Камень

Любовь настырна, но слепа.
Я не слепой, но я настырный.
Любовь исчезнет навсегда,
Но я останусь неизменный.
Любовь сожжёт и человека,
Я же стоять буду века!

Но что такое та любовь,
Понять я не сумею.
Зачем идут, бросая кровь
На плаху, за любимую?
Зачем купаются в огне,
Спасая честь, любимую.

«Зачем» - мильоны те
Не будет знать то сердце,
Которое росло в огне
И закалилось в холоде.
Которое Ледник-колдун
Льдом обволок: «Дыши!»
Что камнем высится в воде,
В морях пустой души.
(17.04.1987)

На 22 июня.

Двадцать второе июня...
Алым солнце встаёт,
Самолёты с крестами
Заслоняют восход.
Танков злые коробки,
Гул моторов в степи,
На границе в безмолвьи,
В напряженьи полки.
Двадцать второе июня,
Алый парус встаёт...
Мир не хочет вторженья
И тебя он не ждёт.
(22.06.1987)

Дезертир.

Война! Война! Кругом война!
А он один в кустах сидит.
И не поймёт он одного -
Как угораздило его бежать?

Война! Война! Кругом война!
О да! Он испугался смерти,
Но он обрёк товарищей на смерть
Себя теперь спасая.

Война! Война! Кругом война!
Ведь там в его друзей стреляют,
Чтоб выжил он,
Чтоб выжил гад!

«Чтоб выжил гад?!
Но я ведь не змея,
Мой автомат сейчас в строю -
Но я ведь не в окопах...»

Вдруг хруст, моторный гул
И гусеницы звон...
«Немецкий танк?..» -
Немецкий танк шёл в тыл,
И он пред ним последняя преграда.
И мать, отец
И то село, где вырос — сзади.
А впереди фашисткий танк,
Ломая лес идёт к нему,
И он — последняя преграда.

Граната есть! Введён запал, -
«Ты не пройдёшь, скотина!..» -
Последней мысли нет...
Упал предатель тот под гусеницы танка,
И грянул взрыв.
И дезертира нет.
А есть герой, хотя посмертно.
(12.05.1987)

Беспризорная лирическая

У Курского вокзала стою я молодой,
Подайте Христа-ради червонец золотой!

Вот господин хороший, а рядом никого,
Цепочка золотая на брюхе у него.

Куда идёшь ты мимо, постой и не спеши,
Отдай ты мне цепочку и дальше сам иди.

Но вот идёт легавый и песенке конец,
Попался фараонам неопытный юнец.

Но снова у вокзала стою я молодой,
Подайте Христа-ради червонец золотой!

Но вот идут дружочки, по мне уже скорбя:
Цепочка золотая на брюхе у меня.

У нас была делёжка цепочки золотой -
Меня лупили долго и выгнали долой.

И вот я у вокзала стою, я весь больной,
Подайте Христа-ради червонец золотой!

Меня несли в больницу, легавый над душой,
Ушёл бы от него я, не будь я весь больной.

Но вот прошла неделя, лежу я молодой,
Я всё-ж стянул червонец, червонец золотой...

Я убежал с больницы, совсем не заплатив,
Меня убил бы батя, когда он был бы жив.

А я нашёл хлопушку, маслят с десяток к ней.
И я пошёл, бедняга, стрелять своих друзей.

И вот я на вокзале, сижу и жду друзей,
Ах где-же вы дружочки с цепочечкой моей?

Идут идут дружочки и думают о том,
Что принесла цепочка доход им всем втроём!

Идут идут дружочки на гибель на свою,
Ползут ползут ребятки под пулю под мою.

Я передёрнул пушку, вогнал маслёнок в ствол,
И рявкнула та пушка, вогнав патрон в котёл.

Я отомстил ребяткам и денежки забрал,
А рядом фараон был, меня он увидал.

Сижу я за решёткой, настали холода.
Зачем ты дядька толстый попался мне тогда!..

У Дальнего острога вишу я молодой,
Снимите Христа-ради, пока я не гнилой.

Запрет.

Подводная лодка лежит на дне,
И шахты ракет не видны даже мне.
Я кит, я красавец, властитель морей,
Подводный мирок я храню для детей.

