и увидел, что на него внимательно смотрит Эмма. На её лице читалось не то удивление, не то укоризна.
"Не вступай в конфликты толерастами и цепными псами властей" - вспомнились снова наставления Рольфа - "Вообще не давай поводов заподозрить тебя в нелояльности. Они могут щелчком пальцев сломать тебе всю дальнейшую жизнь - выпишут билет неблагонадёжного к примеру. Будь осторожен".
- Помимо сокрытия случаев преступлений этнических, религиозных и иных меньшинств мы, несмотря на широкую огласку эпизодов преступлений против меньшинств, проводим также политику сокрытия случаев каких-либо массовых эксцессов против них этнических энтийцев вроде погромов, стихийных митингов, массовых драк. Почему мы так делаем, при нашей политике предавать эпизоды преступлений нетерпимости максимально полному освещению? - задал вопрос лектор - Я вам отвечу. Так принято для того, чтобы мировоззренчески нестойкие этнические энтийцы не получали дурного примера. Узнав что где-то произошел погром или ещё какое массовое выступление против приезжих или инородцев, какие-нибудь невыявленные шовинисты могут задумать спровоцировать аналогичные беспорядки. Такого допустить никоим образом нельзя!
Стин мрачно вспомнил про печально известный Саратожский погром. Тогда весь репрессивный аппарат государственной машины обрушился не на вконец обнаглевшую местную аштайскую диаспору, а на отчаявшихся коренных жителей городка, устроивших массовые волнения. Стин помнил, что на аштайцев, зарезавших местного парня, даже не завели дело. Он скрипнул зубами, вновь ловя на себе озадаченный взгляд Эммы.
- Государственная идеология Энтии имеет главную цель: разорвать корневую систему - продолжил "Инквизитор" после короткой паузы - Мы должны превратить государствообразующий этнос Энтии в лишенную национально-расовых предрассудков массу граждан, среди которых будут спокойно жить представители этнических меньшинств, сохранившие за собой право на защитный национализм для самовыживания. Повторяю главный принцип: большинство должно идти на жертвы ради меньшинства.
Стин про себя глумливо хмыкнул, но постарался ничем не подать виду. Машинально провёл рукой по сумке, проверяя, на месте ли вещи, которые он обещал занести после занятий Рольфу - учебники по геосоциологии и видеокамера. Теперь он стал общаться с Рольфом намного теснее.
Тихая война
Стин разыскал Рольфа быстро, сориентировавшись по адресу спорткомплекса, который тот сбросил на его переговорник.
Мрачный как туча Рольф ожесточенно молотил боксёрский мешок в самом дальнем углу зала. Тренированные жилистые руки в спортивных бинтах сокрушительными таранами врезались в поверхность снаряда, оставляя глубокие вмятины, под влажной от пота кожей перекатывались накачанные мышцы.
Увидев друга Рольф прервал своё занятие и протянул навстречу руку, мрачно кивнув. Затем он присел на ближнюю атлетическую скамью. Взгляд его был тяжел.
- Что-то случилось? - спросил Стин.
- Терна убили - тихо произнёс Рольф, словно через силу выдохнув эти слова.
- Терна с параллельного потока? - не поверил Стин - Господи! За что, как?
Стин помнил Терна, весёлого добродушного парня, неспособного равнодушно пройти мимо чужого горя. Сам он с ним знаком был лишь шапочно, но с Рольфом погибший был довольно близок. Едва ли их можно было назвать друзьями в полном смысле слова - у нелюдимого Рольфа таковых не имелось вообще, но с Терном они общались очень тесно, вместе посещая спортивные мероприятия, организовывая какие-то дела, не раз друг друга выручая в трудный момент.
- По улице шла девушка - сказал Рольф - Неожиданно возле неё притормозила машина с тремя аштайцами. Они предложили ей прокатиться с ними, а когда она отказалась, начали затаскивать силой. В это время мимо шёл Терн... Ты же его знал, он в такой ситуации нипочем не прошел бы мимо, притворившись, что его здесь нет. Терн попытался вмешаться, и тогда один из аштайцев просто пырнул его ножом... Терн был хороший боец, но что он мог голыми руками против ножа... Говорил я ему сто раз: носи с собой нож!
Рольф снова замолчал, мрачно уставившись перед собой.
- И что было дальше? - робко спросил Стин.
- Что-что - пробурчал Рольф - Аштайцы всё-таки струхнули и тут же уехали, оставив девушку. Она, перепугавшись, тут же убежала. Терн умер до того, как прибыла "скорая". Полицаи, узнав, что замешаны аштайцы, очень неохотно зарегистрировали преступление, хотели сперва оформить как несчастный случай. И само собой, никого не нашли. Ну и, ясное дело, в прессе про это убийство не будет ни слова.
Стин отвернувшись, промолчал, не зная, что сказать. Прежний мир, где всё было благополучно и всё понятно, сыпался как труха, под которой проступала страшная реальность.