Но вот пришёл нынешний, злой человек.
Он силой своей разрушает на век,
И вынужден прятаться я в глубине,
Чтоб не встречать их, готовых к войне!

Но мины под воду кидают они,
И им всё-равно, сколь на них не ори!
Но в лодках они опускаются в ряд,
Как будто здесь нет между нами преград!

Наш мир был хорошим соседом гостям,
И что вы хотели, давали мы вам!
И ваши отходы скрывал океан,
О да! Как мы верили вам!

Опасные люди люди, опасный народ
Там, на Земле, где Солнце, живёт...
Теперь я опасен, теперь вам я враг,
Погибните ж в этих вы страшных боях!

Эй вы! Я безумец! Я Бешеный Дик!
Услышу ж я горький о помощи крик!
И силой своей раздавлю этот склеп,
В который себя запаял чеорвек!

И шахты открылись, плеснула заря, -
Войну начинать разрешила Земля!
Но сели ракеты внутри у кита -
Дикарь запретил наземное «Да»!
(28.05.1987)

Люди, как Боги

Космос. Космос. В даль глубина.
Он был мирным везде и всегда.
Но мозг, не постигнув его высоту,
Решил загубить звёзд красоту.
И матерь-Природа взятая в плен
Нам не поможет никем и ничем.

Миллионы лет проживала Природа,
Миллиарды лет развлекалась она,
Триллионы лет проходили как век,
Но за тысячу лет ей рождён человек.

Слабый был он совсем и Природы боялся,
А она развлекалась, но день последний остался.
Задобряя природу, человек развивался,
Возомнил себя Богом, мол до всего докопался.

Разозлилась Природа, да и стёрла с земли,
Материк Атлантиду потопила в крови.
Человек человеком возрождался в грязи,
Запирался по замкам, хоть морозь, хочешь жги.

Напускала природа все болезни Земли,
С ними люди справлялись, как на зло, хоть реви.
И себя ощутила природа в пыли:
Над Землёю поднялись Человека-Боги.
(29.05.1987)

Неудачное.

Она попалась на глаза
И ослепила ненароком.
И северных морей глаза
Блестели, налитые соком.
И я себя ведь не пойму:
Люблю иль грежу,
Вру иль каюсь,
Не совладать мне одному
С самим собою,
Жутко маюсь...
(14.09.1987)

* * *
Обиженное счастье не знает суеты,
Не знает пиков грозных, влюблённых простоты.
В обиженной бедняге пропало слово «я»,
Она не помнит счастья, в ней нет самой себя.

Обиженное счастье я с почтою принёс,
Какой меня чёрт дёрнул? Заведомый вопрос.
Обиженное счастье в мой дом, в меня пришло -
И понял: невозможно мне жить уж без него.

Печаль

Кончается день,
На город вечерний спускается тень
И идём мы все вместе
Последний раз.

Последний день лета
Последний час света,
Последний раз вместе,
Последний раз...

Не весь караул идёт по дороге:
Четвёрка парней
Да девочек шесть.
И ты среди них
Сияешь большими глазами
Небесного цвета очами
И нет ведь на свете прекраснее их.

Я знаю, меня ты не видишь,
Но этим меня не обидишь -
Я болен серьёзно тобой.

Я вижу как перед тобой
Желая понравиться стелятся парни
И как тебе нравится жизнь.

Я вижу, как молча играешь глазами,
Как ты весела и умна,
И как ты, привыкая быть всеми любимой
Вот-вот не узнаешь себя.
(31.08.1987)

И даже не увлечение

В Белом городе погода надоела,
Колебает она страшно горожан.
То жара, то дождик, вот не дело,
Было б новое, его б я видел сам.

Появилась здесь соседка Лиля вновь,
Как в пустыне Ледовитой Солнце встало.
И пришли мне мысли, - мол, готовь,
Влад, блокнот и ручку, чтоб писала.

Описать красивую девчёнку нелегко,
Чуть припомнишь, глядь, мыслишка встала.ъ
Чтож скрывать, писать мне тяжело,
Для меня ты, вижу, не забава.

Стройный стан и чёрные ресницы,
Чернобровая, глазастая краса.
Пальцы — уже тонкой спицы,
Взгляд — острей булатного клинка.

Не пойми мой стих красавица привратно,
Привилегий я особых не хочу.
Нравишься ты мне, скажу я честно.
Но об этом тсс! Я не кричу.

Лилия, цветок в речушке нежный,
Белый-белый, радует он глаз.
И, хоть цвет волос у тебя чёрный
Лилией останешься у нас.

Пожелать тебе хочу я счастья,
Мира, дружбы и большой любви.
Другом быть я буду и в ненастье,
Ты лишь только позови.
(22.07.1987)

История

В деревне жил парень, лихой на слова.
Его прославляла в деревне молва.
Пел песни о жизни, о хлебе, любви
И быстро летели счастливые дни.
Но вот услыхал про него местный князь,
«Забавы нет дома!» - и он не таясь
С дружиной своей после пира, в хмелю,
Он выехал в ночь по забаву свою.
Дружина по-утру вошла в то село,
Где парню счастливому жить повезло.
На вече согнал князь крестьян, как закончились
Велел ему прадед веков испокон.
Князь перед стеною поникших голов
Держал своё слово, не видя борцов:
«Я вижу, община поддержит меня!» -
Промолвил хозяин в толпу не смотря.
«За мёд и за кожу возьму я певца.
При мне он и будет до жизни конца.»
Толпа прослезилась, потом улеглась.
И, зная нрав князя, в дома разошлась.
А юноша — песен и сказок поэт
Друзьям на прощанье пропел свой куплет.
А русая девица, дочь кузнеца
С последним прощанием свёрток дала.
В том свёртке булатом сверкает клинок:
«Быть может сгодится, » - и скрылся платок.

В деревне жил парень, лихой на слова
И песни и сказы знавала молва.
Пел песни о князе, княгине, пирах -
Нередко и князь уходил весь в слезах.
Жил парень небедно, любил его князь,
И слава ходила в округе, стелясь.
Соседи, князья, лишь за тем приезжали,
Чтоб песню послушать, певца одаряли.
Поэта любили, ласкал он их слух,
И в жизнь их вносил он прекрасного дух.
Но минуло время, остыла жена.
Князь долго в печали ходил.
И песни, забавника князя, певца,
Хозяин и тут не забыл
Но траур прошёл, в жизни всё коротко,
И замок хозяйку обрёл.
Наш князь молодую жену
Из Стольного Града привёл.
Поэт воспевал красоту, доброту
И ласковый нрав той княгини.
Те песни всё больше любила она
И вечером тёмным, оставшись одна,
Звала она парня в покои.
За каждый по нраву пришедший рассказ
Дарила княгиня подарки.
И вот, подошедши в который уж раз
К постели прекрасной княгини
Услышал поэт удививший наказ,
Что должен он петь о любви, и
Запел не по просьбе своей госпожи,
Запел по велению сердца...

В деревне жил парень, лихой на слова.
Его обласкала страстей госпожа.
Пел песни о жизни, князьях и любви -
Его пролетели счастливые дни.
На утро в покои жены палачом
Ворвался Хозяин с открытым мечом.
Он долго не думал: «Клинок, да жена!
Уж много хотел ты! Получи же сполна!
Хотел бы убить, и кого? А меня!
С женою моей ты теперь уж родня!
Так уж получи за свои ты дела!» -
И меч раскроил до коленок певца.
Не долго поэта палач пережил,
С соседями в сече себя положил.

В деревне жил парень, лихой на слова.
Его пережила людская молва.
Теперь другой мальчик, княгини сынок
Берёт в свои руки отцовский рожок.

Привет из себя

Я жизнь свою не ставлю на колени,
Не составляю я событий звенья.
Я жив, здоров и значит всё в порядке
Раз с сердцем не играю в прятки.
Раз я всей жизнью не тоскую -
А это значит, не несу я
Раздела счастья на двоих.

Когда б не видел бы своих,
Рождённых замыслом мечты,
Не ставящих пределов новизны,
Конечных, радужных надежд,
И счастья детского невежд,
Не знал бы может я того, 
Что в жизни открывать,
Должно быть, суждено теперь.

Живу и спорю сам с собой.
Вершится счастье наубой,
Кого? Всё может быть, меня,
Иль мной кого-нибудь ещё.
Быть может жизнь трагична, что ж?
Не я здесь перв. Не я последний.