Раздались тихие шаги. Подняв голову, Стин увидел что к ним через тренажеры пробирается высокий подтянутый парень в одежде полувоенного стиля. При его виде Рольф сразу оживился. Однако увидев что Рольф не один, парень остановился и вопросительно покосился одними глазами в сторону Стина. Рольф едва заметно кивнул, парень приблизился.
- Принёс? - сухо спросил Рольф. Парень неторопливо повернул головой, оглядываясь, стараясь чтоб это не выглядело так, словно он робко озирается, затем молча достал из-за пазухи полувоенной штормовки мини-диск и протянул его Рольфу.
- Я же просил принести на кристалле - тихо прошипел Рольф, как-то очень торопливо пряча диск в поясную сумочку - Кристалл в случае чего можно раздавить, и никто ничего не докажет, а на обломках диска всё сохранится.
- Очень спешил и кристаллов под рукой не оказалось - пришедший виновато развёл руками.
- Завтра собираются друзья Терна у него дома - сказал Рольф - Похороны организовать, родителям чем помочь, подумать что можно сделать, чтоб убийцы понесли кару. Придёшь?
- Очень постараюсь - ответил парень - У меня просто сейчас положение шаткое. Вчера ни с того ни с сего дёрнули на беседу к квартальному надзирателю. Задавал дурацкие вопросы, как я отношусь к идее борьбы с нетерпимостью и не слышал ли я чего о каких невыявленных ксенофобах и нелояльных в нашем районе. Потом предупреждал, что сокрытие сведений о чьей-то преступной деятельности является преступлением. Я притворился валенком, пафосно цитировал лозунги и тезисы, сказал что об инакомыслах ни сном ни духом.
- Хреново - произнёс Рольф - Зуб даю, кто-то на тебя стуканул. Говорил я тебе, не разбрасывай крамольные книги где попало!
- Да понятно, что стуканули - проворчал парень - Сейчас пытаюсь вычислить, кто это мог сделать. Кстати, есть и хорошие новости - один мой знакомый, оказывается, знает ту девушку, которую "дикари" хотели в машину затащить. Можно будет попробовать уговорить написать заявление, или расспросить о внешности нападавших и их машине.
- Ладно, мне пора - сказал парень, глянув на часы - Если что, звони, в любое время суток.
- Бывай - кивнул Рольф.
- Кто это был? - спросил Стин, когда неожиданный посетитель удалился к выходу.
- Так, один знакомый - ответил Рольф.
- А что на диске? - снова спросил Стин.
- Прога одна, для обработки изображений - ответил Рольф, всем видом показывая нежелание углубляться в тему.
- Как-нибудь потом покажу - добавил он, чуть смягчившись - Ты лучше скажи: принёс что я просил?
Стин достал из сумки учебники и камеру и протянул товарищу.
- Большое спасибо - Рольф одобрительно кивнул, чуть скривив губы в подобии улыбки - Ты мне неплохо подсобил. И если хочешь чем-то помочь семье Терна, приходи завтра с утра, адрес его я тебе уже сбросил. Да, ещё на всякий случай прошу - про этого парня и то что он принёс нигде даже не упоминай. Это и в твоих интересах тоже.
- Слушай, Рольф - вдруг произнёс Стин - Я кажется догадываюсь, зачем этот парень приходил и что у вас было с бедным Терном... В общем, мне не нравится то что я вижу вокруг, что мне впаривают... Короче, я хочу помогать вам!
- Кому это "нам"? - Рольф изобразил удивление - Дружище, ты о чём? Если тебе померещилось что есть какой-то тайный заговор, это лишь твои фантазии. Мы просто оба дружили с покойным Терном и встретились по поводу его гибели.
- Рольф, не считай меня полным дураком - твёрдо сказал Стин - Я всё понял. И хочу быть с вами.
- А ты хорошо подумал? - голос Рольфа вдруг стал холоден - Учти, что ты обрекаешь себя на риск больших проблем с законом. Подумай о своих родных. У тебя и так могут быть серьезные неприятности уже за то что со мной общаешься, а ещё помни тот случай в кафе. А ещё то что ты хочешь, налагает на тебя большую ответственность перед товарищами. И помни, что обратной дороги не будет - это станет вечным клеймом.
Стин замолчал. Вспомнив названия статей и сроки наказания за мировоззренческие преступления, которые им зачитывал "Инквизитор", ему вдруг стало страшно.
- Давай, сделаем так - сказал Рольф - С завтрашнего дня ты после занятий исправно ходишь со мной в спортзал. По качанию программу я тебе составлю, по рукопашной тоже поднатаскаю, насколько смогу. И изволь также начать дома отжиматься, подтягиваться, неплохо бы начать пробежки делать. А ещё на днях возьму тебя с собой на наши тренировки в лесу. А пока ступай домой и ещё раз хорошенько всё обдумай. Но спорт в любом случае не бросай.