Нож видимости дикой не заразил меня.
Но кровь кипела от огня
И стыла, жмурясь от мостков
Невинною заботой сдобренных слов.
Я удивляюсь себе сам -
Как мог я выдержать тот срам,
Что сам себе я учинил.
Хотя, быть может, честь не уронив.

Я горд был тогда,
Горд тем, что я — Я!
Я знал, что не скоро, не год и не два,
Хоть жизнь и наполни ей мира хвала,
Я чувствовал, может она и услышит,
И просто, как другу, простецки напишет.

И ждал, хоть и не был готов дать ответ,
Пытался писать иль списать ей сонет.
«Заткнись,» - говорил я себе, коль тоска
Броню проедала, как камень слеза.
Я жизнь не терял — пытался писать,
Но звуки от мира не мог подобрать.
Сидел я упорно, не зная стыда,
Стишки и стишонки писал для себя.

Жизнь мирно бурлила — я стал исключать
Для жизни. Для жизни стал радость искать.
Известную силу решил не встречать,
Чтоб жизнь и чтоб мысли не стали скучать.
Старался я долго и звал я на «ты»
Все те я минуты, что в жизни цветы.

Но долго не смог удержать суету
И вновь, да и долго, под зноем иду.
И плечи мне сводит. Давно уж на них
Я счастья ни грамма не нёс на двоих.

Кусочек души

Я не люблю за девушкой тащиться,
Считая, что куклой она быть должна.
Но хочется быть мне другим человеком,
Когда не хватает тебя.

Лето кончилось нежданно и серьёзно.
Дождь и холод мне напомнили печать.
Я, наверное влюбился, что курьёзно.
И срадать меня заставила мораль.

Я недели полторы назад увидел
Её стройный и величественный стан,
Но тогда, ещё тогда, тогда предвидел
Что сведёт меня с ума её таран.

И удар ведь не среды калёной
И не грубых сил в природе зла.
Да и блеск щитов, брони рифлёной
Не смутил бы так, как те глаза.

Я повержен, я убит, весь измочален.
Болен ей, а не какой-нибудь бедой,
Болен страшно, излечимо,
Но, хотя какой ценой!

Без неё я тень без Солнца,
Без неё, как без скрипки смычок,
Без неё я счастливым не стану,
Без неё я душою умру!

Я боюсь потерять ту надежду,
Что в груди я на сердце ношу:
Не хочу быть счастливым, как прежде,
А хочу я сказать ей: «Люблю!..»
.....
Но что же ответит она?
«Пойди погуляй!..» - иль
Смолчит, улыбнётся и только одна
Останется в жизни моей!
(01.09.1987)

Памяти Крупской посвящается.

Гений Эры!
Бог Эпохи!
Разве не так?
Разве не верим?

«Был он всех проще...» -
Долго внушали
Ну ка проверим,
Как оно в прошлом?

Жизнь не припомнить 
Памятью предков.
Бог — на картине,
Бог на портрете!

Как не стесняясь Христа поменяли
И за «здорово живёшь» променяли.
В новой иконе Бог времени ветра.
Обожествили мы человека!

В радость и горе искренне верим:
Дети узнают, дети проверят!
Но не останется время ответить -
Будут все верить...

И не проверить теперь никогда
Кто же он — Ленин.
(30.03.1988)

Тут несколько стихотворений без даты раскопал... 
Явно школьный кризис личности и графоманство.

Фантазёр
(по мотивам своего комикса "Гости из будущего")

Не раз меняя мир,
Я в будущем бывал.
Учившись делать вид
Я чувства не скрывал.

Я тосковал в веках:
Мне было триста лет.
Я жил весьма просторно,
Не видев многих бед.

Бывал я в переделках,
Но выходил сухим.
Названья Циолковский
И Класскон был моим.

Меня тоска загрызла -
Решил я раз лететь,
Душа, хотя промёрзла
В ХХ век сидеть...

Теперь живу я тут,
В тишайшем нашем мире.
Но всё-же иногда 
Летаю по квартире.

Я вижу что не зря
Меня всё-ж научили
Вот эти этлэнэ
Читанью мыслей в тире.

Но мне никто не верит.
Зовут все журавлём,
Но это не потеря,
Что был я хвастуном.


Дальние страны

Дальние страны, страны чудес.
Здесь супермены, ужасов лес.
Здесь твои чувства вволю витали.
Здесь мои мысли сор выметали.

Марс восходящий кажется здесь,
Станет похожим на Землю весь.
Люди, машины, космос, звезда:
Всё здесь обширно - страхи всегда.

Вы прочитайте, то не вода.
Вы посмотрите, жизнь как всегда.
Комикс мой старый, а не кошмары,
Хоть непонятный, "Дальние страны".


Цель -"Л"

Все мысли смешались сейчас.
Все мысли устроили мне забастовку.
Я думать могу о чём-то другом
и чем-то другим, но...
Только не тем, чем думать нужно.

...Она, то она выходит подчас незванно.
Она, да она мешает мне быть дурачком,
Мешает мне жить и думать трезво
и быть жестоким и...
Тогда не бывает меня, так чуждо мне это.

Она, как бездушный агрегат,
Появится невидима с невидимым кинжалом
Ударит им под сердце и исчезнет
в свой жутко далёкий мирок.

Я ненавижу себя за то,
Что помешать я ей не хочу.
За то, что не отберу кинжал у неё,
За то, что короток мой меч:
не достать невидимку...

Я выбросил щит, мой меч заржавел
И я на холме открытым стою.
И сердце моё не достать, я вырвал его,
А кровью давно истекаю...

Я разум обрёл,
Но слово сказать не могу, -
Ошибку, увы, совершил я
Поддавшись судьбы сапогу.

* * * (неоконченное)
За моим окном туман
Белой пеной покрыл он город.
И я слышу, на улице, там
Где небо, отчётливый шёпот.

Не могу различить я слова.
Ну а голос? Голос похожий,
Ну конечно же, наверняка,
Это милой Н... слова...

Я решаю, что будь то, что будет.
Я решил. Не преграда окно,
И я вышел, и страх уже не скрутит
И ни мозг, и ни сердце -
пылает оно.

Я шагнул в пустоту,
Но не падаю я.
Проглотив немоту,
Я лечу сквозь дома...

* * *
Я автомат бездушный и слепой.
Не вижу я себя,
Не вижу я других,
В дуэли я с самим собой.
Стреляю в воздух
И в себя. И их.
Не вижу я, врагов её,
Да и моих.
И тех не вижу я боёв
Что рвут умы других,
Слепец...
Теперь я зряч
Хотя на один глаз,
Мой мозг пылает
Он горяч.
Вдыхаю едкий газ.
Вот я убит
Я заражён
И голова гудит от жутких мыслей,
Я поражён - лечу!
Конец - измотан я
Изломана и жизнь.

* * *
Ты знаешь, как трудно мне было сказать:
"Она как сестра мне теперь!.."
Пойми ты, что нужно мне было писать,
И именно так, ты поверь.

Я должен был ниточку ту оборвать
Иначе страдал бы я сам,
Других заставляя срадать.
И ей я желаю: счастливо живи,

Не помни меня и не надо карать,
Заьыть тебя мне помоги,
И чувства былые замкнуть.

Сейчас я как дух в глуби пирамид,
Но я только наоборот:
Я вроде живой, в душе ж меня нет,
И так не только этот год.

* * *
Я пишу стихи для Тебя, для других.
Ты стихи те прочти, что ты скажешь о них?
Я страданья людей избегать не могу,
А печали своей никому не скажу.
Я живу как в пустыне - у меня нет друзей,
Тех, которых доныне братом звали кровей...

* * *
Раны лечу я роком.
Металл созвучен душе.
Не нужно быть мне пророком,
Когда я теряюсь на марше
И гибну в колодце души...

* * * (неоконченное)
Я смотрю на тебя,
Всё внимание - ты,
И ты видишь что я,
Я сжигаю себя...

Я хочу, чтобы знала ты
О моём к тебе глубоуом отношении,
Что не видел раньше красоты
И прижатой, чёткой, сдержанной души,
Что внимаю я в медовом упоении...

* * *
Как в поле бесконечном колосья,
Как гор высоченных цветы...
Всё ты, о невинная гостья.
Да, да! Что мне дорого - ты!


Как в старой легенде
..................О небо, тебя я ненавижу!
..................Из звёзд твоих одна,
..............................и не моя!
Луч света озарил меня тогда
И жизнь на смерть менять не захотелось.
И вдруг, неведома, открылась мне звезда, -
Куда же грусть отчаянная делась?

И я поднялся над землёй
Без крыльев, без тупой машины -
Я видел лишь звезду. Звездой
Был мой маяк на злой вершине.

Я поднимался, не боясь,
И стал я злей, и стал упорней.
С самим собою я борясь,
Летел быстрее и проворней.

Я видел свет, он был далёк,
Он стал убийственно холодный...
Ушёл я ввысь, за атмосферу,
Покинув родственную сферу.

Я вижу космос без конца,
Звезда на небе в обрамленьи.
Не вижу я её лица,
Но ожидаю в нетерпеньи.

Лечу я дальше без сомненья,
Что добирусь и обниму
Звезду любви, предела счастья
И пика высшего добра...

Звезда растёт, её я вижу.
Ну, а вокруг чтож, пустота?
Нет ни Земли, ни Солнца,
что же?
Другой звезды и этой нет...

Да, я ослеп. Я видеть перестал.
И падаю я в бездну,
Зажав ладонями глаза.
Я честь звезды не замарал
Но я ослеп при жизни зрячим...

* * *
Ум. Совесть. Честь!
Карта моя велика,
Ставка моя высока:
Ум, совесть, честь!

Жизнь не забыта твоя. За спиной
Родина, мать, совесть, честь -
Всё за спиною твоей.
Всё променял ты на кайф,
И голова твоя в раю, но душа,
Душа сейчас в аду, в аду!
Там, где ты должен жить -
Ад твой - тело твоё
Жизнь твоя - зелье твоё.
Лишаешь жизни ты себя,
Убъёшь в себе ты человека.
И кровь твоя клянёт тебя,
За что? За то, что её,
Её превратил ты в врага.

* * *
Всемирной истории долготерпенье
Не помнит, не знает этапа рожденья
Ни войн за господство,
за жизнь на земле.
Не помнит, не знает о первой войне.

* * *
Топор звенит -
Он рубит человечьи судьбы.
Здесь не лимит -
Кто как успел, тому и 
выдерут все корни.
Я в жизнь пытался не играть, а жить
В голодный зев души...

* * *
Невидимый шип 
Подгоняет забвенье.
Ничто не удержит его -
Разве ты!

* * *
Невидимая тень молотит по щекам.
Глаза не нужны:
Задача их - видеть.
Незримый меч вошёл
по рукоятку в душу.

* * *
Уста здесь не открой,
Но право - говорить.
Под горло комок -
Закрой ты свой рот.
Не в церкви, не в жизни
Ты - а суде!
Кричи! Шепчи!
Себя ругай - ты на скамье.
Не на ногах - на коленях стоишь.
Ты видишь великую силу -
Любовь! Право низко упасть
Иль взмыть, чтоб разбившись
Стать кормом поэтам,
В жизни венец!
Вот это бы был жизни конец!

* * *
Всё это когда-то было.
Всё это, наверно, есть.
Лишь стоит вспомнить о прошлом
И Адамова яблока съесть.

* * *
Он пришёл и сказал,
Что пора бы платить,
Что пора рассчитаться с долгами.
И стоял, и смотрел.
И стоял, и сверкал
Затемнёнными адом глазами.

И другой бы вскочил,
Да руками махал
И ещё бы к тому 
горячился,
На колени б упал -
Обождать умолял,
А ещё попытался б молиться.

Посмотрел на меня
Сборщик душ у людей,
Ратник затхлого
пуччего мира.
Посмотрел - и вернул,
Всё вернул, что прибрал,
Всё отдал и ушёл не простившись...

* * *
Кусок льда,
Ты и плакать не умеешь,
Да?

* * *
Я хочу подарить тебе сердце своё,
Оно только с тобою быть хочет, -
Когда видит тебя - то стучит как поёт,
Когда нет тебя, - стонет и плачет.

Та квозьми же, возьми этот кладезь чудес
И источник неведомой силы!
В нём закат и рассвет, и мерцающий лес,
И твой образ, зовущий и милый.

В нём романтика смешана с тайною снов
И расцвечена солнечным светом.
В нём шумит океан недосказанных слов
И волнуется солнечным ветром.

Я тебя умоляю, прими этот дар, -
Сердце только с тобою быть хочет.
Только ты знаешь как сохранить в нём пожар
Даже зимнею долгою ночью.